— Монсеньор! — вскричал он. — Я уберег вашу жену от гораздо более страшной участи, чем смерть!

— Неужели? — мягко произнес Алексей.

Его не интересовало, что скажет этот человек.

— Алекси! — Элис схватила его сзади за плечи. — Он спас мне жизнь! Он спас меня от насилия! Во всем виноват Баард Янссен. Он устроил меня на судно пассажиром — и позаботился о моем похищении. Янссен хотел надругаться надо мной прошлой ночью, а затем убить, но Готье спас меня от него!

Алексей замер, не сводя глаз с француза. Слова жены постепенно проникали в его сознание.

— Это правда?

Он наконец посмотрел на Элис. Она казалась невредимой. То, что ей не причинили никакого вреда, было настоящим чудом.

— Он защитил меня, Алекси. Янссен заявился вчера ночью. Это было ужасно. — Содрогнувшись, она сжала руку мужа. — И датчанин все еще в городе.

— Он ударил ее, капитан, но я прогнал его, угрожая оружием, — пояснил Готье.

Алексей прикоснулся к подбородку жены:

— Поэтому у тебя синяк?

Она кивнула:

— Да, Готье удерживал меня пленницей, но он и оберегал меня. Я хочу наградить его за это, Алекси.

Ему ненавистен был вид фиолетового синяка на ее лице, как и самая мысль о том, с какой силой ее ударили. У него не возникало ни малейшего желания поощрять деньгами этого француза, удерживавшего его жену пленницей. Он посмотрел на Элис, но она взирала на него в ответ с неколебимой решимостью в глазах.

— Жизнь полна неожиданностей, — чуть слышно произнес Алексей. — Как оказалось, она не делится только на плохое и хорошее.

Он смягчился. Сердце его переполняла любовь к жене. За время их отчуждения она стала очень мудрой, но теперь мудрость ее возросла стократ. Неужели такое вообще возможно?

— Мы обсудим это, — сказал он, испытывая странное чувство, что Элис выиграла этот раунд. Затем он повернулся к Готье: — Где остановился Янссен?

— В гостинице, расположенной ниже по этой улице, — с явным облегчением ответил тот.

Элис подошла к мужу и взяла его за руку.

— Давай предоставим властям разбираться с ним. Ты нужен мне, — настойчиво прошептала она.

Сердце Алексея екнуло. Она что же — намеревается соблазнить его, чтобы не позволить сделать то, что он должен сделать?

— Я не допущу, чтобы Янссен свободно разгуливал по земле после того, что он сделал с тобой, Элис, и тебе отлично об этом известно.

Улыбнувшись ему, она коснулась рукой его щеки:

— Я не была уверена, что мы когда-нибудь снова с тобой увидимся. А убийство незаконно, Алекси.

В памяти его тут же блеснуло воспоминание о ночи в Уиндхэвене много лет назад, той самой, когда он подрался с Монтгомери.

— Мы находимся не в Британии, а в стране, где нет законов.

— Мой дорогой, неужели мы оба недостаточно страдали?

Он взирал на нее, понимая, что она тоже думает об Уильяме Монтгомери. Но нынешняя ситуация не имела ничего схожего с тем, что случилось тогда. Янссен поставил Элис в очень опасное положение. Он намеревался убить ее.

— Наш брак начался со смерти человека, — чуть слышно прошептала девушка.

Алексей понимал, что она имеет в виду — они готовы были перешагнуть порог, направляясь в будущее вместе, и если он исполнит свое намерение, то будет повинен в убийстве. Но датчанин это заслужил.

Побледнев, Элис напряглась всем телом.

Обернувшись, Алексей проследил направление ее взгляда и заметил Баарда Янссена на пыльной улице в отдалении. Тот замер на месте, не ожидая увидеть их здесь. Алексей также с трудом верил своим глазам. В следующее мгновение сердце его забилось быстрее от охватившего его почти животного ликования. Это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Янссен повернулся и бросился бежать.

Алексей выхватил свой пистолет и прицелился, намереваясь убить негодяя, невзирая на то что призрак Монтгомери до сих пор преследовал его, хотя он вовсе не был убийцей, а также и на то, что Элис была права — не следует им начинать новую жизнь с кровопролития.

— Ты не убийца! — вскричала Элис. — Не делай этого, Алекси. Позволь властям повесить его!

