Сильвия Дэй - Очарованный (ЛП)

Собрав каждую каплю магии, которой она обладала, Виктория начала произносить заклинание, которое никогда не забывала. Не смогла бы забыть, потому что это были последние слова Дариуса.

Выходя невидимой нитью, ее сила создавала и накопляла головокружительное ощущение силы и неизвестности. Ее губы быстро двигались, слова свободно вытекали из них.

- Виктория! - закричал Макс, его защита волнообразно двигалась, оповещая о своем стремительном разрушении.

Это была ее вина, что он был здесь, сражаясь в битве, которая была только ее личной битвой. Это была его любовь к ней, которая привела его к такому концу. Это будет ее любовь к нему, которая освободит его.

-Макс, - Магия вырвалась из Виктории мощнейшей вспышкой, что заставило ее упасть на колени. Она ударила Макса с такой силой, что его тело вздрогнуло, как от физического удара. Его защита восстановилась, придя в обычную форму, и его согнутые руки раскрылись с новой силой.

Она отдала ему все, что у нее было, ничего не оставляя себе, потому что ее жизнь без него не имела смысла. Она не переживет его потерю. Она ели пережила потерю Дариуса.

Макс в триумфе взревел от внезапного сильного напора. Тонкий слой отделился от того, что защищало Макса, он стал больше, расширившись наружу, охватывая Триумвират, и предотвращая передачу силы источника, который подпитывал братьев.

Без возможности перезарядить ослабевшую силу, цель Макса упала на колени, завыв от предстоящей над ним победой.

Виктория наблюдала за этим глазами полными слез.

Триумвират черпал силы из своего количества.

Голос Дариуса прошел сквозь ее сознание. Она и Макс были не одни. Их было трое, также как и братьев. И это был канун рождества. У них был шанс победить.

Используя свои последние силы, она направила последний удар на ближайшего брата. Слабой силы удара едва хватило, чтобы привлечь его внимание. Но когда она опустилась на колени, его яркий лазерный взгляд полностью сосредоточился на ней. Она почувствовала удовлетворение, охватившее его при виде ее ослабленного состояния. Он понял, что ее поддержка Макса повлияла на нее. Но он не знал, что уже было слишком поздно.

Готовая к неизбежному удару, Виктория ни звука не издала, когда острие зла от его удара глубоко проникло в ее в грудь, охлаждая ее сердце и замедляя его ритм. Она прикусила губы и упала на руки, сдерживая крик, который мог отвлечь Макса в момент триумфа.

Переулок завертелся и сузился. Еще один карающий взрыв ударил ее по макушке, сбив ее на спину. Ее череп с глухим стуком ударился о твердый не ровный асфальт, и ее потускнел и сузился. В ушах звенело, заглушая звук ее учащенного пульса.

- Макс . . . , - прошептала она, пробуя медный вкус крови на ее языке.

Ослепляющий взрыв света превратил ночь в день. Сера заполнила ее ноздри и обожгла ей горло. Здания вокруг них качнулись, создавая облако мелких обломков, которые смешивались с падающим снегом.

Ты сделал это, любовь моя, подумала она, когда ее конечности окоченели.

- Виктория, нет!

Мучительный крик Макса разбил ей сердце.

Ледяные снежинки смешались с горячими слезами. Во внезапной тишине, отдаленные звуки рождественских песен и звенящих колокольчиков пытались распространить праздничное приветствие. Вместо этого они звучали как скорбный реквием.

Ее грудь вздымалась на последнем дыхании.

Я люблю тебя.

С Максом в ее сознании и сердце, Виктория умерла.

Шестью часами раньше . . .

Он был там, в темноте. Наблюдая за ней. Окружая ее.

Его голод обхватил пространство вокруг нее, резкий и кусачий. Ненасытный. Иногда ее это поражало, то каким он был хищным. Она не могла умерить или успокоить ее желания.

Она могла только сдаться. Подчиниться. Им, ему.

Выгибая спину, она протянула руки, на сколько это позволяла шелковая повязка на ее запястьях, и ее веки затрепетали под красной атласной лентой, закрывающей ее глаза. Виктория стояла, обездвиженная, широко раскинув руки, ее кисти сжались в кулачки вокруг ярко зеленых веревок, которые тянулись с потолка. Цвета праздника. Что то большее, чем сентиментальность, это было свидетельством внимания Макса к деталям. Такое же пристальное внимание он уделял ее телу. Он знал ее как изнутри, так и снаружи, каждый изгиб и трещинку, каждую мечту и тайну.

