Anne Dar - Обреченные стать пеплом

После встречи с таинственным потенциальным спонсором я отправилась прямиком к Полине, чтобы не сорваться на посещение бара. Человеком без имени оказался известный семидесятилетний шоумен. Он был очень мил и первое время всё шло просто замечательно, так как кроме клуба, казалось, его больше ничего не интересовало, как вдруг, в самом конце обеда, он “невзначай” заикнулся о своём сыне. Умный, красивый, недавно достигший тридцатилетнего возраста и, что важно, имеющий богатое наследство от отца, но что ещё важнее, обладающий “в высшей степени отменным вкусом относительно женщин”. Мне откровенно сватали неизвестного мне наследника миллионного состояния, которого я даже в лицо не видела, хотя он, по словам его отца, видел меня в обществе моего бывшего мужа, о гениальности которого мой собеседник не преминул заикнуться и даже выразить соболезнования относительно моей “потери”… Однако, по его словам, я была молода и красива, и мне необходимо было жить дальше…

Это всё походило на какую-то дурную шутку. Не найдя в себе сил ни на злобное высказывание, ни на бросок салфеткой в тарелку, а ещё лучше в лицо обидчику, я просто предложила этому пожилому человеку заткнуться, после чего спокойно встала и ушла, как и всегда оставив счёт за обед на очередное, одиннадцатое по счёту разочарование.

Откровенно говоря, если прежде всякий раз после подобной встречи последующие сутки я была зла, словно раненый зверь, в этот раз у меня не нашлось сил на злость, отчего мне вдруг захотелось плакать. Клуб Робина был обречён, и это было так же очевидно, как и то, что у меня нет ни сил, ни способностей, ни даже малейших возможностей предотвратить его разорение. Это был откровенный крах.

Впрочем, рассказав вслух историю своей очередной провальной встречи с псевдоспонсором и тем самым разделив с Полиной тяжесть происходящего вокруг моей персоны хаоса “купли-продажи”, мне стало легче.

Когда я уже собиралась уходить, Полина вдруг остановила меня словами:

– Зеленоглазка, подожди… – она запнулась, встретившись со мной взглядом, но вскоре продолжила. – Просто хочу сказать, что так будет не всегда. Когда от клуба не останется ничего, светское общество о тебе забудет.

– Но я не хочу, чтобы от клуба ничего не осталось.

– Я тоже. Поэтому мы обе до сих пор жертвуем ради него чем можем: я деньгами, ты временем, потраченным на извращенцев. И всё же, я ещё раз обдумала твои слова относительно продажи клуба и пришла к выводу, что нам стоит начать смиряться с этой мыслью. Да, у нас ещё есть некоторое время, но его осталось совсем немного.

– Сообщи мне, если появится ещё хотя бы один извращенец. Может быть я сумею как-то выйти из этой ситуации…

– Как?.. Мы обе знаем, что ты не станешь продаваться.

Полина была права. Клуб обречён. Меня ещё, может быть, кто-то и захочет приобрести в качестве брелка к своей коллекции любовниц, но клуб, находящийся на грани разорения, не захочет спонсировать даже законченный авантюрист-психопат. И всё же мне не хотелось смиряться с тем, что всё кончено. Я почему-то продолжала надеяться на какое-то чудо. Может быть потому, что в моей жизни до сих пор было не так уж и много чудес. Зато каждое из них тянуло за собой шлейф тягостных для меня последствий…

Роберт стоял прямо у моего подъезда, что меня откровенно напрягло. Он никогда не провожал меня до дома, да и я бы сама ему никогда не позволила, однако мой адрес был записан в его приёмной книге пациентов, так что…

Подойдя к Роберту и остановившись напротив него на расстоянии двух вытянутых рук, я почему-то не захотела смотреть ему в глаза. И всё же мне пришлось.

– Что ты здесь делаешь? – решила начать с малого я.

– И тебе привет, кошка, – рассеянно улыбнулся мой знакомый, явно заподозрив неладное по моему сосредоточенному выражению лица и тону голоса. – Ты не брала трубку, я подумал, может быть что-то произошло.

– Роберт, я думаю, что нам стоит прекратить наше общение… – почесала указательным пальцем левую бровь я.

– Вот как? – он заметно напрягся и даже сдвинул брови. – Это как-то связано с тем, что ты назвала меня именем своего бывшего мужа?

– Нет… – начала я, но осеклась, поняв, что вру, а врать я не хотела. – Да, это связано… Не думаю, что тебе стоит сюда приходить. Прощай, – коротко и лаконично заключила я, и, развернувшись, вошла в свой подъезд, так ничего и не услышав в ответ.

