– Да, ты уже говорила… Но, если честно, я думала, что он сожительствовал с Флаффи.

– Ничего подобного. Снимал, правда, для неё квартиру, но сам жил в другом месте. Съехаться с девушкой для него казалось слишком серьёзным шагом. Флаффи даже не подозревала о том, что Робин собирался купить эту квартиру.

– Оу… – я сдвинула брови.

– А ты… – продолжала Полина. – У тебя уже были серьёзные отношения с серьёзным мужчиной.

– Это были не отношения.

– Ты ждала от него ребёнка, – положив руки в карманы брюк и не снимая закинутую правую ногу с левой, Полина нагнулась ко мне через стол и посмотрела мне так глубоко в глаза, что мне вдруг показалось, будто она настолько углубилась внутрь меня, что увидела всю пустоту моего испепеленного нутра, и даже нашла в нём что-то. Что-то пульсирующее под тоннами пепла, чего не могла сейчас разглядеть даже я…

– Да. – коротко ответила я, так как ответить мне больше было нечего.

– Чувствуешь эту разницу? То, что для Робина кажется серьёзным, для тебя незначительно. Вы сожительствуете, и он думает, будто это верх серьёзных отношений, даже не подозревая, что его потолок – твой пол.

– Что ты хочешь этим сказать? – я напряглась, будучи готовой бороться против любого намёка на то, что Дариан всё ещё может иметь для меня какое-то значение. Но Джорджевич вдруг совершенно неожиданно капитулировала. Отстранившись обратно на спинку стула, она вдруг начала говорить совершенно бесстрастным тоном:

– Та девушка, Флаффи, была мне не очень-то по вкусу. Блондиночке словно нравилось в Робине всё, кроме самого Робина. Его деньги, машина, слава… – Полина едва уловимо выдохнула и вновь пронзила меня своим острым соколиным взглядом. – Скажу откровенно – ты мне нравишься.

– Вот как? – я хладнокровно повела бровью. – И чем же? Вдруг мне тоже нравятся деньги, машина и слава Робина?

– Честностью нравишься. Пусть ты не честна с собой, но ты честна с Робом. Что же касается денег, машин и славы – всего этого в десятикратном размере было больше у Риордана. Раз тебе это нравилось, чего же ты с ним не осталась?

Я не хотела отвечать на этот вопрос, поэтому ловко его парировала:

– В чём же, по-твоему, я не откровенна с собой?

– Тебе лучше не знать. Поверь мне.

– С чего я должна тебе верить? Я тебя знаю всего лишь каких-то десять часов.

– Дай угадаю – людям и жизни не хватает, чтобы заполучить твоё доверие, не то что дружбу.

В ответ я лишь едва уловимо прищурилась, чтобы не признавать в открытую поразительную пронзительность своей собеседницы.

– А ты с каждой секундой нравишься мне всё больше, – скрестив руки на груди, заулыбалась идеально ровными зубами Джорджевич, и по моей коже во второй раз от контакта с этой женщиной пробежал осязаемый холодок.

Глава 31.

Мы больше не открывали вино – просто смаковали остатки в своих бокалах и вели обычный разговор. Точнее, это был монолог, так как я в который раз в своей жизни предпочла превратиться в слушателя.

Я попросила Полину рассказать мне о их с Робином семье, которой, по сути, у них не было, и как так получилось, что у этих двоих кроме них никого больше не осталось. В итоге всё оказалось немного запутанным, но лишь потому, что я была уже немного пьяна, однако я всё же справилась с выплеснутым на меня потоком информации.

Всего у отца Полины, Кирана-старшего, было двое детей: Полина и её старший брат Киран-младший, который и являлся отцом Робина. В двадцать три года Киран-старший впервые женился, причём на женщине, которая была на шесть лет старше него, однако уже спустя год его жена умерла при родах, подарив ему здорового мальчишку, которого перед своей смертью и завещала назвать Кираном-младшим. Убитый горем вдовец решился на повторный брак лишь спустя четырнадцать лет, на сей раз женившись на женщине, которая была на шесть лет младше него. Ещё через год у пары родилась дочь, которую назвали Полиной. Таким образом разница в возрасте между Кираном-младшим и Полиной составила пятнадцать лет.

Поздно рождённая дочь Кирана-старшего с младенчества поладила со своим единокровным братом, что весьма радовало их родителей. Семья была дружной и сплочённой, однако мать Полины умерла когда девушке исполнилось пятнадцать, и это сильно подкосило здоровье её отца. По факту, до совершеннолетия и даже после опеку над Полиной взял Киран-младший.

