Ольга Дашкова - Обрыв

Он видел только фото с ее свадьбы, на них ослепительно красивая девушка с темными волнами волос на оголенной спине и плечах смотрела в объектив, немного грустно и отстраненно. Словно это и не ее свадьба, а она всего лишь гостья.

Сев на неудобное кресло, прокручивая все, что произошло, думал только о ней. Голова раскалывалась, с ног валила усталость, так и не принял таблетки, не поставил укол. Ребра еще не срослись, на голове швы, с лица не до конца спала опухоль. Вот же Вера меня увидит, испугается.

Так и уснул, как сидел, а потом этот сон и Вера с ребенком на руках. Он точно знал, это его ребёнок, его сын.

– Егор, проснись! Нашли машину, на которой увезли Веру.

Вера

Горячий сладкий чай обжигал горло, но стало легче, по телу разливалось тепло и перестало тошнить. Съев булку, смотрю в окно на зеленый покосившийся забор и соседний участок. Я даже не знаю, в какой стороне от города это Губино, а, может, это и не оно.

– Николай, – все-таки снова решаюсь задать вопрос. – Может, ответите, кому и зачем я понадобилась? Куда вы меня везете?

Мужчина даже не смотрит в мою сторону, достал из-за куртки пистолет и положил его перед собой на стол. Я плохо в них разбираюсь, но видела такой у Толиной охраны. По спине пробежал холодок, даже дыхание задержала, крепко сжав в руках кружку.

Антоха, сидевший до этого хмуро, выпрямил спину и настороженно посмотрел на напарника.

– Ты чего, Колян? Зачем ствол?

– Вы убьете меня? – мой тихий вопрос.

Мужчина о чем-то долго думал, не ответив ни на один вопрос. Мы с Антохой притихли, ждали, что будет дальше. Но ожидание и незнание угнетало, давило тяжелым грузом.

– Антоха, собери наши вещи, выведи девчонку в туалет, и выезжаем.

Антоха тут же засуетился, собирая в сумку какие-то тряпки, а мужчина, спрятав оружие, встал и вышел на крыльцо. Оттуда сразу потянуло сигаретным дымом. Потом хлопнула автомобильная дверь, и завелась машина.

Меня любезно сопроводили в уличный туалет. Проходя мимо соседнего дома, заметила, как в его окне дернулась занавеска. Долго сидела, думала, как привлечь внимание соседей, что в доме кто-то есть, не было никаких сомнений. Я же точно видела, как шевельнулась штора, а за ней была тень. Но со стороны туалета была лишь глухая стена дома и забор, через который не перелезешь быстро.

Думай, думай, Вероника. Надо что-то делать, если меня эти люди не убили сейчас, значит, у них есть приказ привезти меня живой. Надо рисковать.

Антоха волновался на улице и уже стучал в дверь. Надо было найти что-то тяжелое, чтобы кинуть в окно, если, конечно, хватит сил и докину. Выхожу, медленно иду, смотрю под ноги, делаю вид, что споткнулась. Падаю на колено, быстро хватаю обломок кирпича, тут же замахиваюсь и кидаю в окно. Осколок маленький, окно, конечно, не разбивается, но удар ощутимый.

– Помогите, –кричу как можно громче. – Помогите, меня похитили и удерживают силой!

– Ты чего, совсем больная? Чего орешь, дура? –Антоха больно хватает меня за плечи, трясет, тащит к машине.

– Что у вас там за крики?

– Колян, она орать удумала. Сучка бешеная. Можно, я ее уйму?

– Все замолчали и быстро в машину.

Меня заталкивают на заднее сидение, машина выруливает с участка, я всматриваюсь в соседний дом, на вид он совершенно безлюден. Неужели мне показалось? Но ведь я отчетливо видела, что человек был за занавеской.

Это был дачный поселок, прилегающий к деревне Губино. Деревня тоже выглядела полузаброшенной. Выехав из нее на трассу, машина поехала не дальше, а в сторону, откуда приехали.

– Колян, я не понял? Ты куда рулишь? Нам в другую сторону.

– Планы поменялись.

– Эй, ты чего, я не понял! Какие планы? У нас один план, доставить девчонку куда надо.

– Я сказал, заглохни. Едем туда, куда надо мне.

Машина набирала скорость, я сидела, вжавшись в сидение. Мужчины впереди ругались, я ничего не могла понять. Меня снова куда-то везут, но уже в другое место. Хорошо это или плохо, что меня везут не к тем людям, после которых, по словам того же Антохи, я не жилец? Что задумал этот Колян?

– Нет, мне не нравится все это, – Антоха не унимался. – У нас был договор доставить сучку кому надо. Какого хрена мы едем обратно в город? Ты что, меня за лоха держишь? А ну давай, разворачивайся обратно.

