Шеннон Дрейк - Очарованная

Элли нахмурилась. Ее раздражало, что вопрос был задан так резко. Он что же, думает, будто титул делает его таким выгодным женихом, что все остальное для нее не важно?

Он ошибается. Теперь она знакома с ним — и жалеет, что познакомилась. Она восхищалась этим человеком сегодня утром, слушая его речь. Она думала, что он мыслящий человек и захочет выслушать то, что она желает сказать. Но теперь…

— Вообще-то я уже видела эту выставку, — солгала она. — Но наша встреча для меня огромное удовольствие. Я очень рада, что мы познакомились, — продолжала она, нагромождая одну ложь на другую.

Элли не знала, почему она сердится — может быть, потому, что Марк казался ей таким похожим на разбойника, а потом выяснилось, что он глуп как осел и чванится своей знатностью.

Она пошла прочь — все равно куда, лишь бы уйти от него. Через несколько секунд она скрылась от Марка. Сейчас для нее это было важнее всего.

— Мисс Грейсон!

Элли не услышала его.

Верней, услышала, но не захотела слушать. Марк заморгал от растерянности.

Какой же он дурак! Попытался изменить свою внешность, распустил волосы, выбрал одежду самого модного покроя.

Он хотел сегодня быть неузнаваемым. И это ему явно удалось. Но Элли нравится разбойник, а не он, Марк Ферроу.

Марк нахмурился. Когда Элли уходила, что-то выпало из кармана ее плаща, который она по-прежнему держала перекинутым через руку. Он быстро подошел и поднял эту вещь.

Это был конверт, адресованный в почтовое отделение рядом с музеем, на имя Оливии Коттедж. Марк понимал, что должен быстро найти Элли и вернуть ей его. Он даже пошел вслед за ней, но тут же остановился.

Элли решила уйти от него. Пусть будет так. Постукивая пальцами по конверту, Марк размышлял. Оливия Коттедж? Может быть, это конверт вовсе не принадлежит Элли. Может быть, она случайно забрала его откуда-то вместе со своим плащом.

Он открыл конверт и увидел внутри чек, посланный Оливии Коттедж из офиса ежедневной газеты.

Марк нахмурился и покачал головой. Он думал, что знает всех журналистов в городе, но это имя никогда не слышал. Он снова заглянул в конверт.

Вдруг Марк замер на месте.

А. Анонимус!

Оливия Коттедж — это, должно быть, настоящее имя А. Анонимуса. Значит, таинственный автор статьи сейчас находится в музее. И если этот чек обнаружит человек из другого лагеря…

Марк устало покачал головой. Прекратить убийства надо. Но он боялся, что убийца до того, как будет пойман, успеет снова нанести удар.

И главной мишенью будет А. Анонимус, то есть Оливия Коттедж. Такой безжалостный фанатик, несомненно, презирает человека, который так убедительно сумел раскрыть правду о его побудительных причинах и характере.

Он вдруг почувствовал, что мерзнет.

А что, если Элли захватила с собой конверт не случайно?

Что, если А. Анонимус — это она?

Тан Грир, усталый и грустный, сидел на крыльце, когда Элли выбежала из двери музея.

Он взглянул на нее снизу вверх. На мгновение его взгляд стал открытым и беззащитным, а на лице отразилось уныние.

Элли была уверена, что он тоже увидел разочарование на ее лице.

Оба засмеялись.

Грир постучал по каменной ступени и сказал:

— Я знаю, что я низкорожденный журналист, но, прошу вас, побудьте со мной. Я уверен, что вы сочтете меня навязчивым, но вам, мне кажется, нужно убежать отсюда. Я обещаю, что не стану вам препятствовать.

Элли немного помедлила и пожала плечами. Кто-нибудь мог выйти на крыльцо и увидеть ее в таком неподходящем для благородной девицы обществе, но ей было все равно. Она села рядом с Гриром.

— Что случилось с вашим женихом? — спросил он, потом поднял руку, показывая, что отвечать не надо, и извинился: — Простите, я обещал не задавать вам вопросы.

— Почему у вас такой печальный вид? — в свою очередь поинтересовалась Элли.

Он покачал головой, взглянул на девушку и ответил:

— Это из-за А. Анонимуса.

— Простите, из-за кого? — изумленно спросила Элли.

— Меня считают известным журналистом, но какой-то безымянный очеркист оттеснил меня на вторую страницу. И не один раз, а два. И вот я сегодня здесь, собираю материал для светской хроники.

