Лиза Клейпас - Объятия незнакомца

* * *

Когда он закрыл за ними дверь спальни, Лизетта застыла при виде огромной ванны в центре комнаты. От воды поднимался клубами пар, а рядом с ковшом лежал кусок мыла.

Лизетта прислонилась спиной к двери, в то время как Макс небрежно снял свою рубашку. Лизетту охватил ужас. Она тотчас закрыла глаза, однако непреодолимое любопытство заставило ее приоткрыть их, а затем раскрыть шире. Он был стройным и очень загорелым. Его кожа блестела, как бронза на щите воина. Густые черные волосы покрывали грудь, переходя в узкую шелковистую полоску на животе. Его обнаженные руки были жилистыми и мускулистыми от работы на плантации, гибкими и проворными от многолетних занятий фехтованием. Лизетта затаила дыхание, наблюдая за тем, как он подошел к кровати и присел на край.

Макс посмотрел на нее теплым взглядом своих золотистых глаз и улыбнулся уголками губ.

– Помоги мне снять сапоги, жена.

Лизетта, как слепая, приблизилась к нему, а он вытянул свою длинную мускулистую ногу. Она ухватилась обеими руками за каблук его сапога и с трудом сняла его. В нос ей ударил запах пота, кожи и лошадей, заставив ее вздрогнуть. Макс казался ей невыносимо первобытным, готовым в любой момент протянуть руку и схватить ее. Сняв один сапог, Лизетта посмотрела на свои испачканные руки, затем на широко улыбающегося мужа.

– Тебе тоже не мешало бы принять ванну, – заметил он.

Лизетта упрямо взялась за второй сапог и потянула его. Сняв, бросила на пол и попыталась стряхнуть засохшую грязь с рук. Макс встал, и она замерла, пораженная видом огромного полуобнаженного тела, находящегося так близко от нее, что от ее дыхания шевелились волосы на его груди. Он не пытался прикоснуться к ней, только стоял и смотрел на нее, слегка шевеля пальцами, готовый вытянуть руку и обнять. Лизетта задрожала, но оставалась неподвижной, чувствуя, что любое ее движение может спровоцировать его.

Макс наклонил голову, и она почувствовала, как его теплые губы коснулись ее лба, слегка задержались, а затем скользнули к виску.

– Благодарю. – Его горячее дыхание вызвало у нее дрожь по всей спине.

Ее взгляд блуждал по его груди и остановился на шрамах, имеющих более темный оттенок по сравнению с остальной кожей.

– Как это случилось? – спросила она нерешительно. Он оторвал губы от ее виска, но не отстранился.

– Эти раны получены на дуэлях. Моя честь требовала защиты.

Эти отметины сделаны шпагами. Сколько раз он стоял перед этим оружием и с этим оружием? Как часто он был недалек от смерти! Лизетта отвернулась, издав невнятный звук.

– Должно быть, ты устал сегодня после работы?

– Не очень.

Послышалось тихое шуршание, и Лизетта невольно посмотрела через плечо. Лицо ее побелело, когда она увидела, что ее муж, скинув одежду, залез в ванну. Она снова отвернулась, однако успела заметить его узкие ягодицы и волосатые ноги. Едва дыша от смущения и еще от чего-то непонятного, она сложила руки на груди и быстро заговорила:

– Так как ты больше не нуждаешься в моей помощи, я займусь…

– Но я нуждаюсь, моя малышка, – тихо сказал он.

Он потребовал, чтобы она приблизилась к нему. Зачем? Чего еще он хочет от нее?

Ноги Лизетты налились свинцом, но она заставила себя подойти к ванне. Лизетта посмотрела ему в лицо, другого безопасного места не было, и с огорчением заметила его насмешливую улыбку. Макс молча наклонился вперед, опершись предплечьями на свои колени и ожидая, когда она потрет ему спину.

Лизетта медленно опустилась на колени рядом с ванной и выудила из ведра с горячей водой влажную губку. Отжав ее, она намылила ее и принялась тереть широкую спину Макса. Вода стекала струйками по его медно-красной коже, в выемках его мышц и сухожилий блестели капли. Лизетта раскраснелась от пара и близости обнаженного тела мужчины.

Казалось, это невероятно интимное дело – мыть его волосы, но она делала это очень старательно, погружая мыльные пальцы в густые темные локоны и растирая кожу головы. Макс беззастенчиво наслаждался этим, закрыв глаза и приподняв голову, как кот, изголодавшийся по заботливому вниманию. Лизетта поднялась с колен и наклонила ведро со свежей водой над его головой, смывая мыльную пену.

Затем она осторожно поставила ведро, наблюдая, как Макс откидывает волосы назад со лба. Он поднял на нее влажные ресницы.