Он хватается за руль, пытаясь его выкрутить, но его отталкивают, прикладывают к панели. Он взвывает, зажимает нос рукой, кидается на обидчика. Я сижу и не знаю, что делать, они сейчас переубивают друг друга, и мы можем попасть в аварию. Машина виляет по трассе, встречные автомобили истошно сигналят. Но тут Колян достает оружие и направляет его на парня. Я замираю вместе с Антохой, оружие так и направлено на него, ствол почти упирается в его голову. Мужчина зол и взбешен, совершенно не смотрит на дорогу, быстро смотрю вперед и вижу, как на нас несется черный внедорожник.

– Осторожно! Машина! – кричу, хватаясь за переднее сидение.

Мужчина резко выкручивает руль вправо, машина начинает вилять по дороге, он пытается справиться с управлением. Нам чудом удается избежать столкновения, внедорожник проносится мимо в считанных сантиметрах от нас.

Но машину выбрасывает на обочину, сбивая ограждение, она летит в небольшой овраг с крутого спуска, сквозь высокий кустарник, с грохотом и треском падая на бок. Сначала я держусь, за что могу, цепляюсь за сидения, ручки дверей, потом лишь только успеваю прижать голову руками, чувствую сильный удар и на мгновение теряю сознание.

Очнулась от того, что тошнило и жутко воняло бензином. Неудобно лежу на боку, подо мной пассажирская дверь. Медленно тяну руку к голове, нащупываю что-то мокрое, подношу к лицу, пальцы в крови. Видимо, разбила стекло головой.

Пытаюсь подняться, но выходит плохо, карабкаюсь по сидению до другой двери. Мельком замечаю, что мужчины свалены друг на друга. Подтягиваться трудно и не получается, надо еще как-то открыть дверь. Сил нет никаких, тошнит еще сильнее, может, от запаха бензина или от сотрясения.

Пытаюсь выбить ногой заднее стекло, оно и так треснуло. Получается, просто выползаю, падаю на землю, жадно глотаю воздух, останавливаю подступающую рвоту. Сажусь на жухлую траву, покрытую утренним инеем. Изо рта идет пар, поднимаю голову к небу. Шепчу одними губами: «Господи, когда это все закончится?».

Поднимаюсь, хочу посмотреть, что там с мужчинами. Вижу сквозь стекло, покрытое мелкими трещинами, что мужчина, лежащий сверху, начинает шевелиться. Нужно срочно уходить. Оглядываюсь по сторонам, впереди лишь только лес, позади крутой спуск, с которого мы скатились и перевернулись.

Бегу к склону, пытаюсь забраться, цепляюсь за мерзлую землю и траву, ломая ногти, обдирая кожу на ладонях. Но ничего не выходит. Слышу за спиной треск стекла. Оборачиваюсь, но пока никого не вижу. Судорожно ищу, где можно спрятаться, если на дорогу выбраться не получается, но вокруг ничего нет, позади меня только лес. Отползаю подальше от машины и бегу сквозь высокую, засохшую траву к лесу.

Высокие каблуки проваливаются в мерзлую землю. Пробираюсь сквозь деревья, царапая лицо ветками. Постоянно оборачиваюсь назад, но пока ничего не вижу и не слышу. Сердце бешено колотится в груди, стучит в ребра, страх гонит неизвестно куда.

Вера

Холодно. Мороз пробирает до костей, кутаюсь в пальто. Я так быстро поспешила скрыться в лесу, бежала, не разбирая дороги, неизвестно куда. Не знаю, сколько прошло времени, брожу, наверное, несколько часов. Но знаю, что на месте нельзя оставаться. Постоянно оглядываюсь, прислушиваюсь.

Слышу свое прерывистое дыхание и шум леса. За каждым деревом мерещится человек. Хорошо, что нет снега и сугробов, тогда бы давно замёрзла насмерть.

Снова кружится голова, и ноет затылок. Прислоняюсь к широкому стволу дерева, начинает тошнить. Сажусь на корточки, обхватываю себя руками, пытаясь согреться.

Вспоминаю, что так и не сделала тест на беременность. Купила, а он так и остался лежать в сумочке, носила с собой несколько дней. Когда затошнило первый раз, испугалась, но отмахнулась от мысли о беременности. Тогда доктор сказал, что я еще могу иметь детей, но надо что-то там подлечить, я не вникала и не вслушивалась в его слова. Была полностью поглощена своим горем.

А когда симптомы повторились, сомнений не осталось. Но все равно боялась сделать тест. Боялась, что это может быть неправдой, боялась идти к врачу, услышать про осложнения. Трусиха.

Сижу на корточках, изо рта идет пар, похолодало. На рукав пальто падет первая снежинка, долго смотрю на нее. Поднимаю голову к небу, идет снег. Улыбаюсь. Интересно, как там Егор? Может, у него тоже идет снег?

