Ариэлла крепко сжала руку подруги, и Элис почувствовала, как на глаза ей наворачиваются слезы жалости к себе. Она тут же смахнула их, потому что не собиралась допускать подобных чувств. Она наконец-то собралась разобраться со своим мужем, что следовало сделать много лет назад.

Ариэлла взирала на нее широко раскрытыми глазами.

— Так ты намереваешься жить с ним под одной крышей? Как будто у вас настоящий брак?

Элис ощутила волну тошноты в желудке. Ответить она была просто не в силах. Они с Алексеем пяти минут не могли провести вместе без того, чтобы не поссориться, так как же они сумеют жить как муж и жена?

— Я знаю, что он твой брат, но, смею заметить, он также самый грубый и жестокий человек из всех, что я знала, — резко произнесла она.

Ариэлла не стала защищать Алексея.

— Множество пар живут в браке по расчету, — наконец молвила Элис, хотя в душу ее и стали закрадываться сомнения. Перед глазами снова возникли образы того, как Алексей пытается соблазнить ее. Она едва смела дышать. — Не могу же я и дальше жить в своей квартире, пока он находится в Оксфорде. Но в одном ты права — заставить его уехать из Лондона я не в силах.

— Понимаю. — Помолчав немного, Ариэлла добавила: — Возможно, это и к лучшему. Вы двое сможете, наконец, разобраться в ваших взаимоотношениях — и своих чувствах друг к другу.

— Меня нисколько не заботят его чувства ко мне, — тут же ответила Элис, понимая, что лукавит. В действительности ей было интересно узнать, испытывает ли Алексей к ней ненависть. — Почему ты раньше не рассказала мне о покупке дома, Ариэлла? Мы же с тобой подруги!

— Брат попросил меня никому не говорить. Под этими словами он подразумевал, что я ни словом не должна обмолвиться тебе. Мне очень жаль! — воскликнула девушка.

Элис колебалась. В голове ее с необычайной четкостью вырисовывалась чудовищность того, что она намерена совершить. Она не может жить отдельно от мужа, пока он находится в Лондоне, так как это даст сплетникам мощное оружие против нее. Но не может она и существовать под одной с ним крышей.

В этот момент Элис вспомнила их поцелуй.

У нее не было ни малейших намерений позволять Алексею когда-либо снова коснуться ее. Элис презирала его шлюх, но понимала, что пусть лучше он уделяет внимание им, чем ей. Она позволит ему встречаться со столькими любовницами, со сколькими он только пожелает, — ей больше нет до этого дела. Если муж ненавидит ее, что ж, так тому и быть.

— Как ты намерена это проделать? — неуверенно произнесла Ариэлла. — Я имею в виду, не можешь же ты просто собрать свои вещи и вместе с ними заявиться к Алекси на порог.

Алексей придет в ярость. Несомненно, он не будет с распростертыми объятиями приветствовать ее в своем новом доме, каковы бы ни были обстоятельства. В этом Элис была абсолютно уверена.

Мысли ее пролетали с быстротой молнии. Будучи его женой, она обладает некоторыми правами и намерена ими воспользоваться.

— Не думаю, что он будет настроен дружелюбно, если ты вдруг возьмешь и переедешь к нему, — продолжала Ариэлла.

— Мне требуется орудие воздействия.

— Теперь я волнуюсь еще больше! Что еще за орудие воздействия?

— Пока еще не решила, нужно подумать. — Она с силой выдохнула. — Эту битву я не проиграю, Ариэлла. На карту поставлена моя гордость.

— Знаю.

— Мне нужен адрес, — сказала Элис. — Я намерена отправиться туда немедленно. Мы с мужем обсудим ситуацию и все решим.

Элис ощутила возрастающую тревогу. У нее не было иного выбора, кроме как столкнуться с Алексеем лицом к лицу, и она понимала, что опыт этот окажется неприятным.

Ариэлла снова взяла ее за руку:

— Они гуляли всю ночь. Эмилиан вернулся домой лишь в три часа утра. Не думаю, что сегодня подходящее время ехать к Алекси.

Элис отдернула руку:

— Ариэлла, к вечеру половина города будет смаковать новость, что мой муж находится в Оксфорде в постели с Джейн Гудмен, в то время как я осталась в треклятой съемной квартирке — особенно после того, чему все стали свидетелями вчера в «Грузоперевозках Уиндсонг»! Я не намерена выставлять себя на посмешище!

