Ольга Дашкова - Обрыв

Вспоминаю, что так и не сделала тест на беременность. Купила, а он так и остался лежать в сумочке, носила с собой несколько дней. Когда затошнило первый раз, испугалась, но отмахнулась от мысли о беременности. Тогда доктор сказал, что я еще могу иметь детей, но надо что-то там подлечить, я не вникала и не вслушивалась в его слова. Была полностью поглощена своим горем.

А когда симптомы повторились, сомнений не осталось. Но все равно боялась сделать тест. Боялась, что это может быть неправдой, боялась идти к врачу, услышать про осложнения. Трусиха.

Сижу на корточках, изо рта идет пар, похолодало. На рукав пальто падет первая снежинка, долго смотрю на нее. Поднимаю голову к небу, идет снег. Улыбаюсь. Интересно, как там Егор? Может, у него тоже идет снег?

Слышу хруст ветки, совсем близко. Медленно оглядываюсь, пытаюсь понять, откуда он, с какой стороны. Ничего не вижу, перед глазами одни деревья, кусты, мерзлая трава. Все слилось и смешалось. Снова хруст, еще ближе. Слишком резко поднимаюсь, тело ведет в сторону, делаю несколько шагов, и тут меня хватают за руку.

Вскрикиваю, пытаюсь вырваться. Но мужчина крепко держит, разворачивает и придавливает к дереву.

— Не ори ты, блять, ненормальная, — Колян, с разбитым лбом и засохшей на нем кровью, зло смотрит, больно сжимая руку. — А ты шустро бегаешь, не один час меня погоняла по лесу.

— Чего вам нужно?

— Ты мне нужна, девочка. Только ты.

— В каком смысле, я? Вы что, маньяк?

— Совсем ебанулась?

— Тогда зачем? Зачем меня похитили? Потом повезли не туда, куда хотели? Что за фотография, на которой была я? Кто вы вообще?

— Пошли, давай, обратно, ходим тут кругами.

Он дернул меня за руку и потащил вперед. Шел быстро, я не успевала за ним, спотыкаясь о корни деревьев и упавшие ветки.

— Кто-то хочет с тобой поговорить, дали только фотографию, сказали адрес, и чтобы привез в определенное место. Пообещали немалые деньги.

— Кто?

— Я не знаю, но есть кое-какое соображение. Если так много бабла за то, чтобы привезти какую-то девчонку, а девчонка-то не простая. Так и оказалось. Да, девочка, ты ведь не простая? Вдова самого Толи Беса.

— Так чего вы не отвезли меня, как хотели?

— Потому что за тебя могут дать больше.

— Подождите, дайте отдохнуть. Голова кружится.

— Да, вот к тому же еще и беременная вдова.

Мужчина останавливается, отпускает мою руку, я прислоняюсь к дереву, закрываю глаза. Дышу ровно, пытаюсь успокоить сердце. Да кому я опять понадобилась? Три недели в городе, и только сейчас со мной захотели поговорить? Нельзя было просто прийти домой? Почему эти люди все всегда усложняют?

— Я головой ударилась, когда машина свалилась в овраг. Сотрясение, скорее всего, — не хочу, чтобы он мог подумать, что я и правда беременная.

— Ну, да, да. Пусть будет сотрясение. Но за вдову с наследником дадут еще больше.

— А вы думаете, кто эти люди?

— Я не думаю, я уверен. Дядька Беса, шишка крутая, с Москвы. Он-то его здесь и поставил в городе, да и в области, делать свои грязные дела.

Плохо помню, но я точно видела Толиного дядю, он был на свадьбе. Но это было всего один раз, и я была в таком состоянии, мало что замечала вокруг себя. Но для чего я ему?

— А почему вы говорили, что живой мне оттуда уже не выйти? — не знаю почему, но тяну время, словно выкруживаю у судьбы лишние минуты.

— Так, ты себя в зеркало-то видела? Никто не откажется позабавиться с женой Беса, к тому же, видимо, он сильно огорчил дядю. Разные ходят слухи, тебе незачем их знать. Подышала? Тогда пошли, — снова тянет за руку.

Ничего не могу понять, но дела мои плохие. Если этот человек не повезет меня сразу, то, может, я могу как-то уговорить его не отдавать меня никому? Дам денег, отдам все, что есть. Пока я размышляла, мы почти вышли из леса. Колян словно знал, куда идти, видимо, правда, я ходила кругами. Снег пошел еще сильнее, засыпая серую, мерзлую землю.

Мы вышли практически к месту аварии, только чуть дальше. Нам была видна перевернутая машина, а рядом с ней человек. Колян замер, мы оба рассматривали крепкого мужчину в короткой куртке. Выше, на склоне, стоял автомобиль.

