— Представления не имею, зачем ты здесь, — холодно произнес он.

— Убери от меня руки, — снова зашипела Элис.

Алексей колебался. Джентльмен внутри его — а он вел себя поистине галантно со всеми женщинами, за исключением собственной жены, — ужаснулся подобному поведению. Он разжал пальцы.

— Эта ситуация неприемлема, Алекси, — тут же заявила Элис.

Тон ее голоса был тверд, но все же слегка подрагивал. Алексей присмотрелся к ней внимательнее и понял, что за гневом ее скрывается боль. Он напрягся, отказываясь жалеть ее.

— А ведь я с тобой согласен. Наш брак вышел из-под контроля. Ты явилась сюда требовать аннулирования?

Алексей намеревался задать этот вопрос веселым тоном, но не смог. В ожидании ответа он замер и принялся внимательно всматриваться в нее, будто перед ним смертельный враг.

Элис расправила плечи:

— Долгих шесть лет я страдала от унижений и не намерена сейчас давать сплетникам пищу для обсуждения, аннулировав наш брак.

Алексей испытал чувство близкое к облегчению. Ему показалось даже, что в глазах жены стоят слезы.

— Тогда зачем ты здесь?

— Если ты серьезно намерен пробыть какое-то время в городе, нам нужно обсудить условия проживания.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать смысл сказанного. Он тут же отступил на шаг.

— Нечего тут обсуждать, — осторожно произнес он. — У тебя есть квартира, за которую я плачу немалые деньги, а у меня — этот дом.

— Я не намерена и дальше унижаться, проживая отдельно от мужа! — вскричала Элис. — Шесть лет я притворялась, что счастлива в браке!

Алексея снова обескуражили ее слова.

— Ты хочешь сказать, что намерена переехать сюда? Ко мне?

Он не мог поверить в реальность происходящего.

— Разумеется, мне совсем не хочется жить с тобой под одной крышей! — бросила в ответ Элис. — Но другого выбора у меня нет. Я не стану давать повода сплетникам в очередной раз посудачить на мой счет, продолжая жить в своей квартире, в то время как ты здесь!

Скрестив руки на груди, Алексей воззрился на нее немигающим взглядом:

— Нет.

Она задрожала:

— Мы женаты. У меня есть на это право.

Перед его мысленным взором предстало видение: она лежит на столе, распростершись под ним. Он заново пережил ощущения от прикосновения ее гибкого тела, движения жадных языка и губ.

— У меня тоже есть определенные права, Элис.

Она замерла на месте, побледнев как мел.

Алексей был рад, что намек его понят верно.

— Много лет назад я женился на тебе, чтобы защитить от сплетников, и только. Сейчас я не имею ни малейшего намерения практиковать брак по расчету, сосуществуя с тобой под одной крышей. Если ты не хочешь аннулирования, то единственное, что я могу тебе предложить, — это продолжать жить раздельно, как и было раньше.

— Я тоже не хочу жить с тобой в одном доме, — хрипло ответила Элис, — но, повторяю, иного выбора у меня нет. Мы по-прежнему будем притворяться, что счастливы в браке, но станем занимать отдельные комнаты. Как бы то ни было, Алекси, я переезжаю сюда, нравится тебе это или нет.

Она снова бросает ему вызов. Ожидая следующего выпада с ее стороны, Алексей не двигался с места. Наконец на лице его появилась улыбка.

— Ты очень храбрая. Неужели в самом деле хочешь воевать со мной?

— Я переезжаю сегодня же.

Она смело встретила его взгляд.

В фиалковых глазах Элис Алексей прочел, что она напугана и не уверена в правильности своего поступка. Какая-то часть его стремилась помучить ее еще немного, в то время как другая намеревалась отступить.

— Не стоит тебе воевать со мной, Элис. Я всегда побеждаю.

— Мы с тобой воюем всю жизнь! — Она часто заморгала. — Я тебя не боюсь!

Алексей решил, что она ведет себя очень глупо, но в то же время и отважно. Внезапно он вспомнил маленькую девочку, дрожавшую от страха в руинах ирландского замка, и отогнал свои сожаления прочь, отказываясь уважать Элис за ее мужество. Стоило ему только представить их, живущих под одной крышей, как все его существо охватывала ярость. Он в самом деле не хотел жениться!

