Впервые он попросил ее об этом очень давно, еще до рождения сыновей. Как-то муж сказал, что жена боевого офицера, а уж тем более генерала, обязана уметь пользоваться оружием. И несколько месяцев подряд возил ее в какой-то подземный тир, расположенный в подвале весьма серьезного государственного здания, в котором он работал. Когда генерал убедился, что Ниночка — способная ученица и стреляет ничуть не хуже подчиненных ему офицеров, полушутя-полусерьезно сказал:

— Вот, девочка, после моей смерти ты и будешь ухаживать за моим боевым другом… Считай это приказом, если хочешь, завещанием… Береги его!

Умирая, он снова повторил свою просьбу. Нина дала ему слово, что будет следить за оружием мужа и держать его в порядке. Слово свое генеральша сдержала.

Когда Нина Владимировна посмотрела на часы в следующий раз, они показывали уже без четверти четыре. За окнами, вероятно, занимался ранний майский рассвет, но портьеры были по-прежнему плотно сдвинуты, сохраняя в кабинете генерала продолжение ночи. Нина Владимировна легла и снова попыталась уснуть. И когда около девяти утра Нюся вошла к своей хозяйке с подносом, на котором, помимо чашечки кофе, стояла тарелка с традиционными тостами, генеральша только-только проснулась и, к собственному изумлению, чувствовала себя вполне сносно.

— Не нужно, милая, — опередила она Нюсино «Доброе утро». — Я позавтракаю вместе со всеми… Кстати, как они — встали?..

— Только мальчики, — доложила Нюся и неодобрительно хмыкнула. — А эти обе — как сговорились, у обеих головы с утра болят.

— Вот как? — Нина Владимировна внимательно посмотрела на свою дуэнью. — У обеих сразу?

— Обе, Ниночка Владимировна, хороши… Лентяйки и бездельницы! Вот кто они… На что хотите поспорю, что Маша продрыхнет до полудня. А Эльвира…

— Ну насчет Эли — это ты зря, — решительно возразила Нина Владимировна, с необычной для нее живостью поднимаясь на ноги. — Эля как раз трудяга… Так что поспать во время отпуска право вполне даже заработала.

— Она-то как раз не спит, — ворчливо пробормотала Нюся. — Я видела, как она в ванную шлепала…

— Вот видишь!

— Я-то как раз вижу, что Эльвира Сергеевна нас всех на дух не переносит. Ей и за столом-то со всеми сидеть не уютно. Что уж вчера на нее нашло — не знаю. Осчастливила семейство — поужинала со всеми. А то всё: «Будьте любезны, Нюся, подайте мне кофе в нашу комнату, я себя неважно чувствую…» Тьфу ты!.. Я ей что, прислуга?!

— Ясно, почему ты на нее озлилась, — улыбнулась Нина Владимировна. — А кофе-то подала?

— В первый и последний раз! — сердито буркнула Нюся. — Ноги, руки есть — сама себе сделает. А я и не подавала вовсе — так просто поднос снесла и поставила.

— Вот видишь, значит, и правда плохо себя чувствует… Ладно, Нюся, я передумала, пожалуй, проявлю женскую солидарность и тоже позавтракаю здесь.

— Вы — совсем другое дело, — твердо заявила Нюся. — Во-первых, вы хозяйка, во-вторых, возраст… Кушайте, пока не остыло!

— А что мальчики?

— Да они уже давно позавтракали и в гараж — что-то там у Евгения Константиновича «Волга»…

— Это не «Волга», Нюсенька, это «Мерседес», сто раз тебе, кажется, говорила.

— Какая разница? Тем более на «Волгу» очень похожа.

Спорить с ней было бесполезно, и Нина Владимировна, махнув рукой, замолчала и приступила к завтраку, задумчиво глядя в окно, портьеры на котором только что раздвинула Нюся.

Из кабинета довольно хорошо просматривался соседний сад, правда, не такой густой и заросший, как у Паниных, и особняк — в отличие от сада точная копия генеральского. Нина Владимировна отметила, что все окна соседского дома с той стороны, которая выходила на их жилище, были занавешены не шторами, как при прежних хозяевах, а жалюзи. С ее точки зрения, жалюзи отдавали казенщиной и дурным вкусом, и, поморщившись, она отвела взгляд в сторону.

— Что-нибудь не так? — Нюся, заметившая неудовольствие на лице хозяйки, забеспокоилась.

