Максин удовлетворяла ее хорошо налаженная, размеренная жизнь в Нью-Йорке. Дневные часы она проводила в офисе, а по вечерам возвращалась в уютную квартиру, окна которой выходили на Парк-авеню и Восточную Восемьдесят четвертую улицу. Здесь она жила вместе с тремя детьми.

Максин всегда возвращалась с работы пешком. Эта короткая прогулка помогала ей восстановить силы после трудового дня, в течение которого она выслушивала печальные истории своих пациентов. Многие коллеги-психиатры часто отсылали к ней потенциальных самоубийц, зная, что Максин обладает большим опытом в работе такого рода. Она любила свою профессию, поскольку чувствовала, что нужна людям.

– Как дела, Максин? Как поживают дети? – спросил Блейк.

– У них все в порядке. Джек увлекся футболом, его ценят в команде, – с гордостью сказала Максин.

У нее было такое чувство, что она рассказывает о детях не родному отцу, а любимому дядюшке. К сожалению, Блейку оказалась чужда не только роль отца, но и роль мужа.

Он стремился лишь к одному – получать как можно больше удовольствий от жизни.

Разбогатев, Блейк удалился от дел и стал настаивать на том, чтобы Максин тоже перестала практиковать. Но Максин отдала слишком много сил своей карьере и не хотела бросать работу. Она не могла и не желала отказываться от профессии только потому, что у нее богатый муж. Ее мало интересовали деньги Блейка. И хотя Максин любила мужа, она в конце концов приняла решение расстаться с ним. Их характеры и взгляды на жизнь разительно отличались. Педантичность Максин шла вразрез с сумбурностью Блейка. Он сеял хаос вокруг себя. Там, где сидел Блейк, обычно образовывался беспорядок – груды журналов, книг, газет, недоеденные бутерброды, лужи от пролитых напитков, скорлупа орехов, кожура бананов, недопитые банки с содовой, упаковка от фастфуда, которую он забывал выбросить.

Блейк вечно таскал с собой чертежи новых строительных проектов, в его карманах скапливались записки с напоминанием о том, что он обещал кому-то позвонить. Но, как правило, записки в конце концов терялись, а обещания оставались невыполненными. Блейку постоянно звонили знакомые, интересовавшиеся, где он сейчас находится. Талантливый бизнесмен, в повседневной жизни он отличался безалаберностью.

Максин устала от того, что была единственным взрослым человеком в семье. Блейк часто вел себя безответственно. Сэм родился в тот день, когда Блейк улетел на кинопремьеру в Лос-Анджелес. Его не было дома и когда приходящая няня уронила восьмимесячного малыша и он сломал ключицу и руку. Не сказав никому ни слова, Блейк в тот день улетел в Кабо-Сан-Лукас, чтобы осмотреть выставленный на продажу дом, построенный по проекту известного мексиканского архитектора. Блейк потерял мобильный, и Максин двое суток не знала, куда пропал муж. Когда же Блейк вернулся в Нью-Йорк, Максин потребовала развода.

Она понимала, что ей нужен более спокойный, рассудительный человек. По ее мнению, деньги испортили Блейка и он уже вряд ли остепенится. Его никогда не было дома, и Максин в конце концов решила, что без него ей будет легче. После развода ей по крайней мере не придется тратить драгоценное время на поиски мужа, на ожидание его звонков и известий о нем. Но когда она сообщила Блейку о своем решении развестись, он искренне удивился. Они оба долго плакали. Блейк уговаривал жену хорошенько подумать и не рубить сплеча, но Максин не стала менять решение.

Они любили друг друга, но Максин заявила, что этого ей мало. Их пути разошлись. Блейк стремился к развлечениям, он играл, а не жил. А для Максин главным в жизни были дети и работа. В молодости несхожесть их характеров и устремлений казалась не такой заметной. Но с тех пор Максин повзрослела, а Блейк остался таким же озорным мальчишкой, как и прежде.

– Я обязательно схожу на матч с участием команды Джека, когда приеду в Нью-Йорк, – пообещал Блейк.

Слушая его, Максин следила, как по стеклу стекают ручейки дождя. «Когда это будет?» – печально думала она, но не стала вслух задавать вопрос. Впрочем, они без слов понимали друг друга. Блейк прекрасно знал свою жену. Им всегда было хорошо вместе. Максин считала Блейка родным человеком, именно поэтому ей было очень трудно расстаться с ним.

– Приеду через пару недель на День благодарения, – ответил Блейк на незаданный вопрос.