Айрис наконец насобирала достаточно денег, чтобы решиться на полугодовое путешествие по маршруту Франция-Испания-Португалия. Безумство, конечно, особенно с учётом того, что путешествие будет проходить автостопом, в компании известного ей лишь по переписке парня, и всё же она не просто решилась на это, она дерзнула превратить свою мечту в реальность, какой бы безумной она не казалась окружающим и устрашающей для неё самой.

Стоя на перроне вокзала Сент-Панкрас, я махала рукой уходящему поезду, пока Айрис не скрылась из вида. Не знаю как так получилось, но на вокзал провожать её приехала только я – остальные, вроде как, попрощались с ней дома. Я знала, что из родственников никто кроме Пени и Пандоры не одобрил её авантюризма, может быть это было как-то связано с количеством провожающих поезд?..

Как только поезд тронулся, перрон неожиданно опустел и на нём осталась только я, и пара-тройка разбросанных вдалеке людей. Броситься на рельсы для меня было не вариантом, так что я просто запрокинула голову и уперлась взглядом в стеклянный потолок, в тщетной надежде раствориться в пространстве. Облака быстро плыли, из-за чего солнечные лучи казались рваными и беспокойными. Уже была середина июня, но из-за холодного и порывистого ветра, развязно гуляющего по Лондону, наступление лета здесь почти не ощущалось.

Я простояла так около минуты, когда слева от меня послышался знакомый и одновременно достаточно забытый, чтобы о нём больше никогда не вспоминать, женский голос:

– Таша?

Я посмотрела на источник звучания моего имения.

– Ирма, – сдвинув брови, констатировала я.

Хотела бы я проморгаться, вот только знала, что это не поможет: передо мной стоял реальный человек, а не фантомная дымка из моего “сложного” прошлого.

– Ты совсем не изменилась, – лучезарно заулыбалась девчонка, вот только девчонкой она больше не являлась. Ирма заметно изменилась, повзрослела… Из шестнадцатилетнего симпатичного подростка, с которым я когда-то давным-давно познакомилась, она вдруг превратилась в миловидную девушку с недурным размером груди. Сколько ей теперь?.. Девятнадцать?.. Неужели прошло три года?.. Да, точно, я устроилась к ним в мае, значит прошло три года с небольшим хвостиком. Как странно…

– Зато ты заметно повзрослела, – заметила я, и тут же начала оглядываться по сторонам.

– Не беспокойся, Дариана здесь нет, – продолжила улыбаться Ирма.

Я заинтересованно посмотрела на неё. Она что-то знает?.. Как много она может знать?.. Я бросила взгляд на стоящий позади неё перламутровый чемодан на колёсиках, а затем перевела внимание на дорожную сумку цвета охры, ручки которой она зажала локтём, для лёгкости держа сумку прямо перед собой.

– Откуда-то приехала?

– Уезжаю. – Судя по её не спадающей вопреки моему серьёзному взгляду улыбке, она действительно была рада меня встретить. – Подруга пригласила погостить в Ройал-Танбридж-Уэлс… Кстати, ты её знаешь, – многозначительно посмотрела на меня старая знакомая, явно ожидая от меня имени подруги, которую, по её словам, я могла знать.

– Трейси? – это было единственное имя из всех подруг Ирмы, которое я запомнила, так как Трейси была её “лучшей” подругой и часто выручала меня, забирая Ирму тусоваться к себе.

– Оу, нет, это не Трейси… Ты ведь не знаешь… В прошлом году Трейси умерла от передозировки.

– Сочувствую, – ещё больше сдвинула брови я. Каким же сложным был прошлый год!

– Последние пару лет были сложными, – словно прочтя мои мысли, выдала Ирма. – После того, как ты ушла, многое изменилось, и далеко не всё в лучшую сторону. Из хорошего: я поступила в Хогенсхол-Университет Брюсселя… Помнишь, ты вложила мне в голову идею с буккроссингом? Этот проект до сих пор жив. Я была у наших шкафов – книг там хватает, но я всё равно не удержалась и до отвала позабивала их полки лучшими издательствами. Теперь я работаю в этом направлении, в смысле, социальном. Думаю, в будущем смогу внедрять в общество подобные проекты. Так что я рою в этом направлении. И, если подумать, всё благодаря тебе… Что же касается плохих новостей… Ты будешь в шоке, когда узнаешь, что Дариан на самом деле мне не брат.

Она была права. Её слова меня не просто шокировали, но даже показались шуткой.

– И кто же он тебе, если не брат? – криво усмехнулась я, всё ещё не веря в эту “новость”.

