Но прежде чем этому суждено было случиться, они в испуге отпрянули друг от друга. Донесся звук чьих-то торопливых шагов — через парк к ним со всех ног бежала сестра Вина.

— Вин! Ты что творишь?! — запыхавшись, выпалила она и едва не поскользнулась на росистой траве. — Папа требует, чтобы ты вернулся в дом. Сию секунду!

Вин с Эмили переглянулись. Никогда еще она не видела его таким неуверенным.

— И что теперь будет? — спросила она.

— Теперь мы справимся с последствиями и будем жить дальше. Как в прошлый раз, только…

— Только лучше, — закончила она за него.

Он коснулся ее щеки и улыбнулся, а потом побежал через парк к дому. Эмили с Кайли проводили его взглядом. Зрелище было завораживающее.

— Красиво, правда? — вздохнула Кайли.

Эмили настороженно обернулась к ней, удивленная такой резкой переменой в отношении.

— Да, — произнесла она негромко.

— Эх, хотела бы я тоже так уметь. Он и не подозревает об этом. — Кайли помолчала. — Всю жизнь я слышала рассказы про ту злополучную ночь с моим дядей и твоей матерью. Я думала, ты окажешься такой же, как она. Рада, что ошиблась.

Она улыбнулась, как будто только что сделала комплимент. Эмили понимала, что ею двигало, но подумала, что никогда не привыкнет к мнению, которое сложилось в городе о ее матери. Разорванный круг истории должен был положить конец их враждебности, но так и не положил. Пожалуй, теперь ее могут здесь принять. Но ее мать не приняли бы никогда.

— Пойду-ка я лучше посмотрю, что там делается, — добавила Кайли. — Думаю, я еще тебя увижу. Вместе с Вином, без сомнения.

В отличие от брата с его светящейся кожей, Кайли слилась с темнотой практически сразу же. Эмили еще немного постояла на месте, потом наконец пошла домой.

Проснулась Эмили оттого, что кто-то дубасил в дверь дома. Она торопливо уселась в постели. Когда она ложилась, ее слишком переполняли усталость и потрясение, и ее MP3-плеер остался невыключенным. Эмили огляделась по сторонам и на миг опешила, наткнувшись взглядом на новый узор в виде фаз луны на обоях. Тут-то на нее и обрушились разом все воспоминания о том, что произошло этой ночью.

Он светился.

Потом откуда ни возьмись вдруг пришла мысль: «Он почти поцеловал меня».

Стук в дверь не прекращался, и Эмили выбралась из постели. Она завалилась спать прямо в одежде, поэтому без промедления выскочила из комнаты и побежала по лестнице.

Первым, что бросилось ей в глаза, была закрытая входная дверь. Это было странно. Вэнс обычно оставлял ее открытой, когда уходил завтракать. Эмили как раз добралась до нижней ступеньки, когда складная дверь в комнату Вэнса распахнулась и на пороге появился он сам. Волосы у него были влажными. Значит, он еще не успел уйти на завтрак. Сколько же сейчас времени?

Не заметив внучку на лестнице, старик прошаркал к входной двери и отпер ее.

— Нам нужно поговорить, — с порога заявил Морган Коффи.

Его белый льняной костюм выглядел жеваным, как будто он провел в нем всю ночь. Темные волосы, обыкновенно уложенные с помощью геля, растрепались и упали на лоб. В таком виде он казался моложе, и сходство с Вином стало сильнее.

— Морган? — изумился Вэнс. — Что ты делаешь здесь в такой час?

— Поверьте, я явился бы еще раньше, но пришлось дождаться, когда рассветет.

— Входи. — Вэнс отступил на шаг назад, и Морган ворвался в переднюю. — Что стряслось?

Морган мгновенно заметил Эмили и весь подобрался. Его ненависть обрушилась на нее, точно мощный вал. Она даже отступила на ступеньку назад.

— Я так понимаю, ваша внучка еще ничего вам не рассказала. — Гость вздернул подбородок. Его глаза буравили ее с такой силой, что старик вклинился между ними, как будто пытаясь прикрыть ее собой. — Вэнс, зачем вы вообще позволили ей сюда приехать? Разве ваша семья и без того уже принесла не достаточно горя моей?

— Что произошло?! — осведомился Вэнс.

— То самое, — бросил Морган. — Этой ночью ваша внучка заманила моего сына в парк. Точно так же, как в прошлый раз.

— Эмили тут совершенно ни при чем, — раздался с крыльца голос Вина.

Он открыл сетчатую дверь и вошел в дом.