Что же касается Кирана-младшего, он, как и его отец, был дважды женат, однако, в отличие от отца, его первый брак закончился разводом, и от него у Кирана-младшего не осталось детей. Да и о каких детях могла идти речь, если этот брак распался уже спустя четыре месяца после его регистрации? Парню тогда было девятнадцать лет и едва ли он понимал, что творит. Однако не смотря на этот прискорбный опыт, а может быть даже благодаря ему, второй и последний брак Кирана-младшего оказался весьма счастливым. Он был заключён уже спустя четыре года после первого, а ещё через пять месяцев новоиспечённая миссис Робинсон разродилась прекрасным розовощёким мальчишкой, которого, собственно, и назвали Робином. Спустя девять лет жена Кирана-младшего, мать Робина, погибла при несчастном случае. Киран-младший пару-тройку лет после этой трагедии не мог прийти в себя, но затем вдруг осознал, что его молодость проходит, и так как жениться он больше не намеревался, неожиданно начал заводить себе молоденьких любовниц. Он был достаточно обеспечен, чтобы менять девушек пару-тройку раз в год и, со слов Полины, этот мужчина был весьма принципиален в данном вопросе, отчего, например, не позволял себе “совмещать” в один отрезок времени нескольких девушек одновременно.

Отношения Кирана-младшего со своим единственным сыном Робином были замечательными, оба увлекались футболом, оба любили верховую езду и рыбалку в конце лета. Когда полный здоровья Киран-младший неожиданно скончался шесть лет назад, спустя всего три месяца после своего дня рождения, это стало настоящим ударом как для Роба, так и для Полины. По факту, у них больше никого не осталось…

– А как же твоя семья? – прервала минутное молчание рассказчицы я. – Я сейчас вспоминаю… В каком-то модном журнале, может быть лет пять назад, а может и больше, я видела твоё фото с очень красивым мужчиной. Разве вы не были женаты?

Мой вопрос прозвучал точь-в-точь как вопрос Полины обо мне и Дариане, прозвучавший в этой комнате тридцатью минутами ранее. Вывод: прямолинейность ценилась нами обеими.

…Они были женаты и их брак был настолько счастливым, “насколько такое бывает только в самых прекрасных сказках”. Говоря эти слова, Полина вдруг заулыбалась, и её лицо на одно-единственное мгновение озарилось невиданным мне прежде светом, исходящим откуда-то из её глубокого внутреннего мира… Заваленного тоннами пепла…

Мужем Полины был известный композитор и звукорежиссёр Душан Йовович.

– По иронии судьбы, он был чистокровным сербом, как и моя мать, – на сей раз Полина улыбнулась как-то жёстко. – Его семья переехала во Францию, когда он был ещё ребёнком, но в итоге вновь вернулась в Сербию, однако к тому времени успевший достигнуть совершеннолетия Душан отказался от возвращения на родину. В Париже мы и познакомились…

Это невероятно, но мало того, что Полина, как и её старший брат, заключила свой первый (и на данный момент единственный) брак в девятнадцатилетнем возрасте, так она ещё и сделала это спустя неделю после знакомства со своим избранником! Да, он был старше неё на десять лет, да в свои двадцать девять он уже был не только богат, но и знаменит, о чём, впрочем, Полина узнала лишь спустя месяц после их свадьбы, однако о чём она думала, когда так опрометчиво вручала свою жизнь в руки едва знакомого мужчины?!.. Очевидно, она вообще не думала. Полина была влюблена, а я, чёрствая девчонка с камнем вместо сердца, не могла понять силы этого чувства… Сидела перед женщиной, однажды познавшей настоящую любовь, и хлопала глазами, словно слепая.

И тем не менее – я бы даже сказала “не смотря ни на что”! – этот брак оказался воистину счастливым. Правда, всё могло омрачиться тем фактом, что уже спустя три года после свадьбы пара выяснила, что у них не может быть детей – проблемы выявились со стороны Душана – однако и это не сломило силы их любви. Просто с того момента, как Полина узнала о том, что её муж бесплоден, она раз и навсегда решила для себя, что никогда не станет матерью, и это её более чем устраивало, а со временем с её решением смирился и сам Душан, перед этим продолжительное время казнящий себя за то, что связал столь прекрасную женщину “нерушимыми узами” с тем, кто не сможет подарить ей радость материнства… В общем и целом депрессивно-самобичевающий период мужа Полины прошёл только спустя год, после чего пара вновь зажила счастливо. Вот только у этой сказки не было счастливого конца, как, собственно, и во многих оригиналах общеизвестных сказок. Три года назад Душан умер. Их брак продлился двенадцать лет, пять месяцев, одну неделю и три дня…

