– Ммм… – поджав губы и начав оттягивать верхнюю часть полотенца ещё выше, а нижнюю его часть ещё ниже, я пыталась выдавить в ответ хоть что-то и одновременно не допустить ошибки своего собеседника, и не окатить его обнажённый рельефный пресс заинтересованным взглядом. – Я, пожалуй, теперь точно пойду спать… – плотно прижав подмышками полотенце, ткнула указательными пальцами на выход я, стараясь смотреть на уже успевшие высохнуть волосы Робина и не скользить взглядом ниже, что, откровенно говоря, давалось мне с невероятным трудом.

Бережно придерживая полотенце руками, я направилась в сторону выхода, но при первом же своём шаге соскользнула взглядом с его волос. Встретившись с Робином взглядом, я ощутила ещё больший прилив крови к лицу, отчего резко уперлась взглядом в пол и следующие два шага у меня получились заметно быстрее первого…

Того, что, как только мы сравняемся плечами, Роб схватит меня за руку, я никак не ожидала.

Это произошло в момент, когда я уже миновала его на полшага. Отбросив своё полотенце в сторону раковины, он вдруг развернулся и, резко взяв меня чуть выше кисти, притянул к себе, после чего, обняв меня за талию второй рукой, начал целовать прямо в губы. Я ответила ему мгновенно, без секундного промедления, словно для меня его действия и не были неожиданностью… Мы целовались так страстно, что со стороны могло показаться, будто мы просто пытаемся утолить друг другом голод.

Прошло не более полуминуты с момента начала нашего “пожирания”, когда Робин сорвал с меня полотенце и отбросил его в сторону своего. Приподняв меня так, чтобы я смогла обнять его торс ногами, он сначала прислонил меня к стене, но сразу же отлепил от неё и, продолжая наш страстный поцелуй, направился со мной прочь из ванной.

Через считанные секунды мы завалились на его постель. Пока он расстёгивал свой ремень и спускал с себя штаны, я продолжала с откровенным желанием отвечать на его поцелуи, но как только он остался без трусов, я вдруг выпалила:

– Без презервативов не получится.

Я, конечно, сразу же испугалась того, что поставила парня в неловкое положение, однако у Робина оказались презервативы! Нераспечатанная упаковка лежала в его прикроватной тумбочке, однако эта “заминка” заметно изменила ритм наших дальнейших действий. Робин окончательно избавился от одежды, после чего распаковал презервативы и воспользовался одним из них – на всё ушло меньше минуты, но этого было достаточно, чтобы кто-то из нас мог высказаться на счёт происходящего или пойти на попятную. Однако никто не высказывался и не шёл. Всех всё явно устраивало.

И всё же Робин больше не хотел брать меня “неожиданным порывом страсти”. Он хотел показать, что его действия обдуманы и никак не связаны с резким приливом крови к его мужскому достоинству. Повиснув надо мной, он начал медленно и нежно целовать меня в губы, затем шею, ключицу, грудь… Я закрыла глаза, желая превратиться в одно сплошное ощущение, чтобы не упустить ни единого его прикосновения. Когда он отпрянул от моей груди и вновь вернулся к губам, я наконец ощутила, как его горячее и тяжёлое тело взвалилось на меня сверху.

Он входил в меня так медленно, что с каждым миллиметром я непроизвольно изгибалась всё сильнее и круче, пока моё тело не достигло предела. Неожиданная страсть превратилась в ещё более неожиданную нежность, а когда спустя пять минут я попросила его “делать сильнее”, он прильнул ко мне всем своим телом и, едва уловимо прошептав мне на ухо: “Ох, Таша…”, – сделал именно то, чего я от него хотела.

Не смотря на то, что я хотела страсти, в итоге я получила своё именно через нежность, подпитанную яркими мгновеньями, в которые Роб так круто терял над собой контроль. Это была не лучшая страсть, которую я обычно получала от Дариана, и не доводящая до дрожи нежность Риордана. Это было не то и не другое, что-то между, достаточно своеобразное, чтобы быть посередине и не относиться к одной конкретной стороне. Робин страстно хотел меня, но одновременно он хотел доставить мне максимальное удовольствие. Весь его секс со мной походил на одну сплошную борьбу. В этой борьбе с Робином сражались сразу двое: он и я. Он знал о своём поражении с самого начала, но тем не менее продолжал так благородно бороться с собой и мной, что я вдруг начала ощущать особенное удовольствия от соития с ним.

