Я не люблю никого, кроме тебя… мы занимались любовью… это было восхитительно.

Я не хочу Блэра. Я хочу тебя…

Я хочу, чтобы мы жили с тобой как настоящие супруги…

Твое отплытие в Китай не изменит того обстоятельства, что мы женаты…

Я останусь в Лондоне и буду заниматься домашним хозяйством до твоего возвращения…

Женщина, говорившая эти искренние фразы, была зрелой, умной и, несомненно, заслуживающей внимания, — женщиной, умудренной опытом и обладающей богатым внутренним содержанием, женщиной с железной волей. Возможно ли, что она любит его? Если он не заблуждается на ее счет, Элис не могла бы спокойно вернуться обратно к Блэру.

Она ожидает его — и все, что ему нужно сделать, это найти ее.

Разумеется, Блэр может знать о ее местонахождении. Алексей жаждал убедиться в том, что сам банкир по-прежнему пребывает в городе, чтобы успокоить свое обезумевшее от подозрений сознание.

Офис его находился недалеко от Бонд-стрит. Алексея пригласили в личный кабинет Блэра, и он с облегчением убедился, что Томас никуда не уехал. Едва взглянув в его глаза, он понял, что этот мужчина ему больше не соперник. Все в нем говорило о том, что связь его с Элис окончена.

Жестом указав на стул, Блэр оперся бедром о краешек стола.

— Итак, вы вернулись в Лондон. Где ваш корабль — и груз?

Алексей не стал присаживаться.

— Стоит на приколе на Темзе. Я снова отправлюсь в путь в конце недели. Я приехал, чтобы поговорить с моей женой. Где она?

Блэр вскочил:

— Я не знаю. Но я чертовски рад, что вы наконец-то одумались. Элис восхитительная женщина, которая заслуживает вашего доверия, уважения и любви.

Алексей изумленно воззрился на банкира:

— Что значит — не знаете, где она?

— Она заезжала сюда попрощаться, но пребывала в непривычном для нее расположении духа — она была подавленной и встревоженной. И говорила очень уклончиво. Я так и не смог добиться от нее уточнения планов — она сказала лишь, что на некоторое время должна покинуть город.

Элис распустила слух, что отправляется в Ирландию. Но почему она ничего не рассказала Блэру?

Томас удивленно поднял брови.

— Она ничего мне не сообщила. Она никогда не лгала мне, и я, честно признаться, сомневаюсь, что она сейчас в Ирландии. Я беспокоюсь о ней, де Уоренн.

Алексея охватил ужас. Не такой Элис была женщиной, чтобы добровольно хоронить себя в сельской глуши. Но куда же она могла отправиться? Она просто обязанабыть в Ирландии!

Я останусь в Лондоне и буду заниматься домашним хозяйством до твоего возвращения…

— Может ли она до сих пор быть в городе — но тайно?

— Это чертовски сложно устроить. Возможно, ее экономке Матильде что-то известно. Я и сам пытался поговорить с ней, но безуспешно, — сказал Блэр. — Но Элис просто обязана была кому-то довериться.

Алексей воззрился на него. Ариэлла знает, куда отправилась его жена.

— Вы правы. Моя сестра ее лучшая подруга и наперсница, — быстро произнес Алексей, устремляясь к двери.

Блэр последовал за ним и сжал его плечо:

— Есть еще кое-что.

Так как они больше не были врагами, Алексей не отмахнулся от него.

Блэр убрал руку.

— Говорю это для ее блага, не для вашего. Мы никогда не были с нею любовниками, только друзьями.

Алексей глубоко вздохнул, испытывая чувство огромного облегчения.

— Но вы любите ее.

— Да, люблю. Вижу, что не я один.

Алексею показалось, что Блэр покраснел.

— Я очень ценю вашу искренность, — сказал он и протянул банкиру руку. — Я знаком с Элис всю жизнь. Некоторые связи нельзя разорвать, как бы сильно ни хотелось это сделать. Я не могу сочувствовать вашей потере, но желаю вам всего наилучшего.

Томас пожал ему руку.

— Рад слышать. Удачи, де Уоренн, — произнес он.

Следующий час, который Алексей провел в экипаже, показался ему самым длинным в жизни. Мозг его пребывал в беспокойстве, обдумывая различные возможные варианты. Он гадал, не могла ли Элис отправиться в Париж. Практически все известные ему женщины лечили боль разбитого сердца, занимаясь покупками во французской столице.

