Конни Кокс - Одержимые страстью

Тепутацию Шеффилдского мемориального госпиталя удалось спасти с помощью трех миллионов долларов. К тому же в судебном иске был указан виновник трагедии – доктор Джейсон Дрейк.

Заведующая отделением детской диагностики, доктор Стефани Монтклер, согласилась заплатить сумму, назначенную решением суда, – пусть и на основании неправомерного иска к доктору Джейсону Дрейку, который являлся лечащим врачом умершего ребенка.

– Мы всеми силами старались сохранить жизнь ребенку. Доктор Дрейк неотлучно находился в госпитале три дня подряд, пытаясь спасти малыша Исаака, – заявила Стефани юристам, сидящим вокруг ее стола.

– Вы правильно поступаете, – успокоил ее главный юрисконсульт. – Хороший адвокат по уголовным делам всего за три минуты сумел бы растрогать до слез и судью, и присяжных, и мы все равно проиграли бы дело. И даже если иск можно было бы оспорить, события вокруг Шеффилдского госпиталя получили бы негативную огласку. А если вспомнить нестандартные и неапробированные методы доктора Дрейка, еще неизвестно, как бы все закончилось…

Стефани неохотно согласилась с главным юрисконсультом. Джейсон был отличным врачом, одним из лучших в отделении детской диагностики, но отличался резкостью и невежливым поведением.

– Скорее всего, так действительно лучше. Но прошу вас – примените судебные санкции ко мне, – сказала она.

– Такой вариант не подойдет, доктор Монтклер. Совет директоров Шеффилдского госпиталя никогда бы этого не одобрил – и правильно бы поступил, – сказал один из юристов. – Подобное действие может поставить под угрозу репутацию целого отделения.

Это происшествие стало тяжелейшим испытанием для всего госпиталя. Врачи неонатального отделения и доктора отделения детской диагностики использовали множество новаторских методов, чтобы сохранить жизнь недоношенному ребенку. Многие из них были официально запрещены. Именно за это и зацепились убитые горем родители и подали в суд на госпиталь, решив хотя бы таким образом облегчить боль от потери ребенка.

Усугубляло ситуацию и то, что родители малыша Исаака были знамениты. Горюющие супруги угрожали поднять большую шумиху вокруг судебного дела, если Шеффилдский госпиталь не примет меры против виновника гибели, как они считали, их ребенка.

Стефани понимала страдания родителей. Всего несколько недель назад она сама узнала, что беременна. Страх за будущего ребенка и мысли о его потере сжимали ее сердце жесткими оковами. Тем не менее ни она, ни юристы госпиталя не могли убедить потерявших малыша родителей в том, что ребенка не удалось бы спасти ни Джейсону, ни любому другому врачу.

Репутация госпиталя пошатнулась. Выполняя функции частной клиники и медицинского научно-исследовательского центра, Шеффилдский мемориальный госпиталь удерживался на плаву лишь благодаря грантам и добровольным пожертвованиям.

Шеффилдский госпиталь входил в целую систему мемориальных частных госпиталей. Первый открыли в 1953 году в Голливуде и назвали мемориальным в честь ветеранов двух мировых войн. С тех пор во многих городах Соединенных Штатов открылись подобные госпитали, объединяющие научную работу и лечение пациентов в клинике.

Заговорил доктор Уилкинс:

– Стефани, совет директоров госпиталя рекомендовал назвать доктора Дрейка главным обвиняемым по судебному иску. Это наилучший выход из сложившегося положения, таким образом мы защитим сам госпиталь и послужим общему благу. У доктора Дрейка есть недостатки, но он один из лучших врачей-диагностов в мире. Его безупречная профессиональная репутация не пострадает от столь незначительного удара. И потом, мы готовы выплатить ему большую денежную компенсацию… – Доктор Уилкинс являлся не только казначеем совета директоров, он был другом семьи Стефани – даже присутствовал при ее крещении. И он как никто знал ее ахиллесову пяту. – Мы уже все заметили, как снизилось число пациентов в нашем госпитале. Грязное судебное разбирательство и ажиотаж в прессе вокруг звездной семьи, потерявшей ребенка, поставят под сомнение нашу профессиональную пригодность и приведут к снижению финансирования.