— Есть и более простое решение. Поезжай в Ирландию и оставайся там до тех пор, пока я не уйду в море летом.

— Нет. Я не стану бежать из города из-за тебя!

Алексей снова представил ее, лежащую под ним на письменном столе, и с нарочитой медлительностью произнес:

— Переехав сюда, ты подвергнешь себя опасности.

— Что это значит? Ты мне угрожаешь?

Он представил их распростертыми на большой кровати с пологом в окружении дорогой мебели и прочих предметов роскоши.

— Я лишь хочу сказать, что ты не будешь жить в отдельной комнате.

Элис вскрикнула.

— Это означает также, что наш брак по расчету закончился. У тебя есть не только права, но и обязанности — и я прослежу, чтобы ты их исполняла.

Улыбка его погасла, и он просто смотрел на жену, думая о том, что вес его тела может показаться ей чрезмерным.

В действительности он блефовал. Ни при каких обстоятельствах он не намеревался и близко подходить к Элис. Но теперь, после подобной угрозы, она точно раздумает переезжать к нему.

Глаза ее гневно засверкали.

— Ты и пальцем не прикоснешься ко мне против моей воли. И я переезжаю сегодня же вечером!

С этими словами Элис развернулась и направилась к двери. Алексей с удивлением обнаружил, что она близка к тому, чтобы расплакаться — в такой степени он вывел ее из душевного равновесия. Он хотел было открыть перед ней дверь, но сдержал этот порыв, отказываясь чувствовать себя виноватым или пристыженным. Он отказывался также принимать во внимание чувство собственного достоинства Элис и ее гордость — как и тот факт, что за прошедшие годы она могла измениться. Девушка наконец открыла дверь и, спотыкаясь, переступила порог.

В это мгновение она обернулась и, отирая слезы с лица, сказала, дрожа всем телом:

— Моя дверь будет заперта.

Алексей ничего не ответил, так как ему просто нечего было на это сказать. Она поняла, что он блефовал. Или все же не поняла?

Глава 9

К тому времени как Элис снова вернулась в оксфордский дом Алексея, было почти пять часов пополудни. Она взяла с собой свою экономку и горничную, чтобы они помогли ей быстрее устроиться на новом месте, а также три огромные сумки с самым минимальным количеством вещей своего гардероба. Остальное слуги с Гросвенор-сквер упакуют и доставят в ближайшее время. До конца срока аренды квартиры оставалось еще целых восемнадцать месяцев, но Элис намеревалась как можно скорее передать ее в субаренду, о чем сообщила в письме своему адвокату. Для новых жильцов она решила оставить в квартире только предметы первой необходимости, такие как ковры, постельные принадлежности, белье и некоторые из картин. Антиквариат, предметы коллекционирования, дорогие полотна и ковры, кухонную утварь и тончайший китайский фарфор она распорядилась запаковать и перевезти в дом Алексея, где, несомненно, найдется место для всего, настолько велик был этот особняк. Элис сознавала, что для окончательной перевозки вещей потребуется не менее четырех-пяти дней, и задача эта казалась грандиозной.

Элис, спешившая воплотить в жизнь свою задумку, не сразу осознала, что отправляется прямиком в логово зверя.

Теперь же она стояла посреди комнаты, чрезвычайно утомленная и терзаемая сомнениями. Что же она делает? Ее муж вернулся в город, намереваясь некоторое время пробыть здесь, и она станет жить с ним под одной крышей. Он не оказал ей теплого приема. Единственное, в чем Элис была совершенно уверена, так это в том, что на кон поставлена ее гордость.

Матильда, женщина средних лет, которая последние четыре года служила у нее экономкой, и Лорейн, ее французская горничная, были заняты распаковыванием и развешиванием нарядов. Элис привезла с собой по полудюжине утренних, дневных и вечерних платьев. Ее нижнее белье было аккуратно разложено по полочкам в изысканном резном шкафу эпохи Людовика IV. Косметические принадлежности разместились на туалетном столике и в смежной гардеробной.

Узнав, что мужа нет дома, Элис потратила целый час на то, чтобы тщательно осмотреть оба крыла здания и выбрать комнату для себя. Хозяйская спальня располагалась на втором этаже в западном крыле, и она была уже занята Алексеем. Она представляла собой просторное помещение, декорированное в темно-синих и золотых тонах. Здесь имелся большой мраморный камин и смежная гостиная, выполненная в тех же кричащих мужских цветах. Комната подходила Алексею идеально.