Еще мгновение Алексей продолжал держать датчанина на прицеле, борясь с искушением нажать на спуск. Перед его мысленным взором проносились события его жизни за последние шесть лет, а также образ Элис, какой он видел ее в Лондоне в минувшие несколько месяцев: грациозной, элегантной женщиной, преисполненной чувства собственной значимости. Она отчаянно боролась, чтобы сберечь свою гордость и не уронить достоинство. Она сумела выжить, невзирая на разбитое сердце и всеобщее унижение. О ее похищении наверняка будут ходить сплетни, и незачем, чтобы они подогревались еще и сообщением о том, что он убил Янссена. Элис совсем ни к чему выступать на судебном процессе, к которому его могут привлечь. Алексей опустил пистолет.

— Ты права, — произнес он, — ты заслуживаешь большего. И я намерен дать тебе это. — Он одарил ее улыбкой, и она улыбнулась в ответ, испытывая облегчение. — Но Янссена повесят за пиратство.

Похищение людей с целью получения выкупа не каралось смертной казнью, а вот морской разбой — да. Алексей пустился в погоню за датчанином.

Янссен обернулся через плечо и понял, что его преследуют. Он побежал еще быстрее и исчез за углом. Алексей мчался что было сил, и сердце его в груди отчаянно колотилось. Он завернул за тот же угол и увидел, что датчанин идет на него с ножом в руке.

Алексей среагировал с быстротой молнии, поэтому, когда Баард сделал выпад вперед, он отскочил в сторону и уклонился от удара, нацеленного ему в спину. Нож вонзился ему в плечо. Рыча от боли, Алексей схватил противника в охапку и повалил на землю. Придавив его весом собственного тела, он стал душить его.

— Ты хотел надругаться над моей женой, чертов ублюдок!

Алексей не был убийцей, но этот подонок заслуживал смерти, и он очень хотел отправить его к праотцам.

— Не делай этого! — вскричала Элис, подбегая к ним. — Пожалуйста, Алекси, ради меня, ради нас!

Глаза Янссена вылезли из орбит. Но тут Алексей одумался, решив, что не стоит начинать будущее с убийства. Ему и так многое придется компенсировать.

В эту минуту появился Готье с ружьем, и Алексей выпустил Янссена, постанывая от боли, огнем прожигающей его плечо. Элис помогла ему подняться, а француз удерживал Янссена под прицелом.

Элис обняла мужа:

— Ты ранен. Он ударил тебя ножом!

Подоспевшая к ним Лорейн протянула свой носовой платок, который Элис прижала к плечу Алексея.

— Всего лишь треклятая царапина на коже, — сказал он и посмотрел на Готье. — Свяжите его. Он отправляется в Кейп-Кост, где будет осужден за пиратство в открытом море, а также за похищение моей жены. Мое слово против его — а вас я защищу от любых обвинений.

Готье облегченно вздохнул:

— Благодарю вас, монсеньор.

Элис обняла мужа:

— Спасибо.

Алексей крепко обнял жену в ответ, чувствуя, что поступает правильно.


Находясь в личной каюте Алексея, Элис наблюдала за тем, как он благодарит хирурга и провожает его до двери. Никогда прежде ей не доводилось бывать на борту «Кокетки», и уж тем более в каюте капитана, и теперь она дивилась ее практичной обстановке. Она сидела на краю постели, представлявшей собой простую койку, застеленную дорогим покрывалом. Над ней имелся вмонтированный в стену книжный шкаф. На полу лежал красивый восточный ковер, а посередине небольшой комнаты стоял обеденный стол с четырьмя стульями, явно изготовленными в Испании. У иллюминатора разместился массивный письменный стол с искусной резьбой, заваленный морскими картами.

Закрыв дверь каюты, Алексей повернулся к Элис. Он был обнажен по пояс. Доктор обработал его рану йодом, зашил ее и наложил повязку. Пока длилась эта процедура, Алексей лежал весь зеленый, и Элис считала, что никакое количество бренди не сможет приглушить испытываемую им боль, когда игла хирурга протыкала его кожу. Элис с радостью подержала бы его за руку, но он, будто догадавшись о ее намерениях, бросил на нее взгляд, запрещающий это делать. Тогда Элис обхватила руками саму себя.

Она свободна. Кошмар последних нескольких месяцев закончился, и муж любит ее — похоже, он любил ее всегда.

Алексей медленно улыбнулся ей:

— Поверить не могу, что ты здесь.

