Мы с Полиной провели пять беспрерывных часов за изучением документов по футбольному клубу. Закатанные рукава моей рубашки и туго затянутый на затылке густой хвост выдавали мою сосредоточенность. Итак, что мы имели.

Робин оставил нам богатый и перспективный футбольный клуб в отличном, если не сказать в идеальном состоянии. Однако слабые навыки управления подобным делом Полины и отсутствие моего участия, как нового владельца, пагубно сказались на его состоянии. Да, клуб всё ещё был прибыльным, а не убыточным, но мы уже видели, что на нашем горизонте маячили серьёзные проблемы, которые могли всерьёз довести клуб до разорения.

С игроками и выплатами гонораров у нас всё было в порядке, но после того, как Робина не стало, рейтинг доверия спонсоров к клубу резко упал. Никто не собирался вкладывать деньги ни в память о гениальном футболисте, ни в жалость. Уже к концу лета нас покинули два самых крупных спонсора, без которых у нас в арсенале остались только мелкие сошки, энтузиасты и близкие знакомые Робина, неспособные выделить нужного количества денег ни на что, кроме как на тренировки футболистов. По факту, сейчас спонсорство тянула на себе Полина, но не нужно было быть великим математиком, чтобы сложить два и два и понять, что это убыточно как для неё, так и для клуба.

Прогнозы на будущее были откровенно плачевными. Если до начала грядущего футбольного сезона мы не заткнём финансовые дыры, образовавшиеся в наших карманах после ухода из клуба его крупнейших спонсоров, и не найдём на места ушедших новых филантропов – клуб обречён.

Полина могла бы привлечь влиятельных друзей, но за эти семь месяцев мы уже стали достаточно провальным проектом и даже обречённым на дальнейшее падение, чтобы в нас всерьёз захотел кто-то вкладываться. Никто попросту не хотел терять деньги, поэтому пока что теряла их Полина.

Наши тяжёлые думы прервала Мона, спустившаяся из детской комнаты за бутылочками с водой для детей. Мы с Полиной одновременно посмотрели на свои наручные часы: было начало восьмого, что означало, что мы совсем забыли про ужин.

– Мона, уже двенадцать минут восьмого, Вы разве не хотите домой? – удивлённо поинтересовалась Полина.

– Оу, нет, сегодня я задержусь.

– Задержитесь? – Полина заинтересованно посмотрела на меня через стол.

Она прекрасно знала, что я не любила задерживать Мону на лишнее время, хотя та никогда не была против даже насчёт ночёвок, от которых я открещивалась как могла.

– У меня на восемь часов запись к доктору, – слегка приподняла пострадавшую руку я, при этом не отрывая взгляда от бумаг в своей второй руке. – Не думаю, что это вообще обязательно, но доктор настаивал на повторном осмотре.

– Ты бы могла обратиться ко мне, – заметила Полина. – Я бы с радостью забрала сегодня мальчиков к себе с ночёвкой.

– Оу, спасибо, но не стоит. Не думаю, что поход к доктору у меня займёт много времени.

– И всё же подумай. Я могла бы их изредка брать к себе.

На сей раз я оторвала взгляд от бумаг.

– Только не говори, что тебе понравилось возиться с ними эти два дня, – не поверила я, по себе зная, что никто не может быть в восторге от возни с только начавшими ходить и набивать себе шишки парнями.

– Мне помогала Мона, – вдруг нехарактерно для себя встряхнула плечами Полина.

О, нет.

Как я об этом не подумала…

У неё ведь совсем никого не осталось. Теоретически, у меня хоть какая-то семья за плечами имелась, у неё же кроме Робина никого больше не было.

– Конечно, можешь брать их к себе когда захочешь, – попыталась как можно более невозмутимо ответить я, для чего уткнулась взглядом обратно в цифры, значение которых всё ещё никак не могла понять.

Мы посидели над бумагами ещё пять минут, после чего вместе вышли из дома и разошлись в разные стороны.

Что поделаешь, если до проницательности Полины, не смотря на все перенесённые мной жизненные удары, я всё ещё не доросла. Оставалось лишь надеяться на то, что я не совсем безнадёжна и мой потенциал ещё проявит себя в самый неожиданный момент. Или я так и помру отупевшей от боли.

Глава 64.

Изначально я не собиралась являться на повторный приём к доктору Даддарио, но почему-то передумала. То ли надоело весь день торчать в четырёх стенах, над документами, то ли рука зудела… В общем, в итоге я сидела у стола доктора и терпеливо ожидала, пока он закончит снимать с моей руки повязку.

– Немного опухла, – наконец освободив мою руку от бинта, констатировал доктор, после чего уверенным движением поднёс к проблемной конечности свою настольную лампу.

– Это плохо?

– Небольшая припухлость вполне допустима… Болит?

– Скорее зудит.