Максин вздохнула:

– Мне сказать об этом детям или лучше подождать?

Она не хотела, чтобы они снова пережили разочарование. У Блейка было семь пятниц на неделе. Его планы могли измениться в любой момент. Максин считала самым негативным качеством бывшего мужа непостоянство и легкомыслие. Он порхал по жизни, как мотылек. Максин боялась увидеть выражение боли и обиды в глазах детей, если их ожидания будут обмануты.

Маленький Сэм не мог помнить то время, когда родители еще жили вместе, но он все равно всем сердцем любил отца. Они развелись, когда мальчику был год. Сэм привык, что главой семьи является мама. Джек и Дафна лучше знали отца. Впрочем, их воспоминания о раннем детстве были довольно смутными.

– Можешь сказать им о моем приезде, Максин, – проговорил Блейк. – А как ты? В порядке? Надеюсь, дождалась принца на белом коне?

Максин улыбнулась. Блейк постоянно задавал ей этот вопрос. В его жизни было много романов, правда, кратковременных. Что же касается Максин, то она не проявляла интереса к мужчинам. У нее не было ни времени, ни желания заводить новые отношения.

– Последний раз ходила на свидание год назад, – призналась она.

Максин ничего не скрывала от бывшего мужа. Теперь он стал ей как брат. Впрочем, Блейк не имел возможности что-либо утаивать от нее, впрочем, так же как и от всех остальных. Весь мир находился в курсе его личной жизни. О его романах с моделями, актрисами, рок-звездами, наследницами крупных состояний и другими женщинами писали в светской хронике многих газет. В течение нескольких месяцев Блейк появлялся на людях в обществе знаменитой аристократки. И Максин еще раз убедилась в том, что она и ее бывший муж живут в двух разных мирах. Они существовали под знаком противоположных стихий: Максин – земли, а Блейк – огня.

– Это никуда не годится, – упрекнул ее Блейк. – Ты слишком много работаешь, так нельзя.

– Я люблю свою работу.

Это не являлось новостью для Блейка. Он знал, что Максин занимается любимым делом. Когда они жили вместе, ему с трудом удавалось заставить ее устроить себе хотя бы один выходной в неделю. Сейчас Максин тоже напряженно работала, однако все уик-энды теперь проводила с детьми. По мнению Блейка, в этом смысле бывшая жена изменилась в лучшую сторону. Максин ездила с детьми на побережье в Саутгемптон. После развода там остался дом – довольно красивый, но слишком простой для Блейка.

– Можно я поужинаю с детьми в День благодарения? – осторожно спросил он.

Зная, что Максин имела обыкновение все планировать заранее, Блейк не хотел нарушать ее планы.

– Мы приглашены на обед к родителям, а вечером ты можешь взять детей с собой на ужин.

Отец Максин тоже был медиком, хирургом-ортопедом. Она унаследовала от него педантичность и дотошность. Максин всегда дружила с отцом, он являлся для нее примером в жизни. А отец, в свою очередь, гордился успехами дочери. Мать Максин никогда не работала, полностью посвятив себя воспитанию дочери – единственного ребенка в семье. Детство Максин коренным образом отличалось от детства Блейка.

Еще в младенчестве Блейка усыновила пожилая супружеская чета. Позже он разыскал свою биологическую мать. Она оказалась уроженкой Айовы, родила его в пятнадцатилетнем возрасте. Когда Блейк встретился с ней, она уже была женой полицейского и матерью еще четверых детей. Женщина очень удивилась неожиданному появлению Блейка. У них не было ничего общего.

Блейку стало жаль эту женщину с ее тяжелой жизнью: муж пил, в семье вечно не хватало денег. Мать рассказала Блейку о его биологическом отце – семнадцатилетнем красивом парне с необузданным характером. По ее словам, он погиб в автокатастрофе через два месяца после окончания средней школы. Впрочем, даже если бы он и остался в живых, то все равно не женился бы на ней.

Родители биологической матери Блейка были ярыми католиками. Они заставили дочь отказаться от внебрачного ребенка и отвезли ее в другой город, чтобы никто из соседей и знакомых не знал о ее беременности.

Приемные родители Блейка оказались добрыми, порядочными людьми. Отец, адвокат по налоговым делам с Уолл-стрит, научил Блейка разбираться в принципах инвестирования. Он уговорил сына сначала поступить в Принстонский университет, а затем в Гарвард, где Блейк окончил факультет управления бизнесом. Мать Блейка принимала участие в волонтерском движении и передала сыну свою убежденность в том, что надо не только брать, но и безвозмездно давать людям. Блейк хорошо усвоил родительские уроки. Он основал несколько благотворительных фондов и часто оказывал материальную помощь нуждающимся.

