Кассандра Остин - Обреченные любить

Как только Райс ушел на танцы, Сара почувствовала на себе взгляд Даниеля, и это заставило ее занервничать сильнее прежнего. Она ела торопливо, стремясь поскорее оказаться подальше от него.

Они с Эли начали мыть посуду, когда Даниель принес им свою миску и прислонился к фургону плечом. Он кивнул в сторону начавшего играть маленького оркестра.

– Сара, ты пойдешь?

Она посмотрела на него с удивлением, покачала головой и с трудом отвела взгляд. Свежевыбритый подбородок Даниеля так и манил прикоснуться к нему. В его голубых глазах зажглось лукавство, и Сара заподозрила, что он прочитал ее мысли.

За нее ответил Эли:

– Я обойдусь без твоей помощи. Иди повеселись.

– Нет, спасибо, – быстро пробормотала она, но Даниель не отставал.

– Я знаю, ты любишь танцевать, а партнерш у нас осталось мало.

Сару смущало то обстоятельство, что Эли стоит рядом. Она предпочла бы, чтобы Даниель сделал подобное предложение с глазу на глаз, но вовремя вспомнила, что случилось в прошлый раз, когда они остались наедине. Отвадить его можно было только одним способом: сказав правду. Глядя Даниелю прямо в глаза, она заявила:

– Меня там не ждут.

– Когда-то это не имело для тебя значения, – парировал он.

– Шесть лет тюрьмы перевоспитают кого угодно, – ответила она.

Эли фыркнул – то ли недовольно, то ли одобрительно – и продолжил мыть посуду, как будто эта глубоко личная беседа не имела к нему никакого отношения. Даниель с досадой посмотрел на него, но потом улыбнулся.

Однако, когда он посмотрел на Сару, эта улыбка исчезла. Она твердо выдержала его взгляд и облегченно вздохнула, когда он пожал плечами и отошел.

– Если передумаешь, приходи, – бросил он через плечо.

Вскоре Сара увидела, что он танцует с одной из девочек фон Шиллер, партнером другой был Райс. Вернувшись к работе, она почувствовала на себе взгляд Эли.

– Ступай туда и покажи им, где раки зимуют.

Сара покачала головой.

– Не хочу портить им удовольствие.

Эли фыркнул.

– Подумаешь удовольствие – обнимать какую-то худышку! Пусть Райс потанцует с тобой.

– Нет, – твердо ответила она.

На лице старика появилась широкая улыбка.

– Я так и знал, – пробормотал он и стал мыть очередную миску.

Сара посмотрела на него с любопытством, но он не пожелал объяснить свои слова. Тогда она села к костру и взялась за шитье. Однако Эли не собирался оставлять ее в покое.

– Ты ждешь кого-то другого? Тогда заставь ревновать их обоих. Это пойдет им только на пользу.

Сара, не отвечая, придвинулась к огню. Эли продолжал возиться с посудой. После нескольких минут относительной тишины, прерывавшейся звуками музыки и смехом, он тоже уселся у огня, причем так, что мог следить и за Сарой, и за танцорами. Она не удивилась, когда старик заговорил снова, но не подняла глаз.

– Ортмен, – сказал Эли и засмеялся. – Вот с кем тебе нужно потанцевать. Его сестрица лопнет от злости!

Сара посмотрела на него и сдержала улыбку. Именно так она и поступала много лет назад. Даниель был прав: ее всегда мало волновало, что о ней думают другие. Но сейчас она не хотела привлекать к себе внимание.

Когда она не откликнулась на предложение Эли, тот что-то проворчал себе под нос, а потом снова заговорил с ней:

– И как люди могли поверить, что ты кого-то ограбила?

Шитье выпало у Сары из рук.

– А с чего вы взяли, что я этого не делала?

Эли пожал плечами.

– В глубине души ты боец.

Сара покачала головой.

– Больше нет.

Старик хмыкнул. Он продолжал смотреть на Сару так, словно чего-то ждал, и она вдруг представила себе, что рассказывает ему все. Это могло бы стать для нее большим облегчением, но она боялась, что он ей не поверит. При мысли о воскрешении того, что она всеми силами пыталась похоронить, у Сары встал комок в горле.

Эли все еще ждал, и она наконец заговорила.

– Не думаю, что они знают о том, что меня обвинили в воровстве. Им достаточно и одного того, что я сидела в тюрьме, а это я отрицать не могу. – И она снова взялась за шитье, надеясь, что Эли поймет: разговор окончен.

Он чертыхнулся себе под нос, поднялся и заковылял прочь, бросив через плечо:

– А ты все делаешь для того, чтобы они победили!