В доме сестры он не стал ждать, когда камердинер доложит о его прибытии, а сразу же устремился в библиотеку, где, как он знал, она сидит, погруженная в чтение. Ариэлла в самом деле полулежала на диване. При виде брата она выронила из рук книгу.

— Алекси! Разве ты не в плавании?

Она побелела как полотно.

Подозрения снова овладели Алексеем.

— Я был прав. Тебе известно, где находится Элис! — вскричал он, устремляясь к сестре, которая уже вскочила на ноги.

— Почему ты не плывешь сейчас в Китай? — хватая ртом воздух, спросила она.

— Потому что мне нужно поговорить с женой. Видишь ли, я наконец-то одумался и решил воссоединиться с ней.

Не успел он договорить, как Ариэлла бросилась ему на шею и принялась крепко обнимать его.

— Она так сильно любит тебя, а ты — я знаю — любишь ее! Как же я рада за вас обоих! Понимаешь ли, ты ужасно недооценивал ее.

Алексей резко высвободился из объятий сестры.

— Ты знаешь, где она, не так ли? — Терпение его было на исходе. — Я чертовски волнуюсь, Ариэлла! Так Элис в самом деле отправилась в Ирландию? Если нет, то куда запропастилась? Может, она поехала во Францию?

Ариэлла побледнела. На лице ее появилось испуганное выражение, вызвавшее у Алексея еще большую тревогу.

— Ах, боже мой. Алекси, постарайся успокоиться!

Алексей понял, что очень расстроится, узнав о местонахождении жены. Он схватил сестру за плечи и встряхнул ее:

— Я успокоюсь, когда ты скажешь мне, наконец, где она, и тогда я последую за ней и смогу восстановить наш брак.

— Она поплыла в Китай, — чуть слышно ответила Ариэлла.

Ужас, охвативший Алексея, не знал границ.


Очнувшись, Элис ощутила тупую пульсирующую боль в затылке и тяжесть во всем теле, будто руки и ноги ее были связаны. Боль усиливалась. Элис пыталась окончательно стряхнуть с себя оцепенение, но перед глазами по-прежнему стояла густая темная пелена. Спиной и ягодицами она почувствовала что-то острое и осознала, что тело ее покачивается на океанских волнах. Океан? Постепенно туман в голове начал рассеиваться, и память вернулась к Элис. Часто заморгав, она открыла глаза.

Ее ослепил яркий золотистый свет.

Она не сразу поняла, что лежит на спине, глядя в безоблачное голубое небо и сияющее солнце. Лорейн сидела, привалившись спиной к борту узкого каноэ, с тревогой взирая на нее. Лицо девушки сильно обгорело. Трое темнокожих мужчин, облаченных лишь в набедренные повязки, слаженно работали веслами.

Элис вскрикнула, вдруг вспомнив, как африканец взломал дверь ее каюты, и как она пыталась застрелить его.

— С вами все в порядке? — спросила Лорейн. — Ах, мадам, я боялась, что они убили вас!

Элис осознала, что ее руки и лодыжки некрепко связаны. Ерзая, она умудрилась сесть. В голове ее бушевала боль, а сердце снедал страх. Один из африканцев втянул в лодку весло и, глядя на Элис, произнес:

— Сидите спокойно.

Ее похитили.

Элис поняла, что каноэ направляется к песчаному пляжу. Впереди она различила ужасную пенную полосу прибоя и волны, с силой набегающие на песок. На берегу не было никого, за исключением горстки мужчин, стоящих близко друг к другу и будто поджидающих их. Каноэ оставалось в зоне «дороги», но ни дюжины торговых судов, ни нескольких британских военных кораблей нигде не было видно. В этой части океана их каноэ было единственным.

Элис испуганно воззрилась на приближающийся берег. На вершине горы в отдалении она заметила каменную крепость — и это не был замок Кейп-Кост!

— Где мы находимся? Куда вы нас везете?

— Тихо, — приказал африканец и повернулся к ней спиной.

Элис обуял ужас, когда она осознала, в каком оказалась положении. Ее похитили с «Одиссея» и увезли далеко от британской военной базы. Впереди расстилался африканский берег!

— На нас напали в полночь, Лорейн, а сейчас, должно быть, время близится к полудню!

— По мне, так мы провели в этой лодке целую вечность, — ответила горничная, часто моргая, чтобы сдержать подступившие к глазам слезы. — Мы направляемся к берегу, а я не умею плавать!

— Развяжите меня, — гневно потребовала Элис, стараясь не показывать, как сильно она испугана.

