– Вот как? – убрав от подбородка кулак, на который я всё это время опиралась, сдвинула брови я. Вот мы и подошли к главному моменту нашей беседы.

– Но так как я не хочу терять душевного спокойствия, я не собираюсь тебя увольнять. Тем более Ирма сама подставилась, прийдя с той вечеринки пьяной. Ты готова продлить контракт?


– Впервые слышу о дромомании, – сидя напротив телевизора в ожидании повтора второго тайма матча, на котором я сегодня присутствовала (первый мы уже посмотрели), произнесла Нат. – Бродяжничество, говоришь? – начала кусать нижнюю губу рыжеволосая. – Я бы на его месте тоже наняла какую-нибудь няньку для ребёнка с таким сдвигом.

– Да, но прошло уже шесть лет с последнего рецидива…

– И что? Если бы твой ребёнок в детстве страдал подобной манией, ты бы оставила его без присмотра преждевременно, пока он не достигнет минимум совершеннолетия?

Нат была права – я бы не оставила своего ребёнка без присмотра, но ведь Ирма не была ребёнком Дариана.

– Думаешь, Дариан пытается заменить Ирме погибших родителей? – с неприкрытым любопытством спросила подругу я.

– Откуда мне знать? Впрочем, вполне вероятно, что ему непросто даётся быть отцом, матерью и братом одновременно. Смотри, началось! – ткнула пультом в телевизор рыжеволосая. – Десятый номер и вправду красавчик. Нужно запомнить, как его зовут…

– Робин Робинсон, – внимательно всмотревшись в лицо игрока, появившегося на экране, ответила я.


Кабинет Риордана оказался не совсем таким, каким я его себе представляла. Стол, стул, библиотека и остальная меблировка была выполнена из лакированного красного дерева, и это было понятно, но овальная лестница сразу напротив входа, ведущая куда-то наверх – это немного необычно.

Я подписала с Дарианом контракт на три месяца, что не могло меня не порадовать. Мне больше не нужно было искать более оплачиваемую работу, так как подобную я наверняка не нашла бы, и моя заработная плата теперь точно не должна ухудшиться в течении следующего квартала. Естественно после получения копии договора на руки моё настроение резко улучшилось, но не настолько, чтобы я начала осязаемо сиять от счастья. И всё же Кристофер сразу уловил радиоволну моего внутреннего настроения, хотя и растолковал его неверно.

– Радуешься близящимся выходным? – завернув на переулок, на котором располагалась частная школа Ирмы, спросил Крис. Казалось, будто он уже битый час хотел задать этот вопрос, но неизвестные силы его словно останавливали. С чего бы это?

– Скорее радуюсь продлению контракта, – поджала губы я. – Да! Не смотри на меня так. Риордан оказался настолько сумасшедшим, что подписал со мной контракт на период до окончания августа.

– Поздравляю, подруга! – воскликнул Крис, после чего мы хлопнули друг друга по ладоням. – Так держать.

– Крис, мне кажется, или ты что-то хочешь мне сказать? – прищурившись, посмотрела на парня я.

– Да мне, собственно, нечего сказать, хотя и хотелось бы.

– Почему же?

– В воскресение у Маверика день рождения. Мои родители приезжают к нам на все выходные, так что эти дни у меня распланированы с рассвета до заката, иначе я хотя бы попытался перехватить тебя у Дункана.

Услышав эти слова, я, глядя на Криса, уже паркующегося напротив школы, на несколько секунд застыла.

– Откуда ты знаешь о моём свидании с Дунканом? – наконец спросила я.

– Слухами мир полнится, – перевёл на меня взгляд парень и тоже на мгновение замер, после чего добавил. – Ты уже всё сказала. Я говорю о нас. Так что я и не рассчитывал на что бы то ни было, ты не подумай… Да, немного щекотно от того, что ты идёшь с этим коневодом на свидание, но это ничего не меняет. Если хочешь знать моё мнение – я бы на твоём месте не стал доверяться ему сразу. Подожди, присмотрись, – Крис вновь пересёкся со мной взглядом, после чего вдруг замолчал.

– Обещаю не делать глупостей, – вдруг улыбнулась я, заглянув ему в глаза.

Крис, в отличие от Нат, вечно толкающей меня на импульсивные глупости, не хотел, чтобы я сделала что-то из разряда того, о чём впоследствии буду жалеть. Он не мог просить у меня прямо, но он хотя бы попытался косвенно задеть мои мысли по поводу интрижки с Дунканом, при этом продолжая поддерживать со мной лёгкий флирт. Я ценила это даже больше, чем попытки Дункана приблизиться ко мне.