— Нет-нет, спасибо, кофе чудесный, а я уже сыта… — заверила ее Нина Владимировна, давно мысленно вернувшаяся к событиям прошедшей ночи. В голове генеральши вызревал некий пока еще смутный план, который она намеревалась реализовать с одной-единственной целью: узнать правду. Не только выяснить, которая из ее невесток встречалась с Любомиром, но и заставить ту признаться, чем именно шантажирует ее этот подонок… Только в этом случае ее ошибка — опрометчивое согласие посетить соседа и отпраздновать вместе с ним новоселье — вполне могла обернуться умным и нужным ходом…

Нина Владимировна считала себя от природы весьма наблюдательным человеком. И никто не стал бы спорить, что склад ума у нее по преимуществу аналитический… Если бы не трагедия, связанная с родителями, из нее со временем наверняка получился бы прекрасный медик, ученый: ведь именно наукой она и намеревалась заняться после окончания института и ординатуры. Но воспоминания об этом, уж тем более сожаления Нину Владимировну никогда не мучили. Предаваться пустым мечтаниям было не в ее правилах. Судьба сложилась совсем иначе, не важно, что не по ее воле. А жизнь нельзя откладывать на потом в неоправданной надежде, что все вдруг возьмет да и изменится, и вместе с этим «всем» и судьба тоже… Нет! Жить нужно сегодня и сейчас, исходя из того, что уже есть, а не из каких-то там лучших или худших, а то и вовсе придуманных вариантов.

— Принеси мне, Нюсенька, сегодня синее шелковое платье, голубой шарф и ту, вчерашнюю брошь, — обратилась она к Нюсе, направлявшейся уже прочь из кабинета все с тем же подносом в руках.

— Сюда прямо нести? — удивилась та, поскольку предполагала, что Нина Владимировна, скорее всего, отправится в свою комнату. — И причесываться тоже здесь будем?..

— Сюда. Здесь, — усмехнулась генеральша, но решения своего никак не объяснила. А Нюся, зная характер хозяйки, смолчала и покорно отправилась выполнять ее распоряжение.

5

К обеду вся семья была снова в сборе. Нина Владимировна была абсолютно уверена в том, что ее проницательности хватит, чтобы выяснить, которая из невесток встречалась этой ночью с соседом. Но уже к середине трапезы стало ясно, что на этот раз она ошиблась: обе женщины выглядели, как обычно, и вели себя тоже вполне традиционно. Даже очередное выступление Маши легко можно было отнести к обыкновенному явлению.

Поняв, что ни одна из невесток не собирается себя выдавать, Нина Владимировна обратилась именно к Маше с вопросом, который сама считала провокационным.

— Вот уж не думала, — небрежно произнесла генеральша, — что в таком юном возрасте могут мучить головные боли. У меня такое бывало исключительно от ночных бдений.

— Ну при чем тут возраст? — Маша совершенно спокойно поглядела на свекровь. — Подумаешь, голова разболелась. С кем не бывает? Тем более в особенные дни, правда, Эль?

Эльвира от неожиданности уронила ложечку и, вспыхнув, возмущенно посмотрела на свекровь. Так же как и Нина Владимировна, Эльвира терпеть не могла подобных разговоров.

— С чего ты взяла? — резко бросила она. — И вообще… Веди себя прилично хотя бы за столом!

Владимир, уткнувшись носом в тарелку, едва сдерживался от смеха. Евгений покраснел как рак и изо всех сил старался не смотреть на мать.

Но Маша, казалось, ничего не замечала.

— И что же я такого неприличного сказала? — в ее голосе звучало искреннее недоумение. — Что естественно — то не стыдно, ведь верно?

— Ну хватит! — Нина Владимировна тоже не выдержала. — Мы, кажется, действительно за столом… Нюся, жаркое мне не подавай, я просто выпью компота и пойду отдохну.

Она отлично поняла, что дальнейшее наблюдение за невестками ничего не даст. И вообще, почему она, собственно говоря, решила, что с Любомиром ночью встречалась одна из них? А вдруг это была какая-нибудь посторонняя женщина? Или соседка?

Генеральша задумалась, мысленно перебирая возможные варианты. Особняк Любомира слева от ее дома. С другой стороны от него жила взрослая дочь и тоже почти взрослые внуки той самой, ныне уже покойной, подруги Нины Владимировны, которая когда-то спасла ее от ареста и привела в гости к генералу. Совершенно очевидно, однако, что между дочерью подруги Ольгой и Любомиром подобный разговор состояться не мог. Хотя бы потому, что Оля была разведена и никакого «козла» и «ублюдка» у нее не было даже в качестве любовника. Воспитанная матерью в строгости, она бы ничего подобного себе не позволила… Дальше… Что же дальше?.. По другую сторону генеральского особняка проживала пожилая «академическая» пара. К ним иногда наезжала огромная и шумная молодежная компания то ли детей, то ли внуков. Запомнить, кто из них кто, Нина Владимировна и не пыталась.

