Верная Карина - Обжигающая грань

Будем реалистами! Не ровня я Илье, как ни крути…

Да и не мог успешный, целеустремленный, харизматичный, симпатичный (поздновато кривить душой и отрицать реальные факты) взрослый парень по-настоящему влюбиться в такую нескладную неудачницу, как я. У которой частенько всё валится из рук, растущих не из того места, планы всегда наперекосяк, а из достижений только одна-единственная грамота за второе место в двухкилометровом школьном забеге. Раньше ещё к своим достоинствам могла приписать, что я – человек хороший, но теперь это наглая ложь.

Не могу объяснить почему, но в последнее время в голове слишком часто всплывает наша первая встреча с Ильёй.

Как сейчас помню тот день, когда после вечерней смены и бессонной ночи над рефератом по агрохимии накануне, я сдуру согласилась выйти на работу ещё и с утра.

Настроение было мерзопакостным, усталость валила с ног, а язвительные комментарии коллег по поводу моей заторможенности и помятого внешнего вида разбередили раздражительность и желание убивать. Но я держалась паинькой – почти не огрызалась, упорно напоминая себе зачем я там нахожусь.

Мне нужны были деньги не только для того, чтобы прокормиться самой, но и на содержание больного отца. Того самого человека, от которого я за всю жизнь не получила ни копейки, ни похвалы, ни доброго взгляда. Того, который за все девятнадцать лет со дня рождения дочери, ни разу не обнял её и не назвал по имени.

Утешая себя тем, что до конца смены осталось недолго, я рассчитывала, что рой голодных клиентов скоро рассосётся (так как обеденный перерыв у всех заканчивался), и можно будет спокойно отсидеться (вздремнуть) в подсобке перед последней парой в универе, на которую, кровь из носу, нужно было попасть.

Мои столы опустели, и я, наспех убравшись, собралась осуществить задуманное. Но не успела выйти из зала, как в кафе заявились два высоких пижонистых парня и, высокомерно осмотревшись, вразвалочку направились прямиком к окну.

«Ненавижу! – вспылила я тогда про себя. – Неужели нельзя было сесть за стол Анжелки?!»

Сердито скрипя зубами, сделала вид, что не заметила этих самовлюбленных мажоров и скрылась по нужде в служебном помещении. Однако, очень скоро была выкурена оттуда нашим бесячим администратором Андреем.

Заносчивые, смазливые, уверенные в своём бесспорном совершенстве парни всегда вызывали у меня двоякие чувства.

С одной стороны, они, в большинстве своём, тупоголовые рельефные придурки, умеющие грамотно пускать пыль в глаза и очаровывать женщин. Ценности, цели и желания у таких, мягко говоря, поверхностные.

Но, с другой стороны, меня, как девушку, всегда задевал их смотрящий-сквозь-меня взгляд. Я, безусловно, осознаю, что эффектная внешность – не мой конёк, но и страшилой себя не считаю. Если бы не этот отвратный шрам, перетягивающий на себя внимание, то у меня вполне приятные черты лица.

Бабушка с детства уверяла, что я бойкая, неординарная и миловидная девочка, предсказывая огромную очередь из парней, которых она будет гнать в шею, пока не увидит достойного своей чудесной внучки.

Уверена даже, что я нравилась нескольким одноклассникам в школе. Но после того, как в двенадцать лет на моей левой щеке появился хорошо заметный, отталкивающий шрам, все поклонники бесследно испарились.

И в универе, конечно же, признанные мачо, даже при внезапном лобовом столкновении со мной, равнодушно, иногда пренебрежительно, отводили глаза, не удостоив и секундой царского взгляда. Они, как люди, меня совершенно не интересовали, но такого рода отношение со стороны лиц мужского пола расковыряло добротную дыру в и без того посредственной самооценке.

К чему я веду? Илья и его приятель показались мне тогда повзрослевшими вариантами подобных альфа-самцов, зацикленных на собственной напускной неотразимости.

Олег (имя узнала позже), глядя на меня, брезгливо кривился и грубо высказывался, будто я не официантка в кафе, а его персональная служанка, обязанная терпеть нападки и недовольство любого характера.

Илья вёл себя более сдержано, но его мимика с лихвой выдавала антипатию. А издевательская насмешка в глазах и самодовольная улыбочка на губах, адресованные мне напрямую, усилили раздражение больше, чем откровенное хамство со стороны его дружка.

Я мысленно представляла, как поочередно надеваю на головы этим напыщенным типам тарелки с едой, когда остановилась у их стола с подносом, в котором оставался только гаспачо.

