Нора Хесс - Очарование нежности

Энни пристально оглядела Лэйси.

– Детка, с тобой все хорошо? – обеспокоено спросила она. – А то ты вдруг побелела, как мел.

Затем Энни повернулась к Трэю и требова­тельно произнесла:

– Надеюсь, ты ее не обижаешь?

Заметив бледность на лице жены, молодой человек почувствовал нечто вроде укора совести. «Не следовало ей этого говорить, – подумал он. – Ляпнуть такое».

Трэй положил руку ей на плечо.

– Дело в том, дорогие женщины, что Лэйси немного простудилась. Во всем виноваты кап­ризы погоды, – объяснил он. Девушка готова была убить его за эту ложь.

– Ой, и не говори! Этой зимой все кругом болеют, – поддержала его Энни. – Ты уж присмотри за ней. Дай горячего бульона и следи, чтобы одета была потеплее.

Музыканты тем временем сделали перерыв, чтобы выпить по кружечке крепкого сидра на таких мероприятиях более крепких напитков не подавалось. Лэйси надеялась, что скоро освободится от навязчивого присутствия мужа – ему явно не доставало мужского общества. Однако ее супруг неотлучно торчал около нее.

– Там подают сладкий сидр для леди, – сообщила Энни. – Отчего бы тебе не принести бокальчик для Лэйси?

Трэй посмотрел на девушку.

– Хочешь? – Когда та кивнула, он сказал: – Сейчас мы с Лэйси быстро доскочим туда и вам принесем.

У девушки все внутри кипело от гнева. Когда они удалились, Энни воскликнула: – Да он же ей шагу ступить не дает!

– Он просто без ума от нее, – уточнила ее подружка Нэлли.

– Но разве можно его в этом винить? – сказала еще какая-то женщина. – Девушка – само очарование. Вы только посмотрите, все мужчины словно с ума посходили. Они же никого кроме нее не замечают!

–Да, ни один из них и смотреть не захочет на своих женушек и подружек после сегодняш­него бала, – со смехом добавила Энни.

– Но разве Лэйси в этом виновата? – про­должала Нэлли. – Она ни на кого даже не смотрит.

– Это верно, – констатировала приятель­ница. – Но разве вы не видите, что она и на Трэя не смотрит? Мне кажется, у них не все гладко. Могу поспорить, что старик Булл при­ложил к этому руку. Он ведь мечтал, чтобы Трэй женился на Руби.

– Ха! – презрительно фыркнула Нэлли. – Никогда бы он на этой неряхе не женился.

– Интересно, почему это ее нет здесь се­годня? – спросил кто-то. – Она всегда приезжала в числе первых.

– Видимо, заполучила мужичка себе в постельку, – с издевкой произнесла одна из женщин. – Она и сюда всегда являлась только за тем, чтобы подцепить кого-нибудь на ночь.

Снова заиграла музыка, и леди отправились на поиски своих благоверных. Играли медлен­ный вальс, пользовавшийся традиционным успехом у женщин – те, по крайней мере, могли не опасаться, что им во время танца оттопчут ноги.

Трэй взял у Лэйси бокал и поставил рядом с бочонком. Прежде чем она успела сообразить, чего он хочет, муж уже положил ей руку на талию и закружил по залу.

Молодой человек танцевал, прижавшись щекой к ее волосам и зажав в своей большой и сильной руке ее крохотную ладошку.

Они плавно скользили в такт музыке. Мало-помалу Лэйси успокоилась и даже прижалась к Трэю. Однако эта романтическая идиллия, которой девушка предалась со счастливым упоением, продолжалась не очень долго. Вдруг она почувствовала странную твердость в области своего живота. Лэйси подняла наполненные ужасом глаза на Трэя.

– Прекрати это! – в ярости прошептала она.

– He могу, – он беспомощно улыбнулся ей.

– Сможешь. Ты специально так делаешь. Ты просто меня с ума свести хочешь.

Пару секунд Трэй недоверчиво смотрел на нее. Потом, поняв, что она говорит вполне серьезно, разразился смехом, да таким гром­ким, что на них стали оборачиваться люди.

– Лэйси, Лэйси, – покачал он головой. – Ты меня просто убиваешь. Иногда я не знаю, что и думать. – Он еще крепче прижал ее к себе. Так крепко, что олицетворение его муж­ской силы она ощущала теперь вполне опреде­ленно.

Второй танец девушка отказалась танцевать с ним.

– Ты что, хочешь, чтобы я устроила здесь сцену? – вполголоса предупредила она.

– А ты что, хочешь, чтобы я в этом состо­янии разгуливал по залу? – взмолился Трэй, по-дурацки улыбаясь.

