Юлия Климова - Очаровательный Синий Чулок

«Что он скажет? Я не хотел бы узнать о ней ничего такого». – До чего же неуютно в душе, словно там поселилась лихорадка, которая пока не набрала силу, но уже причиняет болезненное беспокойство.

Софья Одинцова.

Наоборот, он должен желать узнать о ней больше, а именно: нечто со знаком минус, что поставит точку и наконец прольет свет на происходящее, но… Да, должно быть плохое, иначе не объяснить ее добровольное пребывание в его доме. Но он не хочет правды. Сидит за письменным столом и не хочет!

– А задачку твою, Кирилл Андреевич, я решил! – с радостными нотками в голосе, не удержавшись, выпалил Базилюк. – И ты даже не представляешь, куда привела меня дорожка кривая. Это я о Софье Одинцовой.

– Я понял. И?

– Все оказалось очень просто. – Василий Васильевич откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и продолжил: – Она была замужем. Чуть более года. Ничего особенного, какой-то актер… Полагаю, по молодости закрутилось, а затем перегорело. Обычное дело. – Базилюк замолчал, растягивая удовольствие.

– Тогда какая разница, была она замужем или нет?

– Огромная! Кирилл Андреевич, огромная! – Василий Васильевич подскочил, сделал несколько торопливых шагов, вернулся и ухватился за спинку стула. – Одинцова – это фамилия, доставшаяся от мужа, а ее девичья фамилия…

– Какая?

Базилюк вдруг потерял развеселый настрой, вздохнул, помялся и ответил серьезно:

– Горчакова… Знакомо, не правда ли?

В кабинете воцарилась тишина. Комлев замер, его лицо побледнело. Да, эту фамилию он вряд ли когда-нибудь забудет. Сколько же лет прошло… пролетело. Странно, живешь, крутишься, работаешь и даже не подозреваешь, что прошлое давно постучалось в твою дверь, более того, перешагнуло порог и… пробралось в сердце. Глубоко пробралось. Точно в середину.

– Она здесь из-за… Ксюши? – спросил Кирилл.

– Вероятно! Но это глупо и бессмысленно! То есть смотря чего она хочет.

Короткие события-кадры стали пролетать перед глазами Комлева: он держит в руках резюме, на фотографии чопорная особа, затем первый разговор, дурацкие кофты и юбки, дрожит свеча, медовые волосы по плечам, стук каблуков по ступенькам, красота и сила, невероятный, противоречащий всему поцелуй…

«Мама, мама… как же все так получилось?» Кто кого нашел? Его мать Соню – случайно или наоборот? Судьба… судьба… судьба!

– Василий Васильевич, давай с тобой поговорим позже. Извини, хочу немного побыть один… Оставайся на ужин, выпьем чего-нибудь крепкого. Я два дня не могу дозвониться до Валентины. Там связь плохая, но не до такой же степени… Попробуй связаться с отелем, пожалуйста.

– Понял. Конечно. – Базилюк бросил заботливый взгляд на Комлева, еще раз вздохнул и бесшумно направился к двери. «Это правильно. Пусть посидит один, подумает».

Кирилл поднялся, сунул руки в карманы брюк и, продолжая складывать минуты и часы, посмотрел на одну из полок шкафа – там, в яркой солнечной рамке, стояла фотография Ксюши. Его счастливой малышки! О, как бы он хотел, чтобы счастье всегда подпрыгивало в ее глазах! Он бы отдал за это все.

А затем он подумал о Соне…

Две актрисы. Большая и маленькая. Одинаковые. И в этом их правда и сила.

Здравствуй, прошлое, здравствуй. Проходи, садись, тебя не ждали, но жизнь штука сложная.

Нет, он поторопился, что-то опять ускользнуло. Нужно поймать, схватить, прижать! Обернуться и почувствовать!

В душе вспыхнула боль, погасла, и стало легче…

– Она не знает… Ничего знает, – понял Кирилл, вернулся в кресло и устало провел ладонью по лицу. Теперь он вспомнил эти карие глаза – огромные, распахнутые от испуга, и еще вспомнил маленькие гневные кулачки, которые потом отчаянно дубасили его в спину. – Дурочка, – мягко произнес он, – да если бы я тогда знал, что обрету… – Вздохнул, улыбнулся и добавил: – Если бы ты сейчас знала, что обретешь…

Странно, на дворе четверг, а ее до сих пор не выгнали. Соня проводила Ксюшу в школу, помахала рукой вслед удаляющейся машине и вернулась в дом. Прошла мимо зеркала, улыбнулась отражению, пересекла гостиную, поднялась по ступенькам и направилась к своей комнате.

