– Я могу попросить, чтобы в палату Джейсона поставили койку для вас, – предложила Максин. – Если, конечно, вы этого хотите.

– Да, конечно, – согласилась Хелен, но тут же ее глаза стали круглыми от страха. – Вы думаете, мой сын умрет?

– Нет, в этот раз беда прошла стороной, – ответила Максин, – но нам нельзя допустить, чтобы попытка самоубийства повторилась вновь. Дела обстоят очень серьезно. Джейсон принял смертельную дозу таблеток. Его удалось спасти только чудом. Именно поэтому я настаиваю, чтобы он лег в Силвер-Пайнс и пробыл там не меньше месяца.

На самом деле Максин рассчитывала, что подросток проведет в клинике более длительный срок, но не стала говорить об этом матери. Джейсону, скорее всего, придется лечиться два-три месяца в стационаре, а потом еще долго посещать ее сеансы психотерапии. К счастью, Хелен была в состоянии оплатить столь дорогое лечение, но не желала надолго расставаться с сыном. Максин видела по выражению ее глаз, что она хочет как можно скорее забрать Джейсона домой. Это была неразумная позиция. Впрочем, Максин часто сталкивалась с подобным поведением родителей.

Если Джейсона направят в психиатрическую клинику, это будет признанием того, что у подростка не просто небольшое психическое расстройство, а серьезная душевная болезнь. Хелен пугало это. Однако Максин нисколько не сомневалась в том, что Джейсон страдал тяжелой формой депрессии со склонностью к суициду и нуждался в стационарном лечении. Его болезнь проявилась после смерти отца. Однако Хелен не желала признавать, что ее сын серьезно болен. Если завтра она вопреки предписаниям врачей захочет забрать сына домой, Максин не сможет воспрепятствовать этому.

И все же Максин надеялась на лучшее, Хелен должна одуматься. За ночь она успокоится и поймет, что от ее решения зависит жизнь Джейсона.

Максин попросила медсестер поставить в палату Джейсона койку для его матери и покинула больницу со спокойной душой, еще раз на минутку заглянув к пациенту. Он мирно спал, рядом находилась сиделка. Здесь Джейсона не оставят одного. К сожалению, палаты в больнице Ленокс-Хилл не запирались, но сиделка и мать подростка будут тщательно присматривать за ним. Он не скоро проснется.

Максин вернулась домой во втором часу ночи. На улице стоял страшный холод, а в квартире было тепло и тихо. Сняв верхнюю одежду, Максин заглянула в комнату дочери. Две ее подруги мирно спали в спальных мешках, а три остальные вместе с Дафной – на кровати. DVD-плеер все еще работал, актеры что-то бубнили на экране, и Максин вошла в комнату, чтобы выключить телевизор. И тут она учуяла подозрительный запах. Ни секунды не колеб-лясь, Максин почему-то сразу направилась к маленькой гардеробной дочери и, открыв дверь, увидела на полу две вскрытые упаковки с бутылками пива. Девочки были пьяны! Именно поэтому они заснули прямо в одежде. Вшестером осушили дюжину бутылок. Максин не знала, плакать ей или смеяться.

В их возрасте еще рано употреблять алкоголь, но Максин этот случай не показался уникальным. Подростки часто совершают подобные поступки, оставаясь без присмотра взрослых. Девочки воспользовались тем, что Максин срочно вызвали к пациенту в больницу, и налегли на пиво. Придется завтра серьезно поговорить с Дафной, хотя и не хочется портить с ней отношения.

Максин выставила пустые бутылки на туалетный столик, аккуратно выстроив в одну шеренгу так, чтобы девочки увидели их сразу, как только проснутся. Они выпили по две бутылки пива – слишком много для детского организма. Итак, трудный подростковый возраст начался. Максин сокрушенно покачала головой.

Лежа в постели, она долго размышляла о том, как теперь воспитывать дочь. Максин очень не хватало Блейка. Хотелось поделиться с кем-нибудь своими мыслями и тревогами. Но ей, как обычно, пришлось справляться со всеми проблемами одной. Нацепив маску разочарования, она выйдет завтра на сцену, как актеры в театре кабуки, и строго отчитает дочь за предосудительный проступок. Максин прекрасно понимала, что впереди у нее еще много бессонных ночей. Ее дети, как и все сверстники, не застрахованы от проблем с алкоголем и наркотиками. Они могут попасть в дурную компанию. И, наверное, Максин еще не раз увидит их пьяными. Такова жизнь. То, что случилось сегодня с Дафной, еще не самое страшное. И надо иметь много сил для преодоления всех трудностей. С этой мыслью Максин заснула.

