Верная Карина - Обжигающая грань

Расплатившись, радостно выезжаю с тележкой на улицу. Моя радость слегка омрачается тем, что нести рулоны в пакетах оказывается тяжело и неудобно. Но я пыхтя и возмущаясь себе под нос, отважно выдвигаюсь в путь.

Всего – то двадцать минут до дома! Почему же тогда после трехста секунд я уже согнулась пополам над пакетами, усилено растирая онемевшие пальцы?

Вот такими короткими перебежками и перебивалась. Завидев не так далеко очертания своей шестнадцатиэтажки, даже воспрянула духом. Подумаешь, руки сейчас отвалятся, а спина треснет по позвоночнику!

– Тебе помочь? – внезапно звучит где-то над ухом, и я, вздрогнув, испугано разжимаю ладони, роняя пакеты с обоями прямо на ноги непредусмотрительному шутнику.

Я не могу поверить в то, что это действительно он.

Даже возмущённые нечленораздельные звуки, сигнализирующие о неудачном падении моих обоев на чьи-то кроссовки, произнесённые его голосом, не выводят из ступора, а заставляют усомниться в своей вменяемости. В последнее время я слишком много вспоминаю о нём – совсем повернутая стала.

На всякий случай зажмуриваюсь на несколько секунд и снова открываю глаза.

Чёрт! Точно он. Иначе, куда этот наглый парень шустро и без разрешения понёс мои пакеты.

– А ну, стой! – отмерев, я резво кинулась спасать свои рулоны. Но «воришка» даже не оглянулся, продолжая путь уверенной походкой в неизвестном направлении.

Что он задумал? Если так жаждет помочь, то мой дом как бы в другой стороне. Или…

Парень подходит к серебристому автомобилю, припаркованному вдоль дороги. Лёгким движением руки он открывает багажник и с невозмутимым видом запихивает туда мои тяжеленные пакеты.

– А ты ничего не перепутал? – вспыхнувшее негодование на время вытесняет остальные эмоции, когда Илья нахально, прямо перед моим носом, захлопывает дверь в багажный отсек.

– Нет. Привет, и садись в машину. Отвезу тебя вместе с поклажей домой, – и смеётся над своим корявым остроумием.

– Здорово, что у тебя сегодня хорошее настроение. Но это не значит, что нужно его портить другим. Верни пакеты! Я сама прекрасно справляюсь. Тем более, до моего дома осталось совсем чуть-чуть, – для убедительности смотрю на парня гордо задрав подбородок и с важным видом скрещиваю руки под грудью.

– Ага, видел я, как ты справляешься. Чуть ли не по-пластунски по асфальту ползёшь: глаза выпучены, язык к щеке прилип, пакеты по земле волочешь, – и снова смешок, который вынуждает меня скорчить яростную гримасу и, поменяв положение, гневно сжать пальцы в кулаки. – Садись, Венера! Заодно расскажу, что собираюсь тебе отдать.

– Обойдусь как-нибудь без твоих рассказиков! У меня нет времени на невнятные насмешки и подколы уровня песочницы – стены ждут. Так что, будь добр, отдай мои обои.

– Что, совсем не интересно? – облокотившись на крышу своего авто, Илья как-то двусмысленно мне подмигивает.

Я нахожусь в отупляющем замешательстве и совершенно не понимаю, что происходит.

Зачем он здесь? Почему так странно себя ведёт и настаивает на помощи? Что ему от меня надо? И самый главный вопрос: как мне на всё это реагировать? Ведь бессмысленно отрицать, что я до чёртиков рада его видеть. А, может, всё-таки сплю?

– Я сплю? – задаю себе вслух вопрос, который обычно помогает мне отличить реальность от сна.

– Конечно, спишь, дитя моё, – поднеся ко рту кулак в вертикальном положении, утробно растягивает Илья. – Послушай голос своего разума: садись в машину к этому привлекательному мужчине и больше не дерзи ему.

Я рассерженно хмурюсь, предварительно покрутив пальцем у виска, а этот весельчак уже вовсю надрывает живот в приступе дикого хохота. Да что с ним такое? И со мной что?

Не обращая внимания на бьющегося в истерике психа, я принимаю попытку самостоятельно открыть багажник. Не выходит. От досады пинаю заднее колесо машины и поворачиваюсь спиной к парню. Мне отчего-то становится обидно до слёз.

– Ладно, Венера. Не дуйся! Вижу ты сегодня не в духе… – наконец, успокоившись, серьёзным тоном произносит Илья, подойдя ко мне ближе. – Я просто отдам картину и помогу тебе всё донести. Напрашиваться в гости не буду. Тем более, мне через час племянников забирать от родителей.