Но во-первых, эти шумные наезды генеральша услыхала бы обязательно. Во-вторых… Для чего, спрашивается, Любомиру с кем-либо встречаться у них в саду, а не на своей территории? Глупо. Да и женщина очень торопилась уйти, боялась, что проснется ее муж. Она и так, судя по всему, рисковала…

— Нина Владимировна! — голос Нюси вернул глубоко задумавшуюся генеральшу к реальности. — Вам помочь дойти до кабинета… или комнаты?

— Конечно нет, — сухо ответила генеральша. — Лучше принеси еще компота, замечательный у тебя сегодня вышел… Володя!

Старший сын слегка вздрогнул и виновато глянул на мать, отрываясь от газеты, которой загородился от остальных.

— Ты неисправим, — вздохнула Нина Владимировна. — Просто удивительно: с самого детства пытаюсь отучить тебя читать за едой, и все без толку…

— Извини, мамусь, — он добродушно улыбнулся и быстренько сложил газету вчетверо. — Просто статья про одного знакомого. Это, дорогая, по твоей части, — Владимир посмотрел на жену. — Кто бы мог подумать, что Серегин занимается такими делами?

— Какими? — Эля удивленно приподняла брови.

— Представляешь, у него дома хранилась уйма оружия… Где-то на даче, что ли… Вот уж не подумал бы!

— Хранил или перепродавал? — поинтересовалась Эльвира.

— А какая разница? — встряла Маша.

— Большая. Сроки за хранение оружия и за его перепродажу разные… Так что там?

— Я еще не дочитал, дочитаю — скажу… Женька, ты его помнишь?

— Серегина? Помню, конечно, но не видел, наверное, года два… Вот дурак!

— Эля, — Нина Владимировна немного поколебалась, но все-таки продолжила: — Хранение оружия… За это что — есть статья? Я-то думала, нынешние законы это допускают…

— Есть, — Эльвира улыбнулась. — Статья двести двадцать два, часть, если не ошибаюсь, первая… От двух до четырех…

— Что — от двух до четырех? — не поняла генеральша.

— Срок наказания… Но если он его просто хранил, а не перепродавал и сумеет это доказать, могут дать минимальный и даже условно… Боже, Нина Владимировна, вам-то это зачем?

— О!.. Вобщем-то незачем… Тем более что сдавать его я не собираюсь.

— К-кого?! — от изумления Эля приоткрыла рот. — Вы что, хотите сказать, что у вас… у вас есть оружие?!

— Да, пистолет Константина, — спокойно произнесла генеральша. — Именной… Неужели ты не знала?

— Круто! — восхитилась Маша и уставилась на свекровь почти с восхищением. — И вы что — умеете из него палить?

— Не палить, как ты выразилась, а стрелять… Разумеется, умею.

— Господи, мам, — Владимир поморщился. — Неужели ты не понимаешь, что именного оружия это не касается? Я имею в виду — статья.

— Это не касается владельцев именных пистолетов, — Эльвира вдруг разволновалась вопреки обыкновению. — Но никак не наследников… Если только после смерти мужа вы не утрясли этот вопрос с властями… Господи, да зачем он вам?!

— А меня не касаются ваши нынешние законы! — твердо произнесла генеральша. — Вот не станет меня — сдавайте на здоровье, что хотите! А я обещала мужу хранить его оружие, пока жива… К вашему сведению, Костя прошел с ним всю войну!

— Ну-у-у… — разочарованно протянула Маша, — так он уже старый… Тогда не интересно, из него уже наверняка не выстрелишь, весь заржавел…

Генеральша поморщилась и посмотрела на невестку почти с отвращением.

— Какая может быть ржавчина на оружии, за которым следят? А я за ним слежу! Пистолет в полном порядке!

— Послушай, мамочка, я давно хотел сказать тебе. — Евгений, до сих пор молча слушающий оживленную беседу остальных, нахмурился. — Тут я согласен с Элей. Это безумие держать в доме настоящее боевое оружие, да еще, как ты выразилась, «в полном порядке»!.. Где ты его, кстати, держишь?

— Там, где положено, — усмехнулась Нина Владимировна. — Вам всем об этом знать совсем не обязательно. А то действительно привлекут по этой вашей статье, а вы — и знать не знаете ничего. Следовательно, как сообщников не заберут…