Услышав эти цифры, я вдруг побледнела и затряслась от внутреннего страха, подкатившего к моему горлу непроглатываемым комом боли. Воспоминания о том, как я сама подсчитывала каждый день своего существования, накрыли меня с головой. От силы переживаний у меня даже на мгновение потемнело в глазах, но я вовремя надела проверенную личным временем и болью маску хладнокровия, благодаря которой Полина в итоге не смогла распознать во мне истинных эмоций. А может быть не распознала она их лишь потому, что в этот момент тонула в собственных кошмарах.

После смерти Душана у Полины не осталось никого – только Робин. Сам Душан был из большой и богатой семьи, в которой помимо него было ещё четверо детей: два старших и два младших брата Душана. Однако он окончательно и бесповоротно порвал отношения со своей семьёй ещё до того, как познакомился с Полиной. Он говорил, что разрыв произошёл из-за семейного бизнеса, который, как выяснилось, оказался грязным и несовместимым с его моральными принципами. В итоге Душан отрёкся от богатства родителей, родители же и братья, в свою очередь, отреклись от него, и с тех пор они больше не виделись. Так что Полину никогда и ничего не связывало с родственниками мужа, тем более ребёнка от Душана она никаким чудом так и не родила…

…Фамилия Йо́вович образована от крестильного имени её основателя – Иов, которое означает «преследуемый, гонимый». Ветхозаветный пророк Иов много страдал, но остался непоколебимым в вере и до сих пор остаётся символом долготерпения. Таким Полина и запечатлила образ своего возлюбленного, готового пойти против всего мира ради чистоты поступков и ради неё…

После смерти Душана Полина выполнила последнюю просьбу мужа и сняла с себя его фамилию. К тому времени в мире моды её все знали под фамилией её матери, так как Душан с самого начала не хотел приписывать успехи своей возлюбленной к своей славе, хотя этот успех и пришёл к Полине целиком благодаря его связям. В итоге, оставшись без Душана, Полина сменила паспорт и официально примерила на себя фамилию своей матери – Джорджевич. Она не хотела возвращаться к фамилии своего отца и вновь становиться Робинсон лишь потому, что девичья фамилия её матери, как и фамилия её возлюбленного, имела общие корни – она была сербской.

Весь свой брак Полина с Душаном прожили в просторной квартире последнего, часто проводя время в загородном особняке, который Душан приобрёл на первую годовщину их свадьбы. После его “ухода” – другое слово Полина целенаправленно обходила стороной, и я это не просто видела, но и прекрасно понимала, на собственной шкуре испытав огонь мук, наносимый “неправильными” словами – Полина начала активно путешествовать по миру, чтобы не возвращаться в стены, которые помнили её навсегда утраченное счастье. Последние два года ей очень нравилась Аргентина, однако недавно она пришла к выводу, что вино у них куда лучше, чем обстановка для проживания человека европейского менталитета. В общем, сейчас она вернулась в Европу для того, чтобы потрясти её своей новой коллекцией. Её выбор пал именно на Лондон, так как здесь на данный момент живёт её многообожаемый племянник. Уже завтра она вместе со своим агентом по недвижимости посмотрит несколько вариантов квартир, которые ей приглянулись на прошлой неделе, и, скорее всего, сразу же приобретёт одну из них. В конце концов, какая она британка, если не имеет собственной жилплощади в Британии?..

Как только разговор коснулся финансов и светского общества, я вспомнила, кто передо мной сидит и какая между нами социальная пропасть. И всё же что-то мне подсказывало, что эта женщина не менее мне близка душой, чем её племянник. Я даже вдруг ощутила себя потерянным в младенчестве ребёнком, но неожиданно найденным и вернувшимся в лоно своей истинной семьи уже взрослой личностью. У меня не было денег, которые могли бы поставить меня на одну линию с Робином и тем более с Полиной, однако у нас троих было нечто большее, что не только уравнивало нас, но и непреодолимо связывало наши души – мы мыслили в унисон. Замолчи я на полуслове или вовсе не дай я звуковой ответ – Полина будет наверняка знать, что именно я имею ввиду. Они с Робином, словно талантливые медиумы, читали мои мысли так же чётко, как я угадывала их. И, сказать честно, меня поражала подобная связь. Ведь ничего подобного в моей жизни ещё не случалось.