— Сегодня у него на уме не женитьба, Мурроу. — Она засмеялась. — Он просто и откровенно хотел меня соблазнить. Даже я поняла это. Кроме того, разве вам не кажется, что и двух поклонников достаточно для старой вдовы в двадцать один год?

Капитан весело хохотнул.

— Когда у женщины нет притягательной силы девственности, чтобы привлечь любовника, — сказал он, — слабый привкус выдержанного меда является отличной приманкой для получения предложения руки и сердца. Из тебя выйдет отличная графиня де Сан-Лоренцо.

— Мурроу! Вы говорите, как ваша мать. Может быть, герцог подойдет вашей Гвинет?

— Она недостаточно родовита для него, — ответил Мурроу.

— А я? Глупости, кузен! Мы побеги одного и того же дерева, нашего дедушки Дубдхара О'Малли.

— Но у тебя в качестве козыря есть ослепительная красота, Вал. Красота, подобная твоей, — это величайшая ценность, а мои дочери, благослови их Бог, похожи на свою мать, мягкие по характеру и довольно хорошенькие. У тебя в придачу к твоей красоте есть сообразительность и ум. Ты гораздо больше похожа на мою мать, чем думаешь.

— Себастьяну де Сан-Лоренцо не понравилась бы такая жена, — осторожно прошептала Валентина, чтобы их не услышал хозяин. — Он человек, которому нужно верховодить. В конце концов он женится на какой-нибудь мягкой, покерной католической принцессе или дочери герцога, которая будет уступать ему во всем, рожать бесконечное количество детей и толстеть от его любовных утех и слишком большого количества сладкого.

Мурроу расхохотался над такой проницательностью, и глаза сидящих за столом людей обратились к нему.

— Семейная шутка, — объяснил он, посмеиваясь.

— Не расскажете ли ее нам, Мурроу? — спросил его герцог, сидящий во главе стола.

— Ее нельзя понять, не зная предыстории, Себастьян, — извинился Мурроу. — Вал созорничала, вспомнив о ней.

— Вы шалили, мадонна? — осведомился герцог. — Хотел бы, чтобы вы были шаловливы со мной. — Его янтарные глаза заблестели.

Кулаки лорда Бурка сжались под столом, а челюсть графа закаменела. От внимания молодых людей не ускользнул интерес герцога к Валентине. Он выходил далеко за рамки просто хороших манер. Герцог был явно увлечен Валентиной, что не доставляло удовольствия ни одному из них.

— У меня есть для всех вас сюрприз, — возбужденно сказал герцог. — Вы пробудете здесь несколько дней, пока ваши корабли запасаются водой и провиантом для дальнейшего путешествия. Думаю, что вам будет приятней пожить на берегу это время, чем ютиться в тесных каютах на корабле. Вы видите ту очаровательную маленькую розовую виллу как раз под этой террасой? Я распорядился, чтобы туда доставили весь ваш багаж. И вашу служанку тоже, мадонна. Вам там будет удобно, пока вы будете в Сан-Лоренцо.

— Вы чрезвычайно любезны, — сказал благодарно Мурроу. — Мы с удовольствием поживем на вашей вилле, а Валентина может побаловать себя ежедневной ванной, что на корабле делать невозможно.

— Какая прелестная вилла! — сказала обрадованная Валентина. — Я буду рада пожить там. Благодарю вас.

— У виллы романтическая, но грустная история, — сказал герцог. — Во времена моего прапрапрапрадедушки Себастьяна II розовая вилла была домом шотландского посла. Дочь посла была красивой девушкой, она была помолвлена с моим пра-прапрадедушкой, ставшим впоследствии Рудольфе V.

Молодые люди любили друг друга, но посол запретил своей дочери выходить замуж, пока ей не исполнится пятнадцать лет, поэтому они были вынуждены ждать. Молодая женщина, которую на итальянский лад звали Джианетта, необыкновенно увлекалась купанием в море и плаванием под парусом на небольшом лодке по бесчисленным бухтам и заливам вдоль нашего берега. Ее не могли отговорить от этого занятия, и именно эта страсть явилась причиной ее ужасной участи.