Внезапный, резкий шлепок кнута по ее обнаженным ягодицам, заставил ее зашипеть, как кошка, коей она и была. Ожог затягивался, становясь горячее, заставляя ее корчиться.

- Не двигайся, котенок, - прорычал Макс, его глубокий голос, как хриплая ласка.

Если бы только она могла видеть его. Ее кошачий взгляд мог бы упиваться им, поклоняться ему. Он был таким красивым. Таким восхитительным. Ее маг. ЕЕ.

Воздух был пропитан запахом его вожделения, темный и заманчивый, властный. От него ее соски стали крупными бусинками, грудь опухла, лоно увлажнилось. Ее рот наполнился слюной от желания попробовать его член и она замурлыкала, тихое урчание было безошибочно мольбой о большем. Всегда о большем.

Она была ненасытной, как и он, движимая такой всепоглощающей и жизненно важной любовью, она удивлялась, как она вообще могла жить без нее.

- Макс, - прошептала она, облизывая свои губы. - Ты необходим мне внутри.

Магия между ними росла, его мощная сила, укрепленная даром Знакомой. Ошейник вокруг ее шеи покалывал. Он был невидим для смертных, но для всех остальных в мире магии, он был кричащим и безошибочным символом ее принадлежности Максу. Простая черная лента, которая говорила, что она была в собственности, любима, окружена заботой, защищена. Она веками отвергала это символ подчинения, с тех пор как погиб Дариус. Затем Макс поймал ее в свои сети, и она научилась любить мольбу.

Теперь они были бестиями, которым поручались самые нежелательные задания, Совет наказывал их на каждом шагу. Трудности только укрепили их связь, сделав ее сильнее.

- Я люблю тебя, - выдохнула она, выгибаясь в попытке облегчить мучительное желание, которое поглощало ее. Ее кожа была горячей и покрытой потом, отчаянно желая ощутить его прижатое к ней тело.

Опаляющее прикосновение языка к ее торчащим соскам, заставило ее закричать от безумного желания.

- Я тоже тебя люблю, - пробормотал он, его дыхание увлажнилось у ее вновь запотевшей кожи. Она услышала, как кнут стукнулся об пол, перед тем, как его большие руки обхватили ее бедра.

- Дааа, - она тяжело сглотнула, - Да, Макс.

Как только его разгоряченное лицо уткнулось в ложбинку между ее грудями, его руки скользнули по бокам, обхватывая ее ягодицы, его пальцы мягко мяли ее. Его прикосновения были нежными и трепетными, не смотря на дикую нужду, запах которой она ощущала. Он так сильно любил ее, и этого было достаточно для того, чтобы умерить свою страсть и контролировать ее. В мире не было ничего похожего на занятие любовью с такой дикой интенсивностью и сосредоточенностью. Виктория пристрастилась к наслаждению, которое он дарил с таким мастерством.

      - Трахни меня, - прошептала она сквозь сухие губы, - Боже, Макс, мне нужен твой член.

- Не сейчас, котенок. Я не закончил играть.

Она вздрогнула, когда его горячий рот сомкнулся вокруг ноющей вершинки ее груди. Задыхаясь, она извивалась в его руках.

- Будь ты проклят . . . Ты убиваешь меня.

Звуки «Boston Pops», играющих праздничные песни, лились из динамиков стерео в гостиной, смешиваясь со звуком крови, стучащей в ушах. На улице, не снижая темп, продолжал падать снег, укутывая город первозданной чистотой. Это было красиво, но обманчиво. Волосы на затылке Виктории приподнялись и тонкая струйка пота стекла по ее виску. Темная, коварная магия подстерегала их. Свист ветра стучащего в окно, доказывал это.

Мы ждем, прошептал ветер.

Насмешливый вызов Триумвирата подавал голос через бурю.

Но здесь, внутри огромной квартиры Макса она была защищена коконом желания и любви. Вместе их магия была мощной силой, которой приходилось считаться. До сих пор они были непобедимы. Но не один из демонов, с которыми они сражались, не был так близок к Источнику зла, как Триумвират.

Думай обо мне, прорычал Макс, его пальцы сжались на ее нежной коже.

