— С Тюлипом? — воскликнула Валентина. — С нашим старым котом?

Ее мать кивнула.

— Но Тюлип умер только три года назад, — сказала Валентина. — Это Тюлип, который является отцом, по крайней мере, десяти поколений кошек в нашем поместье?

— Тюлип родился во дворце султана в Стамбуле. Он был единственным живым существом из животных или людей, которое уцелело после резни во дворце принца. Он уцелел, потому что татары напали на дворец ранним утром, а Тюлип еще не вернулся из своих ночных странствий.

— Но как же тебе удалось спастись, мама? — Валентина была совершенно ошеломлена.

— На одну семью возложена обязанность водить лодки смерти с жертвами оттоманских султанов. Они были евреями. Ни один мусульманин не взялся бы за эту работу, полагая, что она приносит несчастье. Эта семья была в должниках у Кира. Эстер предложила им денег, чтобы спасти меня от смерти.

Лодочник выгреб с острова, как бы выполняя свою работу. Но мимо проплывал большой корабль, который загородил его от берега. Твой отец был на борту корабля, и именно он и его друзья с помощью Кира организовали мое спасение. Когда большой корабль и маленькая лодка для приговоренных к смерти сблизились, с палубы корабля спустили мальчика в люльке, чтобы он подхватил мешок, где находилась я. Он удачно поднял меня на борт корабля. Мой мешок был заменен на другой мешок с грузом. Из города ничего не было видно. Я, конечно, была без сознания.

Эйден с минуту помолчала, потом продолжила свой рассказ.

— Уже позднее, когда мы доплыли до берега, я поняла, что беременна. Я была в ужасе. Несколько недель я хранила это в тайне. — Здесь Эйден покраснела. — В течение короткого времени я была с тремя мужчинами: Явид-ханом, султаном и моим дорогим Конном — в день своего освобождения. Кто из них был отцом ребенка? Как мне узнать? Страх переполнял меня, я запиралась в спальне, отказываясь говорить со всеми, кроме тети Скай. Узнав о моих сомнениях, она ус — , покоила меня и доказала, что отцом ребенка, несомненно, был ее брат, мой муж. Потом я рассказала твоему отцу о своих страхах, и он тоже признал отцовство.

Эйден с надеждой посмотрела на дочь и сказала:

— Возможно, Мег подслушивала у двери спальни, когда вошел твой отец. Видишь ли, она не знала, что я была в плену в Турции. Знал только твой отец, и он боялся, что она может умереть от потрясения, если узнает об этом. Мег сказали, что я была во Франции и что Конн присоединился ко мне позже, что мы были наказаны королевой, но получили разрешение вернуться домой.

— Я верю в то, что Конн твой отец, Валентина, — заявила Эйден. — Он тоже в это верит. Мне жаль, что бред бедной Мег расстроил тебя, дитя мое.

— Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? — спросила Валентина мать.

— Потому что в этом не было необходимости, кроме того, я хотела забыть обо всем. То, что случилось двадцать три года назад, мне мучительно вспоминать, и до сегодняшнего дня мне удавалось не думать о том, что было. Тебе не дано понять, какие муки я перенесла, Валентина! Потерять первого ребенка, пока я была в заключении на невольничьем корабле! Выставляться напоказ обнаженной перед чужими мужчинами. Выслушивать, что я никогда не увижу своего любимого мужа.

Отдаваться другому мужчине! Если бы Явид-хан не был добрым и нежным человеком, я умерла бы в неволе.

— Если ты сомневалась, кто отец твоего ребенка, мама, что заставило тебя неожиданно увериться в том, что папа в самом деле мой отец? — спросила Валентина.

— Он был последним из трех, кто обладал мной, — сказала Эйден.

— Ты, возможно, уже была беременна до того, как отец освободил тебя, — возразила дочь. — Ты ведь не можешь быть уверенной, не так ли? Так же не могу быть уверенной и я!

— Явид-хан и я любили друг друга в ночь накануне его гибели, — сказала ей Эйден. — У меня только что кончились месячные. Мои периоды были нерегулярными, с тех пор как я потеряла первого ребенка. Я пробыла в руках султана всего несколько недель, даже меньше месяца, а потом была уже с твоим отцом. Мои месячные в то время не нарушались, Валентина, но я знала, что Конн твой отец, я знала это. Никто другой быть им не может! — настаивала Эйден.

— Это мог быть и принц, и султан, мама, и глупо с твоей стороны верить в противоположное! — набросилась на нее Валентина. — Боже правый, ты обманываешь себя!

