— Нет.

Вероятность получить работу, будучи бездомной, очень мала. Я все еще не придумала, что буду делать, когда спросят мой адрес, но я подумывала сказать адрес приюта, а потом сменить его, как только нашла бы место для проживания.

Взгляд Кольта снова скользнул по моему телу и остановился на моих запястьях.

— Откуда шрамы?

— О, эм...

Мой рукав скользнул вверх, и я одернула его. Черт. Я так старалась, чтобы они были скрыты. Но со шрамами всегда такая проблема — они никогда по-настоящему не уходят, никогда не остаются спрятанными. Они заставляют жить на грани, постоянно бояться разоблачения.

— Мы не приветствуем наркотики здесь, — сказал Кольт. В его тоне звучало осуждение. Фактически, он прозвучал как «основано-на-фактах»

— Я не употребляю наркотики.

— Тогда откуда шрамы?

Он подался вперед и взял мое запястье, поворачивая его для лучшего обзора. Он послал обжигающее чувство, ревущее в моем теле, и я вырвала руку.

Губы Кольта скользнули в дерзкой усмешке, будто он наслаждался моим смущением. Я подняла подбородок и встретила его взгляд, отказываясь отступать.

— Я не употребляю наркотики.

Он поднял брови, но ничего не сказал. Воздух потрескивал от напряжения, и я чувствовала, что не могу дышать. Его глаза мерцали такой темнотой, что, казалось, я тонула в них. Он смотрел на меня из-под опущенных век, его взгляд был настолько проникновенный, что я вздрогнула.

Только один человек когда-либо так на меня влиял. Деклан. Мысль о нем наполняла меня виной. Деклан. Я обещала ему. И хотя я была очень близко к его нарушению, я заставила себя отвести взгляд от Кольта.

Кольт снова откинулся на своём кресле.

— Танцуй, — приказал он.

— Что?

— Это же просмотр. Мне нужно посмотреть, умеешь ли ты танцевать.

Конечно, это был просмотр. Конечно, я знала, что в какой-то момент мне придется раздеться. Но когда я себе это представляла, все было совсем по-другому. Я думала, что буду стоять здесь перед мужчиной в летах, а не перед парнем, который всего на несколько лет старше меня и настолько сексуален, что я едва могла на него смотреть.

Я представляла, что это легко — снять одежду. Все, что мне нужно сделать — отключиться, позволить разуму блуждать, пока я буду раздеваться перед какими-то старыми извращенцами, сидящими передо мной. У меня был опыт в представлении себя самой в каком-то другом месте. Я делала это всю свою жизнь. Это называется «выживание». Когда бы мне ни пришлось делать что-то неприятное, или кто-то меня обижал, я раздваивалась. Позже, когда чувства возвращались, я резала запястья.

Я опустила плечи и попыталась расслабиться.

— Ты не должна нервничать, — сказал Кольт. Он потянулся и взял свой телефон. Секунду спустя после нажатия нескольких кнопок через комнату начал пульсировать медленный бит. Он становился громче и громче, пока я не смогла почувствовать ритм в груди.

Я закрыла глаза и позволила музыке наполнить мое тело, захватить его. Я двигала бедрами, представляя, что взлетаю к потолку, глядя вниз на танцующую себя.

Через несколько мгновений я почувствовала, как мои бедра начали понемногу расслабляться, почувствовала, что начинаю окунаться в танец.

— Посмотри на меня, — попросил Кольт.

Я открыла глаза, и мой взгляд остановился на нем. Его взгляд был завораживающим, и, хотя я делала все, чтобы не пересекаться с ним, я не могла отвести глаза.

— Подойди сюда, — хрипло прошептал он.

Я шагнула к нему, и его глаза вспыхнули, когда он потянулся и положил руки на мои бедра, направляя меня.

— Вот так.

Край моей рубашки немного поднялся, и его большой палец задержался рядом с моей обнаженной кожей.

Жгучее тепло пульсировало через мое тело, почти в такт музыке. Я начала отходить, но руки Кольта крепко держали меня на месте.

— Сними футболку, — скомандовал он сексуальным низким голосом.

Я протянула руку, словно зачарованная, и сделала, как мне сказали. Я ожидала, что мои руки будут трястись, что буду нервничать, снимая одежду перед этим прекрасным незнакомцем. Но все было наоборот. Его взгляд, словно якорь, удерживает меня на Земле, на месте, прямо здесь и сейчас.

Одна пуговица.

Две.

Три.

Я почувствовала прохладный воздух на обнаженной коже, когда показался верх моего бюстгальтера.