— У тебя очень милая квартира! К тому же все считают, что ты с Томасом Блэром! — вскричала Ариэлла. Помолчав немного, она добавила: — И Алекси тоже, вероятно, так думает.

Элис никогда не говорила подруге, что так и не осмелилась завести любовника, поэтому не стала вдаваться в подробности сейчас.

— Твой брат может думать все, что ему заблагорассудится. Над его мыслями я не властна.

— Элис, — запротестовала было Ариэлла.

— Я попусту трачу время. Назови мне адрес, пожалуйста.

Ариэлла застонала:

— Неужели ты не можешь подождать до завтра, Элис? К тому времени Алекси уже не будет страдать от последствий бурно проведенной ночи.

Элис угрюмо улыбнулась:

— Ну, уж нет.


Внезапно комнату залил яркий свет. Алексей раздраженно застонал, почувствовав сильную боль в висках. Он сел. Голова его кружилась.

— Какого черта? — прорычал он, прищурившись от солнечного света.

В первое мгновение он не мог понять, где находится. Он сидел на чьем-то красивом золотисто-зеленом полосатом диване в чьей-то не менее красивой библиотеке. Алексей пытался припомнить, чей это дом. Женщина в белом переднике и черном платье, какие обычно носят горничные, смахивала пыль с тяжелых изумрудно-зеленых портьер, которые только что раздвинула. За окном раскинулся парк, а в отдалении он даже заметил лабиринт и цветник.

— Черт бы все побрал.

Голова болела так сильно, что Алексею казалось — кто-то проделал в его черепе отверстия, пока он спал.

Белокурая горничная с криком обернулась.

— Кто ты, черт возьми, такая? — рявкнул Алексей, испытывая спазмы в желудке.

Кое-как ему удалось подняться с дивана. Он осознал, что от него все еще пахнет морем — а также виски и бренди. И еще дешевыми духами, не так ли? Во рту пересохло. Алексей понял, что вчера ужасно перебрал.

— И еще более важный вопрос — где это я нахожусь?

Горничной было не более двадцати лет, она была очень хорошенькой, хотя и чрезвычайно бледной и напуганной.

— Милорд! Мне очень жаль! Я не знала, что вы спите на диване. Вы в библиотеке, сэр!

Алексей часто заморгал, заметив, что у девушки очень соблазнительная фигура. К нему тут же вернулись светские манеры.

— А кто ты такая, прекрасная незнакомка?

Она покраснела:

— Я Джейн, сэр… эээ… милорд.

Сознание начинало постепенно возвращаться к нему, и он вспомнил вечер накануне и то, как его бывшая любовница Джейн Гудмен совала ему в руку свою визитную карточку в офисе «Уиндсонг». Отец улыбался ему посреди шумной толпы, знакомые и незнакомые люди обнимали его и похлопывали по плечам. Стивен и Эмилиан пили бренди за его здоровье в одном из лучших ресторанов. Корабль его поставлен на якорь, паруса спущены, команда празднует, попивая ром. Боже всемогущий, он сделал это! Вместе со своими отважными моряками он приплыл домой из Китая на своем первоклассном судне за сто один день!

Возликовав, Алексей осмотрелся вокруг и тут осознал, что библиотека принадлежит ему. Он находится в своем новом лондонском доме. Маубрей привез его сюда вчера ночью — или, точнее, сегодня рано утром.

Он посмотрел на горничную, стараясь припомнить, встретился ли он вчера с Джейн Гудмен или нет. Он всегда вел себя чертовски распущенно и, едва нога его ступала на сушу, тащил в свою постель одну или несколько женщин сразу. Но Джейн ни за что не стала бы пользоваться дешевыми духами, аромат которых еще не выветрился с воротника его рубашки.

— Называй меня капитан. Или мистер де Уоренн.

Она сделала реверанс, покраснев до корней волос и глядя ему на грудь. Рубашка его, не заправленная в бриджи, распахнулась. Так как Алексей имел обыкновение в море ходить обнаженным по пояс, то был загорелым, как коренной индиец.

— Я позову вашего камердинера, сэр, — чуть слышно произнесла горничная.

Алексей, совсем было собравшийся заигрывать с девушкой, замер. Он вдруг вспомнил Элис, стоящую в темной комнатке в офисе «Грузоперевозок Уиндсонг», облаченную в светло-голубое платье и украшения с аквамаринами: волосы ее разметались, щеки раскраснелись после его поцелуев. Он ведь бросил ее на чей-то письменный стол!

Алексей застонал, прижав руки к вискам. Что же он натворил вчера?