— Валентина! — Голос Копна был резок. — Впредь ты не будешь говорить так со своей матерью! — Подавив свой гнев, он сказал:

— Я сам верю, что я твой отец. Твоя мать тоже верит в это. Ты носишь наше имя. Я любил тебя с момента твоего рождения. Я держал тебя на руках через несколько минут, после того как ты родилась. Когда я поглядел тебе в лицо, ты ответила мне взглядом своих замечательных глаз, Валентина, я знал, что ты моя дочь. Я протянул тебе палец, и твой крошечный кулачок обхватил его, но ты поймала не только мой палец, Валентина, ты взяла в плен мое сердце. Ты мое дитя. Я вырастил тебя. Твои успехи были моими успехами, твои печали — моими печалями. Если по какой-то извращенной причуде судьбы кровь, текущая в твоих венах от рождения, не являлась моей, то сейчас она моей стала. Ты не должна сомневаться в этом!

Прекрасные глаза Валентины переполнились слезами, которые потекли по ее бледным щекам.

— Я люблю тебя, — сказала она, — но я должна знать, кто я на самом деле, иначе я не успокоюсь никогда.

— Как ты можешь это узнать? — мягко поинтересовался Конн.

— Я должна поехать в Турцию, — ответила Валентина, сама удивившись своему решению.

— Нет, — простонала Эйден. — О Боже, нет, моя дорогая. Даже не думай об этом.

— Султан Мюрад мертв, Валентина, — сказал ей отец. — Так же как и Явид-хан.

— Тогда должен быть кто-то еще, кто поможет мне, — настаивала Валентина.

— Я умру, если ты поедешь туда, — рыдала Эйден.

— А я умру, если я не узнаю, кто я на самом деле, — твердо ответила ее дочь. — Расскажи мне еще, мама. Расскажи мне о принце и о его семье. И о султане. Помоги мне развязать этот узел, мама, умоляю тебя! Посмотри на меня! Я не похожа ни на тебя, ни на отца, хотя все мои единоутробные братья и сестры похожи на вас. Похожа ли я на кого-нибудь, с кем ты состояла в связи? Расскажи мне, я тебя умоляю! — Валентина помолчала минуту, потом, глубоко вздохнув, заговорила снова. — Похожа ли я на принца или на султана, мама? Скажи мне. Ты, конечно, помнишь их, чтобы знать, есть ли сходство между нами.

— Нет! Я больше ничего тебе не скажу! Твой отец — Конн О'Малли. И никто другой. Я больше ничего тебе не скажу, — кричала Эйден.

— Что ты хочешь скрыть от меня, мама? Почему ты не можешь говорить об этих людях? — закричала в ответ Валентина. — Ты говоришь мне, что ехать нельзя, но больше ничего не добавляешь. Так не пойдет, мама. Этого мало. Я должна знать, я должна!

В течение следующего часа мать и дочь в ярости обрушивались друг на друга. Их голоса разносились по дому до тех пор, пока семья и слуги в тревоге не собрались под дверями библиотеки лорда Блисса. Первым, кто осмелился громко постучать в дверь, был Патрик Бурк.

Лорд Блисс прошел к выходу, прикрикнув на жену и дочь:

— Помолчите!

Женщины перестали кричать.

— Дядя, — обратился Патрик к Конну, — мы не можем не слышать. Слуги напуганы, а мне, говоря откровенно, любопытно.

— Нечего бояться, — объяснил лорд Блисс слугам. — Идите занимайтесь своими делами. — Он посмотрел на детей, которые стояли в коридоре. — Вам нечем больше заняться. кроме как подслушивать у дверей?

— Нет, — крикнула Валентина. — Пусть они войдут. Том и Патрик тоже. Этот вопрос касается их, поскольку они оба заинтересованы во мне. Входите! Входите! — Она сделала им знак заходить в библиотеку.

Слуги пошли заниматься делами.

— Валентина, не надо, — предупредил ее отец. — Твоя мать может не…

— Нет, Конн. Слишком многое было скрыто. Правда должна быть известна, — тихо сказала Эйден. — Пришло время семье узнать.

В библиотеке собралась семья, зять лорда Блисса, Роберт Грейсон, его племянник лорд Бурк, граф Кемп. Они переводили взгляды с Эйден, которая сидела измученная, опустив голову на руки, на Валентину, сидевшую с застывшим взглядом.

— Патрик, Том, это отразится на вас обоих. Однако, прежде чем вы выслушаете этот рассказ, хочу сказать вам, что вы оба свободны от любого обязательства передо мной. Вам лучше поискать жен где-нибудь еще, потому что старшая дочь лорда Блисса может оказаться вообще не его дочерью.

В течение долгой минуты они смотрели на нее, не в силах постичь сказанное. Наконец сестра Валентины Анна Сен-Мишель Грейсон крикнула:

— Валентина! О чем ты говоришь?

Валентина бросила испытующий взгляд на мать. История, которую предстояло рассказать, принадлежала не ей, а матери. Рассказывать ли ей?