Проснувшись на следующее утро, она увидела, что девочки спят. Не успела Максин одеться, как позвонили из больницы и сообщили, что Джейсон очнулся и начал разговаривать с окружающими. По словам медсестры, мать подростка находилась в ужасном состоянии. Хелен Уэкслер встречалась со своим врачом, и он, вместо того чтобы успокоить пациентку, еще больше расстроил ее. Максин пообещала скоро прийти и повесила трубку.

Она отправилась на кухню выпить кофе. Зельда сидела за столом и читала «Санди таймс». Оторвав глаза от газеты, она улыбнулась хозяйке:

– Ну как, хорошо выспались?

Максин, тяжело вздохнув, села за стол.

Порой у нее возникало чувство, что настоящую помощь в воспитании детей может оказать только Зельда. Родители Максин устранились от воспитания внуков, хотя, конечно, любили их. На Блейка она не могла полагаться, так как он редко появлялся в Нью-Йорке.

– Не очень, – грустно улыбнувшись, ответила Максин. – Вчера дочь пересекла один важный рубеж, и меня это очень встревожило.

– Она съела слишком много пиццы?

– Нет, напилась пива. Впервые один из моих детей напился допьяна.

Глаза Зельды стали круглыми от изумления.

– Вы шутите?

– Вовсе нет. Я нашла в гардеробной Дафны двенадцать пустых бутылок от пива. Войдя к ней в комнату, увидела ужасную картину: шесть одетых девчонок спали вповалку на кровати и в спальных мешках. Вернее, не спали, а находились в полной отключке.

– А где вы были, когда девочки пили это зло-счастное пиво?

Зельду удивляло, что Дафна отважилась устроить попойку, зная, что мать находится в соседней комнате. Ее, как и Максин, эта история одновременно тревожила и забавляла. Произошедшее событие было важной вехой в их жизни, знаменовавшей наступление нового периода, к которому они не успели подготовиться. Мальчики, наркотики, секс, выпивка – одним словом, их ждали веселые деньки. У Дафны начинался переходный возраст.

– Поздно вечером я уехала на вызов и отсутствовала с одиннадцати до часу ночи. Одна из девочек, должно быть, принесла пиво в своем рюкзачке. Мысль о таком даже не приходила мне в голову.

– Теперь нам нужно быть настороже, – сказала Зельда.

Ее не пугало то, что отныне придется постоянно контролировать Дафну и ее подруг. Зельда твердо намеревалась не допустить повторения подобной истории. Теперь они с Максин знали, что вскоре возникнут проблемы с Джеком, а потом подрастет и Сэм. Нужно быть готовыми к этому.

Женщины поговорили еще немного, и Максин сообщила, что ей нужно навестить пациента в больнице Ленокс-Хилл. У Зельды был выходной, но она не собиралась никуда уходить. Зельда пообещала присмотреть за девочками в отсутствие хозяйки и добавила, что у них наверняка будет тяжелое похмелье после вчерашней попойки. Максин рассмеялась:

– Я выставила пустые бутылки на туалетный столик, и они сразу же поймут, что мне все известно о ночном кутеже.

– Когда они это увидят, им станет еще хуже, – качая головой, с улыбкой заметила Зельда.

– Так им и надо. Какая подлость – обмануть мое доверие и злоупотреблять моим гостеприимством! – сердито сказала Максин и вдруг, улыбнувшись, взглянула на Зельду: – Вот видишь, я уже приступила к подготовке обвинительной речи. Как тебе ее тезисы?

– Кажутся вполне убедительными. Вам надо строго наказать Дафну. Посадите ее под домашний арест и лишите карманных денег. – Максин кивнула. Они с Зельдой часто сходились во мнениях. Нянька обладала твердым характером – добрая в разумных пределах и в меру строгая, не тиран, не тряпка. Максин полностью доверяла ей и прислушивалась к ее советам. – А что случилось с вашим пациентом? Он попытался покончить с собой?

Максин молча кивнула.

– И сколько ему? – поинтересовалась Зельда.

Она уважала Максин за то, что та делала для подростков и их родителей.

– Шестнадцать.

Максин не хотелось вдаваться в подробности. Она обычно не рассказывала домашним о своей работе, а Зельда не расспрашивала ее. Она многое понимала без слов, читая по выражению глаз Максин все, что творилось у нее в душе. Когда кто-нибудь из пациентов погибал, Зельда сразу же догадывалась об этом. Ей было всем сердцем жаль погибшего ребенка и его родителей. Самоубийство подростка – всегда трагедия. Судя по тому, что у Максин постоянно было много работы, в Нью-Йорке находилось немало потенциальных самоубийц, нуждавшихся в психиатрической помощи. В сравнении с проблемой суицида подростков попойка шести тринадцатилетних девочек выглядела невинной шалостью.

