Мэри Патни - Обретенное счастье

Оправившись от шока, Алекс бегом спустилась на нижнюю палубу. На полпути к каюте она увидела Кейти, стоящую в коридоре. Глаза девочки выражали недоумение.

– Что там происходит, мама?

– На нас напали пираты, но я уверена, моряки отобьют атаку. Капитан приказал нам оставаться здесь, пока бой не закончится.

Моля Бога, чтобы команде удалось справиться с пиратами, Алекс увела дочь в каюту и заперла дверь изнутри. Стараясь унять дрожь в руках, она вытащила из-под койки саквояж и принялась лихорадочно рыться в нем, пока не нащупала револьвер Эдмунда. Слава Богу, она еще в детстве научилась стрелять. Зарядив револьвер, она села на край кровати и обняла дочь за плечи.

– Что с нами будет? – дрожащим голосом спросила Кейти.

Сейчас не стоило лгать.

– Не знаю, дорогая. Мы должны быть готовы… ко всему.

Они услышали громкие выстрелы и крики боли, затем раздался тяжелый всплеск. Алекс бросилась к иллюминатору. Одну из шлюпок «Амстела» спустили на воду, и матросы, изо всех сил нажимая на весла, гребли к острову. Пока она наблюдала, какой-то моряк, не успевший занять место в шлюпке, прыгнул в воду, пытаясь догнать товарищей.

Она поняла, что битва проиграна. Пираты, заинтересованные в первую очередь в добыче, скорее всего не станут преследовать моряков. Но они с Кейти оказались в ловушке. Иллюминатор в каюте был слишком маленьким, чтобы через него пролезть. Лучшее, что их могло ждать, – это плен и впоследствии освобождение за выкуп. Худшее… она посмотрела на Кейти – нет, об этом думать нельзя.

Алекс снова села рядом с дочерью.

– Я когда-нибудь рассказывала тебе, как приятно гулять по зеленым английским холмам ранним утром, когда все кругом покрыто легким туманом?

– Расскажи еще раз, мама, – попросила Кейти. Закрыв глаза, Алекс начала свой рассказ, но через пару минут в дверь их каюты нетерпеливо забарабанили. Послышались крики, грубая брань, и дверь затрещала под ударами. Алекс схватила револьвер и прицелилась в дверь, стараясь успокоить дыхание. Кейти вцепилась в ее руку.

– Что бы ни случилось, Кейти-птичка, помни, как сильно я тебя люблю.

– Я тоже люблю тебя, мама. – Кейти прижалась к матери так крепко, что Алекс услышала, как трепещет ее сердечко.

Дверь не выдержала, куски дерева и щепки полетели в разные стороны. Огромный, голый по пояс малаец ввалился в каюту, нагнув голову в тюрбане. Его черная борода устрашающе топорщилась, большую часть тела покрывала затейливая татуировка. В руке он держал кинжал. По бороде и татуировке Алекс догадалась, что это вождь пиратов.

– Убирайтесь! – приказала она, стараясь придать голосу властность.

– Бросай оружие! – прорычал он хрипло. Говорил он с сильным акцентом.

С отчаянием ощущая свою беспомощность, она подумала, что одной пули будет мало, чтобы остановить их всех.

Главарь сделал шаг вперед, его люди сгрудились за его спиной. Она подняла револьвер, дуло которого смотрело прямо в грудь малайцу. На таком расстоянии она не промахнется.

– Еще один шаг, и я стреляю.

Он улыбнулся, показывая крупные, как орехи, зубы.

– Сдавайтесь, или обе умрете!

Рука Алекс дрогнула. Единственная пуля могла спасти Кейти от насилия или рабства. Но, всемилостивый Боже, она не могла убить собственное дитя!

Воспользовавшись ее заминкой, пират выхватил у нее из рук револьвер. Вынув пулю, он с гнусной ухмылкой засунул оружие за пояс своего саронга. А затем, прищурившись, оглядел своих пленниц, У этого дикаря был умный и проницательный взгляд. Он смотрел на Алекс, словно фермер, оценивающий достоинства скота.

Она вздрогнула, но сдержалась, когда грубая ладонь скользнула по ее щеке. Пока она жива – жива и надежда. Она потребует, чтобы за них объявили выкуп. Ее семья достаточно богата, поэтому она и Кейти представляют большую ценность в качестве заложниц, нежели рабынь. Дотронувшись до волос девочки, золотых в утреннем свете, вождь пиратов расплылся в довольной улыбке.

– Красавица.

