Заметив, что меня не заколыхал их коварный план, Влад отложил каталог, снял солнечные очки и подошел ко мне. Мы с ним были почти одного роста. Он набузонил на свои темные волосы слишком много заграничного геля, но все равно выглядел на загляденье.

– Нашла коса на камень, – усмехнулся он.

Я стояла на своем, отказываясь моргнуть или отвести взгляд. Воздух между нами, казалось, шкворчал, как пирожки на бабулиной сковородке. Да, я могла избегать Влада, постоянно влечивая себе, что его привлекает только моя недоступность, но не могла об нем не думать. Оставалось надеяться, что мой внутренний раздрай ему невдомек.

– Мне уже тридцать. Пожалуй, пора остепениться, – прищурился он в мою сторону. – Найти хорошую женщину. Я хочу, чтобы ты подобрала мне подходящую жену.

Братья тихо заржали.

– Гонорар вычтем из тех денег, что мы вам отстегиваем, – ответила я.

– Годится.

– Братишка-то, не иначе, нацелился нацепить Дарью на погоны, – встрял Олег.

Ахнув, я отпрянула от Влада. Фуй! Под этой пошлой фразой подразумевалась сексуальная поза, когда ноги женщины закинуты на плечи мужчины.

– Минуточку! – воскликнула Валентина Борисовна. Осерчав, она и думать забыла, что имеет дело с убийцами. – Дарья – воспитанная, образованная девушка, и я требую, чтобы к ней относились с уважением. А ну, извинись, мерзавец!

Она встала рядом со мной.

– Извинись! – поддержал средний брат, свирепо глянув на младшего.

– Не стану я извиняться перед бандершей или привокзальной профурой, – скривился Олег.

– Ох! – Валентина Борисовна обняла меня за плечи и притянула к своей груди, словно пытаясь оградить от безобразной сцены.

До сих пор ни один мужчина не разговаривал с нами в подобном тоне. Мы с ней привыкли слышать вежливые, даже галантные речи, но от бандитов политеса ждать не приходится.

– Да что с тобой такое? – спросил средний брат.

А Влад вдруг повернулся и без лишних слов врезал Олегу, да так сильно, что не просто разбил брату нос, а расплющил его чуть не в лепешку.

– Совсем сдурел! – завопил Олег, хватаясь за лицо.

Кровь брызнула на персидский ковер. Впервые видя подобную расправу воочию, я схватила за руку Валентину Борисовну, а она тоненьким голоском принялась твердить как заведенная:

– Все будет хорошо, все будет хорошо…

– Приношу извинения от имени брата, – сказал Влад.

– Все в порядке, все в порядке, – сменила начальница пластинку. – Кровь по цвету сливается с ковром. Никто ничего не заметит. – Она потерла ворс носком розовой туфли. – Видите? Ничего страшного, все будет хорошо, все будет хорошо.

Влад схватил Олега за шиворот и вывел за дверь.

Я шагнула вперед, намереваясь поблагодарить защитника, но не нашлась, что сказать.

Тогда я вскинула подбородок, подбоченилась и крикнула вслед удаляющимся спинам:

– А убирать за вами кто должен? Пушкин, что ли?

Влад оглянулся на меня с хищной ухмылкой.

После ухода незваных гостей Валентина Борисовна обратно отперла сейф и мы обе уселись, прихлебывая лекарство.

– Влад очень по-правильному проучил брата за оскорбления в твой адрес. Кажется, он тобою увлечен. Ты с ним что... заигрывала? – спросила она неуверенно, хотя смотрела на меня цепко, как рыночная торговка на цыганенка.

Я в зародыше подавила улыбку. Сама не знаю, почему так, но мне нравилось усложнять Владу жизнь. А самое странное, что ему эта игра тоже вроде бы пришлась по вкусу.

Порывшись в сумочке, Валентина Борисовна протянула мне зачитанную почти до дыр книгу.

– Обещай, что прочтешь. Мне она помогла пережить три скандальных развода.

На томике значилось: «Успешные женщины и ошибочный выбор», автор – доктор Коннелл Коуэн.

Спустя полчаса к нашему порогу подрулила машина Влада и оттуда вышла тетка средних лет в халате и шлепанцах. Зайдя к нам в офис, она оглядела заляпанную кровью боковину стола и воскликнула:

– Что здесь стряслось?

– Влад ударил Олега, – сообщила Валентина Борисовна.

