– К тому же ему всегда нужно только лучшее, – напомнила Лизбет.

– Естественно. – Даже толстокожего Уотерберна начала раздражать неистребимая потребность Лизбет постоянно утверждать собственное превосходство. – Представляете, какой поднимется шум, если в обществе об этом узнают? Ее репутация будет безвозвратно загублена.

– Думаю, вы правы, – ответствовала Лизбет. И когда вальс окончился, Уотерберн уже имел все основания прикидывать, на что потратить выигранные деньги.


Феба чрезвычайно удивилась, когда лорд Камбер предложил ей прогуляться.

– Я бы хотел показать вам сад. Там очень красиво.

Она понимала, что это иной способ сказать: «Я хотел бы поцеловать вас в саду, потому что мы оба выпили достаточно, чтобы нам это понравилось». Хотя, чему тут было удивляться? Камбер – мужчина упорный и отнюдь не робкий. Рано или поздно он должен был это предложить. Разница между аристократами и обитателями Пеннироял-Грин заключается в непоколебимой уверенности первых в своем превосходстве. Они выше и лучше остальных и имеют больше прав, поскольку такова природа вещей.


– Вы так добры. Но, может быть, как-нибудь в другой раз? Сейчас немного прохладно! – И она картинно передернула плечами.

– Возможно, я сумею вас согреть.

Странно. Феба не ожидала такого напора.

– Лорд Камбер…

– Пойдемте же, мисс Вейл. Уверен, такая оригинальная девушка, как вы, не может быть связана обычными условностями.

– Но эти условности…

Камбер рассмеялся.

– Вы знаете, что я восхищаюсь вами, и не сомневаюсь, что вам понравятся мои поцелуи. До сих пор всем нравились. Не надо жеманиться.

И он крепко обхватил ее за талию.

Феба была слишком шокирована, чтобы сразу высвободиться. Вместо этого она потрясенно уставилась на его руку. Длинные тонкие пальцы были покрыты довольно густыми волосами. Как же она раньше этого не заметила?

Она попыталась вырваться. Тщетно. Мужчина раскраснелся от удовольствия. Ему было явно приятно удерживать ее, подчинить себе. Да и выпил он немало. Он искренне считал, что Феба кокетничает, набивает себе цену.

– Клянусь, как только мы начнем, вам понравится. Вас же целовали раньше? Ну идемте же. – Он повлек ее за собой, и, к собственному ужасу, Феба поняла, что не может сопротивляться. Ему удалось протащить ее почти до самой двери в сад.

– Я прошу вас немедленно убрать руку, лорд Камбер.

– Вы должны знать, что я никогда не сдаюсь.

И он снова потянул ее за собой. Мужчина был на удивление силен.

Феба начала вырываться. Туфли скользили по мраморному полу. Теперь она действительно испугалась.

– Пожалуйста, лорд Камбер.

Она могла ударить его коленом в пах – пусть только окажется достаточно близко или с размаху наступить ему на ногу. За этим дело не станет.

– О нет, не надо устраивать сцен, мисс Вейл. Только один поцелуй! – уговаривал Камбер. – Я же видел, как вы на меня смотрели. И слышал, что вы ничего не имеете против такого развлечения.

– Я смотрела на вас. И это все. И где вы могли слышать…

Камбер убрал руку с ее талии, но, как выяснилось, лишь потому, что решил испробовать другую тактику. Он провел ладонями по ее лайковым перчаткам и теперь теплые влажные пальцы касались обнаженной кожи ее предплечий.

– Лорд Камбер, я прошу вас. Я настаиваю…

Но мужчина оставался глух к ее мольбам.

– Феба, вы даже не представляете, как часто я мечтал…

Неожиданно лорд Камбер взвился в воздух примерно на три фута и неуклюже, с глухим ударом рухнул на мраморный пол. Его ноги, обутые в начищенные сапоги, взлетели вверх.

И он и Феба одновременно подняли глаза и уставились на маркиза Драйдена.

– Кажется, дама просила вас оставить ее в покое, Камбер. – Его голос был ровным и пугающе спокойным.

И поскольку за маркизом, куда бы он ни пошел, всегда следили десятки глаз, их маленькая группа моментально оказалась в центре всеобщего внимания.

Камбер с удивительной скоростью вскочил на ноги. Он взирал на Джулиана ошарашенно, покраснев от унижения и ярости. После секундного колебания он выбросил вперед кулак. Джулиан легко перехватил его руку и заломил за спину, обездвижив противника.

Глаза Камбера налились кровью. Он не мог пошевелиться и лишь тяжело дышал – словно разъяренный бык.