Когда моя рубашка полностью раскрылась, руки Кольта скользнули с моих бедер по бокам тела, останавливаясь чуть ниже линии моего бюстгальтера, прямо под грудью. Его прикосновения настраивали меня на огонь и боль, которых я никогда раньше не чувствовала внутри.

Его руки медленно двигались по моей спине, потом окружили мои плечи. Он притянул меня к себе, у него сильная хватка. Я наклонилась вперед, навстречу ему, даже не заботясь, что моя рубашка была полностью раскрыта, что я обнажена перед ним больше, чем когда-либо в жизни. И хотя я только познакомилась с ним, мой инстинкт говорил отдать себя ему и делать то, что он просит. Мои соски напряглись и пульс ускорился, когда его рот двинулся к моему. Глаза Кольта по-прежнему удерживали мои, и я чувствовала, что тону в них.

Его намеренья были предельно ясны. Он собирался поцеловать меня, а может, и больше, прямо здесь, в этой комнате, на этом стуле.

Его губы приоткрылись, а глаза начали закрываться. Мое дыхание выходило коротким и оборванным, когда я опустилась на колени. И тогда я вспомнила. Деклан. Обещание. Я буду ждать тебя.

Я отстранилась от Кольта, словно была резинкой, освобожденной после натяжения. Кислый вкус желчи наполнил мой рот, и я боялась, что меня стошнит.

— Мне жаль, — сказала я, — мне очень жаль.

Я схватила свою сумку и вылетела из клуба, прежде чем могла поменять решение.

Глава 4.

Выйдя на улицу, я жадно глотнула свежий воздух. Мой пульс начал замедляться, а живот перестало скручивать.

Ты почти его поцеловала.

Разочарование и вина наполнили меня, заглушая другие мои эмоции, включая любые впечатления или притяжение к Кольту. Я залезла в кошелек и вытащила фотографию Деклана. Она была сделана 3 года назад в домашней группе МакЛин. Его рука обнимает меня, наши щеки прижаты друг к другу.

Фотография напечатана на старом листе потрепанной фотобумаги. Начнем с того, что она была очень плоской, я смотрела на нее миллионы раз. Его лицо успокаивало меня.

Я была так напугана, что сначала не заметила пару мужчин на обочине, вышедших из винного магазина и жадно уставившихся на меня.

— Эй, сладкая, — провопил один из них. — Неплохие сиськи. Хочешь подойти сюда и потрясти ими? Я дам тебе 20 баксов.

Он толкнул своего друга, и они оба захихикали.

Я бросила взгляд на свою рубашку, которая все еще была распахнута, обнажая мой бюстгальтер и верх груди любому случайному прохожему. Я повернулась и быстро зашагала к автобусной остановке, на ходу застегивая рубашку.

Чем я думала, пытаясь стать стриптизершей? Это моя самая нелепая идея. Я не сексуальна. Мое тело не чувственное: я была слишком тощей, мои бедра — костлявыми, кожа — бледной. Стриптизерши должны быть загорелыми и грудастыми, с пышными бедрами и сексуальной улыбкой.

Еще они не должны быть девственницами.

Я была на полпути к автобусной остановке, когда услышала шаги позади меня. Это были те двое мужчин из винного магазина. Они следовали за мной.

— Ну же, детка, — сказал один из них. — Куда ты так спешишь?

— Да, детка, — другой подхватил. — Где-то горит пожар?

Я обернулась посмотреть, как далеко они были. Преследование мужчин, которые меня хотят, мне не впервой. Этого не понять без 10 лет детских домов и пары месяцев без крыши над головой, без мужчин, которые думают, что могут безнаказанно делать с тобой все, что захотят.

Этим двоим, которые преследовали меня, было лет тридцать на вид, оба носили брюки цвета хаки и тяжелые на вид клетчатые рубашки. Один из них держал в руках кожаную фляжку, и улыбнулся мне, когда поймал меня, за разглядыванием их.

— Эй, детка. — Его зубы были желтыми и гнилыми. — Куда спешим?

— Оставьте меня в покое! — Крикнула я. Иногда, когда сделаешь вид, будто собираешься устроить драку, они решают, что не хотят проблем. Но иногда это просто делает их более возбужденными.

— Ой, не будь такой, — казал один из них, очевидно, решая попробовать другой вариант. — Мы просто хотим поговорить.

— Я не хочу с вами разговаривать! — Закричала я. Мой темп ускорился, когда адреналин растекся по моему телу. Не смотри на них, Оливия, не побуждай их пойти за тобой.