Под снисходительным взглядом Ильи подцепила пальцами посудину, подняла верх, поднесла ближе к парню, а она – бац и выскальзывает, щедро угостив светлую рубашку Ильи своим ярко-красным содержимым.

Чёрт! Вы бы видели его лицо! Это уморительное зрелище просто непередаваемо.

Первые пару секунд я не без удовольствия наслаждалась опешившим, по-детски растерянным видком парня, и только потом до меня дошло – это конец.

Илья так громко разорался на весь зал, что сбежались все, кому не лень.

Я уже в уме прикидывала, может ли человек месяцами питаться одними лишь бич-пакетами и мысленно строчила текст завещания, но вдруг произошло невообразимое – пострадавший неожиданно стих, глубоко вдохнул и ни с того ни с сего заступился за меня, отказавшись от всех претензий. Представляете?!

Пусть это попахивало банальной жалостью к низшему сословию (именно такое сравнение в тот момент я прочитала в глазах Ильи), но такой широкий жест поразил меня до глубины души, заставив почувствовать себя ужасно виноватой перед ним. Да и моё мнение относительно таких парней дало свою первую слабую трещину. Ведь тогда я ещё не знала, что судьба сыграет с нами злую шутку, и Илья окажется исключением, не вписавшимся ни в одно моё убеждение.

Позитивный летний трек, принудительно перекинутый мне Лилей и оповещающий о её входящем вызове, возвращает мою реальность прямиком на твёрдую металическую скамью посреди зала ожидания.

Упс! Из-за своего невменяемого состояния я совсем забыла ей позвонить.

По причине непрекращающегося гула вокруг, мне сложно собрать мысли в кучку, но отклонять или игнорировать звонок от подруги, как показывают годы нашего общения, бесполезно. Она просто угробит мне зарядку до того, как я сяду в поезд.

Прочистив горло, пытаюсь придать голосу позитивное звучание, чтобы не выслушивать тираду о том, как от нашего настроения, посылаемого во Вселенную, зависит всё, что происходит с нами в дальнейшем.

– Привет! Чего так долго не звонишь? Встретились? Как он? А что ты? Рассказывай скорее, я просто сгораю от любопытства! – тараторит в трубку без остановки.

– Я домой возвращаюсь. Сейчас на вокзале жду поезд.

– Ой… А чего так? Накрыли? Не получилось с ним пересечься?

– Получилось, только он был совсем не рад моему появлению…

– Прогнал, что ли?

– Нет, но слушал неохотно. К тому же, он уже всё знал про Ваню.

– Так, а про себя ты сказала? Что извиняешься за всё? Что была круглой дурой? Что скучала по нему и за столько времени не смогла выкинуть из головы? Что любишь его?

– Вообще-то, я только извинилась, как и планировала. А остальное – это твои фантазии…

– Ой, мне-то не ври, ладно? Ты искренне улыбаться начала только тогда, когда собралась к Илье ехать. До этого почти два года ходила как приведение безликое.

– Ну, спасибо! Давай дома поговорим. Я завтра уже…

– Подожди, подожди! Он выслушал твои извинения и сказал: «Всё, пока!» Я правильно понимаю?

– Не совсем. Но он был очень холоден со мной и торопился быстрее отвязаться…

– Как вы попрощались? Ты сказала, что возвращаешься домой, а Илья: «Окей! Счастливо!» Так?

– Нет. Его куда-то срочно вызвали. Он попросил дождаться или оставить свои контакты, но я сбежала. Поэтому что это было унизительно, его поведение…

– Ты, прости, что сделала? Он просил дождаться его, а ты трусливо свалила?

– Да, ушла с офиса. А какой смысл докучать и навязываться человеку, который тебя даже не сразу узнал?

– Венера, чёрт бы тебя вразумил! Илья бы не стал просить остаться, если бы не хотел больше видеть. Аууу! Приём! Завязывай сейчас же со своим обидками-придирками и нормально с ним объяснись. Если пошлёт, то значит всё…

– Не буду я…

– Нет, будешь! Он, после всего, что было, два, целых два раза к тебе приходил, наступая на гордость и прочее, а ты один раз сунулась и сдалась? Сейчас же сдавай билет и звони Илье!

– Да поздно уже… Он другим стал. Времени столько прошло… И не факт совсем, что чувства были у него… К тому же, я ведь рассказывала тебе, что тоже хотела тогда поговорить с Ильёй, после визита к папе в посёлок, а у подъезда застала парня в объятьях какой-то рыжей красотки…

– И??? Мало ли, что тебе там на эмоциях привиделось? Он же сам пришёл на следующий день в общагу, а ты упёрлась рогом… Короче, не пудри мне мозги. Так и скажи, что струсила, и Илья тебе не по зубам.

