— На твое усмотрение. Мне пора, Одет.

Иди, убедись, друг и невеста, банальность, что случилась с тобой. Боли не будет, любви не было, была вера в правильность и обязательства. Только это все не помешало тебе стать моим любовником. Хотя, это же была только работа — изучить объект, узнать болевые точки, а где как не в постели можно лучше всего изучить. Работа, только работа.


— Тебе обязательно с ним спать?

— Твое какое дело?

— Пристрелю его раньше, чем планировал.

— Ага, только потом сам будешь Милу объяснять, почему нужного результата нет.

— Мил приказал тебе с ним кувыркаться?

— Но тебе же он когда-то приказал кувыркать со мной. Сейчас он мне нужен, заодно и для здоровья, в постели он хорош.

— Лучше меня?

— А ты думаешь, что через столько лет и любовников я помню каков ты был?

— Я же был первым.

— Не был, и ты это знаешь. По-моему мы уже давно этот вопрос закрыли.

— Могу напомнить.

— Только не забудь у Мила разрешение спросить.

Убрала его руку с моих бедер, почти уже до трусиков добрался. Неужели он считает, что я повторю одну и ту же ошибку дважды?

— За ужином спрошу.

— Ты будешь у нас?

— Куратор пригласил.

Антуан помог выбраться из машины, Мил действительно его ждал, мне дали время переодеться к ужину. Кабинет не был закрыт, значит мне можно поприсутствовать. Обсуждение новинок оружия наводило скуку, основное они обсудили до моего явления, а сейчас был сигарный разговор, поборник здорового образа жизни, противник сигарет, иногда позволял себе выкурить гаванскую сигару с рюмкой коньяка у камина. И зачем камин летом?

— Дорогая, какой твой любимый пистолет? — решил все же Мил втянуть меня в беседу, прекрасно зная, что разговор об оружии меня мало интересует.

— За доставку которого мне заплатят несколько миллионов.

— О, спасибо, что напомнила, завтра переведу процент с последней операции. Это было чудесная операция, без единого выстрела, они сами все доставили и довольные уехали, — слишком театрально похвалил Бенедикт Пятый.

— Так намного забавней, убивать слишком просто.

— Не скажи, Одет, убивать сродни искусству.

— Однажды ты мне это покажешь.

— Да, с удовольствием, на црушнике.

— Пока он нам нужен, как только перестанет, так устроишь показ, — Мил лениво наблюдал за нами, словно кот.

— Ты же собирался спросить разрешение, Антуан, дрейфишь?

— Какое?

— Трахать меня, Мил, какое же еще, без этого у него не стоит.

— Надо обдумать.

Слуга сообщил, что стол накрыт. Ужин проходил в молчании. Десерт уже подали, когда Мил решил завязать беседу, не слишком удачную для меня.

— Я обдумал, и решил разрешить. Девочке меня одного мало, да и скучно в доме.

— А девочку спросить не хочешь, нужно мне это или нет?

— Нужно, молодое тело, требует ласки.

— Прям здесь?

— Почему бы и нет.

— О, Мил, ты забыл оплатить кабельное и интернет? так с телефона порнуху посмотри.

Пора покидать этот ужин, даже привстала.

— У Одет есть запреты, представляешь, Антуан, она стесняется.

— Не думал, что он смогла в себе это сохранить, даже в юном возрасте она была страстной, смущение было за пределами спальни.

— Не хочу тратить время просто так.

— А Урбан?

— Он часть заказа. И почему не использовать во всех вариантах.

— А я разрешаю использовать Антуана, во всех вариантах.

— И как киллера?

— За одним исключением.

— Не для тебя?

— Точно.

— Тогда это не так интересно. Приятного вечера, господа.

Почти ушла.

— У Одет есть слабые места, удивлён.

И тебе очень хочется их увидеть. Что ж, организую показ.

— Ты собираешься участвовать или смотреть, Мил?

— Как пойдет.

— Что ж, сегодня у меня уже был сеанс сексотерапии, но раз ты считаешь, что мне нужно еще, кто я такая чтоб с тобой спорить.

Брюки сваливаются не так эффектно как платье или юбка, блузкой запустила в Мила. Сдернула скатерть, и плевать на дорогущий фарфор, предпочитаю уверенность в поверхности, а то была однажды неприятность, переломом руки закончилось, благо не моей. Просили прямо здесь, здесь и получат.

