Не то, чтобы было ужасно трудно это выяснить. Огонь все еще мерцал и пылал, объявляя о моем присутствии, как маяк в ночи.

 Звук от сапог, хрустящих по снегу, заставил меня еще больше нервничать. Логически, я знала, что это был Уайетт. Как только я выдохнула слова в телефонную трубку, он без колебаний сказал, что направляется сюда. Это был он. Это должен был быть он. Но это не остановило страх, пронизывающий меня, чистый адреналин заставил встать дыбом каждый волосок на моих руках.

 Это мог быть кто угодно. Это мог быть сообщник вора, находящегося наверху. Может быть, они увидели огонь, и они позвали подмогу.

 Подмогу с оружием.

 На этот раз, я хотела, чтобы у моих родителей был другой взгляд на оружие, таким образом,  я могла бы вооружиться для борьбы с любой возможной угрозой.

 Но я была легкой жертвой.

 И не было ничего, что я могла бы сделать, чтобы остановить то, что может меня унизить.

 Щелчок открывающихся замков пронзил меня облегчением. У Уайетта были ключи от дома. Мой папа дал ему набор давным–давно. На самом деле, ключи у него были столько, сколько я помню. Он был тем человеком, которому они звонили, если им был нужен кто–то, чтобы следить за порядком в то время, как их не было в городе. Чтобы забирать почту и  поливать растения. И именно этому человеку, они звонили, когда моя рассеянная мать как–то (да постоянно) захлопнула дверь, когда выходила из дома без ключей.

 Я подозревала, что это было тем, что я унаследовала от нее. Я захлопывала дверь своей квартиры в Нью–Йорке слишком много раз, чтобы считать.

Уайетт с треском открыл дверь и заглянул внутрь, и его глаза сразу же остановились на том месте, где я выглядывала из–за кушетки. Тепло вернулось в  мое тело посредством вспышки, которая была жарче, чем огонь, горящий рядом со мной. Боже, он выглядел хорошо. Гораздо лучше, чем я помнила. Прошло много проклятого времени с тех пор, как я положила на него глаз, и я хотела впитать в себя все в нем, что могла.

 Его подбородок был покрыт щетиной, что заставляло его выглядеть мужественнее и гораздо более прочным, чем в последний раз, когда я его видела. Это заставляло его источать чистый секс. Коричневая форма, которую он имел обыкновение носить, была заменена новой темно–синего цвета, она подходила под цвет его глаз. Глаз, которые пронзили меня прямо в душу. Я почувствовала прилив крови к щекам и  положила руку на свою шею, чувствуя быстрое биение своего сердца.

 Я должна была быть в ужасе от взлома, быть абсолютно испуганной. Но не была. Не с этим мужчиной в комнате. Он излучал чистую уверенность и силу, и что–то еще. Что–то, что, несомненно, влекло меня к нему, как мотылька на пламя. А решительный взгляд на его лице сказал мне, что он сделает все, чтобы меня защитить.

 Он жестом показал, чтобы я оставалась за кушеткой, прежде чем быстро направиться вверх по лестнице. Мне хотелось крикнуть, чтобы он остановился, чтобы не оставлял меня здесь одну. Все напряжение в моем теле вернулось назад, когда я прислушивалась к каждому скрипу на лестнице, когда он медленно брел наверх к преступнику. После нескольких долгих и мучительных моментов, я услышала, как его ботинки еще раз ударил по лестнице.

 А потом он вернулся, небольшая веселая улыбка вызвала ямочку на его щеке.

– Сейчас ты можешь выйти, Бекка. – сказал он, протягивая руку. Она была теплой, грубой и сильной. Бабочки в моем животе метались по кругу, все мое тело разгорячилось всего от одного этого невинного прикосновения. Из–за воспоминания о том, как три года назад я протянула руку, чтобы схватить его за член, мое лицо вспыхнуло еще больше. Я задавалась вопросом, думал ли он все еще о той ночи. И мне было интересно, думал ли он об этом сейчас.

– Они ушли? – спросила я, радуясь, что сегодня вечером здесь не происходило никакого противостояния.

– О, да. – его улыбка стала еще шире, его рука все еще крепко держала мою. Он возвышался надо мной, хотя я и сама не была низкой девушкой. Он был выше шести футов [прим. пер. – примерно 183 см.], а его широкие плечи были почти вдвое шире моих. Он был сложен, как танк, очень накаченный танк. Очень, очень сексуальный. – Они теперь снова на улице, где и должны быть.