– Это хорошо. Значит заживает. На всякий случай давайте обработаем ещё раз, а затем я наложу новую повязку.

Я промолчала. Да и что я могла сказать? В конце концов, из нас двоих он был специалистом по травмам и царапинам. Пришлось, конечно, немного поморщиться от неприятной зудящей боли, но она не выходила за рамки терпимой, так что шипение так и не вырвалось из-за моих плотно сжатых зубов.

Когда дело было сделано, мы молча вышли из кабинета и остановились у ресепшена. Во время моего прихода сюда Карлы уже не было на рабочем месте, да и я обратила внимание на график работы, наклеенный белой линией на прозрачной входной двери…

– Ну теперь-то Вы возьмёте с меня деньги, – невозмутимо начала я.

– Три фунта девяносто пять центов.

– Ничего себе. У вас для всех такие расценки? – я не собиралась делать вид, будто не заметила чрезмерно низкой стоимости.

– Для всех, – не менее невозмутимо солгал мой собеседник.

– Ладно, – согласилась я и положила на стойку купюру в пять фунтов.

– К сожалению, кассу ведёт Карла… У меня не будет мелочи, чтобы дать сдачу.

– Тогда Вам придётся взять с меня пять фунтов. Я не собираюсь ходить у Вас в вечных должниках.

– Здесь за углом есть Макдональдс, как Вы относитесь к фастфуду и позднему кофе? Мы могли бы выпить по чашечке и заодно разбить Ваши пять фунтов.

Я прищурилась, с подозрением посмотрев на кольцо на безымянном пальце собеседника.

– Вы ведь не пытаетесь ко мне подкатить, верно? – вслух предположила я.

– Миссис Робинсон, я всего лишь пытаюсь разменять Вашу пятёрку, чтобы нам с Вами больше не приходилось встречаться ради сдачи, и заодно приглашаю пропустить со мной чашку кофе. Что в этом плохого?

Он специально назвал меня миссис Робинсон – именно так я подписалась в приёмном бланке – тем самым давая мне понять, что он в курсе того, что я “замужем”, после чего зажал мою пятёрку между безымянным и средним пальцами, лишний раз продемонстрировав мне своё обручальное кольцо.

Я подумала ещё секунду, после чего на выдохе спрятала кошелёк во внутреннем кармане своего распахнутого плаща.

В этом предложении и вправду не было ничего плохого. По крайней мере я ничего так и не рассмотрела. Поэтому уже спустя десять минут мы вдвоём вошли в Макдональдс.


В таком популярном заведении в пятницу в половину девятого я ожидала увидеть кучу народа, но здесь оказалось на удивление пусто. Очередь из трёх человек, много свободных столиков и никакой толкучки. Чуть позже, услышав разговор кассиров, я поняла, что дело было в только что закончившемся “санитарном дне”. Что ж, тем лучше. Никто не любит толпу.

Уже сидя за столиком и держа правой рукой свой чизбургер, я неуклюже собирала пальцами пострадавшей левой руки выпавший из него салат, пытаясь вернуть его обратно в булку. Словив на себе улыбающийся взгляд доктора, я остановилась.

– Что?

– Просто ты делаешь это… – он весело пошевелил пальцами. – Это очень мило…

– Давно я ни у кого не вызывала умиления, – без энтузиазма отозвалась я, тяжело выдохнув. – Мы перешли на “ты”?

– Меня, кстати, Роберт зовут.

– Я знаю. Умею читать пейджи. Доктор Роберт Даддарио.

– А ты?..

– Я?

– Как тебя зовут? Ты не указала своего имени в бланке посетителей.

– Меня зовут Таша.

– Интересное имя… Что ж, полагаю, Таша, сейчас бы мы пожали друг другу руки, если бы не чизбургер в твоей единственной здоровой руке.

– У меня их всего две, и меня обычно такие мелочи не останавливают, – вызывающе откусила большой кусок от своего чизбургера я. – Но раз не хочешь жать мне руку – не нужно.

Дадарио задумчиво ухмыльнулся, словно только что заметил, что перед ним сидит вовсе не девушка, а хорошо замаскированный под неё мужчина.

– Может быть расскажешь, что на самом деле произошло у тебя с рукой?

– Я ведь уже сказала, что напилась и упала с банкой в руке.

– Если честно, по характеру твоих шрамов, в эту версию верится с трудом.

– Если честно, мне совершенно наплевать, кто во что верит, когда я говорю правду, – самоуверенно выдала я, и Роберт снова ухмыльнулся, после чего приступил к своему бургеру. – И часто ты ешь фастфуд? – зачем-то поинтересовалась я.

– По мне видно, что я часто ем фастфуд?

– Скорее по тебе видно, что ты злоупотребляешь анаболиками.

– Было дело пять лет назад, но сейчас чистый спорт безо всяких добавок.

