– В обмен на письмо мы будем молчать, – пообещала она. – Пожалуйста, помогите кучеру вытянуть карету из грязи, прежде чем уедете. Я должна побыстрее доставить мужа домой, иначе вы будете виноваты в его смерти.

– Конечно, – согласился Северин, скрывая за грубостью свою неловкость. Он не был мягкосердечным человеком, так же как не был способен на искреннее раскаяние. Но что-то во взгляде молодой жены Волерана вызвало в нем непрошеное чувство стыда – она была похожа на ребенка, которого незаслуженно обидели взрослые. Лизетта продолжала обнимать своего мужа, как бы защищая его от всех бед на свете.

– Странная пара, – проворчал Дюбуа, вполголоса обращаясь к Рене. Затем повернулся и сделал знак братьям Сажессам, чтобы те помогли вытащить карету из грязи. – Эта женщина не понимает, что представляет собой это чудовище. Иначе не стала бы защищать его.

– Может быть, она единственная, кто знает, каков он на самом деле, – задумчиво ответила Ренэ. Она оглянулась назад с неожиданной грустью. – Мне бы хотелось, чтобы она была женой Этьена. Возможно, ей бы удалось изменить его.

* * *

Макс медленно возвращался из глубокого забытья к мучительной действительности. Глаза его открылись, и он обнаружил себя окутанным мягким бархатом. Он осторожно размышлял над создавшейся ситуацией и шаг за шагом вспоминал, что произошло. Макс решил, что он еще не умер, так как испытывает сильнейшую боль. Нерешительно пошарив рукой, он нащупал мокрую землю, клочок или два травы и грязный край юбки Лизетты. Ее нежные пальцы гладили его волосы.

– Теперь уж это продлится недолго, – пообещала она, склонившись над ним. – Скоро мы будем дома, Макс.

Макс услышал отдаленные звуки голосов. Ему хотелось знать, что происходит.

– Помоги мне, – приказал он дрожащим голосом.

– Макс, не надо…

– Помоги мне, – с досадой повторил он.

Лизетта медленно приподняла голову и плечи мужа, поддерживая его своим телом в полусидячем положении. Она закусила губу, услышав его глухой стон. Если бы только она могла взять его боль себе! Лучше самой терпеть, чем видеть, как он страдает.

– Лизетта, – прошептал он, – почему…

– Не сейчас, – прервала она его мягко, но решительно. – Скоро я все объясню тебе, а сейчас отдыхай.

Сажессы и их зять ускакали по дороге, ведущей к плантации Волерана. Карета Ренэ двигалась по краю поля и остановилась неподалеку. Рене сама открыла дверцы, давая строгие указания кучеру.

Филипп подошел и нагнулся над Лизеттой.

– Не понимаю, – сказал он. – Ведь Бернар в «Сирене». Почему же ты сказала им, что он дома?

– Чтобы выиграть время, – ответила она, чувствуя, что муж внимательно слушает.

– Время для чего? – спросил Филипп.

– Для того чтобы предупредить Бернара, прежде чем они найдут его, – ответила Лизетта.

– Нет, – возмутился Филипп. – Зачем предупреждать Бернара? Почему мы должны укрывать его от Сажессов?

Лизетта хотела ответить, но в это время появился Жюстин. Он мрачно потирал затылок, но улыбнулся, встретившись взглядом с Максом.

– Привет, отец!

– Бернар, – с усилием произнес Макс, и Лизетта быстро прервала его:

– Мы сейчас поедем в карете, милый.

Перевязав ему ребра, они с трудом дотащили Макса до кареты и подняли его, усадив внутрь. За это время он еще раз потерял сознание, и Лизетта с растущим страхом поняла, как сильно Макс пострадал, а их неловкость усугубила тяжесть его положения.

Пока Рене и Филипп усаживались в карету, Жюстин взял Лизетту за руку и отвел в сторону. Лицо его было крайне утомленным, но полным мрачной решимости.

– Я поеду к Бернару, – тихо произнес он. – Что ему передать?

– Скажи ему… – Она задумалась. – Скажи, что Сажессы ищут его. По крайней мере до ночи он может спрятаться на новом складе, который Макс построил на пристани. – Она нахмурилась. – Как ты собираешься добраться до города?

Жюстин кивнул в сторону черного жеребца, который мирно пасся под деревом.

– Возьму лошадь отца.

– Ты не сможешь, – возразила Лизетта, зная горячий норов жеребца.

– Смогу, – решительно заявил Жюстин. Лизетта знала, что он не стал бы так говорить, если бы не был уверен в себе.

– Надеюсь, ты сделаешь, как мы договорились, и сохранишь самообладание. Передай Бериару сообщение и уезжай. Никаких обвинений, никаких споров. Думаю, ты не поднимешь на него руку, Жюстин, Или тебе трудно сдержаться?

