– Не только. Мы предусматриваем различные вложения. Но первая наша забота – будущее австралийского народа.

– Какой там народ, приятель! Разрозненные колонии.

– Положение быстро меняется. И вот тебе вопрос: согласны ли вы отказаться от поисков золота здесь и попытать вместе с нами счастья в Австралии?

– Ты отличный парень, Крег. Но ты знаешь, что у нас нет таких денег, чтобы участвовать в ваших планах.

Крег положил руку ему на плечо:

– Вспомни, что мы сказали друг другу, когда выбрались из адской дыры в Парраматте. У нас был девиз мушкетеров – «Один за всех, и все за одного». Мы придерживаемся его до сих пор, Шон. Ты и Джордж Рэнд – наши друзья, верно, Эйб? Все, что у нас есть, мы делим поровну.

– Верно, друг, – подтвердил Эйб.

– Даже не знаю, что и сказать. – Флинн был явно ошеломлен. – Но мы не можем принять твое предложение. Это было бы… просто несправедливо.

– Почему? Нам нужны партнеры, которым мы могли бы доверять. Партнеры умные, смелые, готовые сложить голову за друзей и за правое дело. Лучше тебя, Рэнда, Мордекая и Суэйлза, будь они здесь, нам не найти. Что скажешь, твердолобый ирландец? Ты с нами?

Улыбка, как лучи ясного солнышка, расползлась по лицу Флинна. Он протянул обе руки, одну – Крегу, другую – Абару. Общее рукопожатие сопровождалось громогласным восклицанием: «Один за всех, и все за одного».

– Но тут есть о чем подумать, дружище, – напомнил Флинн. – Ведь если мы сунем нос в Новый Южный Уэльс, то нас всех тут же могут вздернуть за милую душу.

– Риск есть. Но мы послали вперед разведчика, который постарается свести этот риск до минимума. Он вкладывает деньги в юридические компании. Прекрасный парень. И очень похож на отца.

Флинн наморщил лоб.

– Что еще за парень? И кто его отец? Я его знаю?

– Знаешь, – подмигнул Абару Крег, – ты как раз сидишь напротив него.

Флинн откинулся назад, словно перед ним разорвался снаряд.

– Уж не хочешь ли ты, черт побери, сказать?.. Не хочешь ли ты сказать?..

Крег тихонько рассмеялся и ткнул пальцем в грудь:

– Вот именно, приятель. Это я. Замечательный отец замечательного сына, которого ты хорошо знаешь. Я говорю о Джейсоне.

Слушая рассказ Крега, Флинн, забывшись, прямо из бутылки тянул неразбавленное виски. Он выслушал все: как Эйб нашел в кабинете Джона Саттера автобиографическую книгу Адди об Австралии и как затем встретился с Джейсоном.

А певица на сцене с чувством пела слова песни, которой суждено было стать своего рода гимном города:

Сначала понахлынули старатели,

За ними шлюхи ринулись в поход,

Уж сколько сил они тогда потратили,

Но создали великий наш народ.

Глава 9

Годы пощадили Джона Блэндингса – он наперекор судьбе сохранил крепкое худощавое тело. Вот только лицо приобрело багровый оттенок, ибо каждый день он опустошал по бутылке виски. Глаза же по-прежнему оставались блестящими и живыми, а волосы не утратили смоляной черноты, хотя чуть поседели у висков. По тогдашней моде он носил баки, усы и эспаньолку. Все следы пережитой им болезни уже давно исчезли. Расхаживая перед камином в своем кабинете и нашаривая в карманах темно-бордового смокинга трубку и кисет, он говорил пасынку:

– Как тебе нравится, Джейсон, этот Доналдсон, который так бесцеремонно сует нос в наши дела? Словно ему мало Америки, Британии и вообще континента.

Джейсон, откинув фалды голубого фрака, уселся в кресло.

– Не думаю, дядя Джон, что он воображает себя этаким покорителем мира. Он обыкновенный бизнесмен, честный и простой. Ты никогда с ним не встречался?

– Нет. И не испытываю ни малейшего желания.

– Ты помнишь, что сказал Плиний? Или это был Сократ? «Знай своего врага».

Блэндингс, подергав себя за баки, заходил еще быстрее.

– Гм… Возможно, ты и прав. Думаешь, нам следует пригласить его на обед?

– По-моему, это неплохая мысль. Если хочешь, позондирую почву. Я знаю его брокера и помощника по Сиднейскому клубу. Оба отменные игроки в бильярд.

– Чего тебе налить, Джейсон? Портвейн, бренди? – Джон остановился у столика около застекленного бара и взял в руки хрустальный графин.