— Это я попросил ее встретиться там со мной. И все было абсолютно не так, как в прошлый раз. Кроме нас с Эмили, в парке никого не было.

— Я же велел тебе оставаться дома! — рявкнул Морган.

— Дело касается меня. Я не собираюсь отсиживаться дома.

Вид у старика стал озадаченный. Он обернулся к внучке:

— Эмили?

— Я думала, я приду и он сделает что-нибудь такое, чтобы унизить меня, чтобы поквитаться за то, что сделала мама. Я не поверила, когда он сказал, что светится в темноте. И не поверила, когда он сказал, что покажет мне это, если я встречусь с ним ночью в парке.

— Но зачем же ты пошла туда, если думала, что он собирается унизить тебя? — с изумлением спросил Вэнс.

— Я думала, это поможет искупить то, что сделала…

— Так, стоп, стоп. — Старик вскинул свою ручищу-сковороду. — Ты не должна ничего искупать. Морган, пора положить этому конец.

— Вы пытаетесь ее выгородить, как всегда выгораживали свою дочь.

Лицо Вэнса застыло. Он был вне себя от гнева. А зрелище разгневанный великан представлял собой внушительное.

— Я никогда не оправдывал Далси и не отрицал своей вины в том, что произошло, что я оказался не в состоянии удержать ее в узде. Но заруби себе на носу: моя внучка — не Далси и я не позволю так с ней обращаться.

Морган прокашлялся:

— Мне было бы проще с вами разговаривать, Вэнс, если бы вы сели.

Старик даже не шелохнулся.

— В моем обществе все чувствуют себя неуютно. Уж кто-кто, а ты должен понимать, каково это.

— Я хочу, чтобы она держалась подальше от моего сына.

— Я регулярно вижу твоего сына в лесу за моим домом. Не от Эмили надо требовать держаться подальше, — с нажимом произнес старик.

Морган бросил на сына гневный взгляд.

— Ты не заставишь меня держаться от нее подальше, — заявил Вин.

— Неужели история твоего дяди ничему тебя не научила? — спросил Морган.

— Отчего же, научила. Чтобы любить кого-то, кого не одобряет твоя семья, нужно мужество — вот чему она научила меня.

— Только не говори, что ты всерьез любишь эту девицу, — явно не веря своим ушам, произнес Морган.

Эмили глядела на Вина во все глаза. Он ее любит?! Но тот лишь молча смотрел на отца, схлестнувшись с ним в схватке характеров.

— Из-за ее семьи мой брат совершил самоубийство, — бросил Морган сыну. — Неужели это ничего для тебя не значит?!

— Это был его выбор, — возразил Вин.

Эмили поразилась его невозмутимому тону. Морган Коффи был силой, с которой невозможно не считаться, но его сын ничуть ему не уступал. Интересно, видел ли это Морган, понимал ли? Очень многое из того, что поражало Эмили в Вине, он, судя по всему, унаследовал от своего отца.

— Но я считаю, глупо пренебрегать тем, чего он добился своей жертвой. Он дал нам всем возможность жить здесь нормальной жизнью.

— С тех пор как это произошло, мою жизнь нормальной никак не назовешь! Мама так и не простила меня за то, что я ничего ей не сказал.

— И ты хочешь той же судьбы для меня? Я хотел открыться ей. Я не хотел, чтобы это продолжало быть тайной. И ничего, небо на землю не рухнуло. Она не оттолкнула меня, папа. Мы не вы с мамой. И не Далси с Логаном. Мы — это я и Эмили. Это совершенно другая история.

В наступившей тишине Вэнс произнес:

— Пусть живут без нашего багажа, Морган.

Но тот не собирался сдаваться без боя.

— Ваша дочь заманила моего брата в парк! — Он наставил на Эмили палец. — Обманом! Она погубила его.

— Морган, опусти руку, — посоветовал Вэнс. — Повторяю тебе еще раз: моя внучка — не Далси, и я не позволю тебе обвинять ее в грехах ее матери.

— И как же вы собираетесь мне помешать?

Вэнс сделал в его сторону шаг, всего один шаг.

— Я собираюсь рассказать правду. Вы выставили вашу семью и Логана жертвами, а я допустил это, потому что таково было желание Далси. Она уехала, зная, что из нее сделают злодейку. Уехала, чтобы облегчить вам жизнь, и это стало первым ее самоотверженным поступком.

Эмили, которая все это время поедала Вина глазами, внезапно встрепенулась:

— Дедушка Вэнс, о чем ты говоришь?