Дрожа всем телом, она принялась рассматривать его в открытую. Грудь его при дыхании поднималась и опускалась, под кожей перекатывались мышцы. Собственное тело Элис не могло не реагировать на столь открытое проявление мужественности. Она находится на его корабле с ним, и она больше не пленница. И они любят друг друга…

— Я никогда не теряла веры в то, что ты отыщешь меня. — На глаза ее навернулись слезы. — Мы наконец-то вместе.

Перехватив взгляд мужа, Элис думала не столько о своем похищении, сколько об их шестилетней разлуке.

Он смотрел на нее не мигая.

— Да, мы вместе. — Алексей замолчал и замер на месте. Лишь грудь его ритмично вздымалась и опускалась. — Я был напуган. Нет, не так. Я пребывал в ужасе, да, в ужасе оттого, что не сумею найти тебя — и что тебе причинят боль.

— Я очень удачлива.

— Только ты можешь такое сказать.

Он сделал шаг вперед, сократив расстояние между ними. Сердце Элис на мгновение замерло в груди. Внезапно все ее желания свелись к одному — оказаться в объятиях мужа и раствориться в страсти, которой и была их любовь. Но преодолели ли они страшную вражду шести последних лет? Алексей признался ей в любви и простил, но он еще не знает всей правды.

Он сел подле нее и взял ее за руку. Выражение лица его оставалось очень серьезным.

— Ты уверена, что самое страшное, что случилось вчера, — это когда Янссен ударил тебя? Ты можешь во всем мне признаться, Элис.

Элис кивнула:

— Со мной обходились очень уважительно, Алекси, все время. Было ужасно оказаться запертой в крошечной обшарпанной комнатушке, но каждый вечер я ужинала в компании Лорана, а еще мне давали книги для чтения и разрешали писать письма. А в конце Готье защитил меня от Янссена. Мы правильно поступили, что предали датчанина правосудию, а Лорана отпустили восвояси, достойно наградив.

Янссена передали в руки британских властей, маленький эсминец которых бросил якорь в бухте во второй половине дня. Готье уже покинул город, обогатившись гораздо больше, чем рассчитывал. «Кокетка» же отправится в обратный путь завтра на рассвете, и Элис со своей горничной будут занимать капитанскую каюту. Нынешнюю ночь Лорейн проведет в лучшем отеле в Видэ под охраной одного из молодых офицеров Алексея.

Он крепче сжал ее руку:

— Поверить не могу, что тебе пришлось столько выстрадать. У меня в голове не укладывается, что я сам позволил тебе оказаться в подобном положении. — Он обнял ее. — Какая же ты сильная — и храбрая! Ты сидишь здесь сейчас совершенно спокойная, вспоминая выпавшие на твою долю суровые испытания, в то время как другие женщины бились бы в истерике.

— Я не похожа на других, Алекси, — мягко возразила она и замолчала.

Бесстрашию она научилась давным-давно. Ей хотелось заняться с мужем любовью, но прежде они должны прояснить все имеющиеся между ними недоразумения.

— Ты снова винишь себя, хотя вина должна пасть на окружение. Я позволила тебе верить, что мы с Блэром любовники, хотя и понимала в душе, что тебя это сильно огорчит. В случившемся нет твоей вины.

Он уронил руки и некоторое время молча смотрел на жену. Затем, будто прочтя ее мысли, произнес:

— Тебе ужасно трудно пришлось, не так ли? Я бросил тебя, и ты была вынуждена притворяться, что брак твой счастливый. Да еще эти постоянные сплетни за спиной. Но ты никогда не сдавалась.

Элис схватила его руку и прижала к своей груди:

— Да, мне было очень нелегко. Я жила в постоянной лжи, и мне приходилось делать вид, что жизнь моя именно такая, о какой я мечтала. Это было так унизительно, Алекси! Все, что у меня осталось, — это гордость и чувство собственного достоинства.

Он скривился, не отводя от нее взгляда.

— У меня было лишь одно желание — всеми силами избежать еще большего оскорбления. Но сплетники не унимались ни на секунду, и я постоянно слышала их злонамеренные слова, причем не всегда они были лживы.

Она отпустила руку Алексея.

— Боже, мне не выразить словами, как я сожалею! — вскричал он.

— Но теперь это в прошлом? — серьезно спросила девушка.

Он с опаской посмотрел на нее:

— Я причинил тебе боль, Элис.

— Да. Понимаю я и то, что тоже больно ранила тебя… — Она запнулась, но тут же продолжила: — Своими предполагаемыми любовными связями.