Он потянулся, чтобы снять девочку с койки.

– Нет! – вскрикнула Алекс, схватила дочь и сделала взмах ногой, чтобы ударить его.

Изрыгая проклятия, он успел уклониться, и ее нога лишь скользнула по его бедру. Движением руки он приказал двум мужчинам схватить ее, а сам вырвал девочку из ее рук. Кейти замолотила по его груди кулачками.

– Мама! Мама!

– Кейти! – Алекс вырывалась, стараясь прийти на помощь дочери.

С высокомерным равнодушием вождь пиратов перехватил кинжал и ударил ее рукояткой по голове.

Она потеряла сознание еще до того, как ее несчастную дочь унесли из каюты.

Остров Мадура расположен на редкость удачно: его окружают отмели и неприступные скалы вулканического происхождения, и лишь уютная гавань безопасна для судов, бросающих здесь якорь. Шхуна «Хелена» вошла в бухту, и первый помощник восхищенно воскликнул:

– Какой прелестный городок, капитан! Я-то думал, Мадура – дикое место…

Гэвин Эллиот улыбнулся. Бенджамин Лонг настоящий янки и прославился как моряк с огромным опытом, но это был его первый вояж в Ост-Индию.

– Эти острова не так уж безопасны, – ответил Гэвин. – Нет более красивого места на земле, но нет и более коварного. Люди здесь хорошие, но в то же время жестокие, хотя сами они не считают себя таковыми. Острова на первый взгляд выглядят цивилизованными, как, например, Мадура, но нужно вести себя очень осторожно, потому что местные жители совсем не похожи на нас.

Бенджамин прищурился, разглядывая ослепительно белый Дворец, возвышающийся на высоком скалистом холме в центре острова.

– Европейцы едут сюда без особой охоты. Португальский плотник как-то рассказывал мне, что султан Хасан большой охотник до человеческих душ, – задумчиво произнес Лонг.

– Более вероятно, что он истязает не души, а тела, но приходится признать – он умный правитель и постоянно расширяет торговлю с другими странами. Я никогда не слышал, чтобы корабль с Запада имел здесь какие-нибудь неприятности, – сказал Гэвин и подумал, что Мадура, конечно, безопасное место, но лишь для тех, кто слепо подчиняется воле султана, потому что кто же захочет, чтобы с него живьем содрали кожу – причем очень медленно – или зажарили на костре? Впрочем, Гэвин не стал говорить об этом. Моряки суеверный народ, и незачем пугать их без причины.

– Может быть, в былые времена обходилось и без неприятностей, но что-то это местечко не кажется мне таким уж безопасным. – Настороженный взгляд Бенджамина следил за большой, искусно украшенной лодкой, направляющейся в их сторону по сверкающей солнечными бликами воде залива. Это было официальное судно, возможно, принадлежащее местному торговому агентству.

– Мы пробудем здесь два-три дня – вполне достаточно, чтобы пополнить запасы воды и провизии и отправить груз по назначению. – Так как Гэвин никогда прежде не бывал на Мадуре, он обрадовался, когда представитель морского агентства в Маниле попросил его доставить несколько небольших коробок самому султану Хасану. Судя по оплате, они были очень ценными, а остановка, как предполагалось, должна была занять у них всего несколько дней.

О далеком острове ходило множество легенд. Богатые, могущественные и таинственные султаны Мадуры отказывались признавать голландские притязания на управление Ост-Индией, а голландцы проявили достаточно мудрости, чтобы не давить на них. Об острове, его жителях, но в первую очередь о султане рассказывали фантастические истории. Если принять во внимание тот факт, что остров был практически закрыт для иностранцев и им была оставлена лишь узкая прибрежная полоса причалов и таверн, то эти истории выглядели настолько невероятными, что слушатели только качали головами. Как и в Китае, правители Мадуры не хотели, чтобы их подданные проникались западными идеями образования, свободной торговли и справедливости, когда речь заходила о представителях низших сословий.

Что касается Гэвина, то ему нравились свободолюбивые западные идеалы, и его взгляд невольно задержался на американском флаге, развевающемся высоко над головой. «Хелена», названная в честь девушки, на которой он женился и которую вскоре потерял, была самой быстроходной и самой любимой в его флотилии шхуной. Она была построена по принципу балтиморских клиперов, хорошо зарекомендовавших себя в торговле с Китаем, но отличалась от них большими размерами. Вместительные грузовые трюмы, быстроходность и отличная плавучесть позволяли судну легко уходить от любой погони и выдерживать даже самые ужасные тайфуны. «Хелена» была прекрасно вооружена, ибо только глупец отправился бы в эти воды безоружным.