– Нет, – сказал Жюстин, не отводя от нее своих голубых глаз. Он взял ее маленькую ручку, поднес к своим губам, затем приложил к щеке. – Позаботься об отце, – глухо сказал он и отвел Лизетту к карете.

* * *

«Сирена» была наполнена шумом, музыкой и спорящими голосами, как обычное питейное заведение в районе порта. В любом другом случае Жюстин не упустил бы возможности посидеть там. Ему правились такие места, не претендующие на изысканность, но в то же время отличающиеся от вульгарных, грязных пивнушек, расположенных вверх по реке.

Как только он вошел в помещение, к нему пристала ярко разодетая девица.

– Я видела тебя здесь раньше, – замурлыкала она, обхватывая надушенными руками его шею. У нее был чисто американский акцент, – Ни у кого нет таких голубых глаз. Я доставлю тебе удовольствие, милый.

– Не сейчас, – ответил Жюстин по-английски, размыкая руки девушки и отстраняя ее. – У меня нет времени. Извини.

– Ты джентльмен, не так ли? А я подумала, что ты простой парень с реки, глядя на твою чумазую физиономию и грязную одежду. – Она приложила его руку к своей полной груди. – Давай выпьем, милорд.

Не обращая на нее внимания, Жюстин пробрался сквозь толпу в заднюю комнату, где играли в карты. Он без труда нашел дядю. Бернар сидел за столом в небольшой компании приятелей.

– Бернар, – прерван его Жюстин, – я должен сообщить тебе кое-что.

Бернар удивленно поднял голову.

– Жюстин? – В его темных глазах отразилась неприязнь. – Убирайся с глаз моих. И больше не беспокой меня.

– Это сообщение от Лизетты. – Жюстин невозмутимо улыбнулся, заметив, что другие джентльмены за столом начали прислушиваться к ним. – Ты предпочитаешь выслушать меня один на один, или мне сказать при всех? Лизетта просила передать тебе…

– Наглый щенок! – Бернар бросил карты на стол и, поднявшись, увлек Жюстина в угол. – Теперь говори и убирайся!

Жюстин высвободил свою руку и пристально посмотрел на дядю своими пылкими голубыми глазами.

– Это было бы третье убийство, – тихо произнес он. – Потому что из-за тебя едва не убили моего отца.

– Что за вздор?

– Лизетта просила передать, – сказал Жюсгяи, – что Сажессы знают, кто убил Этьена, и они ищут тебя. Если дорожишь своей жизнью, тебе лучше исчезнуть. И побыстрее. Лизетта считает, что ты можешь переночевать в новом складе на набережной.

Бернар никак не прореагировал на это, только уголки его губ слегка дернулись. Затеи он отвернулся, а когда снова посмотрел на Жюстина, на лице его отразилась истина.

– Ложь, – бросил он со злостью. – Это твои уловки, чтобы заставить меня признаться в том, чего я…

– Может быть, – ответил Жюстин. – Тогда почему бы тебе не остаться здесь? Думаю, так и надо сделать, чтобы тебя нашли. – Он язвительно улыбнулся. – В самом деле.

Бернар посмотрел на мальчика с нескрываемой ненавистью. На его изможденном лице отразилась целая гамма чувств. Он поднял руки, будто собирался задушить Жюстина.

Жюстин не пошевелился.

– Не пытайся, – тихо предостерег он. – Я не пьяный и не беспомощная женщина… твой любимый тип жертв.

– Я ни о чем не сожалею, – хрипло признался Бернар. – Мир стал чище, избавившись от Сажесса… и от твоей матери-шлюхи.

Жюстин вздрогнул, но не двинулся с места. Он молча наблюдал, как дядя пошатываясь выходил из комнаты.

* * *

После того как Макса посетил врач, Ноэлайн добавила еще свои повязки и мази, затем повесила над дверью целую связку амулетов. Лизетта не осмелилась убрать их, так как Ноэлайн уверила, что они обладают магической силой. «Полагаю, они не повредят», – печально подумала Лизетта.

Макс проспал три или четыре часа, потом внезапно проснулся.

– Что случилось? – спросил он и сел на постели, проклиная боль и прикладывая руку к ребрам.

Лизетта поспешила к нему со стаканом воды. Пока он жадно пил, она положила на столик у кровати несколько тонких листков бумаги.

– Макс… сестра Этьена Сажесса принесла это письмо сегодня днем. Он просил передать тебе после его смерти.

Макс посмотрел ей в лицо, заметив ее беспокойство и страх.

– Прочитай, – попросил он, поставив стакан.