– Никто, – спокойно пожала плечами Ирма. – Для убедительности Дариан даже сделал ДНК-тест. Он просто чужой мне человек. Оказывается, я никакая не Риордан. Моя мать, бывшая мачеха Дариана, выходила замуж за его отца уже будучи беременной мной от другого мужчины. Тристан Риордан знал, что женится на женщине, носящей чужого ребёнка, но он влюбился в неё, когда она уже была беременной и её связь с моим биологическим отцом была оборвана. Кто на самом деле является моим отцом Дариан не знает, а я выяснять не хочу. Мы с Дарианом брат и сестра, и других родственников у нас нет. На этом точка. Не думаю, что Дариан вообще рассказал бы мне о том, что на самом деле я никакая не Риордан, не прояви я на своё восемнадцатилетие наглость потребовать у него половину от его состояния, ссылаясь на то, что я такая же дочь Тристана Риордана, как и он его сын. В общем, он меня ловко урезонил… Зато я сохранила своего брата. Знаешь, я даже рада, что свою часть наследства, которую Дариан в будущем отмеряет мне, я получу лишь через шесть лет. До тех пор у меня будет время поразмыслить над всем этим.

– Да ты стала мудрее, – приподняла брови я, всё ещё не в силах до конца поверить в то, что Ирма, так сильно похожая на своего брата, на самом деле никакая не Риордан.

У меня вдруг возникло ощущение дежавю. Нечто подобное однажды произошло у моих родителей с Энтони, и у меня с Теном и Джоуи, и отдельно у Робина с Джоуи, но каждая из этих историй имела свою предысторию, и свой уникальный корень. И всё же, чувство дежавю меня не отпускало.

– Надеюсь, что ты права, – ещё раз проявила свою новообретённую мудрость Ирма, не с радостью согласившись с моим заключением, а продемонстрировав надежду на то, что я действительно могу оказаться права. – А что у тебя нового? Знаю, что ты вышла замуж за Робина Робинсона, об этом пестрели все Британские СМИ. Как тебе роль жены?.. Каково быть по ту сторону замужества?

– Я уже не “по ту сторону”… – начала я, и, сразу же заметив в глазах Ирмы мысль о том, что мы с Робом разошлись, добавила прежде, чем она успела бы прийти к неверному умозаключению и сказать какую-нибудь глупость. – Робин умер. Его застрелили.

– Застрелили?! – глаза Ирмы расширились до предела. – Но… Когда?!.. Когда это произошло?!..

– Через одиннадцать дней будет ровно год, – неожиданно как-то совершенно спокойно ответила я. – Что ж, приятно было повидаться с тобой, но мне пора. Пока.

– Пока… – каким-то “пришибленным” тоном отозвалась Ирма и, кажется, даже взмахнула мне вслед рукой, но я уже шла в противоположную от неё сторону и не собиралась оглядываться.

За день до годовщины смерти Робина я приехала в свой город без определённой цели. Просто хотелось побыть одной после посещения кладбища, на котором провела около двух часов. Сколько бы я не сидела напротив его могилы, впервые не смогла выдавить из себя не единой слезинки. Я не сказала ему о грядущем разорении клуба, думаю, он и так всё видел, но, уже уходя, ещё раз посмотрела на холодный надгробный камень, за год успевший покрыться первичным налётом серости, и произнесла вслух: “Завтра пройдёт ровно год… Я ничего не могу с этим поделать. И ты тоже. На мне остались Тен с Джоуи, всё ещё есть твой клуб… Я на грани. Тебя необходимо отпустить. Иначе я просто сойду с ума… Прощай. Встретимся на твоей стороне и, пожалуйста, не суди меня строго. Я просто не сумела продолжить жить так, как ты меня учил”.

…На следующее утро я смутно помнила, что именно я делала после того, как покинула кладбище. А когда увидела в своей прихожей портрет Стеллы, подаренный мне когда-то мистером Гутманом, по-настоящему запаниковала, поняв, что очередной приступ беспамятства, в последний раз случившийся со мной в августе прошлого года, произошёл со мной вновь. Я лишь смутно помнила, как выносила портрет из когда-то снимаемого мной и теперь заброшенного домика Коко, но о том, как я вносила его в квартиру, я не помнила совершенно ничего. Нет, я не была пьяна, более того, я не пила на протяжении последних четырёх недель. Это был просто провал в памяти. Тот самый, который навещал меня всякий раз, когда мою душу выворачивало наизнанку. Подобное уже случалось, когда я потеряла маму с Джереми и Хьюи, когда потеряла ребёнка и когда потеряла Робина…