– Интересное кино, никогда такого не было, – удивилась прибывшая, доставая из ведра тряпку и хозяйственное мыло.

Моя начальница объяснила, что Олег заслужил трепку, поскольку начал вести себя как наглец, грубиян и хам.

– Да нет, он от когда родился всю жизнь такой. Сдается мне, братки чего-то не поделили.

– Мелочи, все это мелочи, – сказала Валентина Борисовна. – Мальчишки всегда остаются мальчишками, вот и все.

Но глядела она при этих словах на меня, задумчиво так глядела. Сославшись на головную боль, я поспешила домой.


                  * * * * *

Об итальянской мафии наслышаны многие, но мало кто знает, что наши бандиты гораздо опаснее – и куда богаче. В Италии есть строгая иерархия, вековые традиции и клановые правила. На Украине же и в России, где свободные деньги и возможности их хапнуть появились совсем недавно, пока не сложилось ни иерархии, ни традиций, ни кланов как таковых. Наши преступники обогащаются кто во что горазд, а потом в охотку обзаводятся особняками по всему миру, коллекционируют яйца Фаберже и самолеты и, всем на диво, бахвалятся своим умением спускать валюту на ветер. Читая новости в Интернете, я вывела, что в других странах мафия контролирует теневые сегменты: проституцию, азартные игры и наркоторговлю. В Одессе же криминал заправляет не только подпольным, а вообще всем бизнесом.

Может, где-нибудь в Киеве, где сконцентрированы политики и иностранные журналисты, законные власти действительно обеспечивают людям нормальную жизнь, как в цивилизованных странах, но за пределами столицы, если хочется иметь отопление, электричество или телефон, нужно идти на поклон к бандитам. Если, к примеру, врачу требуется оборудование или лекарства, он тоже идет к бандитам. И через то одесситы имели куда большую нужду до криминальных воротил, восстанавливавших инфраструктуру города (чтобы поиметь с нее навар), чем до городской администрации, состоящей сплошь из надутых старых коммуняк, которые не упускали случая быстро набить карманы, но, в отличие от бандитов, ничего не давали взамен.

Но полезность народному хозяйству вовсе не означала, что наша мафия не имела темной оборотной стороны. Первое время после перестройки на улицах постоянно стреляли и бизнесмены ходили с охраной. Все понимали, что бандиты сражаются за власть и наделы. Сейчас-то страсти уже поутихли, поскольку многие из братков погибли в перестрелках, бежали из страны, прихватив хапнутый капитал, умерли от передозировки или подались в политики. Верх взяли сильнейшие, и Владлен Станиславский провозгласил себя королем Одессы – другими словами, к каждой дырке затычкой.

Я никогда так раньше не радовалась при виде стоявшей в дверях нашей квартиры бабули. Должно быть, она вышла, услышав, как я тащусь по ступенькам.

– Ох, бабуля! – Я обняла ее и почуяла запах свежей выпечки. – Как хорошо дома!

Сбросив туфли, я запнула их под столик в коридоре и отдала ей жакет и портфель. А потом, не задумываясь, выложила в ее свободные уши все свои новости, как раньше поделилась бы с Олей.

– Мой компьютерный парень меня таки кинул. Оля пытается выжить меня с работы, что ни день уговаривает мистера Хэрмон меня уволить, а тот так прочно сидит у нее на крючке, что может и поддаться. В брачном агентстве случилась драка. И до кучи, Владлен Станиславский – который бандит – заказал мне подобрать ему невесту. Да что он знает о том, как вести себя с приличными женщинами? Могу поспорить, только с путанами и путается!

Бабуля взяла меня за руки.

– Перво-наперво, Дашунь, ты сегодня обедала?

От общего расстройства я и думать не могла об еде. Бабуля проводила меня на кухню, усадила за стол и поручила нарезать ржаной хлеб. А сама разожгла две конфорки и поставила на плиту борщ и синенькие.

– А теперь расскажи все по порядку.

Ее реакция на новость про изменщика Уилла не стала для меня неожиданностью. Бабуля обвинила во всем наше родовое «проклятие».

– Его украла другая! Сманила от тебя! Чтобы да, так нет же ж! Нет, не судьба никому из нас быть счастливыми, а через что? Слушай сюда, это все через проклятие, да, через наше проклятие, я тебе точно говорю.

– Скорее всего, от настоящей женщины Уилл поимел больше приятности, чем от компьютерных отношений, – вздохнула я.