На следующее утро Сара, замешивавшая тесто, подняла глаза и увидела Эйми. Девочка несла ей куклу.

– Видишь, что случилось со старым платьем Элизабет?

На потрепанном рукаве распоролся шов, и сквозь прореху видна была голая кукольная рука. Озабоченный вид девочки заставил Сару улыбнуться.

– Это легко исправить, – успокоила она малышку. – Если ты оставишь мне платье, вечером я зашью его. – Она вытерла руки о передник и протянула Эйми корзинку для рукоделия. – Можешь положить его сюда.

– Но, если я сниму с нее платье, она останется голой!

– А что случилось с тем платьем, которое я сшила? – спросила Сара, опускаясь перед девочкой на колени.

– Мама его выкинула, – тихо сказала та. – Сара невольно ахнула, и Эйми захныкала. – Я… Прости меня!

Сара обняла ее за плечи.

– Не извиняйся. Все в порядке.

Тут кто-то выхватил девочку из ее объятий, и та испуганно вскрикнула.

Сара подняла глаза и увидела перед собой Марту. Эйми уцепилась за материнскую руку и тихонько заплакала, когда та шлепнула ее.

– Я… прошу прощения, – заикаясь пробормотала Марта. – Я испугалась, когда увидела Эйми… то есть… – Она старалась не смотреть на Сару. – Я запретила ей отходить от фургона. – И она потащила девочку за собой.

– Мама! – запротестовала та.

– Я говорила тебе, чтобы ты не смела ходить сюда? – грозно спросила ее Марта.

Ее поведение было достаточно красноречивым. Печально глядя вслед бывшей подруге, Сара почувствовала, как к глазам ее подступают слезы. Однако в этот момент к костру подошли Даниель и Райс, и, не дожидаясь их реакции, она снова вернулась к тесту. Ей нестерпимо хотелось оглянуться и узнать, жалеют ли они ее или испытывают удовольствие от этой сцены, но она понимала, что в любом случае ей будет больно, и не поднимала глаз, пока Эли не выругал ее за то, что она слишком долго возится с тестом.

Даниель видел, как Марта уводит дочку. Боль, отразившаяся на лице Сары во время этой сцены, надрывала ему душу, но в данном случае он ничем не мог ей помочь. Справиться с Пруденс было легче. В самом деле, кому интересно, что думает эта старая гадина?

Совсем недавно он пытался настроить Райса против Сары. Теперь эта молодая мать делала то же самое. Однако, хотя он и считал Сару воровкой и предательницей, почему-то все же не мог убедить себя, что она заслуживает всеобщего презрения. А сейчас ему очень хотелось подойти к ней и утешить.

Он перестал думать о Саре только тогда, когда стоявший рядом мальчик бросился бежать. Даниель хотел окликнуть его, но тишина была такой гнетущей, что нарушать ее было страшновато. Он снова посмотрел на застывшее лицо Сары и пошел за Райсом. Тот подбежал к лошадям и понуро направился к вороному Милберна.

– Ты от кого-то прячешься? – спросил у него Даниель.

Райс вздрогнул. Видимо, он настолько углубился в свои переживания, что не заметил шедшего следом друга.

– Нет, – ответил он, пытаясь казаться беспечным.

Даниель сделал шаг вперед, взялся за уздечку и погладил вороного по морде.

– Я знаю, так бывает. Иногда ужасно тянет посмотреть на свою лошадь.

Следя за Райсом краем глаза, он заметил на лице мальчика намек на улыбку. Наконец тот заговорил.

– Ты слышал, что сказала та женщина? Она пыталась притворяться, но без толку. А старая толстая Пруденс хотела отправить мисс Сару с охотниками на буйволов…

– Мне тоже жалко Сару, – признался Даниель.

– Но я не хочу жалеть ее! – воскликнул Райс. ~ Я злюсь на нее.

– Может быть, уже пора перестать злиться. – Вороной дернул головой, и Даниель отпустил уздечку. Увидев вдалеке возвращавшуюся с охоты группу переселенцев, он похлопал мальчика по спине. – Не хочешь подойти к ним? – Райс покачал головой и стал молча гладить вороного по холке. – Что ж, у меня есть дела. Возвращайся, пока тебя не хватился Эли.

Легкий кивок был единственным доказательством того, что Райс слышал его слова. Даниель улыбнулся и отошел. Похоже, теперь Сара снова поедет с Райсом, подумал он. Интересно, почему это меня так обрадовало? Он попытался выкинуть из головы ненужные мысли и заняться делом – предстояло встретить охотников и проследить за тем, чтобы добыча была поровну поделена между семьями переселенцев.