— Остальное сам снимешь или мне? Что пялишься, тебе разрешили же, трахай. Ты же помнишь, что мне нравится?

— Конечно, я же сам тебя этому учил.

Не киллером ему надо было быть, а актером для взрослых фильмов, умудрялся следить, чтоб красиво выглядел, для Мила старался. Хотя он мог себе позволить позерство. Но скоро он полностью переключился на меня. И впервые за много лет позволила себе просто наслаждаться, не думать, не контролировать, не беспокоиться, получать удовольствие. Отвечать на ласки, изгибаться и не думать, как это выглядит со стороны. Возвращаться из этих обманчивых минут свободы не хотелось, но пришлось.

— Не надумал присоединиться?

— У вас и без меня все хорошо получается.

— Тогда я в душ, и сегодня у меня секса по плану больше не предусмотрено.

«Сука», самое приличное, что прохрипел Антуан, когда получил пяткой в причинное место, а то с моими планами он не согласен, продолжения хочет, не кончил он еще, так это твоя проблема мальчик. Слезла со стола, лениво потянулась и пошла к себе, одежду собирать не стала.

Горячий душ, и все, что так нравится девочкам делать в одиночестве — крема, духи, разные соблазнительные позы порепетировать перед зеркалом, в очередной раз убедится, что прекрасна, только вот не мешало бы волосы подравнять, отросли неприлично и цвет сменить на яркий.

— Подъем произошел, решил наверстать?

Мил вольготно лежал на моей постели.

— Ложись рядом. Разговор есть.

— В кровати? Это что-то новое.

Устроилась рядом.

— Ай, больно же, — чертов ублюдок вцепился в волосы, заставляя смотреть ему в лицо.

— Ты что творишь?

— Что хотел, то и сотворила. Отпусти!

Ослабил хватку, но не отпустил.

— Он все еще твое слабое место, Одет.

— Чушь!

— Ты на него злишься, раздражаешься, реагируешь.

— Это сука мне больно сделала, что я должна простить и отпустить?

— Ты отдавалась ему. Не контролировала себя, позволила другому вести тебя, Одет. Я не собираюсь доверять важное дело влюбленной течной сучке!

— Да, ты у нас знаток, вот не ожидала. Для этого как минимум надо было хоть раз любить.

— И меня не миновала чаша сия. Только меня. Ей нужен был другой.

— И ты милостиво отпустил влюбленных?

— Почти. Устроил им душевную игру, кто кого убьет, тот и уйдет. Забавно устроены люди, Одет, очень забавно. Она до последнего не верила, что он ее задушит, умирала и не верила.

— Очень душевно, мужик против женщины, уже и так ясно кто проиграет.

— Шансы были равны, она сама отказалась от пистолета, верила любимому.

— Он был заряжен?

— Да.

— И у нее в руках?

— Да.

— Тогда почему она не пристрелила тебя? Я бы так поступила.

— Поэтому ты не Кло. У нее был шанс пристрелить меня, был, я даже хотел этого.

— Это ты себе утешение придумал — я не был бы таким козлом, если бы меня любили или пристрелили?

— Почти.

— А с удушающей любовью что сталось?

— Застрелился.

— Сам или помогли?

— История об этом умалчивает.

— И к чему эти притчи из твоей жизни?

— Чтоб ты знала, что тебя ждет, если завалишь дело из-за слабого передка.

— Не завалю.

— Он все еще твое больное место, Одет.

— Ты же не дашь мне шанса застрелить тебя? Тогда я застрелю его.

— Не дрогнет ничего?

— А ты проверь.

Отпустил волосы, теперь даже поглаживал, словно заботливый папашка.

— Ты бы лучше свою часть дела делал, а то я второй месяц трахаю Курта, думаю, что скоро он на это вестись перестанет, надо хотя бы мелочевку закинуть.

— Завтра об этом поговорим.

Ушел, а я-то уж испереживалась, что не в субботу придется кровать с ним делить, сегодня мне хотелось побыть в ней одной, ну почти одной, вибрирующие игрушки же никто не считает.

— Утро наступило, Мил, пора о деле поговорить.

— Ты никогда не думала, что закат убивает надежду, а рассвет её дарит?

— Так ты тут надеждой пропитываешься? Мог бы тогда и не будить так рано.

Зевнула, села за столик, налила кофе, намазала булочку маслом, только вот поесть не дали.