Бабуля списывала на «проклятие» любые неудачи. Парное молоко, принесенное с базара, дома вдруг оказалось скисшим – проклятие. Ребятенок плачет-заливается, часы остановились, мужчина ушел – обратно проклятие. Оно со школы управляло моей жизнью. Если я подхватывала вирус или двойку, то, конечно же, по вине проклятия.

Ни бабуля, ни мама никогда не объясняли мне, почему мы такие проклятые. И досталось ли нашей семье сильнее прочих? Ведь и у наших соседей ни у кого не было сильно больше ни витамина Цэ (сальцэ, пивцэ, винцэ, мясцэ), ни витамина Дэ (он же дэньги).

– Почему так? Мы что, сделали какой-то кошмар? – как-то давным-давно спросила я бабулю. Всем известно, что проклятие даром не дается, его нужно заслужить. Она отвела глаза. – Ну? – не унималась я. – Через почему оно нам?

– Через потому, что родились здесь. Одного этого с гаком хватит, – мутно ответила она.

Я подумала об Уилле и как чуть не добралась до Америки. Каким же реальным казался этот мираж! На глаза навернулись слезы. Бабуля посмотрела на меня и сказала:

– Жалко мне тебя, заинька, но не понятно, чего грустить из-за парня, которого ни разу не видела.

Я лишь улыбнулась, но объяснять ничего не стала. Она же никогда не сидела за компьютером, ни с кем не общалась по электронной почте. Ей не растолкуешь, что я бежала на работу, надеясь прочесть новое сообщение от Уилла, что он для меня был живее всех живых.

– Кушай, деточка, кушай. Покушаешь, и полегчает. Мельница сильна водою, а человек – едою.

Бабуля поставила на стол две дымящихся тарелки борща, каждая с ложечкой свежей сметаны и горсткой порубленной петрушки с нашего подоконника. Запах – как весной на соседской даче. Мы хлебали молча. Бабулин борщ и взаправду любое горе утешит.

На вопрос об Оле я призналась, что сама свела ее с мистером Хэрмоном, а тот даже поселил ее у себя.

– Она шибко изменилась, бабуль. По моей вине, но она теперь на себя не похожа. Ревнует по-черному, так что мистер Хэрмон попросил меня носить уродские широкие штаны и темные водолазки. Оля уже несколько месяцев на меня рычит ровно как собака.

– А ты пробовала поговорить с ней по душам?

– Пробовала. Но теперь у ней в душе только деньги.

– Попробуй еще раз, – посоветовала бабуля. – Может, она таки одумается.

Я кивнула.

Бабуля наклонила мою тарелку, чтобы я смогла зачерпнуть крайнюю ложку.

– Так что там у тебя со Станиславскими? – спросила она.

– Младший брат, он... нагрубил мне. А Влад его за меня стукнул, представляешь.

– Ты называешь этого бандита Владом?!

Я поспешила ее успокоить:

– Да нет. В смысле, обычно я никак его не называю.

Настал черед синеньких. Бабуля готовила – объеденье, а я так от нее и не научилась. А когда ее товарки меня за это стыдили, она заявляла, что я и без того сильно загружена. Стыдно признаться, но я ни разу в жизни не сварила макароны и не пожарила омлет. И как я буду обходиться без бабули?

Вечером в спальне я составила список.

1) Подобрать Владу невесту.

2) Предупредить американцев, чтобы не открывали двери проституткам.

3) Встретиться с Олей.

Ага, встретиться с Олей и что ей, на минуточку, сказать? Когда она заезжала в офис, я не раз и не два пыталась вызвать ее на разговор, правда, довольно давно не повторяла тех попыток, поскольку была под завязку занята в брачном агентстве. А может, я нарочно держалась от нее в стороне, чтобы и дальше себя обманывать, будто не потеряла подругу? Ладно, сделаю крайнюю попытку. Почему нет? Может, Оля оттает, когда поймет, как я за ней скучаю. Вдруг она стыдится, что продалась за деньги. Только Богу известно, как я себя корила, что поставила ее перед выбором. Мы обе, каждая по-своему, боролись за достойную жизнь, но мне хотелось верить, что при всей разнице в подходах еще есть способ не порвать нашу дружбу. Впервые от когда родилась я попробовала молиться. «Прошу тебя, Господи, не дай мне потерять еще и Олю».


                  * * * * *

На следующий день я предупредила мистера Хэрмона:

– Я собираюсь после работы зайти к Ольге. Если не хотите нарваться на сцену, вам лучше не торопиться домой.