– Ты это видела? – полушёпотом спросила Нат, когда я поднялась к ней на чердак. – Небо сияет так, словно его подожгли.

Остановившись напротив огневолосой, я застыла. Блики огня пылали с такой силой, что казалось, будто они облизывают нагрянувшие в наш город с запада тучи.

– Это не так уж далеко, – сдвинув брови, заметила я. Запах гари я почувствовала ещё подъезжая к дому, после чего и заметила огненный столб над городом.

– Горит дом Коко, – сухо отозвалась Нат, после чего поднялась с нашей лавки перед телескопом. На фоне запылившегося чердака её белоснежная майка и короткие шорты сильно резали глаза.

– Коко? – на сей раз перешла на полушёпот я.

В принципе сам факт того, что у кого-то в нашем городе сгорает дом, уже не является ничем хорошим, но тот факт, что этот дом принадлежит именно Коко, заставил мою спину выпрямиться в струнку.

Коко МакДафф являлась владелицей этого домишки, который мы с Нат до сих пор так бережно снимали на двоих. То же обстоятельство, что семейство МакДафф в данную секунду лишалось основного места своего жительства, не сулило нам с Нат ничего хорошего. Однако думаю, что не мне одной сейчас было не по себе от перспективы в скором времени оказаться с чемоданами на улице.


Переодевшись из строгих брюк в домашние шаровары, я захотела расслабиться, но сегодня решила не играть. Вместо этого я налила себе сто грамм виски и, сидя на своей кровати, смотрела на раскрытый чехол, в котором уже десять лет покоилась моя обшарпанная скрипка. К своим тринадцати годам я буквально замуштровала свой инструмент, едва ли не стерев его в опилки, но даже обдёртая и старая эта скрипка оставалась моим лучшим связующим звеном с прошлым, так как своей памяти я когда-то решила не доверять напрямую.

Сделав глоток обжигающего напитка, я вновь посмотрела на свой инструмент. Она лежала справа от меня на кровати и при тусклом освещении ночного торшера выглядела так, будто это именно она источает свет.

Ещё один глоток…

Я до сих пор иногда пытаюсь играть. Делаю это исключительно по вечерам, в полном одиночестве, не выходя за пределы своей комнаты. Нат нравится моя игра, я это вижу, когда встречаюсь с ней взглядом после каждого своего “музыкального приступа боли”. Натаниэль умеет слушать музыку, а значит слышит и мою душу. Всякий раз после моей игры она молча выкуривает сигарету, что можно счесть за наивысшую похвалу. Я называю эти выкуривания вибрацией удовлетворённого молчания.

Нат никогда не спрашивала у меня, что именно в моей жизни связано со скрипкой, но я уверена в том, что она знала о том, что это что-то серьезное.

Очередной глоток…

И всё же, чтобы там Нат не думала о моей игре, мне было далеко до идеала. Моя рука дрогнула. Это неприемлемо в музыке. Это неприемлемо во мне.

…Оставшийся алкоголь я влила в себя залпом.

Глава 30.


Этой ночью прошёл дождь. Утро было беспросветно серым и зябким, отчего на улицу совсем не хотелось выходить.

За ночь Нат нашла договор найма недвижимости, заключённого на полгода вперёд и должного аннулироваться в случае его непродления лишь в начале октября.

– Здесь сказано, что о выселении нас должны уведомить минимум за две недели, – трясла белоснежной бумажкой у меня перед носом Натаниэль, по-видимому пытаясь мне объяснить, что нам пока ещё можно отложить сбор чемоданов.

– Ты разве не должна быть в школе? – заливая сладкие кукурузные хлопья молоком, поинтересовалась я, всё ещё пребывая в своей пижаме.

– Мне ко второму уроку, – невозмутимо ответила огневолосая. – Пффф… Думаешь, нас выселят?

– Пока что никто никого не выселяет, – выйдя из кухни, направилась к дивану я, чтобы найти пульт от телевизора среди диванных подушек, на которых я собиралась пристроиться со своим вкусным завтраком. Из нас двоих Нат всегда была более эмоциональной, но сейчас она сама на себя не была похожа. – Чего ты так переживаешь? – тяжело выдохнула я, включив утренние новости. – В случае чего ты переедешь к Байрону – он тебя уже давно уламывает съехаться… Это мне стоит переживать по поводу крыши над головой. Не переезжать же мне в родительский дом.

На этом мы и остановились. Недовольно фыркающая от моего замечания по поводу Байрона Нат отправилась в ванную накладывать макияж, а я осталась сидеть перед телевизором, настраивая звук на программе прогноза погоды и ёжась от неожиданной утренней прохлады.