В итоге уже спустя полчаса я была удовлетворена, после чего наслаждалась чувственным продолжением ещё пятнадцать сладостных минут, к окончанию которых Роб наконец сдался, что и позволило ему довести меня до повторного оргазма.

Когда Робин рухнул где-то слева от меня, я, тяжело дыша, мысленно сказала себе одно-единственное слово, которое мгновенно сработало. Это слово было “спать”.

Этой ночью я смогла заснуть прежде, чем мысли успели бы добраться до моего подсознания и начали бы разъедать его своей ржавчиной. Я заснула довольной, спала довольной, а проснувшись, поняла, что таковой могу и оставаться. И это было неплохо. По крайней мере мне нравилось это новое ощущение. Я решила назвать его “Чистый Лист”.

Глава 28.

За окном барабанил косой дождь – это первое, что начало приводить меня в сознание прежде, чем я успела открыть глаза. Следующим, что на сей раз наверняка заставило меня приоткрыть один глаз, было ощущение, будто позади меня что-то шевельнулось. Как только я приоткрыла оба глаза и увидела, что просыпаюсь не в своей постели, я сразу же всё вспомнила.

Сонно повернув голову, я встретилась взглядом с полусидячим Робином, уже одетым в пижаму, и сразу же легла правой щекой на мятую подушку, подложив под неё ладонь.

– Доброе утро, – отозвался парень, отстранив от лица утреннюю газету.

– Доброе, – тяжело выдохнула я.

– Я тут тебе выпечку с апельсиновым фрешем принёс, – Робин кивнул в сторону подноса, стоящего на прикроватной тумбочке справа от него. – Будешь?

– Не сейчас, – лениво выдохнула я. – Который сейчас час?

– Половина восьмого, – мгновенно ответил Роб, хотя на часы не посмотрел.

– Ясно… – отозвалась я, после чего, активно протерев глаза, медленно перевернулась на спину, тяжело выдохнула и наконец заставила себя подняться с кровати.

Укутанная в одеяло, я медленно прошагала к выходу из спальни, сказав, что скоро вернусь. Умывшись, одевшись и причесавшись, я и вправду вернулась к Робину уже спустя каких-то пятнадцать минут.

– Что думаешь насчёт вчерашнего? – наблюдая за тем, как я обхожу его кровать, поинтересовался Роб, на сей раз отложив газету окончательно.

– Ну… – усевшись в позу лотоса сбоку от собеседника, я движением руки попросила его подать мне поднос с завтраком, и он поставил его передо мной. – Мне бы сначала хотелось услышать, что по этому поводу думаешь ты, – взяв булочку с маком, наконец ответила я.

– Это нечестно, – неожиданно возмутился Роб.

– Что?! – укусив булочку, не смогла скрыть своего мгновенного удивления я.

– Я тебе завтрак в постель принёс и ещё должен первым говорить? Может быть будем равномерно распределять обязанности?

– Ладно, – с лёгкостью согласилась я, уловив в словах собеседника логику. – Меня ничего не смущает, – я пожала плечами. – Но если это хоть как-то смущает тебя, я могу съехать отсюда уже сегодня.

– Меня это не смущает, – уверенно отрезал Робин. – Более того, мне понравилось, – вдруг признался он и тут же вкрадчиво заглянул мне в глаза. – А тебе понравилось?

– Да, – невозмутимо пожала плечами я, продолжая жевать булочку.

– Тогда всё отлично, продолжаем жить вместе, но теперь в статусе пары.

– Почему бы и нет? – лёгкость происходящего меня поражала. Той невероятной силы, которой я противодействовала Дариану, с Робином во мне словно и не бывало. Наверное это оттого, что, по-моему, мы с Робом можем стать идеальной парой, так как в первую очередь мы видим друг в друге родственные души, отчего наши отношения изначально начали строится на исключительной платонической связи* (*Платони́ческая любо́вь – возвышенные отношения, основанные на духовном влечении и романтической чувственности, без низменно чувственного физического влечения).

– Ты ведь признаёшь, что у нас с тобой платонические чувства? – слово “любовь” я не смогла из себя выдавить.

– Более чем, – ухмыльнулся Робин. – И это круче, чем всепоглощающая страсть или мимолётное влечение.

– Как же я с тобой согласна! – наслаждаясь горячей выпечкой, едва ли не простонала я. – У нас и вправду эта штука… Платоническая… И, знаешь, я считаю, что это лучшая форма…

– Любви? – Робин вместо меня выговорил слово, которое мне никак не давалось.

– Именно, – улыбнувшись в ответ на улыбку собеседника, щёлкнула пальцами я, и в этот момент мы оба окончательно поняли, что мы и вправду попали в самую точку. Пла-то-ни-чес-ка-я. Однако превосходный секс никто не отменял.