– Доброе утро, Софья Филипповна, – раздался за спиной голос Комлева.

Она остановилась и обернулась.

– Доброе утро.

– Я хочу пригласить вас в библиотеку. Нам нужно поговорить.

«Вот сейчас-то он мне и укажет на дверь, – отстраненно подумала Соня. – Кирилл Андреевич, вы долго тянули. Подбирали слова и выстраивали фразы?» Она попыталась «накинуть на плечи» привычное настроение, но оно ускользнуло, оставив лишь горсть усмешек и несколько едких улыбок. Да, она должна будет уйти (ну и ладно!), собрать вещи и уйти (ну и пусть!), уйти, уйти, уйти… «Так даже лучше, – резко сказала себе Соня. – Хватит. Наверное, придется его просить о разрешении попрощаться с Ксюшей. Не могу я уехать, не попрощавшись с ней».

– Хорошо, я сейчас совершенно свободна, – легко произнесла она.

Кирилл не подбирал слов и не выстраивал фразы. Зачем? Ложь требует времени и нагромождения всевозможного мусора, правда – всегда проста. Его вина есть… погорячился… но каждый выбирает свой путь сам. Иди вперед, борись, будь честен, и опускать голову и смотреть в пол не придется.

Соня села на стул с одной стороны стола, а Комлев сел напротив. Тихо тикали настенные часы, книги замерли, стараясь не пропустить ни одного шороха, свет был тусклым, но густым и тяжелым. Минута, пусть пройдет минута… Они сидят и смотрят друг на друга – спокойные внешне, но там, где проживают чувства, дрожит волнение… и не только…

– Давайте знакомиться, – произнес Кирилл, мягко улыбнулся и посмотрел в карие глаза Сони. – Мое имя – Кирилл Андреевич Комлев. А вас как зовут?

Легкий озноб охватил ее тело, мурашки колючей волной побежали по коже. Он разгадал ее тайну, разгадал… И именно поэтому не выгонял – собирал, собирал по кусочкам картину. И собрал.

Соня не отвела глаз, наоборот, выстрелила в Кирилла ледяным взглядом. Да, он знает и поэтому предложил «познакомиться», но она не испугается, она ждала этой минуты вечность!

– Софья Филипповна Горчакова. – Ее голос прозвучал твердо.

– Вам двадцать семь лет, значит, тогда было около пятнадцати.

– Хорошо считаете, правильно.

– Что ж, говорите, зачем пришли. – Кирилл поднял голову и положил руки перед собой на стол ладонями вниз. – Как видите, я безоружен. – Еще одна улыбка скользнула по его губам и исчезла. – Вы напрасно ждете от меня зла, Соня. Поверьте, напрасно. Я не тот человек, который может причинить вам боль.

Кирилл замолчал. Сейчас в него полетят отравленные стрелы, но он не станет уклоняться. Пусть летят…

***

Ни одного звонка! Лора гневно швырнула мобильник на подушку, запахнула пеньюар, сходила в ванную комнату, нервно расчесала волосы и отправилась в кухню пить крепкий кофе. С момента ссоры прошло мало времени («а это ссора, а не расставание!»), и некоторое затишье даже нормально. «Нет, ненормально!» Стукнув чашкой о стол, нажав кнопку на кофеварке, Лора скрестила руки на груди и позволила себе приступ неуверенности. «А если он не выгнал Одинцову? А если интрижка с прислугой Кирилла… бодрит?! Была бы другая… но эта!»

А почему обязательно надо сидеть в обнимку с гордостью и отдавать своего мужчину какой-то нахалке и дуре? Лора вернулась в комнату, схватила мобильник и стала искать нужный номер. Однажды она звонила матери Кирилла – имела глупость поздравить ее с днем рождения (конечно, надо стараться, чтобы закрепить за собой территорию!), вот пусть Фаина Григорьевна и узнает, с кем ее сыночек проводит время. Уж она-то Одинцовой жизнь подпортит, можно не сомневаться.

– Здравствуйте, это Лора. Вам сейчас удобно говорить?

– Кто?

– Лора. Близкая подруга вашего сына.

В трубке сначала раздался непонятный шум, а затем надменный голос Фаины Григорьевны:

– Что вам угодно?