Девушка улыбнулась:

— Вы проницательный и объективный журналист. Редакторы должны быть беспристрастны в своей работе. К каким бы политическим взглядом они ни склонялись сами, они должны были опубликовать статью, по своей сути противоположную статье Жиля Брендона, особенно если на первой странице газеты было помещено сообщение о его убийстве. Возможно, этим они смогут предотвратить готовую вспыхнуть гражданскую войну.

— В Англии никогда не будет второй гражданской войны! — возмущенно заявил Грир.

— Вы сами видели, какими ужасными могут стать народные беспорядки, — напомнила ему Элли.

— Пожалуй, вы правы. Но откуда вы знаете, что я это видел?

— Я видела вас в толпе в тот день, когда был убит Жиль Брендон, и второй раз сегодня утром.

— Вы видели статью о вашей помолвке?

— Честно говоря, нет, — тихо рассмеялась девушка. — Я не дочитала газету до этой страницы.

— Вот видите? Вы прочли только очерки на первой странице.

— Простите, это лишь потому, что… Я хочу сказать: обычно я читаю всю газету, от первой страницы до последней.

— Я думаю, вам бы понравилась эта статья. Я признаю, что упомянул про то, что ваш жених не смог появиться на празднике в честь собственной помолвки. Но я написал, что это, несомненно, был для него печальный день, потому что я никогда не видел, чтобы женщина так сияла телесной и душевной красотой, как вы.

— Благодарю вас.

Грир окинул Элли внимательным взглядом. Его худое, как у аскета, лицо было повернуто к ней, глаза блестели от любопытства.

— Извините, клянусь вам, что не опубликую ваш ответ. Но в чем причина этой помолвки?

Элли недовольно вздохнула:

— Я вам не лгала! Если есть еще какая-то причина, кроме того, что лорд Стирлинг и лорд Ферроу друзья, я ее не знаю.

— И вам не интересно ее узнать?

— Меня волновали другие дела.

— Вы все еще нервничаете из-за того, что на вас напал разбойник?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Тогда что вас тревожит?

— Я думаю — жизнь.

— Жизнь? Можно подумать, что в вашей жизни есть причины для беспокойства! Вы знаете, каково состояние лорда Ферроу?

— Разве я лорд Ферроу? Нет, я этого не знаю и не хочу знать.

— Но ведь вы скоро станете женой его сына.

— Но я хочу стать не только женой сына лорда Ферроу.

Грир посмотрел на нее, потом залился смехом:

— Вы собираетесь стать суфражисткой?

Элли нахмурилась:

— Женщины должны иметь право голоса. Вспомните, что два монарха, которые дольше всех занимали престол и чьи царствования были самыми результативными, — женщины!

— Значит, вы решили дать ему отставку? Каким-то образом избежать свадьбы?

— Я не собираюсь давать ему отставку… — неловко пробормотала Элли.

— A-а, понятно!

— Что вы имеете в виду?

— Вас беспокоит, что подумает лорд Стирлинг. И что он сделает. В конце концов, вы всю жизнь прожили на его земле.

— Если бы мои тетушки захотели, они смогли бы составить себе состояние в любом крупном городе. Они лучшие швеи… — Элли не договорила, заметив, что Грир снова хохочет.

— Пожалуйста, перестаньте, мисс Грейсон. Вам не нужно читать мне проповедь. Я не видел ни одного человека, который работал бы больше, чем моя мать. Она учила нас и читала нам книги. Это она привила мне любовь к печатному слову. А еще она скребла и чистила дом, стирала, гладила и готовила. Повторю, я никогда не видел никого, кто бы работал больше или больше заслуживал уважения. У нее были передовые политические взгляды. — Он немного помолчал и добавил: — Теперь ее уже нет в живых. Но она все-таки успела увидеть напечатанной мою первую статью.

— Я очень рада этому.

Грир улыбнулся:

— Знаете, сколько бы я ни написал о вас, все равно будет мало. Вы действительно прекрасны во всех отношениях. — Он протянул ей руку для пожатия. — Если когда-нибудь окажется, что вам понадобится помощь журналиста, то, пожалуйста, без всяких колебаний скажите мне об этом.

Элли пожала его руку и сказала «спасибо».

Потом она встала, попыталась расправить свое помятое платье и ответила:

— А если вам понадобится помощь, не стесняйтесь, обращайтесь ко мне.

