Там мог прятаться кто угодно.

Элли снова пошла вперед, твердо решив, что нужно торопиться.

В этот момент она услышала легкий стук копыт и поняла, что позади нее, из-за угла улицы выехала карета. Элли повернулась, чтобы посмотреть на нее. Карету везла пара красивых черных лошадей. Кучер был одет в черный плащ, на голове — низко надвинутая шляпа.

Карета остановилась.

Элли снова пошла вперед. Вдруг она поняла, что карета сбавляет скорость с тем, чтобы остановиться, когда окажется рядом с ней.

Осознав это, Элли бросилась бежать.


Марк позвонил из охотничьего дома в городской.

После нескольких попыток — телефонистка сначала соединила его с портным, а потом с магазином дамских шляп — он дозвонился до Джитера. Тот заверила Марка, что леди Александра находится на верхнем этаже и, кажется, наслаждается этим днем отдыха.

Марк решил не беспокоить Элли. Потом он довольно долго рассказывал отцу, что знал об убийствах, и все свои догадки. Лорд Ферроу сначала хмуро выслушал его, а потом печально согласился, что человек, которого они до сих пор считали своим другом, вполне может оказаться убийцей и чудовищем.

— Этот убийца, кажется, легко использует такие средства, которых не может быть у обычного человека, — сказал он сыну. — Элеонору Брендон охраняют на ее больничной постели?

— Разумеется, да.

— А лорд Лайонел Витбург невиновен?

— Да. Но он все еще находится под наблюдением врачей. Его ум по-прежнему не совсем в порядке.

— Может быть, тебе и Элли стоит навестить его.

— Может быть, — согласился Марк. — Отец, на этой неделе мы с ней переедем в мой городской дом и вернем тебе твой.

Джозеф улыбнулся:

— Охотничий дом мне нравится, так что не торопитесь. Я не собираюсь быть помехой для новобрачных. Но если обязанности заставят меня вернуться в город, я просто попрошу вас простить меня и вернусь домой.

После звонка Джитеру Марк сел на Галлоуэя и поскакал в город. Въехав в предместье Лондона, он поскакал медленнее, не желая калечить своего любимца. Но чем ближе он подъезжал к дому, тем сильней ему хотелось быть рядом с Элли.

Наконец, он въехал на улицу, где жил его отец.

На дороге перед ним стояла карета. Большая и красивая. Марку показалось, что он уже видел ее раньше.

По тротуару шла — нет, бежала — женщина.

Потом Марк увидел, как из кареты выпрыгнул мужчина, у которого в руке было что-то.

Что-то блестевшее в лунном свете.

Похожее на нож.

Элли, убегая, оглянулась назад.

Из кареты вылез мужчина. Элли с трудом различала его фигуру в тени.

Но она видела, что он держит что-то в руке.

То, что он держал, блестело в свете фонарей.

В ее уме мелькнули страшные картины. Элеонора Брендон в черной вдовьей одежде беснуется, кричит свои безумные слова, проклинает Элли, играя роль скорбящей вдовы.

И Элеанора Брендон — такая, какой она, должно быть, стала сейчас, — лежит на спине в больничной постели, на шее тонкая темно-красная линия — зашитая рана на горле.

Элли побежала быстрей.

— Стой! — прогремел чей-то голос.

Элли поняла, что на улице появился кто-то третий. Третий — это Марк. Она узнала его по голосу и оглянулась.

Когда она поворачивалась, человек, вышедший из кареты, столкнулся с ней, и они вместе упали на землю. Преследователь в неуклюжей позе распластался на ней.

Элли закричала от ужаса.

В тот момент, когда Марк рывком стащил с нее преследователя, Элли сумела разглядеть лицо этого человека.

— Тан! — громко воскликнула она.

— Отпустите меня! Что такое случилось с вами обоими? — спросил журналист, обращаясь к Марку.

Его глаза расширились от страха, но это было вполне объяснимо: Марк крепко держал его за горло.

— Где нож? — прохрипел он.

— Какой нож? — удивился журналист, когда Марк ослабил свою хватку.

— Я видел, как он блестел на свету.

Но, пока Марк произносил эти слова, Элли увидела на земле офисный конверт. Вот что Тан нес в руке. А блестела маленькая стальная скрепка на этом конверте. Элли подняла его и протянула Марку.

Кучер кареты тоже спрыгнул на землю, но держался на расстоянии.