— Идем, Вин, — поспешно сказал Морган.

— Нет, я хочу это услышать.

— У Логана были проблемы с психикой еще задолго до того, как в его жизни появилась Далси, — начал старик. — Он несколько раз пытался покончить с собой. Кроме его родных, об этом не знал никто, но Далси Логан все рассказал. Они с твоей мамой любили друг друга. Во всяком случае, твоя мама любила его. Никогда не видел ее в таком состоянии. Она вырезала их инициалы по всему городу, на каждой деревянной поверхности, какую только могла найти.

— Погоди, так это мама вырезала те инициалы? — поразилась Эмили. — Не Логан?

Вэнс кивнул:

— Далси просто помешалась на нем. Обычно она была очень настойчивой и всегда добивалась своего, но, когда она была с Логаном, ее словно подменяли. На людях он был очень застенчив, однако без посторонних глаз способен был удерживать ее в узде, как никто другой. Отдавая себе отчет в том, как она рассердится, он сказал Далси, что они не могут быть вместе, поскольку его родные ее не одобряют. Сказал, что в их семье слишком много тайн и ему не позволят жениться на ком попало. И тем не менее решение есть, заверил он ее. Поэтому Далси согласилась созвать весь город якобы на свое выступление в полной уверенности, что при помощи этой уловки Логан хочет предстать в вечернее время перед всеми горожанами. Она воображала, что это станет его символическим объяснением ей в любви. Далси понятия не имела, что Коффи не показываются из дома после захода солнца потому, что светятся в темноте. Она, как и мы все, считала, что для них это просто способ лишний раз подчеркнуть свою принадлежность к касте избранных, отмежеваться от обычных горожан. На самом деле, на моей памяти еще несколько влиятельных семейств города в подражание Коффи тоже не показывались на улице в темное время суток.

— Значит, она не заманивала его туда обманом? — уточнила Эмили.

— Скорее уж это он заманил ее. Далси была потрясена не меньше остальных. Когда все произошло, Логан пытался связаться с ней, но она отказалась с ним разговаривать. Не знаю уж, собирался ли он с самого начала совершить самоубийство после того, как раскроет семейную тайну, или его уже потом одолело раскаяние. Возможно, тут сыграло свою роль и то, что Далси его отвергла. В любом случае об этом знают только его родные. А я знаю лишь, что он хотел открыться. Хотел, чтобы люди об этом узнали.

Эмили не могла не провести параллели с Вином. Его родные, по всей видимости, на протяжении многих поколений пытались добиться, чтобы их принимали такими, какие они есть.

Лицо Моргана пошло малиновыми пятнами.

— Вам никто не поверит. Никто и никогда не поверит, что Далси была невиновна. А я буду твердо стоять на том, что она могла остановить его. Она могла удержать его от выхода на сцену. Могла удержать его от самоубийства. Он по-настоящему ее любил. Отдал же он ей нашу фамильную ценность. — Морган указал на браслет с подвесками на запястье Эмили, и та машинально прикрыла его рукой. — Наша мать дала его Логану, чтобы он преподнес его своей избраннице в день свадьбы, как она сама когда-то получила его из рук нашего отца. То, что он отдал его Далси, что-то да значило. Но если бы его выбор пал на кого-то менее эгоистичного и более сострадательного, возможно, сейчас он был бы жив, а наша тайна оставалась бы тайной. Как это и должно было быть всегда.

— Теперь Эмили знает правду, — спокойно произнес дедушка Вэнс. — Это все, что меня волнует. Больше никому я ничего рассказывать не намерен.

Эмили не знала, почему для Моргана было важно, чтобы все в городе верили, будто Логана обманули. Возможно, так ему легче было смириться с гибелью брата. Или их родным проще было жить, зная, что никто в городе не считает Логана неуравновешенным манипулятором. Пожалуй, подумалось ей, это и к лучшему, что с их свечением не было связано столь тяжкое клеймо. Наверное, так горожанам проще оказалось принять то, что они видели, проникнуться сочувствием. Должно быть, подумала Эмили, ее мама понимала это, потому и взяла вину на себя. Это был ее первый шаг на пути к тому, чтобы стать совершенно иным человеком.

— Я тоже не буду никому рассказывать, — подала голос она.

Морган обернулся к Вину.

— Я подумаю, — сказал тот.

— Думать будешь дома. Ты под домашним арестом.

Морган развернулся и, подойдя к двери, распахнул перед Вином сетчатый экран. Однако тот подошел к Вэнсу.