– Ты – самый вульгарный из всех мужчин, которых я знала, – отчеканила Лэйси и, повер­нувшись, начала пробираться сквозь толпу тан­цующих к креслам у стены. Усевшись там и разыскав глазами Трэя, она от всей души стала взывать к небесам, чтобы у него на известном месте отлетели разом все пуговицы.

Они сидели на расстоянии двух пустых кре­сел друг от друга. Мрачный взгляд ковбоя мог отбить охоту у самого отчаянного из тех, кто пожелал бы пригласить Лэйси на танец. Неожиданно из салуна в зал ввалился какой-то бродяга.

– Люди, послушайте! – пытался он пере­кричать оркестр. – Поднимается северный ветер. Всем лучше разойтись по домам, пока не поздно.

Музыка внезапно оборвалась, и гости сует­ливо стали одеваться: каждый из собравшихся здесь прекрасно понимал, что снежный буран – дело нешуточное.

Вскочила и Лэйси.

– Я пойду поищу Мэтта, – дрожащим го­лосом сказала она.

Трэй тоже поднялся.

– Незачем тебе искать Мэтта, – сердито рыкнул он. – Я доставлю тебя домой.

– Я поеду с Мэттом, – заупрямилась де­вушка, пытаясь выбраться из толпы продвигавшихся к выходу людей.

– Ты поедешь со мной, – настаивал муж, волоча ее за собой. – Какого черта Мэтту из-за тебя делать крюк в две мили, да еще в бу­ран?

– Я не поеду с тобой! – упрямо выпятив подбородок, заявила девушка.

– Поедешь! – грозно произнес Трэй и, обхватив вокруг талии, поднял ее и понес.

У выхода они встретили Мэтта, который дожидался Лэйси.

– Я доставлю ее домой, Мэтт, – непре­клонным тоном заявил ему молодой человек и вытолкнул девушку в клубящуюся снежную мглу.

Оказавшись на улице, Лэйси прекратила сопротивление: жуткий ветер не позволял ни говорить, ни дышать.

Крепко держась за руки, они вслед за остальными стали пробираться к навесу, где стояли лошади. Пока Трэй возился с ними, она, словно желая укрыться от разыгравшейся сти­хии, прибилась к Энни, стоявшей в компании других женщин.

Когда он подвел своего Принца и ее Гне­дую, девушка увидела, что рот его завязан банданой, а шляпа низко надвинута на лоб.

– Завяжи себе рот шалью, – бросил Трэй, подсаживая ее на лошадь. – Иначе застудишь легкие.

Вскочив на своего жеребца, он поехал впе­реди, пробиваясь сквозь непроницаемую пеле­ну снега. Остальные тоже спешно разъезжались. Какие уж тут любезности. На уме у всех было одно: успеть домой до того, как буря разыгра­ется по-настоящему.

Голова Гнедой Лэйси почти упиралась в хвост Принца. Отрываться было никак нельзя.

Примерно через полчаса ветер достиг почти ураганной силы. Он свистел и вопил, словно дух, предвещающий смерть. Девушка продрогла до костей и очень жалела, что на ней не было мужских штанов, в которых ее ногам было бы гораздо теплее. Она туго затянула шаль, оста­вив лишь узкую щелочку для глаз, чтобы, не дай Бог, не потерять из виду широкие плечи Трэя. Девушка его почти не видела, так как от страшного ветра и снега, бившего в лицо силь­но слезились глаза.

Молодой человек почти ежеминутно огля­дывался, следя, чтобы Лэйси не отстала. По ее виду он понял, что она уже еле держится в седле и умирает от холода. Ему пришла в голо­ву мысль посадить ее рядом с собой, но из опасения, что его жеребец быстро выбьется из сил, Трэй не стал рисковать. Они и так едва плелись.

Когда прошло примерно две четверти часа, Лэйси, уже совершенно не чувствуя ни ног, ни рук и стуча зубами от холода, крикнула:

– Ты думаешь, мы сможем найти коттедж в такую метель?

– Нам остается одно – надеяться на то, что Принца не подведет чутье.

Девушка, можно сказать, уже валилась со своей Гнедой, когда та вдруг уткнулась в Принца, внезапно остановившегося.

– Все! Добрались! – торжествующе крикнул Трэй и бросился к Лэйси, чтобы помочь ей слезть, – Принц довез нас, – сказал он и протянул к ней руки.

Девушка без сил упала в его объятия.

– Молодец Принц, – пробормотала она. Выражение ее лица и то, как это было сказано, показались ему совершенно детскими и Трэй, несмотря на весь драматизм ситуации, не мог не улыбнуться. Он на руках донес свою жену до сарая, где усадил на тюк сена. – Ты посиди, а я привяжу лошадей.

Пока Трэй был занят, Лэйси огляделась вокруг. Постепенно она начала понимать, что попала не в свой крохотный сарайчик, а в огромный сарай на несколько стойл.