– И когда ты только успеваешь уделять время спорту, если засиживаешься на работе допоздна, после чего сразу же идёшь есть фастфуд?

– Эй, мы ведь уже это обсудили, – Роберт развёл руками, – мы пришли сюда, чтобы разбить твою пятёрку.

– В таком случае где моя сдача?

По его ухмылке было понятно, что я его достала. Так быстро.

Неинтересно.

Вытащив монетки из кармана брюк, он сложил из них ровную башню на моём подносе.

– Ладно, ты меня подловила. На самом деле я должен заканчивать свою работу ровно в восемь и сразу же мчаться домой или, например, в бар с друзьями, если это вечер пятницы, как сегодня, но вместо этого я, к примеру, принимаю тебя после окончания своего рабочего дня и затем иду с тобой в фастфуд, как зачастую делаю это без тебя. Хотя, признаться честно, записывая тебя на внерабочее время, я в первую очередь думал о состоянии твоей руки…

– Вот только не нужно оправдывать свой трудоголизм наличием у меня руки, – прищурилась я, притянув к себе свою порцию кофе.

– Я никогда не оправдываюсь. Говорю как есть.

– Ясно, – пожала плечами я, после чего спокойно продолжила жевать свой чизбургер.

Прошло ещё несколько секунд молчания, и мой новый знакомый вдруг не выдержал:

– Ладно, расскажу тебе, раз ты такая разговорчивая…

– Я не разговорчивая…

– И любопытная…

– Ты ведь видишь, что нет…

– А такта-то в тебе сколько. М-м-м… Так и прёт из тебя.

– Ладно, рассказывай.

– Нет.

– Нет?

– Не хочу ничего рассказывать человеку, который слушает меня против своей воли.

– Ну ты ведь меня к стулу не привязал?

– Хотя и мог бы примотать тебя бинтами к стулу в моём кабинете.

– И тогда ел бы свой фастфуд сам.

– Брось, тебе ведь самой нравится твой чизбургер.

– Только потому, что в последний раз я ела подобную желудочную бомбу сто лет назад… Так что там у тебя?

– Тебе правда интересно?

– Ну-у-у… – я поморщила носом и повела пальцами освободившейся правой руки в воздухе. – Не то чтобы очень, но если будешь рассказывать увлекательно, тогда может мне и станет интересно.

– В общем, у меня проблемы с женой.

– О, нет, только не это… Не люблю, когда взрослые мужчины жалуются на своих жён другим людям, вместо того, чтобы решить проблемы со своей женщиной с глазу на глаз.

– Мы уже поговорили с ней с глазу на глаз и теперь находимся в стадии развода. Думаю теперь мне можно пожаловаться?

– Смотря какова причина, приведшая вас к разрыву… Что, всё настолько плохо?

– Сначала я думал, что это просто трудный период, но потом выяснилось, что она за моей спиной встречается с парнем, с которым встречалась до нашей свадьбы. Я всё понимаю, у нас у обоих весьма внушительный послужной список за плечами: до того, как мы сошлись, у меня было двенадцать девушек, и это без учёта тех, с которыми я состоял в отношениях менее полугода.

– Ого… Шесть умножить на двенадцать – семьдесят два, плюс неучтённые… Сколько же тебе лет?

– Двадцать девять.

– А женился ты…

– В двадцать семь.

– Что ж, можно утверждать, что до свадьбы ты был тем ещё Казановой. Хочешь сказать, что после женитьбы ты так просто взял и распрощался с привычкой спать со всем, что движется?

– Ну это ты преувеличиваешь…

– Прости если задела, просто говорю, что думаю. Это проблематично?

– Да нет, даже хорошо… – выдохнул Роберт. – Если ты спрашиваешь о том, заглядывался ли я на других женщин после женитьбы, да, было пару раз, но я ни разу ей не изменил. Ни разу. Что же касается Ванессы… Кстати, мою жену зовут Ванесса. Она тоже не святая. До меня у неё было девять парней, с каждым она встречалась около года, и, если посчитать, тогда выходит, что к своим двадцати семи она тоже успела неплохо оторваться. Да, мы ровесники. Более того, оба медики. Познакомились в поликлинике, в которой вместе проходили университетскую практику, потом как-то случайно пересеклись через пару лет и завертелось… Ванесса была первой девушкой, с которой я смог провстречаться целый год. Наверное я так высоко её ценил из-за того, что увел её у того самого парня, с которым она в итоге мне сейчас и изменила. До того, как окончательно сойтись со мной, она провстречалась с ним пять месяцев, затем год со мной, затем мы поженились, прожили в счастливом браке полтора года, затем прожили ещё пару месяцев, но уже без особого энтузиазма, а затем она призналась мне в том, что на протяжении двух месяцев ходила на свидания со своим бывшим.