Гэвин начал свою карьеру с простого матроса и, став владельцем «Хелены», скучал по долгим морским путешествиям. По мере того как его бизнес рос, ему приходилось проводить все больше времени на суше. Когда они покинут Мадуру, шхуна возьмет курс на Англию, где Бенджамин примет командование судном, а Гэвин займется организацией лондонского отделения своей торговой фирмы «Эллиот-Хаус».

Филиалы в Макао и Кантоне были в надежных, честных руках, как и его офис в родном Бостоне. Открытие лондонского отделения компании было дерзким вызовом коммерческой столице Европы и целью, к которой он стремился не одно десятилетие. Еще бы, ведь он американец! Американец, который собирается побить лондонских купцов на их собственном поле и свести некоторые личные счеты. Другой Хелены никогда больше не будет, но может быть, он еще встретит женщину, которую сможет полюбить? А если кто-то припомнит его отца и то, что Гэвин Эллиот родился и воспитывался в Британии, до того как его увезли в Америку, это сделает его триумф еще более сладостным.

Пройдут годы, прежде чем он вернется на Восток, если вообще вернется, а потому путешествие на острова было его прощанием с этим регионом. Хотя Британия и Америка вошли в его кровь и плоть, он скучал по красотам Ост-Индии, по островам, разбросанным на самом синем из всех морей, словно драгоценности, небрежно брошенные щедрой рукой великана. Он скучал и по Китаю, где в течение последних лет провел немало времени, либо отдыхая в своей роскошной вилле на Макао, либо занимаясь делами в тесном, многолюдном, переполненном иностранцами разноязыком Кантоне, средоточии всех его богатств…

Пришлось отвлечься от невеселых мыслей, когда к нему подошел второй помощник.

– Капитан, для вас личное письмо.

Очевидно, посланцы знали, что он везет специальный груз для султана. Гэвин подошел к трем мужчинам, которые поднимались на борт его шхуны. Двое по виду были аборигены, чиновники портовой службы, а третий, китаец в шелковой одежде, держался с достоинством, как человек, обладающий властью.

Гэвин вежливо склонил голову.

– Добро пожаловать на «Хелену», джентльмены, – проговорил он на разговорном малайском, который был в ходу на островах. – Своим присутствием вы оказываете честь моему кораблю.

К его удивлению, китаец ответил на хорошем английском:

– Это вы делаете нам честь, капитан Гэвин Эллиот. Я Шень Ю, премьер-министр Мадуры. Мне поручено передать вам приглашение от его величества султана Хасана.

Богатый жизненный опыт подсказал Гэвину, что не стоит показывать своего удивления. Откуда Шень Ю знает его имя, если он и его шхуна никогда не заходили в этот порт? И по какой причине американский капитан удостоился приглашения султана? Да, Гэвин был преуспевающий делец, глава торгового дома, носящего его имя. Но чтобы султан пригласил в гости иностранного купца? Это противоречило местным обычаям. Может быть, его величество просто беспокоится о своих драгоценных коробках? Что-то во всем этом было странное, и Гэвин решил, что следует быть настороже.

– Мне будет приятно самому отвезти во дворец груз, предназначенный султану, – ответил Гэвин с легким поклоном.

– О, это совсем не обязательно, – улыбнулся Шень Ю. – Я сам позабочусь о грузе. Его величество пожелал, чтобы вы проследовали со мной в Белый дворец и провели там ночь в качестве его гостя.

Что, черт возьми, происходит? Ясно, что от этого приглашения невозможно отказаться, если только Гэвин не собирается немедленно покинуть гавань. Правда, он не испытывал страха, да к тому же его разбирало любопытство.

– Я удивлен, что такой чести удостоился простой капитан. Выпейте что-нибудь прохладительное, пока я буду готов отправиться с вами.

Гэвин передал мадурайцев Бенджамину и пошел переодеться. В этой части света придают огромное значение внешнему виду – чем богаче, тем лучше, поэтому по его просьбе портной украсил его морскую форму ослепительным золотым шнуром и сверкающими, словно солнце, блестящими металлическими пуговицами, а форменную фуражку – роскошным плюмажем. Он терпеть не мог облачаться во все это великолепие и с трудом сохранял в подобных случаях невозмутимое выражение лица, однако его тщательно скрываемое раздражение никогда не отражалось на его поведении, а потому и не вызывало недовольства. Парадная форма удивительно ему шла.