Однажды зимним днем, это было как раз в это время года, донна Джионетта вышла из виллы и отправилась с африканским рабом на свой любимый пляж в двух милях по берегу, откуда Аркобалено не был виден. Пляж и бухта в нем с тех пор называются» Безрассудство Джианетты «, потому что именно там молодая девушка была пленена и похищена работорговцами. Ее раб, кастрат, который был подарен ей молодым Рудольфе, сумел сбежать и вернулся в Аркобалено. Решили, что он участвовал в похищении. Его пытали, и перед смертью он признал свою вину. Джианетту отвезли на большой невольничий рынок в Канданосе на острове Крит, где представитель какого-то моего предка попытался выкупить ее. Увы, она была куплена для гарема оттоманского султана. Убитый горем отец и вся ее семья покинули Сан-Лоренцо, чтобы никогда сюда не возвращаться. Следующий посол Шотландии не захотел жить на вилле, потому что его жена сказала, что это место приносит несчастье. Поскольку она принадлежала моей семье, мы поселили посла в другом месте, а виллой пользовались сами.

— Бедняжка, — с участием сказала Валентина, — но скажите мне, ваше высочество, что было с молодым женихом Рудольфе? Он сильно горевал о своей невесте?

Герцог улыбнулся.» Как же она очаровательно романтична «.

— Боюсь, что нет, мадонна. Рудольфе нужно было жениться и иметь сыновей. Через три месяца, после того как участь Джианетты была выяснена, Рудольфе де Сан-Лоренцо женился на моей прапрапрабабушке, принцессе Марии Хелене из Тулузы.

Валентина вздохнула.

— Джианетта была счастлива в Сан-Лоренцо?

— Говорят, что она очень любила мою страну.

— Тогда, хоть у вашей истории и печальный конец, вилла была счастливым домом.

Он потянулся, взял ее руку, перевернул ее и ласково поцеловал нежную кисть.

— Вы так мудры и добры, мадонна. У вас участливое сердце. Это редкий и бесценный дар.

Мурроу видел, что его брат готов взорваться.

— У нас был трудный день, Себастьян, — сказал он. — Думаю, что нам пора уходить.

— Конечно, мой друг. Карета отвезет вас на виллу, но есть тропинка, которая ведет с этой террасы вниз к саду виллы, и я оставляю за собой право лично проводить туда донну Валентину. — Улыбнувшись на прощание джентльменам, он предложил руку леди Бэрроуз.

— Мадонна?

Спорить с ним было невозможно. Валентина оперлась на предложенную руку. В какой-то степени это было забавно, потому что ничего коварного в поведении герцога не было. Большую часть своей жизни она провела в относительной безвестности Перрок-Ройяла, и, вопреки ее красоте, немного джентльменов всерьез домогались ее, потому что их отпугивало ее равнодушие. Сейчас неожиданно для себя она стала желанной для трех очень привлекательных мужчин. Почему? Она не понимала. Неужели она изменилась?

Герцог вел ее вниз по мраморной лестнице с террасы на гравийную дорожку. Валентина удивилась, почему она раньше не заметила эту дорожку, но потом поняла, что глаза ее были прикованы к освещенному луной морю и, конечно, к герцогу. По бокам дорожки были зажжены высокие серебряные светильники, заправленные ароматическим маслом, которые освещали дорожку мерцающим золотистым светом. Вдоль их пути по склону холма шли мраморные ниши. Внутри каждой из них стояла мраморная статуя в классическом одеянии. Валентина удивленно подняла бровь.

— Вы всегда так хорошо освещаете тропинку, ваше высочество?

— Только тогда, когда в этом есть необходимость, и зовите меня Себастьяном, мадонна, — ответил он. Внезапно он остановился. Обняв ее за талию, он повернул ее к себе. — Я должен услышать, как вы произносите мое имя, мадонна! — торопливо пробормотал он. Его золотистые глаза жестко вспыхивали.

Она чувствовала, как его пальцы сжимают ее, ей стало трудно дышать. Ее аметистовые глаза изумленно открывались от невероятного осознания того, что ее тело странным образом отвечает на его ласки. Его губы коснулись ее рта.

— Скажите мое имя, мадонна! — хрипло упрашивал он. — Скажите!

— Се…Се… Себастьян! — прошептала она.

— Dio, вы опьяняете меня! — тихо вскрикнул он и закрыл ей рот страстным поцелуем.

» Я сейчас лишусь чувств «, — подумала она, но этого не случилось. Его ласки настойчиво возбуждали ее, она раздвинула свои губы, и его язык уже был у нее во рту. Она подумала снова, что сейчас лишится чувств, но опять этого не случилось. Настойчивый язык герцога терся о ее язык, дразнил, ласкал, играл с ним, и Валентина обвила руками шею герцога, но не в приливе страсти, а для того чтобы не упасть, потому что ноги не держали ее.

— Себастьян! Перестаньте!