– Я должна донести до вас очень важную информацию. – Лора начала говорить официально, но нервы дрогнули, и появилась торопливость. – Мы с вами хотим, чтобы Кирилл был счастлив. Это нас объединяет. Но последнее время он ведет себя странно. Принял на работу гувернантку… Совершенно наглая особа! И, кажется, она собирается серьезно обосноваться в доме Кирилла. Вы понимаете, о чем я говорю? – Лора послушала тишину в трубке, приняла ее за одобрение и продолжила: – У нас вышла небольшая размолвка, и я вернулась к себе. Так лучше, и скоро ситуация изменится. Но вы же не можете допустить, чтобы ваш сын связался с нянькой! Я готова как-то помочь… если…

– Вот что я тебе скажу, милочка, – проговорила Фаина Григорьевна. – Все вы одинаковые. Пользуетесь занятостью Кирилла и не даете ему продохнуть! Да если бы такие, как ты, не путались у него под ногами, он бы давно женился на нормальной женщине! Из хорошей семьи и со связями! А нянька очень скоро окажется на улице! В этом можно не сомневаться! А теперь послушай меня внимательно. Если я тебя еще раз увижу рядом со своим сыном, то…

Лоре пришлось отнять трубку от уха, потому что Фаина Григорьевна уже не говорила и даже не кричала, а яростно орала изо всех сил, и из ее уст вылетали такие слова, которые наверняка стесняются произносить прожженные негодяи, отсидевшие в тюрьме значительную часть своей жизни.

«Элита и богема, мать твою», – ошарашенно подумала Лора и уставилась на мобильник, как на посылку из ада.

***

Когда родители Сони умерли, заботу о ней взял на себя старший брат, Никита. Ему уже тогда было двадцать три года, после института он устроился на хорошую работу и поддерживал, как мог. «Не горюй, малыш, прорвемся, – говорил он, – ничего уж не поделать, так случилось». И она старалась не расстраиваться, брать с него пример и держаться молодцом. Она же похожа на бабулю-актрису, значит, может придумать себе любые обстоятельства, поверить в них и сыграть нужную роль. Никита баловал ее, тащил в дом сладости, покупал вещи, которые не всегда подходили по размеру, но тем еще больше казались милыми. Заботился о ней по-настоящему. Старший брат, и этим все сказано.

Год пролетел, боль немного утихла. Никита организовал собственное дело, связанное с перевозками грузов, и медленно, но верно пошел в гору. Они стали жить лучше, появились мечты и планы. «До чего же ты красавица, – гордился он и добавлял, грозя пальцем: – Ты смотри там мне, никого не слушай!» Соня искренне смеялась, потому что никто ее не интересовал, хотелось просто ходить в школу, посещать театральный кружок и болтать с подружками по телефону.

Никита сам иногда приводил девушек, но редко. И это не мешало, лишь вызывало любопытство. Соня боялась, что он женится и оставит ее одну в пустой квартире – не будет близкого человека рядом, а иногда представляла, что он приведет жену к ним, и вроде все замечательно получится.

Еще через год Соня оценила свою красоту в полной мере. Она не могла этого объяснить, но какая-то внутренняя сила стала наполнять душу до краев. Или не в красоте было дело, а в тех героинях, которые оживали в ней, стоило «надеть маску» и выйти на маленькую школьную сцену. Потеряв родителей, Соня утратила покой и уверенность, но теперь потихоньку краски жизни возвращались к ней. Она расправила крылья, почувствовала свободу, поверила в возможность радости и счастья. Но однажды раздался требовательный звонок, перечеркнувший все. Соня сама открыла дверь. Подошла, щелкнула замком и открыла.

На пороге стоял высокий, плечистый черноволосый парень, и глаза его горели недобрым огнем. «Никита дома?» – резко спросил он и, не дожидаясь ответа, буквально отодвинул Соню и рванул в квартиру.

Никита был дома. Раздался крик, грохот, полетели страшные фразы, почему-то погасла лампочка в коридоре, а в соседской квартире залилась лаем собака. Стены такие тонкие – слышно.

Оправившись от шока, Соня пулей полетела в кухню, где разворачивалось страшное действо. Плечистый парень бил ее брата, ругался и наносил удары, а Никита хоть и отбивался и тоже попадал то в плечо, то в глаз, но все же проигрывал. Казалось, сейчас этот громила убьет его! Соня всхлипнула, сжала кулаки и отчаянно бросилась на врага. Она кричала, чтобы он убирался прочь, она его не боится, сейчас явится милиция, он сумасшедший, и многое, многое другое… А парень не обращал на нее внимания, отмахнулся пару раз, не причинив вреда, и все. А потом он врезал Никите, и тот отлетел к стене. «С тебя хватит! – зло бросил он и добавил: – Забудь о спокойной жизни, очень скоро у тебя не останется ничего». – И ушел, оставив дверь нараспашку и терпкий запах страха в кухне и в коридоре.