Лизетта начала читать письмо ровным тоном, стараясь не выдавать голосом своих чувств. Закончив первую страницу и дойдя до упоминания имени Бернара, она, не глядя на Макса, поняла, что его охватили одновременно гнев, страх и бешенство.

– Нет, – тихо произнес он.

Лизетта продолжала читать, письмо дрожало в ее руках. Прежде чем она дошла до конца, Макс вырвал у нее листы и смял их. Лицо его побелело.

– Сажесс – лживый пьяница, – пробормотал он со злостью.

– Макс, я… я понимаю, что ты не хочешь верить в это, но…

– А ты веришь, – усмехнулся он. – Так проще всего, верно? Свалить всю вину на Бернара, которого ты недолюбливаешь. И всей этой таинственной истории, происшедшей десять лет назад, конец. Не важно, что Сажесс имел чести не больше, чем крыса в водосточной канаве. Тебя вполне устраивает объяснение этого ублюдка. Но все было не так, черт побери!

– Почему ты так уверен в этом? – возразила Лизетта, испытывая острую боль от его резких слов. – Только потому, что он твой брат?

– Черт побери, – резко повторил Макс. – Где он сейчас?

– Возможно, на складе в районе порта, – проворчала она. – Он знает, что Сажессы ищут его. А может быть, он уже покинул Новый Орлеан.

Макс откинул легкое покрывало и свесил ноги с кровати.

Лизетта наблюдала за ним со страхом и удивлением.

– Макс, что ты собираешься делать? Ты еще недостаточно окреп, чтобы ехать куда-то. О Боже! Тебя ведь избили чуть не до смерти. Ты не можешь…

– Помоги мне одеться.

– Ни за что! – Лизетта с ужасом смотрела на его избитое, посиневшее тело, когда он встал и направился к большому гардеробу. Макс начал искать свои штаны, извергая проклятия. – Остановись, Макс! – крикнула она. – Тебе будет плохо.

– Дай мою одежду, – процедил он сквозь стиснутые зубы, – или я позову Зака.

– Мы можем послать кого-нибудь, чтобы передать Бернару то, что ты хочешь. Филиппа или Жюстина. Могу я поехать. Но не так.

– Я должен увидеть его сам.

– Зачем? Ты же знаешь, он будет все отрицать!

– Увидев его, я узнаю, правда это или нет.

Видя, что спорить бесполезно, Лизетта заплакала.

– Макс, – прошептала она. – Сегодня… был момент, когда я думала, что ты умрешь…

Макс повернулся и посмотрел на нее решительным взглядом, вывернувшим всю ее душу.

– Нет, – прохрипел он. – Поговорим позже. – Он не мог сейчас поддаваться эмоциям. Ему необходимо собрать все оставшиеся силы для встречи с Бернаром. – Дай мне мою одежду, дорогая.

Скрепя сердце Лизетта закусила губу, подошла к гардеробу и достала его рубашку.

* * *

Когда открылись двери одного из складов, в лунном свете обозначились контуры ящиков, всевозможного снаряжения и тюков хлопка. В дверном проеме появилась высокая, немного согнутая фигура. Затем человек вошел внутрь. Двери закрылись, и снова стало темно. Не слышно было ни единого звуки, пока тишину не нарушил тихий голос:

– Это я, Бернар. Один.

Несколько секунд никто не отвечал, затем в углу послышался шорох.

– Макс? – Вспыхнула спичка.

Макс увидел, как его брат зажег масляную лампу.

– Будь осторожен с огнем, – предостерег он. – После того, что я пережил сегодня, у меня нет настроения возиться с пожаром.

– После того, что ты пережил, – повторил Бернар дрожащим голосом. – Мой Бог, я прячусь здесь уже несколько часов, опасаясь за свою жизнь. Жюстин сказал мне… – Голос его затих, и он судорожно раскрыл рот, увидев брата. Лампа зашаталась в его руке, и он поставил ее на соседний ящик; – Макс… о Боже, что случилось?

Желтоватые лучи осветили распухшее, посиневшее лицо Макса со следами запекшейся крови. Его золотистые глаза сверкали, как у дьявола.

– Именно это я хочу спросить тебя. Что случилось с Этьеном Сажессом, Бернар? Что случилось с Корин?

Бернар испуганно отступил назад.

– Макс, не слушай, что говорят. Ты должен помочь мне.

– Я хочу знать правду, – последовал холодный ответ. – Но если ты соврешь мне, Бернар…

– О чем ты говоришь? – изумленно спросил Бернар. – Я твой брат! Ты угрожаешь мне? Ты не можешь причинить мне вред, Макс, ты…

– Поверь, ты не знаешь, на что я способен, – проговорил Макс хриплым шепотом. Очевидно, Бернар понял.