– У тебя нет на нее прав, Драйден, – выкрикнул он.

– У тебя тоже.

– Она не леди, а всего лишь школьная учительница. Я вовсе не собирался причинить ей вред. Я знаю, ей нравятся такие приключения.

Феба на мгновение онемела.

– Но я… я никогда… Кто вам сказал?

– Тем не менее, – медленно и отчетливо проговорил Джулиан, – я не позволю тебе коснуться ее, если она сама этого не желает. Это понятно?

Камбер явно кипел от гнева. Он попытался вырваться. Джулиан усилил хватку.

– Повторяю, ты все понял?

– Да понял я, понял, – прошипел он. – Черт бы тебя побрал.

Джулиан выпустил поверженного противника, и тот поспешил скрыться в толпе, что-то злобно бормоча себе под нос.

Маркиз протянул было Фебе руку, но вовремя остановился.

– С вами все в порядке?

– Да, все хорошо, спасибо.

Она пребывала в смятении, жадно вглядываясь в его лицо. Ярость, тревога, оскорбленное чувство собственника. Ей еще никто и никогда не приходил на помощь.

Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

И только тогда обратили внимание, что обычно царящий в бальном зале шум стих и вокруг них собралась толпа. Краем глаза Феба увидела Лизбет, обеих сестер, Уотерберна и Данди. Любопытные стекались в предвкушении пикантного зрелища.

О нет, только не это.

Внезапно Феба устыдилась собственной слабости. Она сама могла защититься более эффективно. Она понимала, что Джулиан ради нее рискнул своим будущим, к которому так долго и упорно стремился. Она также с отчаянием осознала, что их расставание было иллюзией. Он не мог не помочь ей, при этом оставаясь в стороне. И он, судя по всему, наблюдал за ней, знал, где она находится.

Джулиан сделал глубокий вдох – старался справиться с эмоциями, придать своему лицу бесстрастное выражение.

Бледное, но все так же красивое лицо Лизбет выделялось в толпе. Она не сводила с них глаз – лицо напряжено, губы крепко сжаты.

– Джуль… – позвала она.

Джулиан приложил все силы, чтобы его голос звучал ровно.

– Камбер забыл, что он джентльмен, пришлось напомнить. Такое нередко случается на балах. Но Камбер больше не станет повторять свои ошибки.

Глаза столпившихся вокруг гостей горели, как у волков, окруживших жертву.

Лизбет определенно испытывала муки ревности.

– Но почему… из-за нее? Разве ты не знаешь, что все это было игрой? Ее пригласили сюда забавы ради? – Она нервно хохотнула и оглянулась на гостей, словно желая сказать: ну разве мужчины не глупцы?

Ее резкий голос граничил с визгом, что ослабило эффект, к которому она стремилась.

– Лизбет, – тихо сказал маркиз. В его голосе звучало предостережение.

Но только она не собиралась останавливаться.

– Ты же видел книгу пари в «Уайтсе», Джуль! Мисс Вейл – это просто шутка. Пари. Эксперимент. Она – не леди, и ее популярность искусственная.

Феба в ужасе уставилась на маркиза.

Джулиан несколько мгновений потрясенно смотрел на Лизбет, и потом устало закрыл глаза. Феба похолодела.

У нее земля ушла из-под ног, перед глазами все поплыло.

– Книга пари? – повторила она онемевшими губами и схватилась одной рукой за запястье другой. Нет, у нее ничего не болело. Просто надо было за что-то держаться, чтобы земля не ушла из-под ног.

Джулиан покосился на Фебу и, заметив, что она вне себя от услышанного, стал мрачнее тучи. Он нашел взглядом Камбера и грозно спросил:

– Кто тебе предложил заняться мисс Вейл, Камбер?

– Так я тебе и сказал! – Тот попятился и почти бегом удалился.

Лизбет тоже это заметила. Ее глаза заблестели, вся ее поза говорила о решимости.

А толпа вокруг становилась все гуще. Люди оживленно переговаривались, ожидая, что будет дальше.

Лизбет уже не могла остановиться.

– О да, книга пари, Феба. Все, что тебя окружало последние дни, не настоящее. Неужели ты этого не поняла? – Лизбет говорила, захлебываясь от злорадства. Лихорадочный блеск ее глаз был похож на свет, отражаемый клинком. Теперь она визжала. – Прозвище и все прочее. Пари заключалось в том, что простую учительницу, без семьи, денег и связей можно сделать очень популярной. Ее будут осыпать цветами и приглашениями. Так что благодаря тебе они выиграли многие сотни фунтов. Одержали верх над обществом. Так ты стала Оригиналкой.