– Бренди, пожалуйста. У меня такое впечатление, дядя, что «Доналдсон лимитед» в прошлом году проявляла большую активность на нью-йоркской, лондонской и амстердамской биржах, чем любая другая зарегистрированная коммерческая организация.

– Готов поклясться своей репутацией, что это только видимость активной деятельности, – с досадой прикусив губу, сказал Джон.

Джейсон с трудом сдержал улыбку. Джон был совершенно прав. Макс А. Доналдсон, для своих друзей просто Макс, а до смены имени и фамилии Крег Мак-Дугал, словно яркая комета, сверкнул на горизонте финансового мира. Широкой известности он достиг потому, что удачно вкладывал свои средства, применяя при этом способы, к которым консервативно настроенные дельцы мирового рынка относятся с осуждением. Спекулятивные компании, подобные «Доналдсон лимитед», часто прибегают к приемам, создающим впечатление активной покупки и продажи.

Проводя свои манипуляции, Крег пользовался услугами продавца и покупателя – Флинна и Рэнда, которые искусно создавали иллюзию лихорадочной деятельности. «Арбитраж», одновременная скупка и продажа векселей, акций и ценных бумаг на разных биржах по всему миру – в Лондоне, Нью-Йорке и Амстердаме, производился для того, чтобы получить прибыль от разницы в биржевых котировках.

Играя одновременно на понижение и повышение, «Доналдсон лимитед» пользовалась обоими приемами, придерживая и быстро продавая купленное. Она жонглировала различными предложениями по купле и продаже с ловкостью фокусника, манипулирующего одновременно четырьмя или пятью шарами. Крег Мак-Дугал обладал просто сверхъестественным чутьем в понимании психологии финансистов.

Его помощники – Шон Флинн, он же Сэм Флинн, Джордж Рэнд, он же Джордж Рей, были просто идеальными исполнителями его планов. Важная роль принадлежала телохранителю и компаньону Крега—Доналдсона Абрахаму Коутсу, сыну нубийского «племенного вождя», которого его шеф спас от челюстей льва во время своего сафари в Африке.

Джон стукнул кулаком по подлокотнику.

– И все же здесь, в Новом Южном Уэльсе, наверняка действовал какой-то агент, который подготовил почву для его прибытия.

– К этому можешь добавить, что прибыл он на собственном пароходе, – подавляя улыбку, сказал Джейсон.

– Да, человек он богатый, очень богатый. Это не подлежит сомнению, – заметил Джон и с горечью добавил: – Не подлежит сомнению и то, что его богатство нажито бесчестным путем.

Джейсон поднял левую бровь:

– Не слишком ли категорично это утверждение, дядя Джон? Будем смотреть правде в глаза, много людей, среди них и видные законодатели, считают наши собственные методы скупки земли через подставных лиц весьма сомнительными.

– Неблагодарные трусы. Законодателям следовало бы напомнить, что большинство из них заседают в совете только благодаря поддержке крупных землевладельцев, таких, как я.

– Ну это тоже преувеличение, дядя. Две трети членов законодательного совета избраны народом.

– Народом? – презрительно процедил Джон. – Скажи, освобожденными заключенными. Бывшими каторжниками или их сыновьями.

– Такими, как Уилл Уэнтворт, – входя в дверь, вмешалась Адди.

– Ты что-то рано вернулась сегодня, дорогая, – ответил, вставая, Джон. Вслед за ним поднялся и Джейсон.

Адди развязала ленты своей шляпки и подставила щеку для поцелуя сначала мужу, а затем сыну.

– Какой приятный сюрприз! – сказала она Джейсону. – Я думала, что ты ужинаешь у Вандермиттенов.

Вандермиттены были богатой голландско-еврейской семьей, переселившейся в Австралию в начале сороковых годов. Майкл Вандермиттен – отпрыск целой династии горнопромышленников, обладавшей большими рудными залежами в Европе, Африке, Америке, а теперь и в Австралии. Главным их занятием была добыча меди и железа, и Вандермиттен закупил большие участки земли в Южной Австралии, где шли интенсивные поиски меди.

У Майкла и Йетты Вандермиттенов было двое детей: двадцатичетырехлетний сын Саул и двадцатилетняя дочь Вильгельмения, красивая статная девушка с шапкой коротко стриженных волос и с насмешливыми черными глазами. Да и все ее поведение было как бы насмешливым вызовом. Слишком проницательная, остроумная и независимая, по мнению большинства мужчин, она тем не менее неудержимо притягивала к себе Джейсона.

– Я собирался побывать у них, но Уилли отменила нашу встречу. Сегодня вечером она должна выступить перед иммигрантками в приюте Кэролайн Чисхолм.

