Патриция Пелликейн - Очарованный красотой

Фелисити снова кивнула. Двое беглецов были слишком слабы, так что могли позаботиться лишь сами о себе, а с пятерыми пленниками одному Брайану никак не справиться.

– Хорошо.

– Я не стал бы просить тебя, детка, если бы не попал в такую переделку.

– Не беспокойся ни о чем. В котором часу мне прийти сюда?

– В восемь ровно. Мы с Калебом договорились на девять.

Фелисити снова кивнула:

– Можешь на меня рассчитывать.

Она пообедала одна и намного раньше остальных, а потом, сославшись на усталость, сказала Бекки, отцу и Альвине, что отправляется спать.

– Мне нужно хорошенько отдохнуть, – сказала Фелисити, уверенная в том, что Джареду точь-в-точь передадут ее слова, когда он вернется с работы. Судя по всему, у него все-таки были какие-то планы на сегодняшний вечер. Но это не важно. Придется ему отложить все свои разговоры на потом.

У себя в комнате Фелисити переоделась в костюм отца, как в ту ночь, когда они с Брайаном похитили Джареда, и вздохнула. Выходит, он спас жизнь Джошуа только для того, чтобы через несколько месяцев парень погиб от рук тех же самых британцев.

Фелисити бросила взгляд на часы. Оставалось еще десять минут. Она вошла в просторный стенной шкаф-гардероб и закрыла за собой двери. Потом протянула руку к крюку, на котором висел ее плащ. Один поворот, и стена отъехала в сторону, освобождая проход. Фелисити зашагала вниз по потайной лестнице. Еще одно движение руки, и она очутилась в своем убежище. Брайан уже поджидал ее здесь, а беглецы собрали в котомку хлеб и две бутыли воды. Вскоре все четверо один за другим вышли из дома.

Чтобы не привлекать к себе внимания, они по очереди покидали свое убежище под низко нагнувшимися ветвями деревьев, растущих вдоль стены. Выйдя на улицу, сразу же сворачивали в сторону узкого пролива, отделявшего Манхэттен от Лонг-Айленда.

В двух милях от дома Драйденов, в тихой заводи, омывающей городские берега, лодка Калеба Брустера поджидала очередную группу пассажиров, чтобы отвезти их в Коннектикут. А в небольшой рыбацкой хижине, спрятанной за деревьями в полумиле от берега, лежали пятеро «красных мундиров» со связанными руками. Вдобавок всех их скрепили между собой железными кандалами, а на окнах и дверях были железные засовы.

Ключи от кандалов находились у Брайана, но, освобождая очередного пленника из общей связки, он оставлял на их руках веревки, чтобы они не сумели вытащить изо рта кляпы.

Луна светила так ярко, что нужно было спешить, чтобы их не заметили. Один из пленников, увидев Фелисити, кажется, удивленно ахнул. Она не помнила его, но, очевидно, однажды они встречались у кого-то в гостях на вечеринке. Видимо, британец узнал ее, но это было не важно, ведь ему уже недолго находиться в городе.

На пленниках оставались также ножные кандалы, и потому шли они довольно медленно. Фелисити подумала, что для двоих измученных американцев это как раз неплохо, ведь они и так с трудом поспевали за группой.

Когда лодка отчалила от берега, Фелисити и Брайан отошли в тень, в траву, которая была достаточно высока, чтобы спрятать их с головой, и только тогда перевели дух.

Где-то вдали часы пробили одиннадцать, и поскольку все городские звуки уже утихли, Фелисити без труда расслышала крик глашатая, оповещавшего жителей о том, что в городе полный порядок. Она улыбнулась, мысленно согласившись с ним. Действительно, полный порядок.

Потом они зашагали обратно, но, не дойдя всего каких-нибудь три квартала до места, были остановлены патрульными. К сожалению, Брайан оставил свой деревянный ящичек с плотницким инструментом в кустах возле дома Драйденов, чтобы освободить руки для пистолетов. Сейчас ему пришлось пожалеть об этом, ведь если бы инструменты оказались при нем, то эти двое караульных приняли бы его за простого плотника, который вместе со своим подмастерьем возвращается с работы, и отпустили бы их обоих с миром.

Но теперь солдаты стали задавать ему вопросы, и Фелисити, моля Бога о помощи, лишь молча стояла и слушала, как изворачивается ее спутник.

– Ну ладно, давай-ка отведем их на пост, – предложил вдруг один из солдат.

– Нет, постойте, я не могу. Меня уже ждет дома жена, – заволновался Брайан.

Солдат рассмеялся, демонстрируя полное безразличие:

– Правда? Тогда мы не будем держать вас слишком долго.