Но мои крики явно взбесили их.

— В чем проблема, шалава? — крикнул мне вслед один из них. — Ты думаешь, что лучше нас? Ты ничто, просто шлюха, трясущая своей задницей в клубе. Гребанная вонючая шлюха!

Меня трудно напугать. Но сейчас я официально напугана.

Я побежала.

Они пустились за мной.

Им не потребовалось много времени, чтобы поймать меня. Они были больше и сильнее и носили рабочие ботинки, в то время как на мне были эти нелепые шпильки.

Я дико оглянулась в поисках магазина, куда можно было бы ворваться, где я могла бы спрятаться от этих парней, но они окружили меня, прижимая к кирпичному зданию позади.

— Не трогайте меня, — рыкнула я.

Мужчина снова усмехнулся, показывая кривые зубы.

Его дружок начал беспокоиться.

— Пойдем, старик, — сказал он, нервно оглядываясь. — Давай просто уберемся отсюда.

— Сначала мы поиграем. — Тот, что с плохими зубами, так блеснул глазами, что я испугалась. Такой блеск я видела только у моего старого отчима, ужасного человека, который до сих пор мне снится.

Я крепко зажмурилась и подумала о Деклане.

Я знала, что должна бороться, брыкаться, кричать и кусаться, но еще я знала, что такие люди, как эти, выйдут из себя, если он собирается сделать что-то со мной, то я должна защититься и абстрагироваться от своего тела, пока это не закончится.

Я чувствовала, как он двигается ко мне, чувствовала, как он потянулся и грубо схватил мою грудь, сжимая сосок. Другой рукой он схватил меня за подбородок и сжал, сжимая мои щеки. Я кусала внутреннюю поверхность щек, чтобы не закричать, и вкус крови попал мне на язык.

Я захныкала, что возбудило его еще больше.

— О, детка, — сказал он. — Тебе нравится быть плохой, да? Тебе нравится получать уроки.

Его дружок вытер губы и маниакально усмехнулся.

Слезы потекли из моих глаз, и я чувствовала, что ускользаю, прибывая в то место, где обычно оказываюсь в таких случаях. Это началось, когда мне было десять, и мой приемный отец держал меня, засовывая руку в штаны и говоря мне быть хорошей девочкой.

Борись, Оливия. Я смогла услышать голос Деклана в голове. Не сдавайся. Борись.

Я вышла из оцепенения и ударила отморозка по руке.

— Сучка! — Завопил он и отошел немного. — Гребанная шлюха ударила меня!

Он протянул руку и ударил меня по лицу так сильно, что я могла слышать звон в ушах. Мои щеки горели, а кожа чувствовала вибрацию.

Это было настолько шокирующе, что на мгновение я не могла дышать. Сквозь меня будто прошел ветер, хотя я все еще стояла на ногах. Через секунду мои колени подогнулись.

И тогда я услышала машину.

Она была черной, с тонированными стеклами, со стороны водителя открылась дверь, и через секунду звук обуви, шаркающей по тротуару, заполнил мои барабанные перепонки.

Это был Кольт.

Я быстро моргнула несколько раз, интересуясь, действительно ли я увижу что-нибудь. Звон в ушах медленно ослабевал, но, возможно, у меня были галлюцинации.

Все вокруг двигалось в замедленном темпе, а затем Кольт был там, перед нами, и он схватил мужчину, который прижимал меня спиной, за его рубашку и бросил на землю.

— Отойди от нее, — прорычал Кольт, его голос давал понять, что он не собирается возиться с ними. — Держите свои чертовы руки подальше от нее.

На мгновение глаза мужчины потемнели и его морщинистое лицо застыло с решительным выражением.

— О, да? — спросил он. — И что, черт возьми, ты сделаешь?

Его друг, который отошел на задний план, шагнул вперед и вытащил нож из кармана. Лезвие сверкнуло, когда он извлёк его открытым.

Я задохнулась и прикрыла рот рукой.

Но Кольт даже не колебался.

Он шагнул вперед и одним плавным движением выбил нож из рук мужчины. Нож проскользил по тротуару и остановился у ног Кольта. Он поднял его и бросил в решетку канализации.

Мужчины нервно переглянулись.

— Эй, мужик, — сказал тот, что с ножом. — Нам не нужны проблемы.

Кольт шагнул к ним, и мужчины пустились бежать вниз по улице.

Он повернулся ко мне.

— Ты в порядке?

— Я в порядке.

Это не так. Моя щека пульсировала в том месте, где меня ударили. Адреналин покидал мое тело, и я начала чувствовать боль.