Родители Блейка умерли вскоре после его женитьбы, к глубокому его сожалению, так и не увидев внуков. Эти замечательные, любящие, преданные семье люди не дожили до звездного часа сына. Иногда Блейк спрашивал себя, как отнеслись бы родители к его нынешнему образу жизни. Такие мысли обычно приходили к нему по ночам. Скорее всего мать и отец не одобрили бы его.

Блейк сознавал, что потакает своим слабостям, проводит время в праздности и удовольствиях. Он успокаивал себя тем, что не причиняет никому вреда, живя так, как ему нравится. Блейк хотел бы чаще видеться с детьми, но у него не хватало на них времени. А когда он наконец встречался с ними, то готов был выполнить любое их желание, любой каприз, любую прихоть. Он был для них своего рода Санта-Клаусом, осуществлявшим все заветные мечты.

Отец баловал детей. Если Максин являлась для них повседневной опорой в жизни, то Блейк был добрым волшебником, дарившим праздник и веселье. В молодости Максин точно так же воспринимала мужа, но затем она повзрослела, а он нет.

Блейк справился о здоровье родителей Максин. Он любил ее отца, трудолюбивого серьезного человека с твердыми моральными принципами. Максин очень походила на него. Несмотря на разные характеры и взгляды, отец Максин и Блейк хорошо ладили друг с другом. Старик шутливо называл зятя «негодяем», и это нравилось Блейку. Ему казалось, что слово «негодяй» звучит очень сексуально.

В последние годы отец Максин сильно разочаровался в образе жизни Блейка, уделявшего мало внимания детям. Все тяготы воспитания ложились на плечи его дочери, которой пришлось взвалить на себя все заботы о семье.

– Увидимся в День благодарения, – сказал Блейк на прощание. – Я позвоню утром и сообщу о точном времени прибытия. Если хочешь, можешь поужинать вместе с нами.

Он надеялся, что Максин примет его приглашение. Блейку нравилось общество бывшей жены. Для него она все еще была любимой и желанной. Ему было бы приятно, если бы Максин немного отдохнула и расслабилась за праздничным столом. По мнению Блейка, она слишком усердствовала, строго следуя принципам протестантской трудовой этики.

Как только Максин попрощалась с бывшим мужем, раздался звонок аппарата внутренней связи. Секретарша доложила, что пришел пятнадцатилетний пациент Максин. Войдя в кабинет, подросток сначала сел в одно из больших мягких кресел и только после этого взглянул на Максин и поздоровался.

– Привет, Тед, – сказала она. – Как дела?

Подросток пожал плечами. Встав, Максин плотно закрыла дверь в кабинет и начала сеанс психотерапии.

Тед два раза пытался повеситься. Максин направила его на лечение в психиатрическую клинику, где он провел три месяца. Две недели назад подросток выписался из клиники и теперь жил дома. Симптомы психического расстройства появились у него в тринадцатилетнем возрасте. Он приходил на прием к Максин три раза в неделю и раз в неделю посещал занятия в группе подростков, склонных к суициду. Максин считала, что Тед идет на поправку. Максин очень любила своих юных пациентов, и они отвечали ей взаимностью, видя в ней хорошего доктора и доброго, отзывчивого человека.

Сеанс длился пятьдесят минут. Затем для Максин наступал десятиминутный перерыв, во время которого она успевала сделать несколько срочных звонков. В пять часов она приняла последнюю пациентку, шестнадцатилетнюю девушку, страдавшую анорексией. Этот рабочий день, как и все другие, был трудным, насыщенным, интересным, требовавшим полной концентрации сил и внимания. В шесть тридцать вечера Максин вышла из офиса и, несмотря на дождь, отправилась пешком домой.

Всю дорогу она думала о Блейке, радуясь, что он приедет в Нью-Йорк на День благодарения. Дети придут в восторг, когда узнают о скорой встрече с отцом. На Рождество Блейк, вероятно, пригласит их к себе на виллу в Аспен. Там он, как правило, проводил конец года. Впрочем, она не могла знать наверняка, куда и когда отправится ее бывший муж. А теперь еще у него появился новый дом в Марокко. Уследить за перемещениями Блейка по миру становилось все сложнее.