Брайан понял, что у него остается только один выход. Им ни в коем случае нельзя было позволить задержать себя и увести на допрос, ведь у них имелось оружие. Если это обнаружится, тогда все пропало.

Тот, что был повыше и покрупнее, протянул руку к Фелисити. Брайан мгновенно выхватил пистолет из кармана и без колебаний выстрелил в британца. Потом, нацелившись на второго, крикнул Фелисити:

– Беги!

Но этот приказ гораздо сильнее подействовал на неприятеля, чем на спутницу Брайана, которой он предназначался. Молодой солдатик вскрикнул от ужаса и помчался прочь со всех ног, через минуту скрывшись за поворотом. А Фелисити так и стояла над раненым, стонавшим у ее ног.

Брайан поскорее поволок ее прочь, в соседний сад, а оттуда – через кирпичную стену – в следующий. Они молча шли по аллее, причем так тихо, что даже не разбудили спавшую в дальнем углу собаку. Прячась за каретным сараем, перелезли через вторую стену, а потом, преодолев последнюю преграду, очутились наконец в саду дома Драйденов.

И только тогда она осмелилась спросить:

– Ты убил его?

– Нет, детка, но если бы они нас забрали, то мы могли и не выйти оттуда живыми.

Подтолкнув девушку в направлении дома, он добавил:

– А теперь ступай. Поспи немного. Я скоро снова объявлюсь.

Фелисити потребовалось довольно много времени, чтобы подняться к себе. Конечно, она прекрасно знала дорогу, так что отнюдь не темнота мешала ей шагать по крутым ступенькам. Она никак не могла прийти в себя после всего, что произошло сегодняшней ночью.

Фелисити бесшумно шагнула в гардероб, а через минуту открыла его, выходя в комнату. Очутившись наконец в безопасности, она прислонилась спиной к дверцам и, лишь подняв глаза от пола, обнаружила, что стоит лицом к лицу со своим изумленным мужем.

Даже не будучи великим сыщиком, нетрудно было сообразить, откуда вернулась Фелисити. На дворе стояла ночь, а она только вошла в дом, причем поначалу Джаред даже не обратил внимания на тот странный способ, которым она появилась в комнате. Очевидно, в гардеробе была потайная дверь, однако сейчас ему было не до этого.

Увидев на щеке Фелисити кровь, он страшно перепугался. Внутри все так и сжалось от ужаса. Была ли это ее кровь? Он окинул жену внимательным взглядом и понял, что одежда чистая. Значит, она не ранена.

Джаред испытал внезапное облегчение, от которого едва не рухнул на пол. Но в следующий миг это чувство сменилось такой невероятной яростью, что он даже удивился, как ему удалось удержать при себе руки. Очевидно, его жена этой ночью кого-то убила. Эта милая, застенчивая, скромная барышня, на которой он женился, стала убийцей!

– Он мертв?

– Кто?

– Человек, в которого ты стреляла.

– Стреляла не я, а Бр… – Она вовремя спохватилась. – Другой человек стрелял. Нет, он не убил его. – Фелисити была слишком измотана и ждала возможности наконец-то отдохнуть, добравшись до своей комнаты, чтобы теперь отрицать очевидное. Она побывала сегодня в перестрелке, как герой какого-нибудь захватывающего романа. Прямо в самом центре схватки! Только это вовсе не было так уж романтично. На деле это выглядело ужасно. Наверное, если бы Брайан не утащил ее от упавшего солдата, она до сих пор так и стояла бы там, в потрясении глядя на несчастного.

– У тебя кровь на лице.

– Да? – Фелисити вытерла красно-бурые пятна рукавом сюртука, но лишь размазала их. – Просто я стояла слишком близко.

Джаред глубоко вдохнул и медленно выдохнул, спросив:

– И как часто ты это делаешь?

– Что? Выхожу на улицу в таком виде?

– Ну, или, говоря по-вашему, борешься за свободу колоний, – с нескрываемым раздражением проговорил муж.

Фелисити, однако, пропустила мимо ушей и эти слова, и сарказм, звучавший в его голосе, и ответила:

– Это впервые.

– Нет, не впервые, – напомнил Джаред, ведь оба они знали, что она уже однажды переодевалась мужчиной.

– О, если не считать того случая, – согласилась Фелисити, заметив, как проницательно он на нее смотрит, – если не считать твоего похищения, то это действительно впервые.

– Но гораздо важнее то, что ты занимаешься подобными вещами в последний раз. Ты поклянешься мне в этом, Фелисити. Поклянешься на могиле матери, что никогда больше не сделаешь ничего подобного.