– Да, конечно, я забыла, что у Уилли сегодня выступление. – Подойдя к буфету, Адди сняла шляпку и посмотрелась в зеркало. – Какие растрепанные волосы, – сказала она, обращаясь скорее к самой себе, чем к мужчинам.

Разгладив широкую юбку, она поправила корсаж так, чтобы белое нижнее белье проглядывало до талии. Видны были и оба края корсета, стянутые лентами на пуговицах. Затем она оттянула вниз модные рукава в форме пагоды и выскользнула из белой муслиновой накидки, отделанной вышивкой и английскими кружевами.

– Ты выглядишь просто неотразимо, мама, – заверил ее Джейсон, и они с Джоном исподтишка обменялись взглядами, выражавшими ласково-снисходительное отношение к тщеславию женского пола.

– Я бы не отказалась от бокала хереса, Джейсон, – сказала Адди. – Так что ты там говорил, Джон, о таких потомках освобожденных каторжников, как Уилл Уэнтворт?

– Я говорил не лично об Уилле. Хотя, Господь свидетель, он достаточно намутил воды с этой своей проклятой скандальной газетенкой.

– Но не Уилл же виновник скандалов. Он просто о них пишет.

Джейсон посмотрел на свою мать с загадочной улыбкой:

– Мы с дядей Джоном обсуждали этого американца, Макса Доналдсона.

– Куда ни пойди, обязательно услышишь его имя. Ты знал, что он пожертвовал двести фунтов на иммигрантский приют Кэролайн?

– Он только и занимается самовозвеличением, – фыркнул Джон. – И в самом Доналдсоне, и во всех его прихлебателях есть что-то подозрительное и даже зловещее. Недаром они все одеваются в мрачные темные костюмы и эти дурацкие шляпы.

– Сомбреро, – уточнил Джейсон, едва удерживаясь от смеха. – Они же с американского Запада.

– Еще одна легенда. Я слышал, что они такие же американцы, как и я. Говорят на каком-то странном смешанном жаргоне непонятного происхождения. Так по крайней мере сказал мне Мак-Артур.

– На Кэролайн Чисхолм мистер Доналдсон произвел очень сильное впечатление. Она находит его весьма загадочным и обаятельным человеком.

– Что до загадочности, это действительно так, – проворчал Джон. – Загадочны и он, и все его прихвостни. У их черных костюмов такой вид, словно они все выкроены из одного куска. Бритые головы, вандейковские бородки и эти проклятые темные очки. Впечатление такое, будто все они ряженые. И странная вещь, Мак-Артур клянется, что где-то видел Доналдсона…

Джейсон сделал вид, что зевает, и прикрыл рот, чтобы никто не заметил его усмешки.

– Извините меня. Вряд ли это возможно. Только если они встречались в Англии.

– Не важно. Аделаида, Джейсон предлагает нам пригласить этого Доналдсона, чтобы постараться выяснить, каковы его намерения и замыслы.

– Замыслы у него очень широкие, – сказал Джейсон. – В сферу его интересов входят медные рудники вокруг Аделаиды. Он строит сталеплавильный завод около Сиднея. Намерен вложить деньги в строительство железных дорог. Да еще предполагает начать производство нового вида сельскохозяйственной машины.

– Надеюсь, речь идет не о жатке? У меня уже есть рынок для нее. – Джон Блэндингс считал жатку, изобретенную Джоном Ридли, последним словом сельскохозяйственной техники. – С ее помощью фермеры собирали вдвое больше зерна, причем стоит оно вдвое дешевле, чем при использовании ручного труда.

– Некоторые считают, что плуг, обходящий при распашке корни и пни, еще более ценное изобретение, чем жатка, – уточнил Джейсон. – До сих пор земля, поросшая карликовыми эвкалиптами, хотя бы и вырубленными, считалась непригодной для обработки. У плуга, изобретенного Смитом, каждый лемех имеет независимое крепление. Встречаясь с препятствием, он тут же поднимается, а пройдя его, принимает прежнее положение.

– Будь он проклят, этот проходимец! – раздраженно воскликнул Джон, выбивая трубку о стеклянную пепельницу. – Он заставляет моих подставных лиц работать на себя. Скупает землю, которая должна была бы по праву принадлежать «Блэндингс – Диринг энтерпрайзес».

– А чего ты ожидал, дядя Джон? Доналдсон всегда дает более высокую цену, чем ты.

– Так он переигрывает тебя в твоей собственной игре, Джон? – захлопала в ладоши Адди.

– Да. Сейчас он на коне. Но погодите. Немного погодите. Скоро он свалится.