На работу я уже ехала с отсутствующим настроением, не ожидая от дня ничего положительного. Повезло ещё, что вечно барахлящий климат-контроль всё-таки согласился сегодня включиться, и мне не пришлось дрогнуть, пробираясь на своей остывшей машине к поместью Риорданов сквозь пелену по-осеннему холодной мороси. Даже куртку достать из шкафа пришлось… Но не внезапный холод стал причиной моего испорченного настроения.

В начале десятого, как раз после того, как Нат ушла на работу, Ширли Берч и Чейз Уокер заглохли на своей консервной банке напротив родительского дома. Очень неудобная ситуация, с учётом того, что бывшая дяди Генри и её любовник не ладили с Элизабет даже больше, чем с самим Генри. Естественно! Элизабет ведь жаждала заполучить дом, в котором эти двое проживали и который Генри всё никак не решался отсудить у супруги, с которой до сих пор не развёлся…

Всё закончилось потасовкой, и самое противное заключается в том, что я в ней тоже участвовала. На сей раз Хлое не мешал её живот, чтобы бросаться в Ширли садовыми предметами, Элизабет же не преминула несколько раз вцепиться в волосы соперницы, Чейз Уокер машинально вступался за свою подружку, накатывая на подоспевшего Генри, который пытался оттянуть свою действующую “жену” от бывшей… Когда я увидела, как Чейз толкает Генри локтём в бок, я не выдержала и вступила в эту унизительную игру. Не успела я выйти на поле битвы, как со всего размаха зарядила Уокеру хук справа с такой силой, что он зашатался и едва не упал на газон. Ширли молнией бросилась к своему возлюбленному, по пути оставив добрый клок своих волос в руках Элизабет, и, собственно, на этом потасовка была завершена.

Уже спустя час я сидела в участке с обвинением в избиении человека, которого почему-то называли “стариком”, что могло бы меня даже рассмешить, если бы не штраф, который мне впаяли.

Я ударила старика?!.. Серьёзно?! Во-первых, Чейзу Уокеру всего шестьдесят лет от роду, во-вторых, на старика он едва ли смахивает и, наконец, в-третьих, он даже не пенсионер! Я просто врезала по физиономии наглого здорового мужика за то, что он занимался необоснованным рукоприкладством по отношению к бывшему мужу своей подружки, который просто хотел оттащить одну из двух истеричек в сторону.

В общем, доброжелательный Тэн Бенсон, помощник ушедшего в отпуск шерифа Идена, подкараулил меня у выхода из участка и достаточно доходчиво разъяснил мне, что дело может дойти до суда, который я непременно проиграю, так как лицо Чейза Уокера теперь разукрашено в фиолетово-алые тона, в то время как на мне нет и царапинки. Так что либо я оплачиваю штраф в досудебном порядке, либо пропускаю ситуацию через суд, что не лучшим образом может отразиться на моей биографии, но штраф мне всё равно придётся выплатить.

Потратиться на штраф в моём текущем положении, это всё равно, что сыграть в русскую рулетку – не знаешь, будет ли этот валютный выстрел фатальным для твоих накоплений, но вероятность слишком велика.

Подъезжая к дому Риорданов, я уже не так сильно злилась, как часом ранее. Пульсирующий правый кулак посинел в области костяшек, отчего выглядел так, будто я им о бетонную стену врезалась, а не о нахальную физиономию мужчины в расцвете сил. А говорили, что на мне и царапины нет…

Нет, всё-таки кулак у меня пульсировал достаточно сильно, чтобы отвлекать меня от внешнего мира до тех пор, пока я не припарковалась в гараже и не подошла к особняку.

Садовником у Риорданов работал молодой двадцатилетний парень по имени Тобиас. Он был высоким, немного худощавым и внешне полностью соответствовал своему возрасту. Уже подходя к дому я узнала его по серо-голубому комбинезону, в котором он обычно рылся в земле. На прошлой неделе Тобиас начал организовывать в палисаднике новую клумбу и, по всей видимости, уже успел закончить её, так как перешёл под окна кабинета Риордана, с явным намерением высадить здесь примулы.

Поздоровавшись с парнем, я поёжилась от очередного холодного порыва ветра, заставившего меня поднять воротник куртки, хотя до крыльца оставалось не больше пяти шагов, которые я намеревалась преодолеть за какие-то пять секунд, как вдруг Тобиас обратился ко мне с просьбой придержать садовую тележку, заполненную черноземом.