 Нахмурившись, я склонила набок голову.

– О чем ты говоришь?

– Ветер спровоцировал пургу. Дерево, находящееся рядом с окном твоей спальни, слишком сильно ударило в стекло.

 Дерево. Конечно же. Я испустила нервный смешок и покачала головой. Я должна была знать. Это был не первый раз, когда ветви врезались в мое окно, и, безусловно, не будет последним разом. Они были так близко, что летом листья терлись о стекло, и так близко, что я использовала дерево, чтобы сбегать наружу, когда была в старшей школе. И даже несмотря на то, что мои родители об этом знали, они всегда сохраняли эту ветку там, как какую–то вызывающую ностальгию реликвию, они не могли вынести ее отсутствие, даже если это означало, что я ходила на вечеринки, когда не должна была.

–Верно, конечно. – Я медленно вытащила свою руку из его руки, его теплая кожа скользила по моей. Я вздрогнула. Ничего не могла с собой поделать. А брови Уайетта поднялись вверх на какой–то дюйм, прежде чем его лицо смягчилось и приняло нейтральное выражение. Но я это видела. Небольшое удивление, что у него была такая ​​реакция, и осознание, почему это произошло.

С ним я была такой глупой, как открытая книга. Это было чертовски неловко.

 Но та улыбка снова вернулась, а он не бежал к двери. Не в этот раз. Вместо этого, я заметила, что его глаза блуждали немного на юг. Они отметили нижнюю кромку моей рубашки, которую я поспешно натянула обратно на лифчик после того, как услышала разбивающееся окно. Я не успела полностью опустить ее вниз, и сейчас на его полном обозрении были изгибы моих бедер и живота.

 Он поднял голову и бросил на меня взгляд, его глаза внезапно были полны интенсивного тепла, из–за которого у меня перехватило дыхание. Мои трусики, те, которые уже были промокшими из–за моих прежних фантазий, наполнялись моими соками, и я почувствовала, как струйка скользила вниз по моей ноге. Я была одета лишь в пару девчачьих боксеров, предпочитаемое мной нижнее белье, и вдруг почувствовала себя очень хорошо осведомленной о том, насколько полуголой я была прямо сейчас.

 Я надеялась, что он не взглянул вниз. Он мог бы увидеть влагу, скользящую по моей ноге, и то, что моя кожа была покрыта мурашками.

– Ты в порядке? – спросил он хриплым голосом. – Ты, кажешься взволнованной.

– Да, хорошо. – я испустила вымученный смешок и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить то, как мое сердце гремело в ушах. – Я думала, что кто–то пытался забраться внутрь. Я не знала, что они будут делать, если меня найдут.

 – Ты не должна бояться. – он сделал шаг, подходя ближе ко мне, так близко, что едва ли между нами мог протиснуться лист бумаги. Его тело излучало тепло, и каждая клетка моего тела жаждала придвинуть его  еще немного ближе, так, чтобы мои груди касались его грудной клетки. Я представила себе, каким твердым был бы его член, когда бы он только почувствовал, что они упираются в него, мои твердые–как–камушки соски, стоящие по стойке смирно, и возбуждающие его. Он резко втянул воздух, почти так, словно мог читать мои мысли.

Мог ли он читать мои мысли?

Не было, похоже, что я когда-либо могла очень хорошо скрывать свои чувства, не от моих родителей, не от моих друзей, и даже не от него. Он знал  меня на протяжении многих лет. Он был рядом на протяжении большей части моей жизни, и он был свидетелем всех значительных хороших и плохих моментов, которые у меня были.

 Люди всегда говорили мне, что могли читать меня, как книгу. Мог ли он прочитать желание, пульсирующее во мне прямо сейчас?

 То, каким твердым стало все его тело, сказало мне, что он заметил.

Глава 3

– Почему я не должна бояться?– сказала я так тихо, что не была уверена из–за грохота в своих ушах, что он сможет меня услышать. Я едва ли могла сама себя слышать.

– Ну, теперь я здесь, и я не позволю ничему с тобой случиться. – он опустил руку мне на плечо и сжал. Все мое тело инстинктивно подалось ближе к нему. Он напрягся еще больше, но не оттолкнул меня. – Ты же знаешь об этом, не так ли, Бекка? Я мог не сталкиваться с  множеством серьезных преступлений здесь в «Сноу Пик», но я знаю, как использовать этот пистолет, и я бы применил его без колебаний.