Эйден кивнула.

Глядя в пол, Валентина рассказала им ее историю. Когда она кончила, в комнате было так тихо, что можно было услышать, как перо падает на пол.

Потом граф Кемп опустился на колено перед Эйден и приложил ее руку к губам.

— Мадам, я преклоняюсь перед вами, — тихо сказал он. — Ни один англичанин под огнем в Кадисе не вел себя так храбро, как вели себя вы во время ваших злоключений в варварской стране. Вы можете быть уверены, что я не перестану претендовать на руку вашей дочери. Дочь такой храброй женщины, как вы, как раз та жена, которую я ищу. Та мать, которую я хотел бы иметь для своих детей. Если вы верите, что ваш муж ее настоящий отец, мадам, тогда я верю вашему слову в этом вопросе. Другой поступок был бы недостоин меня как джентльмена.

Благодарно глядя в глаза Тома Эшберна, Эйден тихо сказала:

— Спасибо, милорд. Вы в самом деле джентльмен, и, по-моему, очень учтивый.

— Я люблю тебя, Вал, — сказал Патрик Бурк, подходя прямо к леди Бэрроуз — и какова бы ни была истина, мне нужна только ты. Том, я принимаю с удовлетворением слова моей тети. И, кроме того, Вал, ты слишком упряма, чтобы быть кем-то, кроме О'Малли.

После этого замечания раздался смех, сестры и братья Валентины собрались вокруг нее, успокаивая ее, но она не хотела успокаиваться.

— Я должна ехать в Турцию, — сказала она. — Только там я могу узнать правду.

— Но, — вставила Эйден, — нет никакой гарантии, что, поехав туда, ты узнаешь истину. Когда они оба умерли и…

— Я должна рискнуть, — оборвала ее Валентина.

Разубеждать ее было бесполезно. Конн послал за своей старшей сестрой, Скай О'Малли де Мариско, главой семьи. Отказавшись от кареты, она приехала верхом через осенние поля, которые отделяли ее дом — Королевский Молверн — от Перрок-Ройяла. Ее муж Адам приехал вместе с ней.

Скай всегда была красивой женщиной, и, хотя ей вскоре предстояло отпраздновать свой шестьдесят первый день рождения, время не испортило ее красоты.

После сорока ни ее лицо, ни ее тело заметно не состарились. Ее замечательные синие глаза, того же оттенка, что и вода у берегов Керри, были, как всегда, живыми и ничего не упускали. Волосы оставались по-прежнему шелковисто-черными, не считая двух седых прядей у висков.

Тем же днем, удобно усевшись в библиотеке своего брата, она выслушала его рассказ о том, что произошло между Эйден и Валентиной. Ее взгляд переключился на красивую племянницу, и Скай спросила:

— Ты твердо намерена ехать?

— Да, — ответила Валентина.

— Тогда она, конечно, должна ехать, — сказала Скай.

— Боже правый! — закричала Эйден. — Ты с ума сошла? Ты же была на Востоке, Скай! Ты же знаешь, что это такое!

— Валентина — совершеннолетняя. Она состоятельная вдова и имеет средства, чтобы поступать так, как ей заблагорассудится. Ты, конечно, можешь не пустить ее. Ты, например, можешь силой заставить ее идти к алтарю и переложить решение проблемы на плечи мужа. Но она возненавидит тебя за это, и тебе это известно. Если она не может успокоиться, пока не поедет, тогда она должна ехать.

— Спасибо вам, тетя Скай, — благодарно сказала Валентина.

— Не торопись благодарить, девочка моя, — сказала Скай. — Существуют условия, обязательные для моего согласия. Как сказала твоя мать, я побывала на Востоке. Дважды. Я очень хорошо знаю Восток. Ты должна будешь учесть то, что я тебе скажу.

— Я не безрассудна, тетя. Скажите, что мне делать, чтобы обезопасить себя. Я сделаю все, что вы скажете. Я не очень хочу кончить жизнь в каком-нибудь турецком гареме.

Скай кивнула.

— Ты — дочь Эйден, несмотря на весь норов, присущий О'Малли. Очень хорошо, теперь слушай меня. Ты поедешь на торговом корабле компании О'Малли — Смолл, который будет снаряжен специально для твоей поездки. Ты оплатишь стоимость снаряжения этого корабля, Валентина, и еще двух кораблей, которые пойдут с тобой для охраны! — Валентина поморщилась, но промолчала. — Находясь в море, ты будешь подчиняться приказам капитана. Понятно?

— Да, тетя.

— Я должна поговорить с банкирами Кира в Лондоне. Ты свяжешься с ними в Стамбуле. Но я ничего не знаю насчет Крымского ханства. Я должна изучить этот вопрос, — пробормотала Скай задумчиво.