Его слова эхом отозвались в ее голове, проявление глубокой душевной связи между Мастером и Знакомой. Их связь должна быть сильнее и глубже, если они хотят иметь хоть какую-то надежду на успех сегодня вечером.

Всегда, прохрипела она, обхватывая его тонкую талию, своими длинными ногами.

- Всегда, только ты.

Его сила обвила ее, приподнимая высоко в воздухе, словно поддерживая сбруей. Повязка упала с ее глаз, она заморгала, ее взгляд приспосабливался к кошачьему, ночному видению, которое позволяло ей лицезреть ее любовника во всей красе.

Макс стоял между ее раздвинутыми бедрами, его темные волосы стали влажными от пота, и прилипали к его высокомерному лицу. Его глаза были темными и горящими, кожа золотой, его мускулы стали видны от резкого сексуального напряжения.

Как только его голова опустилась, и его губы приблизились к ее трепещущему лону, глубина его желания наполнила ее разум яростным рычанием, которое заставило ее дернуться в ее оковах.

У моей прекрасной кошечки красивая киска, пропел он. Мягкая, сладкая и вкусная.

Затем, его рот был между ее ног, его язык скользил по ее скользким складкам и гладил ее набухший клитор. Она выгнулась в его руках, ее тело дрожало от восхитительных мучений.

Изумленными, слегка приоткрытыми глазами, Виктория наблюдала за тем, как прекрасный мужчина пожирал ее в беспомощном восхищении. Их любовь добавляла эротизма каждому моменту. Максу нравилось иметь ее таким образом, его так сильно притягивал ее вкус, что он ежедневно вылизывал и посасывал ее, голодное рычание вибрирующие напротив ее нежной плоти, делало его удовольствие очевидным. Его наслаждение стимулировало ее, пока не доводило до предела, разрывая на части.

Ее сила росла вместе с экстазом, которым он распоряжался с греховным мастерством, увеличивая ее, наполняя квартиру до тех пор, пока деревянные потолочные балки и палубные полы не заскрипели от усилий сдержать эту силу.

- Позволь мне прикоснуться к тебе, - умоляла она, ее руки нервно сжались и опустились в не воле . Она с легкостью могла освободить себя, но она не делала этого. Это делало ее подчинение еще более ценным для него. За это он лелеял ее, а она обожала его за то что он видел в этом ее Силу, а не слабость.

Я хочу тебя именно так.

Она задохнулась, когда его губы закружили вокруг ее клитора и он всосал его, наслаждение накатывающимися волнами проходило по ее телу. Его язык ритмично гладил твердый комочек нервов, что заставляло ее киску отчаянно сжиматься, в молчаливой мольбе быть наполненной.

- Макс . . .

Его голова наклонилась, и он выше приподнял ее, его язык толкался глубже, жестко трахая и быстро растворяясь, исследуя ее глубины.

Сильно кончая, Виктория закричала, ее спина изогнулась в тот момент, когда оргазм похитил ее зрение. Магия, словно рябь на воде, исходила из нее, вливаясь в Макса, пока его также как и ее дико трясло.

Но он не остановился.

Его губы, язык и зубы продолжали ею пировать, рычания вырывались из его горла, пока он испивал ее до дна. Шелковые занавеси его волос терлись об внутренние стороны ее бедер, добавляя подавляющий шквал нахлынувших на нее чувств. Это было бы слишком, если бы не его любовь, которая сдерживала ее от вихря и не давала сойти с ума.

- О Боже, Макс, - всхлипнула она, вздрагивая от толчков.

Она никогда не думала, что секс может быть таким . . . горячим пока она не встретила Макса. Он вытворял с ее телом такие вещи, она никогда не думала, что на такое способна. Он не допускал между ними никаких барьеров, никакого сопротивления.

Макс освободил ее запястья, и она вяло опустилась в его руки, ее щека упала на его плечо, и ее губы касались его кожи.

Его вкус был афрозадиаком, поддерживая ее горячей и мокрой. Голодной.

Он аккуратно поставил ее на ноги, затем нежно, но настойчиво надавил ей на плечи.

- Пососи мой член, котенок.

С изяществом и благодарностью она опустилась на колени, рот наполнился слюной от желания попробовать его и от ощущения этого тяжелого предмета с выпуклыми венами, скользящего по ее языку. Она отчаянно нуждалась в этом, ее горло сжималось в ожидании.