Дэниэл кивнул, подняв руку, повернулся и пошел прочь. Роман постарался попасть с ним в ногу. Кэллоувэй пристроился к нему с другой стороны, и все трое неторопливо отправились к воротам.

Семеро воинов, держа языки буйволов, следовали за ними в нескольких шагах.

На полпути Дэниэл крикнул часовым, не спускавшим с них глаз со стен форта:

— Спокойно, ребята, Черная Акула шлет вам презент!

Когда они подошли к воротам, он приказал воинам положить завернутые в листья языки на землю. Шоуни выполнили приказ и повернули обратно.

Ворота слегка приоткрылись, и оттуда вышли Фландерс, Уинфред и несколько мальчишек. Широко улыбаясь Дэниэлу, Роману и старому полковнику, они подобрали мясо. Изекиэл Тернер ткнул дулом ружья в жареные языки, заметив:

— Нисколько не удивлюсь, если они отравлены. — Усы его смешно встопорщились.

Дэниэл, выхватив охотничий нож на поясе Сквайра, отрезал кусок языка и отправил в рот, жуя с видимым удовольствием, даже облизывая пальцы.

— По-моему, очень вкусно ребята! На вашем месте я бы все-таки подкрепился.

И вытер руки о кожаные чулки.


В послании Гамильтон обещал, что в Детройте им никто не причинит вреда, если они согласятся стать британскими подданными и хранить верность английскому королю. Он напоминал Дэниэлу об их приятной встрече в этом британском оплоте, о данном Буном обещании подготовить сдачу всего населения форта.

— Как странно, однако, что вы, Дэниэл, попивали чаек со Скупщиком скальпов! — крикнул Блендфорд Мур, сжимая кулаки в бессильном гневе. Тоска по утраченному сыну отразилась на его облике, проложив от носа до рта глубокие борозды.

— Ведь это же убийцы! — не выдержал Бен Тайлер. — Все это знают! Одного не понимаю: как мог такой богобоязненный человек, как вы, общаться с ним!

Дэниэл реагировал спокойно на все нападки:

— Знаете, если меня загонит в пещеру громадная старая рысь и прыгнет мне на грудь, я сделаю все, чтобы ублажить ее, заставить замурлыкать — даже если мне для этого придется почесать ей за ухом. Но как только я спасу свою шкуру, я при первой же возможности убью ее! Думаю, и всякий поступит именно так, если, конечно, он не полный идиот.

Он не таясь смотрел на своих обличителей, среди которых был и Ричард Кэллоувэй. Полковник, правда, молчал.

— Я делал все, что мог, чтобы спасти форт, когда у вас не было людей, способных отразить нападение. Сейчас у нас под ружьем пятьдесят человек, мужчины и подростки, теперь наши шансы выстоять прилично возросли.

Командир отряда колониальной полиции Уильям Смит нервно раскачивался на каблуках, напирая кончиком языка то на одну, то на другую щеку, словно не зная, что ему предпринять при таком повороте событий.

— Давайте сейчас не ссориться! — наконец предложил он.

Роман, выпрямившись во весь рост, со спокойным лицом подошел к Дэниэлу и встал рядом. Через несколько секунд к ним присоединился Каллен — он стоял, засунув большие пальцы за пояс, готовый сразиться хоть сейчас, не теряя при этом своей обычной веселости и благожелательности.

Билл Хэнкок, пришедший наконец в себя после страшных испытаний и мучительного перехода через первобытные дебри, скривился и что-то злобно, неразборчиво пробормотал.

— Тебя что-то грызет, Билл. Облегчи душу, выскажись, — обратился к нему Дэниэл.

Все повернулись к Хэнкоку, на лице которого была написана ненависть к Буну, но он лишь отвернулся, дернув головой.

— Я, конечно, могу и высказаться… но в другое время, — процедил он.

— Ты прав! — поддержал его Фландерс. — Нам, наоборот, нужно радоваться, что сейчас, когда грозит такая опасность, Дэниэл с нами! В прошлом у нас не было никаких причин в чем-то подозревать его, не сомневаемся мы в нем и сейчас.

Дэниэл, улыбаясь, посмотрел на своего зятя. Генри Портер, Уинфред Бурдетт и многие другие громкими криками выразили свою полную поддержку человеку, который был с ними с самого начала.