– Хорошо, – тихо соглашаюсь, но развернуться к нему лицом так и не решаюсь. Боком двигаюсь вдоль автомобиля к переднему пассажирскому сидению и, захлопнув дверь изнутри, дожидаюсь водителя, который вразрез своим же словам, особо не спешит.

Едем какое-то время молча. Тишина в салоне будто наэлектризована: никто не рискует заговорить первым.

Я стараюсь не смотреть на Илью, но краем глаза замечаю, что парень слишком напряжён и сосредоточен. Даже адрес не спросил. Уточнить самой?

Вроде бы и хочу начать разговор, спросить о чём-то, но в голове лишь кисель из неоформленных мыслей и вопросов, вызванных его неожиданным появлением. Ведь я ещё и сижу совсем рядом, что совершенно мешает сконцентрироваться. Будто не в комфортабельном кресле еду, а на узком стуле с обивкой из канцелярских кнопок.

– Как продвигаются твои поиски работы по специальности? Нашла что-нибудь? – коротко глянув в мою сторону, Илья даёт старт непринужденной (хотя, как посмотреть!) беседе.

– Если честно, не очень. Уже неделю смотрю всё подряд, но ничего не впечатляет. А так – в среднем четыре вечера в неделю подрабатываю официанткой на различных банкетах… – парень мой чистосердечный ответ никак не комментирует. Поэтому я, пользуясь случаем, максимально небрежно спрашиваю. – А ты надолго в наших краях? Семью приехал навестить?

– На неделю отпуск взял – ужасно по всем своим соскучился. Племянники так вымахали и изменились, что я бы и не признал их сразу, пройди они мимо меня на улице. Хотя, всего-то полгода прошло с того времени, как мальчишки вместе с сестрой приезжали ко мне в гости.

И после этих слов Илья безошибочно останавливается напротив моего подъезда.

– Откуда ты знаешь, где я живу? – интересуюсь прищурившись.

– А как ты узнала, где я работаю? – встречный вопрос, приправленный загадочной улыбкой, вновь выбивает меня из колеи.

– Лиля? Других вариантов, наверное, и нет… – размышляю вслух.

– Не выдаю своих информаторов, уж извини, – самодовольно заявляет парень, покидая салон своего авто. – Но, вполне возможно, что я следил за тобой.

Снова шутить вздумал? У меня от его заявления аж комок волнения в горле застрял. Пришлось нервно сглотнуть.

– Ты выходить собираешься? – судя по тону, к Илье возвращается былой задор. – Или со мной дальше поедешь?

Я, слегка сникнув, вылезаю из машины и подхожу к багажнику.

– Вот, держи. Понесёшь картину, а я твои авоськи, – и вручает мне завёрнутый в плотную бумагу прямоугольник. – Ты полноценный ремонт затеяла или только обои поклеишь?

– Посмотрим. С одной лишь подработкой сильно не разгуляешься. Что это за картина?

– А ты не догадываешься?

Догадываюсь, но хочу, чтобы он объяснил.

Я отрицательно качаю головой.

– Костя продаёт гараж. Весь хлам перетаскивать не хочет – часть просто выбрасывает за ненадобностью. Я съездил туда и забрал кое-что, в том числе и нашу с тобой совместную картину. А потом подумал: вдруг ты захочешь оставить её у себя. Всё-таки для первого опыта неплохо получилось.

– Спасибо, – тихо лепечу себе под нос, поражённая таким жестом. Он ведь мог её просто выкинуть, но не сделал этого.

Илья, как и обещал, помогает поднять пакеты на этаж. Затем, нечитаемо улыбнувшись, кидает на прощание обыденное: «Пока!» и сразу уходит.

Мне тотчас становится безумно тоскливо и удушающе одиноко. Будто до этого со мной в квартире жил кто-то ещё, к кому я привыкла, а сейчас, не предупредив, исчез.

Это уже паранойя. И вообще – всё, что связано с Ильей, я воспринимаю необъяснимо странно, так часто не понимая саму себя.

Вот, что это только что было? Парень просто захотел отдать мне картину. Он, вполне вероятно, приехал в родной город со своей девушкой, чтобы познакомить её с семьёй или, может даже, сообщить им «радостную» новость (От этой мысли меня аж передернуло!). Должно быть, узнав, что Илья здесь, его брат Костя связался с ним и срочно попросил забрать свои работы, так как на днях продаёт гараж. Парень согласился, приехал и в каком-нибудь дальнем пыльном углу нашёл нашу картину. Ассоциативно вспомнил, что я тоже живу в этом городе и, узнав мой адрес, без задней мысли привёз её в подарок.

Всё остальное, что активно пытается навязать мне собственное глупое сердце, не больше, чем мои больные фантазии.