– У меня денег совсем мало осталось, от силы на две ночи в хостеле…

– Хватит искать оправдания! Это прежде всего нужно тебе. Если ты слабачка и считаешь себя недостойной – так оно и есть. Возвращайся тогда. Но я знаю наверняка, что вы созданы друг для друга. Но поочередно тупите. Помнишь, что мне после тридцати пророчили открытие «третьего глаза»? А денег я тебе скину на карту, если что.

Блин, Лиля такая чудачка! Верит во всякую там экстрасенсорику и прочую ересь. Но она одна может меня переубедить, найти нужные слова и поднять настроение. За это я её и ценю.

– А этот будущий глаз случайно не видит твою фамилию после замужества? Сила воды, воздуха и земли подсказывает мне, что быть тебе Лилей Беглец.

– Да не за что! Мы с Олегом больше не общаемся. Достал! Но, если ты вдруг тогда новый номер Ильи не записала, могу узнать.

– Записала… Ладно, сейчас решу, что делать.

– Ты, кстати, стихию огня забыла. Без неё твоё предсказание точно липовое.

– Посмотрим, кто окажется прав. Пойду ещё раз брошу вызов судьбе. Спасибо за мотивационный пендаль, подруга!

– Всегда пожалуйста! После жду подробный отчёт. Ты, главное, верь в себя!

Хм, до отправления поезда осталось тридцать две минуты. Уже совсем скоро разрешат зайти в вагон и занять своё место. Что же делать то?!

Листаю список контактов в телефоне и останавливаюсь на номере, записанном как: «Удалить!»

Ха, так и не удалила его. Хотя, можно было, ведь я так часто на него смотрю, что помню последовательность цифр наизусть.

Большой палец завис над зеленой трубкой на дисплее, но нажать на неё мне не хватает смелости. Делаю проще – пишу смску.

«Покажешь мне город?»

Ниже подписываюсь своим именем и отсылаю.

Всё. Если за десять минут до отправления поезда мне не придёт ответ, значит, еду домой.

Сердце отчаянно колотиться, когда глаза зафиксировали, что осталось всего одиннадцать минут. Я неотрывно сканирую взглядом дисплей телефона, надеясь на чудо.

Спустя минуту, грусть и разочарование обнимают за плечи и начинают подталкивать в сторону перрона.

На автомате плетусь в нужном направлении и, остановившись у входа в третий вагон, протягиваю проводнику паспорт. Но стоит только приятному темноволосому мужчине пожелать мне приятного пути и объяснить, где находится полка, как смартфон громко оживает горячо любимым саундтреком.

Вызывает контакт «Удалить!»

Несмотря на то, что сегодня я спала на продавленном матрасе в средненьком хостеле незнакомого города и почти всю ночь взволновано ворочалась, предвкушая предстоящую встречу с Ильёй, настроение было феерическим.

Безумно хотелось часами носиться по общему коридору, воображая себя маленьким непоседливым ребёнком, громко кричать что-нибудь хорошее и улыбаться людям, пританцовывая от внезапно окутавшего меня счастья.

Сейчас только семь утра, но я уже устала валяться немощным бревном на кровати, слушая протяжный храп случайных соседок по комнате и дожидаться сигнала будильника. Изнутри наружу рвался мощный порыв заняться хоть чем-нибудь, лишь бы не маяться от нетерпения и как-то скоротать время до полудня. А потом можно будет с чистой совестью, не торопясь, выдвигаться в сторону ближайшего метро, у которого мы с Ильёй и условились встретиться.

Вчера, когда он мне перезванивал, я отчего-то растерялась и не соизволила сразу взять трубку. Застыла в начале вагона как вкопанная, создавая пробку для таких же припозднившихся пассажиров.

Те, кто повежливее, культурно просили посторониться или отойти с дороги. Я неосознанно подстраивалась под их просьбы, лавируя от окна к двери купе, и наоборот.

Но одна дамочка молча, не церемонясь, толкнула меня безразмерной дорожной сумкой в бок, и в довесок, когда я машинально развернулась на раздражитель, с чувством выполненного долга проехалась колесиками чемодана по носам моих кед. Сомнительное удовольствие, должна признать, однако, отчасти я была сама виновата: нечего зависать невменяшкой посреди прохода.