— А вот и наш транспорт, пойдем. И только попробуй открыть рот.

Он достает из-за пояса пистолет, демонстрируя его мне. Снова не отпускает мою руку, таща за собой, но не к машине, а вверх по склону, здесь он не такой крутой.

— Что ты задумал? — карабкаюсь, другого выхода нет, как только идти за ним.

Поднимаемся на дорогу и замираем на месте. Три машины: два черных мерседеса и автомобиль ГБДД, стоит, сверкая проблесковыми маячками, в метрах трехсот от нас. Колян было дергается назад, но нас замечают. Четверо мужчин оборачиваются в нашу сторону. Двое в форме, двое других в чем-то темном. Снег начинает валить еще сильнее, падая большими хлопьями, из-за него невозможно разглядеть их лиц, только силуэты.

Чувствую, как мне в спину упирается оружие, оборачиваюсь, хочу посмотреть, но меня толкают, заставляя идти вперед.

— Будешь дергаться, получишь пулю, — у самого уха противный скрипучий голос Коляна.

Сглатываю, страх парализует тело, иду, словно на деревянных ногах. Смотрю вперед, ничего перед собой не вижу, руки дрожат, ствол больно упирается прямо в позвоночник. Мужчина, прикрывается мной, словно щитом, идет сзади. Неужели, все повторяется заново?

Егор

Раннее утро. Двумя машинами, выжимая скорость по максимуму, выезжали из города. Глеб уверенно держал руль, практически не смотрел в мою сторону.

— Ну и видок у тебя, краше в гроб кладут.

— Дай бог, это будет не сегодня. Хотя, если с Верой что-то случится, сам лягу рядом.

— Все не так плохо. Машину нашли, вроде наша.

— Вот именно, что вроде.

— Надо сказать спасибо жильцам дома, что повесили камеры, Кир быстро узнал номера тачки.

Да, друг Морозова молодец, сильно помог, без него в чужом городе было бы трудно, имея хоть сколько денег, но не имея связей. Кирилл подключил нужных людей, проверяли камеры на всех постах выезда из города. Нашли ближе к утру, хоть и по заляпанным в грязи номерам поняли, что это наша машина.

Но тут был звонок в службу спасения из дачного поселка вблизи деревни Губино. Звонивший сообщил о том, что двое подозрительных людей, приехав ночью и забравшись на чужой участок, удерживают молодую женщину. Назвал знакомые номера.

Но как только мы выехали из города, поступил звонок об аварии, что произошла на трассе именно в том районе. Очевидцы видели, как машину занесло, и она перевернулась в кювет. Мы приехали одновременно с полицией, бригада скорой медицинской помощи вот-вот должна была подъехать.

Вокруг никого не было, Глеб спустился вниз, чтобы посмотреть, есть ли кто в машине, что лежала перевернутая на боку. Молил бога, чтобы там не было моей девочки. Я готов был душу отдать, чтобы только ее там не оказалось, и она была жива. Глеб молчал, что-то осматривал в машине, Кирилл общался с сотрудниками полиции, и тут на дороге, метрах в двухстах от нас, появились двое.

Я думал, мое сердце выскочит из груди, когда увидел Веру. Так внезапно снег закружил крупными хлопьями, я не мог разглядеть ее лица, но я точно знал, что это она. Ее вел мужчина, шедший позади, крепко держал за локоть, но она не дергалась, не просила о помощи. Я хотел было пойти навстречу, но Кирилл меня остановил и потянулся, начав медленно расстёгивать куртку, под которой была отчетливо видна кобура и оружие.

Когда они подошли ближе, она смотрела вокруг стеклянными глазами, не узнавала меня. Ровная спина, расстёгнутое пальто, бледное лицо, искусанные губы. Они подошли ближе, встали почти у самого края дороги. И тут она посмотрела на меня, в глазах вспыхнул блеск, одними губами проговорила мое имя. Сделала шаг вперед, но ее дернули обратно, отчего больно сморщилась.

— Мне нужна машина! — мужик, что удерживал ее, закричал в нашу сторону. — Мне нужна машина, иначе девчонка получит пулю.

— Э, мужик, ты чего? — это уже полицейские, синхронно потянулись за своим оружием.

— Я сказал, я не шучу! Быстро все отошли и дали мне машину!

Мужик нервничал, а я видел только Верины глаза, которые смотрели в мои. В них было столько боли и сожаления.

— Давай ты отпустишь девушку и получишь машину. Вот эту, смотри, — показываю на нашу с Глебом. — Полный бак, вот ключи. Только отпусти девушку.