Хватит уже расстраиваться из-за того, чему никогда больше не суждено случиться. Нужно быть сильнее, стараться контролировать эмоции, иначе снова попаду в прочные сети нескончаемой хандры. Как я уже для себя выяснила: лучшее лекарство от дурных мыслей – переключиться на физическую работу. Этим и займусь.

На автомате достаю все рулоны и выкладываю на пол. Проведя контрольные замеры, я начинаю нарезать обои. Но раз за разом ловлю себя на том, что думаю об Илье и мотивах его визита, поэтому несколько раз недопустимо косячу. Раздраженно отшвырнув в сторону рулетку и ножницы, в голос ругаюсь на себя за невнимательность.

Фак! Ещё одна такая непозволительная ошибка, и мне придётся идти докупать бежевые обои.

Может, чай себе заварить? Где-то на верхней полке шкафа вроде бы завалялась упаковка зелёного с мелиссой. Чудесный полупрозрачный напиток, который я в обычные дни не очень-то жалую, сейчас просто обязан помочь мне успокоиться.

Решительно залетаю на кухню и зачем-то ставлю кипятить полный чайник. Видимо, подсознание намекает, что в моём запущенном случае одной чашкой дело не ограничится.

Достаю из закромов плитку молочного шоколада и бросаю её на стол. Только в этот момент замечаю на нём кинутый часом ранее холст, распаковать который я в своём состоянии напрочь забыла. Но не успеваю даже взять картину в руки, как звонит телефон. Это Лиля.

Подруга без вступлений и предисловий упрашивает меня пойти с ней вечером в кино на ужастик. Сначала я вяло сопротивляюсь, а потом всё же решаю не бросать начатое на полпути и поклеить сегодня обои. Поэтому уже категорически отказываюсь.

Лиля узнав о причине, предлагает перенести наш поход на завтра, а сама, скорее из вежливости, вызывается мне помочь.

С одной стороны, с ней я справлюсь быстрее и веселее, но, с другой – не хочется снова плакаться об Илье и грузить подругу своими проблемами. Тем более, я уже почти убедила себя в том, что наша встреча сегодня – ничего не значащая формальность. А слова парня о том, что он следил за мной – очередной неудавшийся прикол.

Вспомнила об этом, и настроение опять рухнуло. Теперь точно нужно побыть одной.

Лиля для вида побренчала, но настаивать не стала. Однако, выклянчила с меня обещание, что завтра я кровь из носу пойду с ней на дневной сеанс в кино. И не просто пойду, а оденусь поприличнее (что в её понимании значит совершенно противоположное), так как после ужастика мы отправимся гулять по городу. «Парней кадрить!»

Смешная она! И такая милая. Снова Олег у неё в немилости. Но рассказывать подробности по телефону подруга отказывается, ссылаясь на то, что: «… завтра тогда потрындеть будет не о чем».

Завершив разговор, я быстро пью чай, параллельно любуясь картиной. Яркие воспоминания о том дне, включающие в себя внезапный поцелуй Ильи под дождем, отзываются приятным теплом, томительно растекающимся по всему телу.

Но потом снова подкрадывается досада в компании со своими унылыми, неразлучными товарищами, и мне опять хочется рычать, бить посуду и крушить все вокруг.

Однако, обуздав непрошеные агрессивные желания, я назло себе громко врубаю тяжелую музыку и принимаюсь за обои.

***

Кажется, я опаздываю. А всё потому, что не стоило поддаваться на провокацию Лили.

«Посмотри, какая сегодня духота на улице. Отличный повод надеть короткую юбку. Помнится, мы с тобой вместе покупали красивейшую фиолетовую на распродаже в «Свити». После примерочной ни разу тебя в ней после не видела. Я тоже пойду в юбке, так что не подведи!»

Не хотела надевать именно ту ядерно-фиолетовую мини, но все остальные (две штуки длиной почти до колена) были испорчены: у одной собачка во время моей торопливой примерки вылетела, и молния предательски разошлась, а на второй вдруг обнаружилось пятно неизвестного происхождения на самом видном месте. Это сговор, точно вам говорю!

В итоге, я выбежала на улицу на тридцать пять минут позже. И судя по тому, что маршрутку мою не видно и в помине: если успею домчать, то совсем впритык к сеансу.

Пока жду на остановке, какие-то малолетние парни без стеснения между собой обсуждают мою дурацкую юбку и ноги, осыпая и то и другое не по возрасту похотливыми комплиментами. А также делают ставки на возможности будущего порыва ветра, который даже в такую жару и именно на этой заколдованной остановке, если настигнет, то беспощадно потреплет. Делаю вид, что не слышу их, хотя язык так и чешется вставить своё острое словцо.