— Мистер Грир, с вами все в порядке? — с тревогой спросил он.

— Да, все отлично! — крикнул в ответ Тан, а потом робко поинтересовался у Марка: — Со мной действительно все в порядке? — А потом добавил: — Пожалуйста, отпустите меня. У меня нет оружия.

Марк позволил ему выпрямиться и приказал:

— Объясните, в чем дело?

Тан попытался привести в порядок свою сильно помятую одежду, а потом гневно сказал:

— Я просто пытался передать Элли еще несколько вырезок, — и впился в нее пристальным взглядом. Его глаза просили: помоги!

— Спасибо вам, Тан, — пробормотала Элли, глядя мимо него на Марка.

Подозрительность ее любимого мужа нисколько не ослабла. Он бросил на нее быстрый взгляд, острый как кинжал. Элли снова посмотрела на Тана:

— Вы сказали мне, что у вас нет кареты.

— Карета принадлежит моему редактору, — рассерженно объяснил Тан. — Он дал мне ее на время, потому что уверен, что я собираю материал для статьи века.

— А вы его собираете?

— В общем… — начал Тан и снова посмотрел на Элли.

— Нам надо… кое-что обсудить, — пробормотала она.

Марк бросил на нее пристальный взгляд, потом распахнул пиджак Тана и стал хлопать журналиста по ребрам, бокам и ногам.

— Не двигайтесь, — предупредил он и повернулся к карете.

Пугливый кучер отошел в сторону.

Марк исчез внутри кареты.

— Он сошел с ума? — шепотом спросил Тан у Элли.

Она покачала головой. Через минуту Марк снова вышел наружу.

— Может быть, мы сядем в карету? — предложила Элли, увидев, что на окне дома, ближайшего к месту, где они стояли, отодвинулась занавеска.

— Хорошо, — сказал Марк, поднял руку и взглянул на журналиста — по-прежнему недоверчиво.

Тан кивнул и крикнул кучеру:

— Пожалуйста, остановись перед домом лорда Ферроу.

Элли только теперь поняла, как Марк оказался рядом.

Марк свистнул, и к нему подбежал Галлоуэй. Элли удивилась, почему ей на мгновение стало неприятно, что даже лошадь так покорно слушается Марка.

Марк пошел к дому. К этому времени Бертрам, поняв, что на улице что-то происходит, появился перед входом. Когда он увидел Элли, его глаза широко раскрылись.

— Миле… — Он увидел Марка и, не договорив, обратился к нему: — Клянусь вам, сэр, я все время сторожил дом.

— Не волнуйся, Бертрам. Я не просил тебя следить, чтобы моя жена не перелезла через заднюю стену, — ответил Марк и спросил Элли: — Ты ведь так ушла, любимая?

— Вы перелезли через стену, чтобы уйти? — спросил у Элли Тан.

Она почувствовала, что это одновременно и позабавило, и почти восхитило журналиста. Но тут Марк посмотрел на него так, что улыбка мгновенно исчезла с лица Тана.

После этого Марк вонзил гневный взгляд в Элли.

— Извини меня, Бертрам, — пробормотала она и поскорей пошла мимо верного слуги к двери дома.

Тан и Марк направились следом за ней.

Джитер услышал звонок в дверь и вышел навстречу. Он тоже был ошеломлен, увидев Элли.

— Я… — заговорил он.

— Не волнуйся, Джитер, — успокоил его Марк.

— Может быть, посидим в библиотеке? — предложил он Тану и Элли и указал на дверь в комнату, где находились полки с книгами и огромные кресла, обитые мягкой коричневой кожей.

Идя к этой двери впереди мужчин, Элли услышала, как Джитер спросил:

— Принести вам чаю?

— Есть у вас виски? — поинтересовался Тан.

— Конечно есть, — ответил Джитер.

— По-моему, мне нужен один стаканчик. Можно? — попросил Тан.

— Да, и мне тоже виски, — присоединилась к его просьбе Элли.

Марк посмотрел на нее сердито, но ничего не сказал, и Джитер пошел за напитками.

В библиотеке Марк уселся на край большого письменного стола. Элли, нервничая, устроилась в одном из двух стоявших перед столом кресел, а Тан занял второе.

— Ну? — спросил Марк.

— Я ходила в редакцию газеты, — объяснила Элли.

— По-моему, я совершенно ясно просил тебя оставаться дома и не видеться с мистером Гриром.