И все взоры обратились на Фебу.

Та не могла произнести ни слова. Ей показалось, что душа отделилась от тела и теперь существует сама по себе. Она с мольбой взглянула на сестер Силверторн, но не заметила на их лицах ничего, кроме веселого озорства. Такое выражение бывает на лицах маленьких детей, которых застают за поисками печенья в кладовке. Они были явно очень довольны собой. Леди Мария пожала плечами, а леди Антуанетта засмеялась и подняла руки, показав ладони.

«Пожалуйста, пусть это будет дурной сон».

Феба опустила глаза и с некоторым недоумением осмотрела себя, словно она была фрейлиной королевы Елизаветы, только что обнаружившей, что ее платье отравлено.

Потом снова подняла глаза. Она по-прежнему находилась в бальном зале в окружении холодных, равнодушных незнакомцев.

– Конечно, – тихо сказала Феба. – Это была шутка.

Как же она могла не понять? Как могла быть такой дурой?

Она находилась в окружении, как олень в кольце волков. Все мужчины, с которыми она танцевала или флиртовала, взирали на нее настороженно и чуть брезгливо – так люди обычно смотрят на мошенника и самозванца.

– Кто автор этого гениального плана, Лизбет? – спросил маркиз обманчиво ровным тоном.

Лизбет заколебалась.

– Уотерберн. Но ты ведь все знал, Джуль, не правда ли? Вернее, Уотерберн сказал, что ты читал книгу пари. Я думала, ты все знаешь.

Взгляды Джулиана и Уотерберна встретились. Антипатию, испытываемую обоими, казалось, можно было пощупать.

– Конечно. – Теперь Феба говорила громче и слышала себя даже сквозь шум в ушах. – Разве ты не знала, Лизбет, что я была в курсе с самого начала?

Уотерберн, близняшки и Данди выглядели озадаченными ее откровениями.

– Разве? – разочарованно спросила Лизбет.

Толпа загудела.

– Значит, эта мисс Вейл – мошенница? Нас всех обманули!

– Она даже не такая уж красотка.

– А я действительно послал ей цветы! Отличная работа, Уотерберн! – Это было сказано веселым голосом.

– Теперь, когда спектакль окончен, полагаю, я могу уйти. Спасибо всем. Вы были прекрасными зрителями. – Феба сделала глубокий театральный реверанс, послала публике воздушный поцелуй и гордо проследовала к выходу.

Наступила пауза. Потом раздались редкие аплодисменты, которые оборвала грозная гримаса маркиза Драйдена.

– Она на самом деле актриса? – послышался мужской голос. – У нее есть покровитель?

Джулиану казалось, что он слышит звук ее шагов, может отличить их от общего шума в зале. Ему потребовалась вся его воспитанная годами выдержка, чтобы не броситься вслед за ней. Если он будет выжидать слишком долго, то утратит ее навеки, она растворится в темных переулках Лондона, как ее кот.

Маркиз снова взглянул на Лизбет. Его кулаки были сжаты, лицо бледное. Ему еще никогда в жизни так сильно не хотелось ударить женщину.

Он должен был понять. Должен был быть разумнее, осторожнее, внимательнее. Лизбет оказалась хитрее, но он не желал этого замечать, так же как она не видела в нем человека – только красивую внешность и высокий титул. Он плохо обошелся с ней, думая лишь о своих чувствах и потребностях. Пожалуй, можно сказать, что он обошелся с ней, как с красивой вещью. Так же, как общество обошлось с Фебой. Так же, как оно относилось к нему.

Куда ты влип, Драйден?

– А как насчет маркиза? – раздался другой голос. – Он тоже участник спектакля? Этот человек все может.

И теперь все были готовы им восхищаться, потому что были приучены к этому. Забавно, как быстро могут распространяться слухи, а правда развеиваться, причем настолько полно, что ее потом уже никогда не найти.

Музыканты заиграли вальс. Джулиан даже поморщился – совершенно неподобающее музыкальное сопровождение для апокалипсиса.

Лизбет ему призывно улыбнулась. Эта улыбка предполагала, что все делалось для его же блага. Словно она ожидала поздравлений и изъявлений благодарности. Как же, ведь она только что избавила его от обманщицы – мисс Вейл. Которая по иронии судьбы была единственной искренней настоящей женщиной из всех присутствующих в зале.

С некоторым опозданием Джулиан вспомнил, что должен танцевать этот вальс с Лизбет. И понял, что ни за что на свете не сможет к ней прикоснуться.