 Его слова послал острые ощущения по моей коже, хотя я знала, что не была особенной в этом отношении. Уайетт защищал бы любого в «Сноу Пик». Он бы поставил на кон свою жизнь, чтобы оберегать жителей этого небольшого городка. Именно таким человеком он был, и это было одним из того, что привлекло меня в нем в первую очередь. Он был таким  сильным и таким хорошим, что  это причиняло боль моему сердцу. Я хотела, иметь возможность показать ему это. Он заслуживал это знать.

 Он заслуживал, чтобы кто–нибудь показал ему, каким хорошим он был. Он всегда казался таким одиноким, и я никогда не могла понять, почему. Уайетт был, бесспорно, лучшим уловом в городке, хотя он всю жизнь был одинок. Он выделялся из всех остальных мужчин, блистая таким образом, как они лишь мечтали. И ни один из местных парней никогда не мог сравниться с его горящим пламенем. Когда я уехала в колледж, то думала, что встречу кого–то другого, кто бы мог быть на него похож. Я имею в виду, что из всех парней в большом городе, безусловно, один мог бы достигнуть его уровня.

 Но я до сих пор не встречала никого похожего на Уайетта. И начала думать, что никогда не встречу, никогда за все оставшиеся годы моей жизни.

 Мне до сих пор хотелось, чтобы он чувствовал особое желание защитить меня, и только меня, единственную, кто бы отличался от всех остальных. Я хотела, чтобы он видел меня так же, как его видела я.

 Но я была дочерью его лучшего друга, и было очень глупо с моей стороны, быть настолько одержимой мужчиной, которого я никогда не смогу иметь.

 Он был абсолютно под запретом. Он видел во мне ребенка своего друга.

 Это отстой.

– Конечно, я об этом знаю. – сказала я, отрывая свой взгляд и заставляя себя смотреть на что–то (что угодно) еще. Может быть, он бы перестал читать мои мысли, если я сосредоточусь на чем–то другом. – Но это не меняет тот факт, что я здесь сама по себе до конца уик–энда, а снаружи есть какие–то придурки, которые грабят все дома на этой улице.

 Он нахмурился и провел рукой по своему  лицу. Внезапно, он выглядел уставшим, словно на его плечах был вес всего мира. На плечах, к которым я очень хотела прикасаться, прикасаться и прикасаться, пока не растает все напряжение в его теле.

– Бекка, я сожалею, что еще не поймал преступников. –  сказал он. – Я делаю все возможное, чтобы их выследить, но они очень хорошо замели свои следы.

– Это очень успокаивает. – сказала я, морща свой нос.

 Он снова придвинулся ближе и провел рукой по волосам за моими плечами, наклоняясь, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Мое дыхание застряло в горле, а желание вихрем пронеслось по моим венам. Его губы были так близко, что я могла испробовать его дыхание, когда он начал говорить. От него пахло, сосновой хвоей, снегом и мятным одеколон, и все, чего я хотела, это закрыть глаза и вдыхать его, забыв обо всем на свете, но не  об этом мужчине.

 Он был таким, как я себе представлял запах секса.

 Представляла. Это верно. Я все еще была девственницей. Девственницей Беккой, которая запала на мужчину, которого она никогда не могла иметь.

 Что за неудачница.

– Посмотри на меня. – он поднял своим пальцем  мой подбородок. – Я обещаю, тебе не нужно беспокоиться. Они забрались во все эти дома за одну ночь, и это было несколько дней назад. Нет оснований предполагать, что они снова собираются забираться в дома. Они никому не навредили. Все, что они сделали, это украли кое–какую электронику и сбежали. Должно быть, это было сделано несколькими старшеклассниками. Твоей хорошенькой маленькой головке не о чем волноваться, окей?

 Хорошенькая. Я моргнула, время замедлилось, когда я обрабатывала его слова. Он только что назвал меня хорошенькой.

– Окей. – моя рука по своей собственной воле направилась к его груди. Сейчас у меня не было никакого контроля над тем, что делало мое собственное тело. Я чувствовала себя кошечкой, мурлычущей из–за его близости и от его прикосновения, которые превращались в непреодолимое желание, положить на него свои руки. Здесь, сейчас, и держать так долго, как смогу.

 Мои пальцы прижались к мягкому материалу его формы, умоляя двигаться вниз, вниз и вниз, пока они не коснутся выпуклости под его поясом. А там была выпуклость. Даже при  тусклом освещении, я могла видеть его член, сильно надавливающий на его форму, очертание мужественности было больше, чем я когда–либо себе представляла.