Стоявшая у фургона Сара тоже заметила охотников и попыталась привлечь к этому внимание Эли, но старик только махнул рукой.

– Вернулись, и хорошо, – проворчал он, а потом вдруг добавил: – Я считаю, что этой маленькой плаксе тут нечего делать. Надо было отправить ее домой, и все. Вот что я сделал бы на твоем месте.

Сара тяжело вздохнула, только сейчас сообразив, что Эли тоже слышал слова Марты. Она была благодарна ему за то, что он дал ей время прийти в себя и не трогал, пока не пришло время печь хлеб.

Положив лепешки в сковородку и выставив ее на солнце, Эли подошел к ней и пробормотал:

– Плюнь на то, что думают о тебе другие. – Она понимала, что Эли хочет подбодрить ее, но ей стало еще горше. – А эта старая Пруд… – скривился он. – Тебе что с ней, детей крестить?

«Пруд», мысленно повторила Сара. «Не в меру щепетильная»… Неплохое имя придумал Эли для миссис Кэрролл. Она подняла глаза и, увидев приближавшегося к костру Райса, вернулась к работе. Ей не хотелось смущать его.

Заметив ее реакцию, Эли фыркнул.

– Нечего облегчать ему жизнь. Пусть смотрит тебе в глаза, – проворчал он, причем достаточно громко.

Сара бросила на старика укоризненный взгляд. А вдруг мальчик услышал его слова?

Райс подошел прямо к фургону с припасами и на мгновение остановился рядом с Сарой. Она не поднимала глаз, думая, что ему что-то понадобилось взять, а он положил на откинутый задний борт книгу про короля Артура и тихо спросил:

– Почитать вам вечером, мисс Сара?

Она взяла книгу, борясь с искушением прикоснуться к руке мальчика.

– Конечно, Райс, – сказала она, чувствуя, что из глаз вот-вот хлынут слезы. Паренек улыбнулся и поспешно отошел.

– Ничего себе извинение! – громко проворчал Эли.

– Тише! – гневно прикрикнула на него Сара. Похоже, ее реакция пришлась старику по душе, потому что он хихикнул, а потом сказал:

– Угли уже достаточно раскалились, чтобы печь лепешки.

Вскоре Даниель принес к костру их долю мяса, и Эли отрезал от нее большой кусок, чтобы зажарить на ужин.

– Покажи Саре, как завялить остальное, – сказал он.

Она понятия не имела, что он имеет в виду, но послушно подошла к Даниелю. Тот достал из задней части фургона две разделочные доски и вынул из ножен нож с костяной рукояткой.

– Заодно помоешь посуду, – добавил Эли, и, увидев, какое выражение появилось на лице Даниеля, Сара закусила губу, чтобы не рассмеяться.

Оба помолчали.

– Сначала отрезаешь кусок, с которым можешь справиться, – сказал Даниель, показывая, как это делается. – Потом нарезаешь его тонкими полосками сантиметра в два с половиной шириной. – Он отрезал кусок и передал Саре нож.

Она сделала то, что он велел, поразившись остроте ножа.

Быстро усвоив урок, Сара подумала, что теперь Даниель уйдет и займется другими делами. Однако вместо этого он вынул из голенища левого сапога тонкий стилет и стал ловко резать мясо на полоски. Она все делала намного медленнее, и причиной этому была не столько сложность задачи, сколько близость учителя.

Покончив со своим куском, Даниель посмотрел на нее.

– Райс приходил? – спросил он тихо, чтобы не слышал Эли.

Она кивнула и слабо улыбнулась. Он ответил ей широкой улыбкой. Эта улыбка сбила Сару с толку. Его близость и без того заставляла ее нервничать, и она боялась порезаться. Даниель вернулся к работе, но она помедлила, чувствуя, как сильно у нее дрожат руки.

Через минуту он заговорил снова.

– Извини меня.

Сара крепко сжала нож. Если рука не будет дрожать, то и голос, наверное, тоже не сорвется, подумала она и сказала, глядя ему в глаза:

– Я не осуждаю тебя.

– Я знаю. Но все равно извини.

Сара пыталась отвести взгляд, но Даниель смотрел на нее так настойчиво, что это было невозможно. Наконец у нее вырвался нервный смешок.

– Ты прощен, – сказала она и продолжила резать мясо.

Она пыталась смотреть на свой кусок, а не на его подозрительно ленивые руки и вздохнула с облегчением, когда с мясом было покончено. Может быть, теперь напряжение отпустит ее?