Робин помог мне доесть последнюю оставшуюся на подносе слоёную булочку, после чего мы спустились вниз, а ещё через пятнадцать минут мы вынуждены были выйти на улицу.

Этим утром на мой автомобиль упал не выдержавший шквалистого ветра каштан. Когда мы вышли из дома, ветра, как и дождя, уже почти не было, а дерево, буквально расплющевшее мою машину в лепёшку, уже допиливала и складывала в кузов оранжевого грузовика социальная служба. Тот факт, что кроме моего автомобиля не пострадала больше ни одна машина, а конкретно автомобиль Робина остался в метре досягаемости от погибшего дерева, позабавил не только меня. Впрочем, не будь у меня страховки, едва ли меня это забавляло. Однако страховка у меня имелась, и этим утром, стоя напротив сплющенного кузова подаренного мне Дарианом автомобиля, у меня появилось ещё кое-что. И это не облегчение оттого, что за счёт страховки я смогу приобрести себе новый автомобиль. Это уверенность в том, что этой ночью последняя нить между мной и моим прошлым оборвалась.

Я начинала новую жизнь. Стоит сосредоточиться, чтобы не накосячить и в ней. В конце концов, не в каждом десятилетии человеку выпадает шанс на новую жизнь.

Глава 29.

Прошла неделя, прежде чем мы с Робом переспали ещё раз, потом ещё четыре дня, и мы переспали в третий раз. Такой разрыв между сексом был для нас неудивительным. Хотя со стороны наше физическое влечение друг к другу и могло бы показаться тусклым, на самом деле, не смотря на свою редкость, оно было весьма ярким и постоянно выливалось в нежность, что было полярно моим “постельным инстинктам”, которые я так чётко отточила с Дарианом.

При этом я всегда получала от нашего с Робом соития того, чего хотела. Робин не пожирал меня взглядом, не делал засосов на теле, не кусал мои губы – он просто и превосходно воплощал со мной свои желания. Мне же не хотелось упиваться его запахом – в отличие от Дариана, он пах обычно – мне хотелось упиваться общением с ним. В итоге мы быстро стали как инь и янь – минимум страсти и секса, максимум душевного равновесия и глубоких разговоров, затрагивающих наши души и создающих идеальный баланс отношений. Я знала, чего хочет он, он знал, о чём думаю я. Мы чувствовали друг друга так, будто могли проживать жизни в телах друг друга…

Я впервые в жизни постигала истинное значение определения “Платоническая любовь”, Роб впервые в жизни любил в первую очередь мозгом, и лишь затем другими органами своего тела.

Чувство гармонии накрыло нас с головой.

Однако эту гармонию вскоре испортило моё самочувствие.

Головные боли, боли внизу живота, тошнота и, в итоге, рвота по утрам, вынудили меня согласиться на уговоры Робина показаться врачу.

…Это началось после первого нашего секса и усугублялось после каждого последующего. В конце концов, когда после третьего нашего соития я бóльшую часть последующего утра провела возле унитаза, выплёвывая из себя остатки ужина, Робин собрал мою сумку и мы отправились к его лечащему врачу. Уже спустя час после приёма, доктор сообщил нам о том, что мнимая беременность – это весьма редкий и сложный психический феномен. Иными словами, мой организм, а точнее моя психика, не смирилась с потерей ребёнка, и теперь ей, то есть мне, кажется, будто я нахожусь на неопределённой стадии беременности. Подобный диагноз стал для меня ударом ниже пояса, даже немногим больнее. Прошлое с Дарианом продолжало отравлять моё настоящее. Не смотря на то, что я отреклась от него, оно всё равно осталось где-то глубоко во мне, под тоннами пепла…

Доктор пообещал, что это пройдёт, но сам факт, подтверждающий моё психологическое напряжение, которое я всё это время слепо не замечала или попросту не хотела замечать, напряг Роба. Мне это не нравилось. Ни то, что Робин напряжён, ни то, что мой организм играет со мной в жестокий обман, ни то, что моя псевдобеременность напрямую связана с Риорданом и Робину приходится это терпеть… Впрочем, как раз последнее Робина, в отличие от меня, совершенно не напрягало.

В итоге в течении месяца я девять раз воспользовалась тестами на беременность (а это на четыре раза больше, чем за всю мою жизнь), при этом всякий раз боясь получить результат в две полоски, будто наш с Дарианом ребёнок – там, внутри меня – мог вдруг оказаться жив.