Курье, должно быть, причастен к ее похищению. Сознание ее заполнили образы Алексея и членов ее семьи. Боже всемогущий, спасут ли ее когда-нибудь? Что, если она никогда больше не увидит мужа?

Разве я не пообещал всегда защищать тебя?

Изо всех сил пытаясь отогнать от себя страх, Элис содрогнулась, вспомнив глупое детское обещание, данное ей Алексеем в развалинах ирландского замка. Тогда она тоже потерялась и очень испугалась, но он нашел ее.

— Сэр! — закричала она. — Развяжите меня, чтобы я могла помочь моей подруге добраться до берега. Она не умеет плавать!

Гнев мешался со страхом. Элис понимала, что не может позволить Лорейн утонуть в бушующем впереди прибое.

Африканец презрительно посмотрел на нее.

— Она не умеет плавать! Вы говорите по-английски? Я просто обязана помочь ей в случае, если каноэ перевернется! — Она подняла вверх свои связанные запястья. — Да развяжите же меня, черт побери!

В воздухе сверкнуло лезвие ножа, и сердце Элис на мгновение перестало биться, но африканец, ухмыльнувшись, быстро перерезал веревки на ее руках и ногах. Она шумно выдохнула, дрожа всем телом. Затем мужчина разрезал и путы на запястьях Лорейн. Лодыжки ее связаны не были.

Элис принялась растирать руки, тяжело дыша.

— Это Курье? — гневно спросила она. — Он все устроил, да?

— Тихо, — снова повторил африканец.

— Мне кажется, он знает лишь несколько слов по-английски, — шепотом сообщила Лорейн. — Ах, мадам, найдут ли нас когда-нибудь?

— Не беспокойся, капитан де Уоренн рано или поздно спасет нас.

Лорейн посмотрела на нее так, будто решила, что хозяйка ее лишилась рассудка.

Элис на мгновение прикрыла глаза. Как же трудно думать! Ей очень хотелось вдумчиво поразмышлять об их похищении, но прямо сейчас следовало беспокоиться о страшном и неотвратимо приближающемся действе — преодолении зоны прибоя, чтобы никто при этом не утонул.

Лорейн задыхалась от ужаса. Бросив взгляд перед собой, Элис посоветовала:

— Держись за борта каноэ, дорогая. Крепче.

— Я боюсь.

— Я не позволю тебе утонуть.

Элис никогда не была настроена столь решительно. Но, какой бы искусной пловчихой она ни была, ни одна женщина не сумеет удержаться на плаву в таком многослойном платье.

Каноэ вошло в первую полосу накатывающихся волн. Когда крошечное суденышко подбросило вверх, Лорейн вскрикнула. На мгновение мужчины отложили весла. Затем, когда каноэ опустилось, они принялись грести с удвоенной энергией. Элис с силой вдохнула воздух, когда суденышко снова поднялось на гребне волны, и ее отбросило вперед. Она тут же поняла, что эти африканцы — очень искусные гребцы, которым, несомненно, сотни раз приходилось преодолевать полосу прибоя, чтобы достигнуть берега. Тем не менее, пока каноэ пыталось победить волны, Лорейн позеленела. Элис, никогда не страдавшая от морской болезни, сейчас также чувствовала себя неважно. Обе женщины в отчаянии вцепились в борта суденышка, от которого зависели их жизни.

Несколько минут спустя каноэ снова опустилось и оказалось в лагуне со спокойной водой, оставив беснующийся прибой позади. Элис заметила стоящих на берегу двух мужчин в европейской одежде — они были облачены в темные костюмы и шляпы-цилиндры, нелепо выглядевшие на фоне стены непроходимых джунглей. Значит, она права — они поджидают их. Не успела Элис задуматься о том, что может сулить их присутствие, как гребцы выпрыгнули из каноэ. Их вожак последовал за ними. Они стали тянуть суденышко из воды, пока оно не зарылось носом в песок. Один из мужчин тут же схватил Элис, а другой — Лорейн.

Горничная закричала. Их понесли по пляжу, будто они ничего не весили, а потом резко поставили на песок.

Лорейн воззрилась на свою хозяйку широко раскрытыми глазами:

— Я лишь слегка намокла.

Элис глубоко вздохнула, наблюдая за направляющимися к ним европейцами. Она взяла руку Лорейн и крепко сжала ее. За пляжем она заметила пыльную дорогу, исчезающую в джунглях, и повозку, в которую был впряжен мул.

— Они очень искусны, но все равно мы едва не утонули.