— Ну ладно, ребята! — поднял руки Дэниэл, призывая всех к тишине. Но водворить ее оказалось непросто. — Давайте-ка лучше решать, что будем делать. — Он был явно тронут проявлением такого доверия к нему. — Не могу твердо обещать вам, что мы отразим их атаку, но нужно все же попробовать. А если мы не устоим… Вы слышали, что говорил по этому поводу Черная Акула… Для меня несомненно, что он никогда не бросает слов на ветер. — Он посмотрел поверх голов, взгляд его на секунду остановился на Джемине. — Я не имею права принимать решения за вас, — сказал он внезапно севшим голосом. — Думаю, что вам следует обсудить все с вашими женами — и их нужно выслушать. Я поступлю так, как вы решите.

Наступило долгое молчание. Мужья повернулись к своим женам, матери прижали к себе детей…

— Я не принимаю ничью сторону! — заявила бабушка Хоукинс. — Я прожила свою жизнь, и мне наплевать, что теперь со мной будет. Хочу только, чтобы конец наступил поскорее. — Ее внук, склонившись, нежно взял ее за руку.

— Ну, я-то уж знаю, что мне делать! — твердо сказал Сквайр. — Я намерен отстаивать форт до последнего дыхания.

— Браво! Браво! — закричал Фландерс, и к нему присоединился нестройный хор голосов.

Решение было принято, и все распределили роли. Тем временем индейцы, которые по-прежнему находились на безопасном для пуль расстоянии, готовили еду, играли в разные игры, беззаботно смеялись, словно вернулись после долгого похода в родное селение.


Вечером следующего дня нервы поселенцев из-за томительного ожидания были напряжены до предела. Но Черная Акула опять удивил всех, подъехав прямо к воротам форта в сопровождении своих приближенных и английского офицера. Все тот же Помпей энергично размахивал белым флагом. Дэниэл с Романом вышли им навстречу вместе с майором Смитом — этим «Большим Капитаном» для индейцев.

Но командир группы белокожих в отряде индейцев, лейтенант Рене Ликандр, по сути дела проигнорировал Смита и обратился прямо к Дэниэлу.

— Лейтенант… — Дэниэл прослушал его представление с едва скрываемым презрением к этому канадскому французу, находящемуся на службе у Гамильтона.

Черная Акула, казалось, терял терпение из-за этих формальностей.

— Я сдержал свое слово, Большая Черепаха! — гордо изрек он. — Я дал тебе время поговорить с твоим народом. Теперь я жду твоего ответа.

Бун колебался, и Роману показалось, что он заметил у Дэниэла что-то вроде привязанности к старому вождю, смешанной с сожалением, что отношения между ними дошли до такой критической точки. Но капитан Бун, быстро взяв себя в руки, посмотрел прямо в глаза человеку, называвшему его своим сыном.

— Мой народ решил, что будет защищать форт всеми силами до последнего дыхания, — сказал он. — И я вместе с ним. Я не вернусь к шоуни. Я остаюсь со своим народом, а Черная Акула пусть остается со своим.

Нет, не такого ответа ожидал от него Черная Акула… На его обычно бесстрастном лице вспыхнуло удивление, тут же сменившееся откровенным раздражением. Он долго в упор разглядывал Дэниэла, и его черные глаза все больше наливались гневом.

— Я просил его ответить, — ни к кому не обращаясь, сказал он, — и Большая Черепаха все сказал. Да будет так!

И, резко повернувшись, поскакал прочь.


— Они готовятся к атаке. — Прильнув к бойнице, Каллен увидел не менее сотни индейцев на лошадях.

Они орали что было мочи, погоняя своих пони. Припав к их гривам, они неслись к форту, на ходу стреляя из ружей. Первая цепь отходила, уступая место второй…

— Ребята, взять на учет каждый выстрел… — тихо сказал Дэниэл.

Наконец через какое-то время, которое всем показалось вечностью, индейцы отступили. Воцарившаяся тишина давила на уши.

— Господи, им пока не удалось ничего с нами сделать! — торжествовал Уинфред.

Пожав руку Каллену, Китти поспешила к Майку, который мирно спал на руках Сары. Ему было абсолютно все равно, что происходит вокруг.

В один из тыльных блокгаузов принесли раненного Сквайра. Жена его сидела рядом, пытаясь тряпкой приостановить кровотечение, бабушка Хоукинс склонилась над ним.

— Все это г…! — Сквайр посмотрел на брата. — Если тебя до сих пор не подстрелил индеец, то только потому, что пули от тебя отскакивают.

Дэниэл улыбнулся:

— Успокойся, братец. Сейчас я вытащу пулю.

В камине разожгли огонь, вскипятили воду. Дэниэл на несколько минут опустил в огонь острое лезвие ножа.