— Я хочу вас! — откровенно сказал он. — Я знаю, что вы целомудренны, Валентина. Подозреваю, что вы не знали ни одного мужчины, кроме вашего покойного мужа, но я должен обладать вами. С того мгновения, как я увидел вас сегодня утром, я знал, что должен обладать вами! Вы очаровали и околдовали меня своей красотой и своей необыкновенной невинностью. Я не помню, когда в последний раз испытывал такое чувство к женщине.

— Остальные… — Она попыталась отвлечь его. — Остальные удивляются, что случилось с нами, Себастьян.

Он рассмеялся.

— Вам не удержать меня, мадонна, но ладно, на этот раз я подчинюсь вашему здравому смыслу.

Они двинулись с вершины холма в направлении розовой виллы и сада, который тоже был освещен серебряными светильниками.

— Вы всегда так дерзки и решительны в своих желаниях, монсеньор? — спросила Валентина.

— А разве вы не решительны в своих желаниях, мадонна? — ответил он вопросом на вопрос.

— Я жила очень уединенно и никогда не была знакома с мужчиной, похожим на вас, — искренне ответила она.

— Как и я не встречал женщины, подобной вам, мадонна. Вы смотрите человеку прямо в глаза. Вы не хнычете. Вы не скрываете своего ума. Вы совершенно обворожили меня, и я не стыжусь признаться в этом.

Они приближались к саду виллы, и Валентина развеселилась, когда увидела, что Патрик с графом идут их встречать.

— Они очень защищают вас, ваши два поклонника, — заметил герцог с еле заметной насмешкой в голосе.

— Вы уделяли мне чрезмерное внимание сегодня вечером, и боюсь, что они ревнуют, — ответила Валентина.

— У них есть причина для ревности, мадонна, — сказал он и поцеловал ей руку. — Я оставлю вас здесь.

До завтра. — С учтивым поклоном он повернулся и пошел вверх по холму к дому.

— Вы очень любезны, что пришли довести меня до дома, — сказала Валентина с притворной ласковостью в голосе, когда два ее поклонника подошли к ней.

— Вы, кажется, испуганы, божественная, — сказал граф напряженным голосом.

— Он целовал тебя? — сердито спросил лорд Бурк. — Он не имеет права делать это!

— У вас обоих также нет права допрашивать меня или обсуждать мой вид и мое поведение, — резко сказала им Валентина. Она обошла их и торопливо пошла к вилле.

Нельда ждала ее и быстро затараторила, провожая хозяйку в ее комнаты:

— Разве здесь не прекрасно, миледи? Так хорошо оказаться в комнате, которая не качается! Правда, это замечательный домик? Сады также прекрасны, а слуги так любезны, хотя я ничего не понимаю из того, что они говорят! Какая-то тарабарщина. Но они все время улыбаются.

Комнаты Валентины были замечательными, веселыми и просторными, окна выходили в сад и на море, залитое серебряным лунным светом. Гостиная была обставлена мебелью, украшенной изящной резьбой, а мраморные полы были покрыты великолепными голубыми с золотом коврами. Спальня была также красива, а полог кровати был из шелка кораллового цвета.

— И посмотрите сюда, миледи! Я ничего подобного в жизни не видела! — Нельда открыла маленькую, почти незаметную дверь в стене спальни. — Капитан говорит, что это ванная комната, только для мытья! Моя мама не поверила бы этому, правда, миледи?

Валентина засмеялась.

— Я обещаю подтвердить, что ты говоришь правду. Нельда. В конце концов, ведь крестник королевы, сэр Джон Харрингтон, построил водяную уборную во дворце. Ванная выглядит несколько по-иному, хотя она красива. — Валентина оглядела маленькую ванную. Стены ее были выложены плитками бледно-зеленого мрамора, так же как и круглый бассейн, расположенный прямо в центре комнаты и утопленный в пол из зеленого мрамора. Над бассейном в потолке было круглое стеклянное окно, сквозь которое светилось ночное небо.

— Вода теплая и чистая, — сказала Нельда, прерывая мысли своей хозяйки. — Я пробовала рукой. Как, вы думаете, они делают это?

— Насколько я помню свои уроки истории, — задумчиво размышляла Валентина, — под комнатой есть бак с водой, который стоит на открытой угольной печи. Так здесь мылись еще в древние времена. Не забывай. Нельда, что эта страна — часть древнего мира.

— Угольная печка для подогревания воды! Ну это просто потрясающе! — воскликнула ее бойкая служанка.

Валентина снова рассмеялась. Нельда — такое жизнерадостное создание.

— Это наверняка проще, чем таскать ведра с горячей водой, которые иногда остывают, даже пока их несут, — сказала она Нельде.

— Но как вода поступает в бассейн, миледи?

— Ее подают по трубам. Нельда. Видишь золотые краны на краю бассейна?