Пробежав глазами полки с книгами, он заметил позолоченный поднос со стоящими на нем графинами и стаканами. Кувшин для воды был пуст. На графины с бренди и скотчем он даже не взглянул.

Элис осмелилась явиться встречать его в док Сент-Кэтрин вчера. Алексей сделал глубокий вдох. Никогда не забыть ему то, как он смотрел мимо толпы торговых агентов и видел ее одну, стоящую на краю пристани, самую красивую женщину на свете.

От одного воспоминания о том мгновении сердце его сначала замерло, а затем неистово забилось снова.

С одной стороны, какая-то часть его испытывала почти животную радость оттого, что Элис явилась свидетельницей величайшего триумфа его жизни. С другой стороны, он злился на нее за то, что она посмела прийти в док.

Из-за нее он убил человека.

Алексей разразился проклятиями. Он считал себя приверженцем крайних страстей. Все, что он делал, он делал с чрезвычайной интенсивностью, граничащей с душевной болью. Шок, испытанный им после смерти Монтгомери, постепенно испарился, а вот ужас и вина навсегда поселились в его сердце.

Они были друзьями, пока Элис О'Нил не встала между ними.

Многие недели после несчастного случая Алексей был не в состоянии трезво размышлять. Когда Элис шла с ним под венец, он пребывал в состоянии плохо сдерживаемого бешенства, злясь и на нее, и на самого себя.

За годы, минувшие со дня их свадьбы и смерти Монтгомери, Алексей научился успешно хоронить чувство вины и события той злосчастной недели. Воспоминания были слишком трудными и болезненными.

Но время от времени, обычно когда он в одиночестве стоял у штурвала «Кокетки» звездными ночами, события прошлого снова воскресали в его памяти, и тогда он заново переживал первые мгновения встречи с Элис, когда приехал в Аскетон-Холл, и снова испытывал чувство ликования. Затем он вновь оказывался на балу и видел, как она отчаянно флиртует, после чего в сознании его проскальзывала мгновенной вспышкой схватка с Монтгомери, приведшая к смерти американца. Никогда не забыть ему заплаканного лица Элис. Обычно требовалось прикладывать значительные усилия, чтобы повернуть вспять реку воспоминаний…

Ее появление в доках стало причиной прорыва плотины прошлого. События давно минувших дней заново ожили в сознании молодого человека. Черт побери, он-то надеялся никогда в жизни больше с Элис не встречаться. Он изменил привычный образ жизни ради того лишь, чтобы быть уверенным, что пути их никогда больше не пересекутся. Он твердо намеревался избегать ее.

Но она была его женой.

Алексей женился на ней для того лишь, чтобы спасти ее репутацию. Когда речь заходила о защите Элис, у него не было выбора. Так он оказался связанным узами брака, к которому был не готов, которого не желал ни тогда, ни теперь!

Репутация его жены была так же широко известна, как и его собственная. Она была скандально известной лондонской соблазнительницей…

Алексей рассмеялся, хотя ему было не до шуток. Мог ли он когда-либо подумать, что Элис О'Нил превратится в самую возмутительную куртизанку столицы? Он разразился проклятиями, но тут же застонал от боли в висках. Впрочем, чему он удивляется? Элис ведь всегда отчаянно любила флиртовать.

Элис де Уоренн, популярнейшая светская львица Лондона, всегда появляется в обществе только в сопровождении одного из своих любовников…

Алексей вскочил на ноги и зашагал по комнате. У него вошло в привычку узнавать о том, с кем его супруга водит компанию. Когда он оказывался в городе, и друзья и враги с готовностью сообщали ему имена. Лишь его кузены предпочитали хранить молчание.

Элис спит с его финансистом. Алексей с трудом мог в это поверить. Очевидно, она снова что-то замышляет, как тогда, с Монтгомери. Зачем же еще стала бы она выставлять напоказ свою связь с Томасом Блэром, появившись в доках в его обществе?

Алексей знал Элис лучше, чем кто бы то ни было. Она была тщеславной и эгоистичной, избалованной и ненасытной, когда дело касалось флирта, и настолько привыкшей к мужскому вниманию, что без него чувствовала себя ущербной. Ничего не изменилось за эти шесть лет. Сейчас она вводила в заблуждение Томаса Блэра, наслаждаясь близостью с ним, а скоро проделает то же самое с Баардом Янссеном, запрыгнув к нему в постель. Алексей хотел было предупредить ее, что датчанин неблагонадежен и нечестен, но она же, как обычно, не станет слушать…