Через несколько минут Максин вышла из дома и направилась, как обычно, пешком в больницу Ленокс-Хилл. Несмотря на холод и сильный ветер, день выдался ясный, солнечный. Максин не давали покоя мысли о дочери и ее ночном кутеже с подружками. В их жизни начинался новый период, и Максин была глубоко благодарна Зельде за ее всегдашнюю готовность помочь. Теперь понадобится жесткий контроль над Дафной и ее подругами. Максин решила рассказать о поведении дочери Блейку, когда тот появится в Нью-Йорке. Родители не могли пустить дело на самотек. Теперь от Дафны в течение нескольких лет можно было ожидать всего, чего угодно, с тревогой думала Максин. С детьми легко ладить лишь до тех пор, пока они находятся в возрасте Сэма. Но время летит незаметно, дети подрастают. Скоро сыновья Максин тоже достигнут трудного подросткового возраста, и у нее прибавится хлопот. Но пока, слава богу, мальчики не доставляли ей серьезных хлопот.

Добравшись до больницы, Максин сразу же направилась в палату Джейсона. Бледный как полотно, он выглядел хуже некуда. Мать сидела рядом на стуле и, всхлипывая, что-то говорила мальчику. В палате находилась сиделка, но она старалась не вмешиваться в разговор матери и сына. Как только Максин вошла в комнату, взоры присутствующих обратились к ней.

– Как ты себя чувствуешь, Джейсон? – спросила Максин и, взглянув на сиделку, кивнула.

Та, не говоря ни слова, вышла из палаты.

– Вроде ничего, – буркнул подросток.

Он был сильно удручен. Впрочем, подобное состояние было нормальной реакцией на большую дозу принятого им накануне снотворного. Он и в предшествующие попытке самоубийства дни находился в депрессии. Судя по внешнему виду Хелен, она не спала всю ночь. Под глазами выступили черные круги. Она требовала от сына обещания не делать больше подобных поступков. Юноша нехотя согласился.

– Он обещал больше не сводить счеты с жизнью, – промолвила Хелен.

– Надеюсь, ваш сын сдержит слово, – сказала Максин.

– Я могу сегодня вернуться домой? – спросил Джейсон.

Ему не нравилось, что в палате постоянно дежурит сиделка. Здесь он чувствовал себя как в тюрьме.

– Нам надо серьезно поговорить, Джейсон, – сказала Максин. В розовом свитере и джинсах она сама походила на подростка. – Думаю, тебе еще рано возвращаться домой. – Максин никогда не лгала своим пациентам, и поэтому они доверяли ей. – Вчера ты принял огромное количество таблеток. Тебя едва откачали. Я не преувеличиваю, Джейсон. Ты действительно чуть не умер.

Джейсон отвел глаза в сторону. Ему вдруг стало страшно. При свете дня все его проблемы выглядели совсем по-иному.

– Я был пьян и не понимал, что делал, – попытался оправдаться он.

– Ты прекрасно все понимал, – спокойно возра-зила Максин. – Тебе нужно время кое-что обдумать, проанализировать свои действия и все разложить по полочкам. Это очень важно, Джейсон. Я полагаю, что во время праздников тебе лучше побыть вдали от дома, где все напоминало бы о твоем отце.

Она говорила прямо, без обиняков. Услышав слова доктора, Хелен в ужасе подняла на нее глаза. Матери казалось, что Максин бьет ее сына по больному месту и это может привести к новому срыву. Ведь Джейсон давно уверился, что это он убил отца.

– Я хочу, чтобы ты полежал пока в одном лечебном учреждении, которое я хорошо знаю. Это прекрасное место, там лечатся подростки и юноши четырнадцати-восемнадцати лет. Мама сможет каждый день навещать тебя там. Я решительно против того, чтобы ты возвращался домой, Джейсон. Из этого не выйдет ничего хорошего, поверь.

– Сколько времени я должен провести в лечебнице? – спросил подросток.

Он пытался говорить спокойно, но Максин видела, что Джейсон испытывает страх. Его пугала перспектива оказаться в четырех стенах психиатрической клиники. Максин понимала это, но не могла отпустить его домой – слишком велик был риск возобновления попытки самоубийства. Этого никак нельзя допустить. Профессиональный долг Максин состоял в предотвращении подобных трагедий.

– Пока речь идет об одном месяце, – осторожно сказала Максин. – По истечении этого срока мы поговорим о дальнейшем. Все будет зависеть от твоего состояния, Джейсон. Понимаю, тебе не хочется ложиться в клинику, но поверь, это необходимо. – Максин улыбнулась: – Кстати, там лежат пациенты обоего пола.