Здравый смысл подсказывал Элис занять самую большую комнату для гостей, находящуюся в восточном крыле, чтобы быть как можно дальше от мужа. Но она возненавидела ее с первого взгляда — комната также была слишком мужской, официальной и холодной. После долгих раздумий она выбрала маленькую комнату для гостей в западном крыле, не обращая внимания на ее тесное соседство с хозяйской спальней. В эту комнатку она влюбилась, едва переступив ее порог, — она была декорирована в светлых зеленовато-голубых тонах с более темными золотыми и кремовыми акцентами. Каминная полка, выполненная из слоновой кости, имела прожилки цвета абрикоса, и оборки покрывала на кровати оказались того же оттенка. Голубые простыни были в тонкую золотистую полоску, а подушки украшены голубыми и золотыми кисточками и бахромой. Балдахин кровати сверху был голубого цвета, а по бокам — переливчато-кремового, с вышитыми кораллами. Перед камином стоял плюшевый стул с цветочным узором, а у изножья кровати — кушетка. Крошечный столик, застеленный голубой кружевной скатертью, располагался у окна спальни, из которого открывался прекрасный вид на парк с пасущимися в нем оленями. Был конец марта, деревья начинали зацветать и радовали буйством зеленых красок. У Элис создалось впечатление, что она находится скорее в сельской местности, но никак не в Лондоне.

Матильда уже поставила на столик букет свежесрезанных цветов — выращенных в теплице лилий, а Реджинальд пообещал в ближайшее время доставить еще цветов для украшения позолоченного столика у стены. Комната действительно была очень милой, женской и гостеприимной — вот только Элис знала, что в этом доме ей совсем не рады.

Алексей предельно ясно выразился этим утром.

Приехав, Элис испытала огромное облегчение, узнав, что мужа нет дома. Как оказалось, он не оставил своему камердинеру никаких распоряжений относительно ужина и даже не сообщил, когда вернется, — подобное поведение непременно нужно будет корректировать.

Элис дрожала всем телом. Ее не удивляло, что Алексей не стал проводить вечер дома. Его, несомненно, завалили приглашениями. Его общества жаждут все: друзья и знакомые, члены семьи и партнеры по бизнесу — а также особы вроде Джейн Беверли Гудмен.

Удивится ли муж, вернувшись и обнаружив, что она сделала именно то, о чем говорила, и в самом деле переехала к нему?

Элис обвела взглядом кровать с кушеткой в изножье, плюшевый стул и камин. У этой комнаты имелся лишь один недостаток — рядом с камином находилась дверь, ведущая в хозяйскую гостиную, которую, по всей видимости, им придется делить с Алексеем.

Когда-то давно Алексей хорошо ее знал, но теперь она стала для него совершенной незнакомкой. Он, очевидно, и не подозревает, насколько привыкла она быть верной своему слову. От ужаса в груди у Элис образовался комок. Она не забыла последние слова мужа о том, что он намерен потребовать от нее выполнения ее супружеских обязанностей, если она посмеет пренебречь его предостережением.

У Элис доставало сил изображать на лице радость и жить так последние шесть лет, поэтому она не сомневалась, что сумеет пережить все, что надумает предпринять ее муж, когда вернется домой нынешней ночью. Она была зла на него, но враждовать не хотела — только не теперь, когда им предстоит жить под одной крышей.

Элис заставляла себя думать о том, что Алексей никогда бы не стал причинять ей боль. Но он тоже все еще гневается на нее. Из-за того, что не хотел жениться на ней, или из-за того, что случилось с Уильямом Монтгомери? Ответа на этот вопрос она не знала. Но Алексей ясно дал ей понять, что не забыл прошлого, впрочем, как и она сама.

Дверь в общую гостиную была распахнута настежь. Элис принялась рассматривать эту просторную комнату с высоким потолком, обитыми золотистыми драпировками стенами и золотыми и синими коврами на полу. У стены стоял большой камин, а перед ним — дамасский диван. За диваном пристроился небольшой письменный стол с придвинутым к нему позолоченным стулом эпохи регентства. Стол на четыре персоны стоял на возвышении у окна, из которого открывался лучший вид на парк, чем из ее спальни.