Слышу хруст ветки, совсем близко. Медленно оглядываюсь, пытаясь понять, откуда он, с какой стороны. Ничего не вижу, перед глазами одни деревья, кусты, мерзлая трава. Все слилось и смешалось. Снова хруст, еще ближе. Слишком резко поднимаюсь, тело ведет в сторону, делаю несколько шагов, и тут меня хватают за руку.

Вскрикиваю, пытаюсь вырваться. Но мужчина крепко держит, разворачивает и придавливает к дереву.

– Не ори ты, блять, ненормальная, – Колян, с разбитым лбом и засохшей на нем кровью, зло смотрит, больно сжимая руку. – А ты шустро бегаешь, не один час меня погоняла по лесу.

– Чего вам нужно?

– Ты мне нужна, девочка. Только ты.

– В каком смысле, я? Вы что, маньяк?

– Совсем ебанулась?

– Тогда зачем? Зачем меня похитили? Потом повезли не туда, куда хотели? Что за фотография, на которой была я? Кто вы, вообще?

– Пошли, давай, обратно, ходим тут кругами.

Он дернул меня за руку и потащил вперед. Шел быстро, я не успевала за ним, спотыкаясь о корни деревьев и упавшие ветки.

– Кто-то хочет с тобой поговорить, дали только фотографию, сказали адрес, и чтобы привез в определенное место. Пообещали немалые деньги.

– Кто?

– Я не знаю, но есть кое-какое соображение. Если так много бабла за то, чтобы привезти какую-то девчонку, а девчонка-то не простая. Так и оказалось. Да, девочка, ты ведь не простая? Вдова самого Толи Беса.

– Так чего вы не отвезли меня, как хотели?

– Потому что за тебя могут дать больше.

– Подождите, дайте отдохнуть. Голова кружится.

– Да, вот к тому же еще и беременная вдова.

Мужчина останавливается, отпускает мою руку, я прислоняюсь к дереву, закрываю глаза. Дышу ровно, пытаюсь успокоить сердце. Да кому я опять понадобилась? Три недели в городе, и только сейчас со мной хотели поговорить? Нельзя было просто прийти домой? Почему эти люди все всегда усложняют?

– Я головой ударилась, когда машина свалилась в овраг. Сотрясение, скорее всего, – не хочу, чтобы он мог подумать, что я, и правда, беременная.

– Ну, да, да. Пусть будет сотрясение. Но за вдову с наследником дадут еще больше.

– А вы думаете, кто это за люди?

– Я не думаю, я уверен. Дядька Беса, шишка крутая, с Москвы. Он-то его здесь и поставил в городе, да и в области, делать свои грязные дела.

Плохо помню, но я точно видела Толиного дядю, он был на свадьбе. Но это было всего один раз, и я была в таком состоянии, мало что замечала вокруг себя. Но для чего я ему?

– А почему вы говорили, что живой мне оттуда уже не выйти? – не знаю, почему, но тяну время, словно выкруживаю у судьбы лишние минуты.

– Так, ты себя в зеркало-то видела? Никто не откажется позабавиться с женой Беса, к тому же, видимо, он сильно огорчил дядю. Разные ходят слухи, тебе незачем их знать. Подышала? Тогда пошли, – снова тянет за руку.

Ничего не могу понять, но дела мои плохие. Если этот человек не повезет меня сразу, то, может, я могу как-то уговорить его не отдавать меня никому? Дам денег, отдам все, что есть. Пока я размышляла, мы почти вышли из леса. Колян словно знал, куда идти, видимо, правда, я ходила кругами. Снег пошел еще сильнее, засыпая серую, мерзлую землю.

Мы вышли практически к месту аварии, только чуть дальше. Нам была видна перевернутая машина, а рядом с ней человек. Колян замер, мы оба рассматривали крепкого мужчину в короткой куртке. Выше, на склоне, стоял автомобиль.

– А вот и наш транспорт, пойдем. И только попробуй открыть рот.

Он достает из-за пояса пистолет, демонстрируя его мне. Снова не отпускает мою руку, таща за собой, но не к машине, а вверх по склону, здесь он не такой крутой.

– Что ты задумал? – карабкаюсь, другого выхода нет, как только идти за ним.

Поднимаемся на дорогу и замираем на месте. Три машины: два черных мерседеса и автомобиль ГИБДД, стоит, сверкая проблесковыми маячками, в метрах трехстах от нас. Колян, было, дергается назад, но нас замечают. Четверо мужчин оборачиваются в нашу сторону. Двое в форме, двое других в чем-то темном. Снег начинает валить еще сильнее, падая большими хлопьями, из-за него невозможно разглядеть их лиц, только силуэты.