– Кажется, ты можешь быть очень полезной, жена, – сказал он.

Как он и ожидал, замечание задело ее.

– Не очень-то вы любезны, месье.

Он взял ее за плечи своими мокрыми руками и притянул к краю ванны, прежде чем она успела среагировать.

– Макс, – поправил он, улыбнулся и прижался губами к ее губам, наслаждаясь поцелуем, которого так жаждал. Лизетта вскрикнула и попыталась вырваться. Ее руки били по воде, пока не намокло все платье. Ноздри расширились, когда она глубоко вдохнула воздух, насыщенный паром. Вода с его волос и кожи забрызгала ее щеки и шею.

Решив добиться от нее ответного желания, Макс наклонил свою голову и силой раздвинул ей губы, целуя ее до самозабвения. Его язык глубоко проник в нее, нежно скользя в горячей глубине. Девушка издала приглушенный стон. Руки уперлись ему в грудь, ощутив одной ладонью плоский мужской сосок. Макс погрузил свои пальцы в волосы Лизетты, еще крепче прижимая ее к себе в поцелуе.

Край ванны врезался в ее ребра, и она вздрогнула от неприятного ощущения. Макс тотчас ослабил объятия и позволил ей отступить на несколько дюймов. Лизетта недоверчиво посмотрела на него, борясь со вспыхнувшей страстью. С одной стороны, ей хотелось бежать от него, а с другой – снова ощутить его губы на своих губах, руки на своем теле, и…

– Почему бы тебе не присоединиться ко мне? – хрипло спросил Макс.

Высвободив свое запястье из его руки, Лизетта напрасно пыталась вытереть свое лицо и шею. Она удивилась своему собственному голосу, дрожащему и напряженному:

– Это приглашение или приказание?

Он улыбнулся ослепительной улыбкой:

– Предложение.

– Я не могу… принять его. – Лизетта была потрясена, открыв для себя новое в муже: шутливость и чувственность.

– Здесь хватит места для нас обоих, – продолжал он, проведя пальцами по изгибу ее подбородка. – Тебе понравится. – Он наклонился и поцеловал ее в шею. Лизетта вздрогнула, но не двинулась с места. – Ты говорила, что не боишься меня. Рано или поздно я овладею тобой, моя милая… почему бы не сделать это сейчас? Нет ничего предосудительного в том, если ты отдашься собственному мужу.

– Но я не хочу…

– Ты желаешь меня. Неужели ты думаешь, мне неизвестно, что ты чувствуешь, когда я целую тебя? Или даже прямо сейчас? – Макс отыскал наиболее чувствительное местечко на ее шее и слегка сжал его зубами. Это прикосновение к ее коже вовсе не было неприятным. – Отдайся мне, – прошептал он.

– Я… еще не… готова. – Лизетта была смущена и испугана, но в то же время ей хотелось погрузиться вместе с ним в теплую, пахнущую мылом воду и отдаться его желанию. Однако что-то не позволяло ей принять предложение Макса.

Он с трудом удерживал ее за руку, глядя на дрожащую, насквозь промокшую девушку, не проявлявшую к нему ни малейшего интереса.

– Однако скоро все будет иначе, – сказал он, медленно переводя взгляд на ее грудь, затем снова на лицо. Лизетта опустила длинные ресницы.

– Возможно. – Она с удивлением услышала свой голос.

Макс усмехнулся, расценив это как первую робкую попытку пококетничать с ним. Он смахнул каплю воды с груди Лизетты и отпустил ее.

Хотя она была рада тому, что освободилась, однако осталась на месте и даже помогла мужу вытереть спину, когда тот закончил купание. Лизетта нахмурилась, заметив еще один шрам от середины груди до бока.

– Макс? – обратилась она к нему, замедлив движение руки, вытирающей полотенцем его плечи.

– M-м? – Он вылез из ванны и наклонился, чтобы вытереть ноги.

– Ты больше не будешь драться на дуэли?

Он улыбнулся, надевая халат и подвязывая его поясом на тонкой талии.

– Я никогда не стремился к дуэли. Кроме случая с Этьеном Сажессом. Почему ты спрашиваешь об этом?

Лизетта отвернулась, стараясь сохранять небрежный тон:

– Так просто… это ведь очень опасно… и ты уже много раз испытывал судьбу, не так ли?

Макс тихо засмеялся:

– Никто не сделает тебя вдовой, Лизетта. Я рассчитываю быть твоим мужем долгое время.

Однако Лизетта не могла избавиться от тревоги:

– Многие молодые люди ищут повод испытать свои силы в фехтовании. Ты ведь не станешь драться из-за всяких пустяков?