— Нет, мы едем вместе. Кидай мне ключи и отходи.

Парни в форме пытаются медленно обойти и приблизиться к мужчине, оружие уже направлено на него и Веру.

— Нет, мужики, не надо. Я сам, — поднимаю руки в знак того, что чист, делаю несколько шагов к ним. — Послушай, это плохая идея брать заложника с собой. Отпусти ее. Возьми машину. Уезжай. Тебя никто не станет преследовать.

Он думает несколько секунд, но потом все равно кричит, чтобы все отошли, и ему дали машину. Время словно замерло, Вера бледнеет еще больше, видно, что ей тяжело стоять.

— Отпусти меня, ну что ты вцепился. Ты же видишь, тебе не уйти со мной.

Полицейские о чем-то переговариваются по рации, слышно, как им отвечают, что дорога перекрыта.

— Сильно умная, да? Я один не проеду и километра, меня сразу подстрелят. Отошли все дальше! Дальше, я сказал!

Вижу, как ровно за ними, на самом краю, около искорёженного ограждения дороги, поднимается фигура Глеба. Он делает знак, чтобы его не выдали, прислоняя палец к губам. А я начинаю говорить, чтобы как-то отвлечь его.

— Тебе правда не уйти с ней. Смотри, девочка сейчас упадет в обморок, на ногах почти не стоит. Если тебе так нужен заложник, возьми меня. Давай поедем вместе. Я поведу. Только отпусти ее.

— Нет, так не пойдет. Мне нужна девчонка.

Мужик нервничает еще больше, я шепчу Вере одними губами: «Все хорошо, девочка. Все хорошо, милая» Она понимает, чуть кивает головой, но в это время отчетливо слышен звук сирен приближающийся скорой. Мужик дергается, выводит руку из-за спины Веры и направляет оружие на меня.

— Вы специально, суки, тянете время! Ну-ка, отошли все дальше!

Он размахивает пистолетом в разные стороны, Вера испуганно смотрит на меня, прижимая руки к груди. Глеб подходит совсем вплотную сзади и приставляет ствол к его виску, пытаясь оттеснить Веру в сторону.

— А теперь, мразь, прекратил орать и отпустил девушку.

Мужик замирает, но, долго не думая, прислоняет свой ствол к виску Веры.

— А если так?

Вера застывает на месте, даже, кажется, что перестает дышать. Глазами, полными страха, смотрит на меня, а я снова ничего не могу сделать. Она начинает оседать на землю.

Все дальнейшее происходит за считанные доли секунды. Вера падает, мужик отталкивает ее в сторону, разворачивается к Морозову. Два громких выстрела оглушают пустую трассу. Мужик падает на землю словно куль, Глеб валится на бок, а я бегу к Вере, которая лежит без сознания.

Быстро смотрю на Глеба, к которому спешат медики. Трогаю холодные щеки, пытаюсь согреть, прижимаю крепче. Поднимаю на руки, больно простреливает спину, и трещат несросшиеся ребра. Но я этого не замечаю, ее надо срочно унести, согреть, привести в сознание.

— Вера. Вера. Очнись, девочка моя. — всматриваюсь в бледное лицо.

— Егор, — она тихо говорит и открывает глаза.

— Да, родная, да. это я.

Поднимает руку, проводит тонкими пальцами по лицу, задевая разбитую скулу, сильно отросшую щетину.

— Я снова падаю в обморок, а ты носишь меня на руках. От меня одни проблемы.

— Не говорит так, а то отшлепаю.

— Меня только отшлепать и не хватало, — улыбается.

— Кирилл, помоги.

Доношу Веру до машины, Кир помогает открыть дверь, сам садится за руль.

— Поехали за медиками, в больничку.

Вера ерзает на руках, пытается сеть, но я ей не даю. прижимая еще крепче.

— Посиди, пожалуйста, и не ерзай, я соскучился.

— Но я не хочу в больничку, — смотрит прямо в глаза, а у меня сердце гулко стучит от переполняющей меня нежности.

— Хочешь. Совсем бледная, да и надо узнать, что там с нашим героем.

Вера

— Так вас зовут Вера или Вероника?

— Вероника, но для Егора я Вера, он сам так решил. Точнее, я долгое время была под этим именем.

Наш новый общий знакомый и старый друг Морозова, Кирилл, словно между прочем задавал мне вопросы. Он привез нас в больницу вслед за бригадой, что везла Глеба.

Нас определили каждого в отдельную палату, хотя Егор сопротивлялся и хотел постоянно быть со мной. Пришлось его успокоить и сказать, что со мной все хорошо, хотя голова периодически кружилась. Если он так и дальше будет рядом, то снова начнет носить меня на руках.