Когда через несколько минут он вернулся, Лэйси набросилась на него:

– Это не мой сарай! Ты же сказал, что Принц довезет меня до дому.

– Ничего подобного я не говорил, – резко ответил Трэй. – Я не говорил, что он отвезет тебя к дому Джасперса. Этот сарай – родной сарай Принца, и именно к нему он нас и доставил.

Схватив жену за руку, он рывком поставил ее на ноги.

– Дурочка, да ты сейчас Бога должна бла­годарить, что жеребец смог в такую бурю отвез­ти тебя в безопасное место, неважно какое.

Когда Трэй, взяв ее за руку, потащил за собой, девушке стало стыдно. И чего это она раскапризничалась, как малое дитя? Ничего, не умрет, если одну ночь проведет у Сондерсов на ранчо. Молодой человек схватился за натяну­тую веревку и двинулся вперед. Лэйси на негнущихся, занемевших от холода ногах поспе­шила за ним.

Когда они вошли в прихожую и на них дохнуло домашним теплом, она едва не упала. В гостиной были Булл Сондерс и Руби. Будто во сне, до нее донесся голос Трэя, обращенный к женщине:

– Скорее разожги огонь в камине! Мы умираем от холода.

Булл, хмыкнув, поднялся с кресла:

– Я знал, что ты когда-нибудь приволо­чешь сюда свою шлюху.

– А я знал, что ты, вопреки моему запрету, приволочешь сюда свою, – отпарировал тот. —А теперь живо поднимайте свои зады с кресел и дайте нам обогреться.

Сондерс-младший довел девушку до кресла, где только что сидела Руби, и бережно усадил ее. Встав на колени, он торопливо стал сни­мать с нее обувь. Когда молодой человек, забравшись к ней под юбку, начал стаскивать с нее чулки, она вяло запротестовала. Сняв чул­ки, Трэй внимательно осмотрел кожу на ее ногах.

– Слава Богу – розовые. Значит, кровь в них движется. А то я боялся, что уже побелели. Тогда все – ты бы без ног осталась. Но, пре­дупреждаю, как только они начнут отходить, боль будет адская.

Когда молодой человек принялся массиро­вать ей лодыжки и икры, Лэйси убедилась, что он был прав, как никогда. Как только ногам стало немного лучше, появилась такая боль, словно ей в кожу разом впились сотни, тысячи крохотных иголочек. Девушка готова была кри­чать во все горло, но ее останавливало присут­ствие двух главных ее врагов. Им она никак не могла доставить такого удовольствия.

Однако Трэй все прекрасно понял по ее глазам, в которых застыла мука.

– Руби, – велел он, – ну-ка быстро прине­си сюда полстакана виски.

С мрачным видом Руби отправилась на кухню. Когда она принесла виски, молодой человек всучил стакан Лэйси.

– Пей, – приказал он.

Та механически поднесла стакан к губам и сделала большой глоток. Жидкость клубком пламени прошла по пищеводу. Девушка закаш­лялась. По щекам полились слезы.

Трэй недоуменно глядел на нее.

– Ты что, ни разу в жизни виски не про­бовала? – ошарашенно спросил он.

– Нет, в таком виде никогда. Если у меня случалась простуда, папа давал мне немного, но в разбавленном виде, с горячей водой и сахаром.

Трэй покачал головой. Она была первой из знакомых ему проституток, которая не могла пить виски как воду.

Постепенно боль куда-то отошла, и Лэйси стало даже как-то не по себе в ее тулупчике, который она до сих пор так и не сняла. Виски возымел действие – в голове заклубился легкий туман. Больше всего ей сейчас хотелось улечься в постель, но девушка стеснялась прямо заявить об этом.

«Этот Трэй… он же наверняка начнет ко мне приставать! Нет, я буду спать здесь, в крес­ле. Боже, до чего же тяжелая у меня голова. И веки слипаются…» – думала она.

– Мне кажется, твоей женушке, – Булл не мог произнести это слово без злобы, – уже давно пора в кровать.

Парень бросил на отца испепеляющий взгляд и, взяв Лэйси за руку, помог ей подняться на ноги.

– Нет, нет, – запротестовала она, пытаясь высвободить руку. – Я буду спать здесь, в крес­ле.

– Не дури! – коротко бросил он, и не со­бираясь ее отпускать. Вдруг Трэй вскрикнул от боли и неожиданности: детский кулачок Лэйси угодил ему прямо в глаз.

При виде такой картины Булл разразился смехом, а Руби гнусно захихикала. Парень рывком вытащил жену из кресла и повел ее через небольшой холл. Собственные ноги уже не держали девушку. Остановившись перед тя­желой дубовой дверью, Трэй пнул ее ногой и втолкнул свою захмелевшую супругу в комнату.

– Это комната моей матери, – голос Трэя прозвучал заметно мягче.