— А я не говорила, что буду дома, — напомнила ему Элли, смущенно кашлянула, прочищая горло, и добавила: — Ты сам сказал мне, что я не в тюрьме.

— Твои друзья-газетчики знают, что кто-то пытался ворваться в дом твоих тетушек, когда ты еще жила с ними? — осведомился Марк.

Тан изумленно посмотрел на Элли и ответил вместо нее:

— Нет. А зачем он это делал?

— Я не знаю, — пробормотала Элли, встала с кресла и заявила: — Марк, это смешно!

Раздался стук в дверь: это Джитер принес напитки. Элли ненавидела виски, но залпом выпила свою порцию, потому что знала: Марк внимательно наблюдает за ней.

Когда ее стакан опустел, Джитер подал напитки мужчинам.

— Хотите еще виски, миледи?

— Да, — ответила Элли.

— Нет! — твердо сказал Джитеру Марк.

Элли нахмурилась и гневно посмотрела на мужа. Джитер был готов из кожи вылезти, чтобы ей угодить, но никогда не противоречил Марку. С каменным выражением лица дворецкий вышел из библиотеки, закрыв за собой дверь.

Марк сложил руки на груди.

Тан Грир долго и пристально смотрел на него и наконец произнес:

— Вы думали, что я — тот убийца!

— Вы гнались за моей женой по темной улице.

Тан покачал головой:

— Вы подумали, что я могу быть способен на такое.

— Кто-то ведь оказался способен.

— Но при чем тут я?

— У вас была возможность. Вы были знакомы со всеми участниками событий. Вы писали о многих собраниях антимонархистов.

— У меня такая работа! — возразил Тан и, совершенно упав духом, посмотрел на Марка. — Клянусь вам, я никогда, никогда не смог бы…

— Элли, что ты хочешь рассказать? — продолжал расспрашивать Марк.

Она вздохнула и опустила глаза.

— Марк, — она смогла произнести его имя, но после этого ей понадобилось сделать еще один глубокий вздох, — я написала еще один очерк.

Его брови нахмурились, и Элли на себе узнала, как Марк может усмирять непокорных одним взглядом. Она была не в состоянии смотреть на него и стала ходить взад-вперед вдоль книжных полок.

— А. Анонимус стал влиятельным журналистом, — твердо заявила Элли. — И я горжусь моими очерками, — тихо добавила она. — Но… я никогда не стремилась делать то, что мне в конце концов пришлось делать. Я собираюсь писать и дальше, но мечтаю сочинять романы, — сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Но мы должны пустить слух, что А. Анонимус — это Тан Грир.

Марк нахмурился и перевел взгляд с Элли на Тана.

Тан поперхнулся и заметил:

— Это идея Элли.

— Но это почти смертный приговор, — разъяснил ему Марк.

— Нет, если ты будешь наблюдать за ним, чтобы увидеть, что произойдет, когда слух распространится, — возразила Элли.

— Я хочу это сделать, — спокойно подтвердил Тан.

— Даже зная, что убийца, вероятней всего, нападет на вас?

— Именно на это мы и надеемся, — сказал Тан.

Марк изумленно посмотрел на Элли.

— Мы можем устроить что-нибудь, чтобы поймать его, — предложила она.

— Я знаю, как устроить ловушку, — почти сердито сказал Марк.

— Это хорошо. Я очень плохо представляю, как это сделать, — пробормотала Элли.

— Скажи мне, о чем написано в твоем новом очерке? — спросил Марк.

— Он начинается с рассуждения о том, что люди слишком охотно делают поспешные выводы и видят в происходящих событиях лишь то, что хотят видеть, — начала Элли, потом сделала передышку и, взглянув на Тана, продолжила:

— Затем идет утверждение, что наша жизнь очень часто напоминает маскарад и что мы все носим маски. После этого повествуется о жизни Джека и Элизабет Прайн. И кончается все выводом, что к огромной трагедии привели алчность и желание этой женщины быть вместе со своим любовником. — Тут Элли немного помолчала. — В заключение намекается, что автор знает больше, чем рассказал, и что, если кого-то подозревают в чудовищных злодеяниях, его положение в обществе не помешает внимательно рассмотреть все улики против него.

Марк опять с изумлением посмотрел на свою жену, потом повернулся к Тану и спросил:

— Вы действительно хотите стать козлом отпущения во всей этой истории? Каждый, кому присвоили звание рыцаря, и каждый аристократ в нашей стране будет готов собственноручно повесить вас.