— Жаль, что у нас нет маисовой водки! — сказал он с наигранной веселостью. — На вот… — Вытащив из корзины возле камина небольшую веточку, он протянул ее брату. — Зажми зубами и не выпускай. Я все сделаю быстро…

Сквайр напрягся всем телом, когда Дэниэл пальцем стал определять, где засела пуля. Когда же в рану проникло лезвие ножа, он изо всех сил прикусил веточку и, дрожа, громко застонал. На его покрытом шрамами лице выступили крупные капли пота. Поддев кончиком ножа пулю, Дэниэл ловко извлек ее. Сквайр, еще раз застонав, дернул головой и выплюнул веточку. Потом тяжело выдохнул.

— По Библии, — сказал он, трудно дыша, — Господь наказывает тех, кого любит. Из этого я заключил, что он ко мне неравнодушен.

Бабушка Хоукинс, которая стояла рядом и кивала головой, по достоинству оценивая хирургическое искусство Дэниэла, теперь занялась раненым. Приложив к ране скользкую кору вяза, она забинтовала ее.

— Позовите меня, когда они снова явятся! — приказал Дэниэл Каллену и Роману, подошедшим к Сквайру узнать о его самочувствии. — Нет, они от нас не отстанут, можете быть уверены.


Теперь все поселенцы спали в блокгаузах — там по ночам было безопаснее, — но Китти, поручив ребенка заботам Сары, пошла вместе с Калленом в свою хижину.

— Сегодня ночью мне хочется побыть с тобой… — прошептала она, проводя пальцем по бровям мужа.

— Мне тоже, девочка моя… — Голос его вдруг осип, когда он, приподнявшись на локте, поцеловал ее наполненные молоком груди. Рука его скользнула по ее округлившемуся животу, по литым бедрам, чего прежде, до рождения Майкла, не было… Теперь она была ему стократ желаннее.

— Клянусь, любовь моя, — сказал он срывающимся голосом. — Пока я жив, никто не причинит вреда ни тебе, ни малышу.


Когда наступило утро, наблюдатели сообщили вниз, что индейцы ведут подкоп под берегом реки, выбрасывая ведра с илом и землей в реку, которая теперь была подернута толстым слоем грязи от одного берега до другого.

— Они роют подземный ход в форт, — с мрачной физиономией сделал вывод Дэниэл. — Наверняка их Ликандр надоумил… Дикие индейцы не приучены к тяжелому труду.

— Ну, что будем делать? — спросил Смит.

— Хотел бы я знать, черт подери! — воскликнул Кэллоувэй. — Если им все это удастся, нам останется только встретить их.

— Можно выделить группу добровольцев и внезапно напасть на них, — предложил Каллен.

— И превратить половину добровольцев в покойников… А они тут же направят другой отряд, который восполнит все потери, — резюмировал Дэниэл.

— Он прав, — поддержал Сквайр.

Роман хранил молчание, стоя возле открытой двери. Потом сделал шаг назад, скосил глаза на ближайшую хижину с тыльной стороны форта и мысленно провел оттуда прямую линию до того места под горой, где индейцы делали подкоп.

— Можно вырыть свой подземный ход, — сказал он, жестом приглашая всех выйти из темной комнаты на яркий солнечный свет. — Начнем прямо отсюда, — он указал на открытое пространство между блокгаузом и хижиной, — вот с этой стороны. Нужно вначале отрыть отрезок перпендикулярно вниз — до уровня их подкопа, а потом продолжать рыть дальше уже под хижинами — горизонтально.

— Прямо навстречу им! — воскликнул Сквайр.

Роман кивнул, а глаза Дэниэла вспыхнули от радости:

— И они напорются на нас!

— Совершенно верно, — подтвердил Роман. — Тогда мы сможем уничтожать их по одному, по двое… большему числу нападающих через узкий проход не пробраться.

Каллен улыбался во всю ширь:

— Господи, кажется, мы нашли верное решение!

— Расскажите людям обо всем, что мы задумали, и назначьте команды, которые будут по очереди копать… — И Дэниэл уже зашагал к противоположному краю двора.

— Уинфред! — заорал он, заметив крупную фигуру кузнеца. — Собери все имеющиеся у нас лопаты!

Итак, всем здоровым мужчинам, кроме дежурств возле амбразур в блокгаузах и на стенах форта, еще предстояло по очереди ежедневно копать землю на сентябрьской жаре… Они обливались потом, но старались пить как можно меньше, чтобы растянуть запасы такой драгоценной теперь влаги.

Индейцы разместили своих снайперов на высотках на том берегу реки, и теперь передвигаться по двору даже в дневное время стало опасно.