– Из-за пустяков никогда, – сказал он, понимая, что она старается добиться от него обещания больше не драться на дуэли. Он не станет ничего обещать ей. Однако приятно, черт возьми, что она беспокоится о нем, как подобает жене.

– Для человека твоего положения и возраста довольно глупо подвергать свою жизнь риску только ради пустого принципа.

– Я бы не назвал честь пустым принципом, – прервал он ее. – А мой возраст не так уж велик, хотя по сравнению с твоим тридцать пять лет – это довольно внушительно.

Лизетта была раздражена его покровительственным тоном.

– Не в этом дело. Да и я не такая уж юная.

Макс усмехнулся:

– А я не такой уж старый, детка.

– Не называй меня так, – запротестовала она, еще более раздражаясь. Когда он наконец начнет уважительно относиться к ней, как подобает мужу? Казалось, он все время насмехается над ней, стараясь самодовольно показать свое превосходство. – Я не детка, я женщина!

– Это ты-то? – Макс ухватил ее за мокрый рукав платья и притянул к себе. Уголки его губ все еще хранили улыбку. – Тогда покажи мне, какова ты как женщина. Подтверди свои слова.

– Я не собираюсь ничего доказывать… – заговорила она, когда его руки обняли ее. Его широкие плечи возвышались над ней, а твердое тело под халатом было явно возбуждено. Лизетта почувствовала его руку на своей ягодице.

– Как я говорил тебе прошлой ночью, мужчина испытывает значительное неудобство от долгого возбуждения, не получая разрядки. Я очень надеюсь, что ты учтешь это.

Он улыбнулся, когда она увернулась от него с молчаливым отказом.

Семья Волеранов считала чрезвычайно странным то, что молодожены проводят очень мало времени вместе, но никто ни разу не упомянул об этом в присутствии Лизетты. Даже Жюстин не осмелился высказаться по поводу того, что его отец и мачеха договорились спать отдельно, хотя порой, когда он смотрел на Лизетту, в его глазах появлялся нахальный блеск, выдававший его мысли.

Ей требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к Волеранам. Лизетта росла в своем доме в основном среди женщин. Она, Жаклин и Жанна угождали всем капризам Гаспара. Теперь же Лизетта была окружена мужчинами – троими братьями, близнецами, и все они очень отличались от ее отчима.

Волераны, не менее капризные, чем Гаспар, даже в плохом настроении вели себя вежливо. В отличие от Гаспара с его бесплодными многословными наставлениями они знали, как можно ранить всего несколькими словами, и порой братья были безжалостны друг к другу. Однако в присутствии женщины все споры сразу же прекращались, и разговор переходил в мирное русло.

Лизетта уже начинала верить в насмешливое замечание, которое Ноэлайн однажды сделала по поводу того, что в семье Волеранов мужчины с рождения умеют очаровывать женщин. Лизетта с детства привыкла к плохо скрываемой неприязни Гаспара, отчего поначалу ее смущали комплименты Волеранов и их изысканные манеры.

Александр часто отзывал ее в сторону и советовался относительно сердечных дел, заявляя с плутовским подмаргиванием, что женщина, сумевшая завоевать сердце его брата, является для него большим авторитетом. Бернар развлекал ее рассказами о путешествиях за границу, и иногда на английском, похваливая ее знание языка. Филипп делился с ней любимыми книгами, выбирая те, которые, по его мнению, должны были понравиться и ей. Даже Жюстин сопровождал ее во время верховых прогулок по плантации, позабыв о своей обычной неприветливости и проявляя необычайную учтивость.

Однако сам Макс редко бывал дома. За две недели семья почти не видела его. Уверения Ирэн, что он очень занят, мало утешали Лизетту. Стараясь побольше узнать о Максе, она донимала его мать вопросами, но даже продолжительные беседы не помогали ей узнать о нем что-либо новое. Нежные воспоминания Ирэн не могли сократить дистанцию между мужем и женой. Когда он уходил из дома ночью, Лизетта с досадой думала, что он направляется к своей любовнице. Правда, не осмеливалась упоминать о ней после свадьбы, но ее раздражение росло, пока Лизетта наконец не решилась заговорить об этом.

* * *

Макс вошел в дом, когда часы пробили час. Он пересек холл и направился наверх. Так как Макс сказал камердинеру Заку, чтобы его не ждали до утра, он не думал, что кто-то еще не спит. Тихий звук встревожил его, и он остановился, поставив ногу на первую ступеньку лестницы и оглядываясь через плечо. Одна из ламп в гостиной горела. Скинув плащ, Макс подошел к двери и увидел маленькую фигурку своей жены, съежившуюся в углу дивана. Лизетта протерла глаза и повторила его имя. Она проснулась, услышав, как он пришел.