Стараясь не медлить, пока не передумала, Стефани подписала обязательство. Каждый из юристов встал и пожал ей руку, подтверждая тем самым окончание сделки. Стефани решила, что ей как можно скорее следует тщательно вымыть руки.

Юристы вышли из кабинета, а доктор Уилкинс задержался:

– Если честно, члены совета директоров и я беспокоились: не позволишь ли ты своим личным отношениям с доктором Дрейком повлиять на твое решение? Все будут рады узнать, что репутация Шеффилдского мемориального госпиталя для тебя важнее.

Несмотря на доброжелательность его слов, Стефани все-таки заметила нотки недовольства. Доктор Уилкинс говорил с ней слишком покровительственно, несмотря на то что госпиталь был вторым домом именно для нее.

Медиками в ее семье могли похвастаться обе линии. Мать Стефани была кардиологом, а отец – эндокринологом. И оба входили в состав правления госпиталя. Непосвященный человек мог поначалу решить, что Стефани стала заведующей отделением детской диагностики благодаря именно своим связям, а не опыту работы. Однако любой работник госпиталя легко разубедил бы его в этом. Стефани работала день и ночь, чтобы стать еще более компетентнее и доказать, что не зря занимает ответственную должность.

С другой стороны, те, кто знал штат ее сотрудников, ей не завидовали. Стефани была единственным заведующим отделением госпиталя, который мог справиться с Джейсоном Дрейком.

– Пусть они не волнуются. Я бы никогда не стала рисковать репутацией госпиталя ради личных целей. – Она помолчала, а потом сказала то, что было известно уже всем в ее отделении: – Мы с доктором Дрейком расстались.

– Совет директоров будет рад это услышать.

Стефани не поняла: доктор Уилкинс этими словами прокомментировал то ли ее преданность госпиталю, то ли расставание с доктором Дрейком? А может, и то, и другое? Рассудком Стефани понимала, что, даже предав Джейсона и запятнав его репутацию, она сделала правильный выбор, однако на душе у нее скребли кошки.

У нее засосало под ложечкой, словно ребенок запротестовал против жестокого обращения мамы с будущим папой. Да, от сомнительного дельца, которое Стефани провернула с юристами, во рту у нее остался явно неприятный привкус.

Стефани остановилась у двери смотрового кабинета, чтобы собраться с мыслями. Она заметила, что Джейсон уже в кабинете.

Согласно условиям урегулирования судебного иска в течение полугода Стефани будет отслеживать работу Джейсона с каждым из его больных. И с этим ничего не поделаешь – из-за негативной огласки в Шеффилдском мемориальном госпитале стало меньше пациентов.

Вот только как ей удастся справиться с дополнительными обязанностями? Ко всему прочему у Стефани появилась и еще одна проблема – теперь ее тошнит по утрам.

В прошлом совместная работа Стефани и Джейсона не вызвала бы никаких вопросов. Из-за административной нагрузки Стефани теперь реже работала с больными. Правда, Джейсон всегда приглашал Стефани к своим пациентам, если считал, что ее, как доктора, могут заинтересовать определенные случаи. Остается надеяться, что он будет продолжать поступать в том же духе – даже после того, как узнает о судебном процессе.

Джейсон вообще уделял мало внимания административным вопросам госпиталя, не имеющим отношения к медицине. Поэтому Стефани надеялась, что он быстро забудет о судебном иске и будет работать как и прежде.

Однако компромиссы, на которые ей пришлось пойти, могут усложнить их отношения. Но она попытается свести негативные моральные последствия судебного иска к минимуму.

Как обычно, на Джейсоне был костюм хирурга, хотя другие врачи-диагносты носили деловые костюмы и поверх них – белые халаты.

Прямые брюки и рубашка свободного покроя с V-образным вырезом удачно подчеркивали его рослое и подтянутое тело – Джейсон занимался альпинизмом и рафтингом.