— Если вам случайно удастся узнать, кто такой А. Анонимус, пожалуйста, сообщите мне… Это мне очень поможет.

Элли пожала плечами:

— Мне жаль. Но если надо помочь в чем-нибудь другом…

— Ваш опекун стоит у двери, — произнес Грир и быстро встал.

Девушка повернулась и увидела сразу всех своих опекунов. Брайан Стирлинг и Камилла выходили из музея, весело беседуя с Мэгги, Джеймс, Кэт и Хантером. Но Брайан хмурился, и Элли поняла, что он ищет ее. Но первой ее заметила Мэгги, которая помахала ей рукой и воскликнула:

— Ах вот она где!

— Идите, идите к ним! — торопил ее Тан.

Элли подошла к своим опекунам и уверенным тоном спросила:

— Вы искали меня? Извините. Я почувствовала, что мне нужно подышать свежим воздухом.

— А, вот в чем дело! Не беспокойся. Марк тоже ищет тебя, дорогая, — сообщила ей Мэгги. — Он хочет взять карету своего отца и отвезти тебя домой.

— Это будет чудесно, — согласилась Элли.

В тот момент, когда она это говорила, подошел Марк Ферроу и встал позади остальных.

— Ах вот вы где, Элли!

Девушка улыбнулась. Ей ужасно хотелось попросить его, чтобы он называл ее Александра или мисс Грейсон, но сумела удержаться.

— Может быть, поедем? Мой кучер с каретой ждет немного дальше по улице. Вы не против небольшой прогулки или мне велеть ему подъехать ближе?

— Я хороший ходок, — холодно сказала Элли.

— Кажется, это действительно так, — согласился Марк. В его голосе прозвучала сердитая нота, и это удивило Элли.

— Элли, не забудь, что в пятницу мы пришлем за тобой карету, — напомнила Мэгги. — В этот день мы едем в Ист-Энд, помнишь?

— Конечно. Я не пропущу его. И, знаешь, тети тоже приедут.

— Какие они милые! Приезжают только в том случае, если думают, что смогут чем-то помочь, — ответила Мэгги.

Марк Ферроу догнал Элли и подал ей руку. Девушка оперлась на нее и почувствовала, что мышцы у него словно сделаны из стали. Она вспомнила, как восхищалась Марком, когда он утром говорил с толпой.

Девушка оглянулась назад. Ее опекуны, все шестеро, смотрели на нее так, как смотрят родители на обожаемую дочь, гордые и довольные ею. Ее сердце сжалось.

Они так хотят этой свадьбы! Кажется, они верят, что обеспечили ей прекрасное, как сказка, будущее.

Когда они дошли до кареты, Марк подал ей руку, помог войти в карету и сел напротив. Она услышала, как кучер щелкнул поводьями.

Некоторое время они ехали молча. Марк Ферроу лишь пристально рассматривал Элли.

— Скажите мне, мисс Грейсон, — заговорил он наконец. — Что вы думаете об этом папирусе?

— О каком? — уточнила она.

— О большом, в центре экспозиции.

— А, о нем! Да, совершенно необычная вещь. Просто огромный, верно?

Он улыбнулся:

— А три совершенно одинаковых саркофага?

— Это невероятно, правда?

— А что вы думаете об очень разных погребальных сосудах для внутренностей, которые были в экспозиции? Вы когда-нибудь видели такие необычные предметы?

— Никогда.

Марк наклонился вперед и сказал:

— Мисс Грейсон, вы лжете. Вы никогда не видели эту экспозицию.

— Простите?

— И я думаю, что это не единственная ваша ложь.

Он опустил руку в карман и, к ужасу Элли, вынул оттуда конверт с чеком на имя Оливии Коттедж.

— Это ваше?

В ответ девушка только изумленно смотрела на конверт. Но потом она заставила себя взглянуть Марку в глаза:

— Оливия Коттедж? Почему вы решили, что это мое?

— Конверт выпал из вашего плаща.

Элли пожала плечами, взглянула в сторону окна и увидела, что занавеска на нем опущена. Потом снова посмотрела на Марка:

— Я бы предложила вам отдать конверт одному из директоров музея. Я думаю, кто бы его ни потерял, этот человек станет его искать, — и продолжала глядеть прямо в его глаза.

Он ответил ей таким же упорным, пристальным взглядом.

Элли была уверена, что не моргнет и не выдаст себя как-нибудь иначе. Наконец Марк снова положил конверт в свой карман.