Джаред удивлялся самому себе, тому, что он вообще может говорить, а уж тем более таким уверенным, спокойным голосом и такими разумными, взвешенными фразами.

После того как ему сказали, что Фелисити отправилась спать, он пришел к ней в комнату и просидел тут весь вечер, ожидая ее возвращения. Входя сюда, он намеревался разбудить ее поцелуями и взять то, чего она не желала отдавать ему, когда бодрствовала… Но, к своему удивлению, обнаружил постель пустой и холодной. Очевидно, она ушла из дома. Может быть, к Кэролайн, чтобы сделать последние приготовления к свадьбе. Но самым неожиданным было даже не это возвращение через двери стенного шкафа, а мужской костюм, в который она была одета, и эта кровь на лице. Бог знает каких усилий ему стоило не ударить ее, потому что он еще не видел женщины, которая так заслужила бы ярость своего супруга.

И пока эмоциональный порыв не одержал верх над его разумом, Джаред отвернулся от жены, пройдя через комнату, взялся за бутылку вина, которую принес сюда, чтобы скоротать время в ожидании. Он налил два бокала и вернулся к Фелисити как раз в тот момент, когда она снимала сюртук. За поясом у нее было два пистолета. При виде их Джаред удивленно покачал головой, искренне недоумевая, как его угораздило увлечься такой женщиной, а тем более влюбиться в нее.

Фелисити осушила бокал тремя большими жадными глотками. Утерев губы тыльной стороной ладони и устало вздохнув, она вернула бокал Джареду:

– Спасибо.

– На вот, возьми еще этот, – сказал он, протягивая ей свое вино.

Пока Фелисити пила его, муж вытащил оружие из-за ее пояса. Не обратив на это внимания, она выпила все до капли. Джаред убрал пистолеты в комод.

– Полагаю, бесполезно просить тебя показать мне, как ты отсюда выходишь?

Не ответив на вопрос, Фелисити сказала:

– Ты слышал новость? Сегодня в Йорктауне капитулировал Корнуоллис.

Джаред решил, что все равно рано или поздно отыщет тайный ход и прочно заделает его.

– Слышал, – ответил он, поскольку об этой новости знал уже весь город.

– Война закончилась.

– Я полагаю, она еще некоторое время продлится.

– Но по крайней мере военных действий больше не будет.

– Это возможно. Однако до тех пор, пока в Париже не подпишут мир, мы останемся здесь.

– И что это значит? Что и ты не уедешь?

– Я остаюсь вне зависимости от того, как развернутся события. Ты знала об этом давно.

Налив воды в таз, Фелисити отмыла лицо и руки от крови. Вытирая их насухо, она сказала:

– Но я не хочу тебя видеть в своем доме.

– Не верю.

– Придется поверить. Это правда.

– Фелисити, ты сама не стала бы мириться с такой правдой, которая бьет тебя по лицу, как оплеуха.

Она рассмеялась и сбросила сапоги.

– Хочешь сказать, что я снова от тебя прячусь?

– А разве не так?

– Нет! Я с самого начала говорила тебе, что…

– Я помню все, что ты говорила, – перебил ее Джаред, глядя, как жена удаляется за ширму. – Но больше это не имеет значения. Все изменилось.

– Что это «все»?

– Мы полюбили друг друга.

– Нет! Ты просто думаешь, что это любовь, но на самом деле, увы, это всего лишь похоть.

– Неужели?

Увидев, что Джаред внезапно очутился рядом с ней за ширмой, Фелисити ахнула. Она уже успела раздеться до панталон; рубашка валялась на полу. Когда она протянула руку к халату, Джаред поймал ее за оба запястья.

– Я не стану отрицать, что хочу тебя. Не стану отрицать, что ты самая красивая из женщин, которых я знал, но это не только похоть, как ты говоришь. Я люблю тебя. Бывают моменты, как сегодня, когда я увидел, что ты выходишь из этого шкафа, и я хочу избавиться от этих чувств к тебе, но не могу.

Руки ее были несвободны, и она не могла даже ладонями прикрыться от его взгляда, обволакивающего все ее тело.

– Джаред, не надо. – Фелисити попыталась вырваться, но он лишь крепче сжал ее запястья и привлек к себе.

– Я люблю тебя. И ты – моя жена.

Больше у нее не оставалось сомнений насчет намерений Джареда. Она еще раз попыталась освободиться. Ей не хотелось, чтобы все повторилось снова. Она ведь из кожи вон лезла, стараясь не допустить этого! И все же не могла отрицать волнения, которое внезапно охватило ее.