Стефани заметила, что ему пора подстричься. Русые торчащие во все стороны волосы были такими же неуправляемыми, как он сам. Сколько же раз она приглаживала его волосы после того, как они занимались любовью…

Первоначально оба договорились, что у них будет роман без обязательств. В прошлом Стефани избегала серьезных отношений, не желая, чтобы они мешали ей делать врачебную карьеру. Джейсон Дрейк оказался для нее идеальной парой: сдержанный, отстраненный, не выдвигающий никаких условий мужчина, и притом очень страстный любовник…

Джейсон неохотно рассказывал о своих корнях, о прошлом, и такая его сдержанность помогала Стефани не привязываться к нему. По крайней мере, в этом она себя убеждала. В их отношениях Стефани устраивало все – она получила именно то, к чему стремилась. Но совсем недавно ей почему-то захотелось большего…

В какой-то момент она сочла, что между ними возникло особое чувство. Нет, ей не следовало в него влюбляться! Вне сомнения, Джейсон со своей стороны не совершил подобной ошибки, ведь ему чужды эмоции.

И лишь в самое последнее время Стефани поняла, что приняла сексуальное влечение за эмоциональную близость.

Теперь она уверена в том, что они не смогут соединиться – даже ради будущего ребенка. Возможно, им и удалось бы быть вместе, если бы Джейсон удосужился прийти на ужин в тот вечер. Но он решил, что ради Стефани ему совсем не обязательно нарушать свои планы.

Ее беременности уже три с половиной месяца. Она должна еще раз попытаться рассказать Джейсону о ребенке. Он имеет право знать о нем, хотя сама Стефани и не нуждается ни в чьей помощи.

Черт побери! Джейсон ненавидел возиться с подобными пациентами.

Маленькой темноволосой девочке около четырех лет. Она таращила на него широко раскрытые большие карие глаза.

Он просмотрел ее медицинскую карту, обращая особое внимание на результаты анализов. Похоже, в ее теле следов от уколов больше, чем иголок у дикобраза. Неудивительно, что она напугана. Ведь она ничего не понимает…

«Оставайся объективным наблюдателем. Сочувствие тебе не поможет».

Сначала Джейсона доконал мальчик Исаак, теперь он проникается жалостью к новой пациентке. Он становится тряпкой. Кроме того, сегодня годовщина смерти его брата, что должно стать идеальным напоминанием о том, что следует контролировать эмоции.

Ему нужно снять стресс. Страстная ночь со Стефани поможет и ему, и ей.

Медицина – не единственный предмет его гордости.

Джейсон до сих пор не понимал, что случилось со Стефани. Он всего лишь не пришел на один из ужинов, но ведь они изначально договорились, что их отношения не будут подразумевать каких-либо обязательств! Оба оказались неисправимыми карьеристами, что очень устраивало Джейсона. Давным-давно на могиле своего брата он поклялся, что больше никогда не заведет серьезных отношений.

Даже если Стефани не желает заниматься с ним сексом, они всегда могут где-нибудь поужинать, поговорить, насладиться обществом друг друга. Хотя он никогда не чувствовал себя одиноким, после расставания со Стефани вечера стали казаться ему длиннее и тоскливее, у него даже началась бессонница…

Джейсон отрывисто кивнул матери девочки:

– По результатам анализов могу сказать: у нее нет рассеянного склероза.

Ее мать едва заметно улыбнулась:

– Хорошо. Что дальше?

Он машинально сравнил черты лица матери и дочери, отыскивая предпосылки унаследованного заболевания.

Можно с уверенностью сказать, что отца девочка не знает. Непонятно, как мужчина может без ненависти смотреть на себя в зеркало после того, как бросил собственного ребенка? Причем ребенка-инвалида.

– Мы по-прежнему исключаем вероятность различных форм мышечной дистрофии. Мы проведем анализ ДНК мышечной ткани, результаты которого помогут нам поставить диагноз. Правда, они могут оказаться и бесполезными. Без явной необходимости я не стану делать анализ скорости проводимости по нерву. Исследование довольно неприятное и вряд ли понравится Мэгги.

Джейсону действительно следовало сделать этот анализ и установить окончательный диагноз, но Мэгги уже и так достаточно настрадалась в последнее время, поэтому он решил отвечать уклончиво.

Да, он определенно становится мягкотелым, отчего страдает его логика. От этого не будет пользы ни ему, ни пациентам.