— Любуйся рассветом.

Хорошо хоть светлеет быстро. Видимо к старости начинаешь дни ценить, но мне она не светит, так что могу и дальше прожигать.

— Вот, — тонкая папка, не тянет на досье на серьёзных людей, — спортом увлекаешься?

— Только греблей. А ты баскетбол любишь? Не знала. Асадин Армин, тридцать лет.

Профессиональный баскетболист, любитель траха с изюминкой, придушить слегка партнершу, для усиления ощущений. Да, попался мне один раз такой, чуть нож в ход не пустила, благо разжал все же пальцы, кончая. И есть же те кому реально нравится когда их душат, бе, извращенцы. Вот и придушил одну из любовниц Асадин. И ничего лучше не придумал, как по частям девочку из клуба выносить. Из клуба Мила.

— И эту чухню ты мне отдаешь? Ты кажется забыл, что мы ЦРУ за нос водить собираемся, а это в лучшем случае ФБР понравится, вот если бы кого-нибудь из федералов.

— Есть, Арс.

— Нью-Йоркское отделение?

— Он самый.

— Так, мне нужно штук пять досье в алфавитном порядке, словно я кусок вырвала из архива, разных, и тех кого ты слить хочешь, и мелочь попутную. Все в электронном виде.

— Не все мозги оттрахала, узнаю Одетку.

— Так, и сколько людей планируешь слить?

— Сто двадцать, не считая сопутствующий ущерб.

— Ты охерел? Как я это впарю?

— Твоя забота.

— Стоп, ты свалить что ль решил? Разговор шёл о замене, а ты от бизнеса решил избавиться моими руками, это другие риски.

— Не от всего бизнеса, кое-что оставлю.

— За провал меня придушат, а что будет за удачное завершение?

— Ты останешься моим бизнесом.

— Оружие? Я не люблю оружие.

— Поэтому у тебя и получается, а те кто любят, часто горят на этом.

— Что ещё оставишь, может мне эта сфера больше понравится?

— Не думаю, стреляешь плохо. А в бордели тебя пускать нельзя, ты это дело слишком любишь, сгинешь же.

Оружие, убийства, секс. Мил, Антуан и я. Только распределение мне не по нраву. И перспектива что первой жертвой главы убийственного бизнеса стану я.

Да, не знала, что и элитные бордели сфера интересов Мила, меня он туда не пускал. И где справедливость, как холодное орудие так я, как горячий секс так другие? Но придётся наведаться в один из клубов, Кхана выловить, ох и зря я мальчика пристрастился к плохому, но я же не умею сожалеть.


— Яниэль, не думала, что ты прикреплена к одному месту.

— Снимаю, некоторые клиенты любят такую обстановку, она их заводит.

— Клиент скоро притащится?

— Нет, срочные переговоры, а оплату я беру вперед.

— Я тоже.

Всегда знала, что она меня хочет, а тут и комната в бордовых цветах оплачена, да и мне некуда спешить, раз Кхан в очередной раз контакты сменил, через «удовольствие» найду, а уж Яниэль передаст все в лучшем виде. Поцелуй был классным, да и все остальное прекрасно, эх, надо было женщин больше любить, чем мужиков, жизнь была бы проще. И нежно, и трепетно, и медленно, и чувственно, и красиво, и долго …но член все же лучше. Одевалась медленно, будет, что Милу вечером посмотреть, а то совсем зачах дома сидя. Заодно Яниэль посоветовала в другом месте снимать бордовенький цвет, и список адресов, где не надо выдала.


— Ай!

Главное не переусердствовать и пальцы ему не сломать, они мне еще нужны.

— Прям потрогать нельзя, — бурчал Кхан, потирая руку.

— Ты же знаешь тариф — сначала работа, потом награда.

Передала флэшку.

— Надо защитить.

— Сильно?

— Чтоб повозились, взмокли, но все же взломали. И следы должны быть, что это из большого массива дернуто.

— Ты и сама можешь такое сделать.

— Не упражнялась давно, могу наследить.

— Когда надо?

— Послезавтра.

— Здесь же?

— Да, тут прекрасные блинчики, а не панкейки отвратительные. Счет не изменился?

— Изменился. Сделаю, дам данные. Мне сразу про все увиденное забыть?

— Лучше делать все с закрытыми глазами.

— Меня хоть не убьют?