Anne Dar - Один год жизни

В ответ Роланд пожал руку маленькому джентльмену, после чего внезапно лучезарно заулыбался:

— Меня зовут Роланд. Я старший брат Мартина.

— Бра-а-ат?! — восхищенно протянул Дин, глядя снизу вверх на незнакомого мужчину. — Такой взрослый?! Круто! Жаль, что у меня только тёти. Я бы еще хотел себе брата, ну или на крайний случай сестру. Щенка я больше не хочу, он у меня уже есть. Но у меня больше никогда не будет брата или сестры — только Элис. Это потому, что мой папа и моя мама родили нас и отправились на небеса. Так говорит бабушка. Жалко, что они не родили еще кого-нибудь, перед тем как улететь.

— Дин, хватит, — попросила я, стараясь скрыть свою злость. Зачем он это рассказал?

— Давайте пообедаем, — предложил Роланд, тем самым стараясь сгладить неловкость, после чего мы отправились в столовую.

— Мои родители тоже улетели на небеса, — шепотом обратился Мартин к Дину. — Наверное, они там встретились с вашими родителями и подружились.

— Интересно, а у них там есть капустницы? — тоже еле слышным шепотом поинтересовался Дин.

— Конечно есть! Это же небеса.

Роланд занял место во главе стола, Мартин расположился справа от него, рядом с ним разместился Дин, я же села напротив Мартина и усадила слева от себя Элис.

— Ой, я пукнула, — громким шепотом призналась Элис, так что это услышали все. В этот момент я поняла, что веселье начинается. Улыбающаяся мне через один зуб, Элис многозначительно хихикнула, на что я вдруг нервно икнула.

— Дети, давайте тихо поедим, — многозначительно посмотрев на Дина, предложила я.

— Да, давайте, — согласилась Элис и тут же встала на стул, чтобы молча залезть ко мне на руки. — Глория, покорми меня на ручках, пока бабушка не видит.

Я частенько разрешала Элис сидеть у себя на руках во время приема пищи, против чего мама всегда сильно бунтовала, поэтому мы грешили подобными делишками только в её отсутствие. Я хотела снять с себя племянницу, но та уже взяла мою вилку и, потянувшись через весь стол, наколола себе самую большую картошину из общей тарелки.

— Глория, смотри, я взяла нам самую большую, — радостно заявила Элис, протянув мне свой трофей.

— Зато у меня самый большой кусок мяса, — кинул вызов сестре Дин. Зная, чем обычно заканчивается подобное соперничество между этими двумя, я вовремя их прервала:

— Дин, веди себя культурно.

— Кулькульно? — переспросила Элис.

— Не кулькульно, а культурно, — передразнил Дин. — Это значит, что мы должны не крошить за столом.

— Угу, — понимающе кивнула своей маленькой головкой Элис, на которую мама нацепила страшно-синий бант. — Я съем все свои крошки, — невозмутимо добавила девочка.

Кажется, Роланд давился от смеха, пытаясь сдерживать порывы хохота только из уважения к щепетильности ситуации. Поэтому, он только широко улыбался и делал глубокие вдохи, чтобы вдруг не сорваться.

Наконец все принялись за еду и на некоторое время обстановка разрядилась, пока Элис внезапно не заплакала. Причем сделала она это так неожиданно и так громко, что даже у меня сердце вздрогнуло.

— Что с ней?! — впервые на моей памяти, испугался Роланд.

— А-а-а… Язык, — плакала Элис, уткнувшись мне в грудь. — А-а-а… Я пликусила язык.

Так я в первый раз увидела неподдельно растерявшегося Роланда. Он перестал резать свой бифштекс и смотрел на меня округленными глазами, словно спрашивая: «Что делать с языком девчонки?! Что с ним, блин, делать?!»

Только после того, как я посмотрела на вытянутый язык племянницы, поцеловала её в нижнюю губу и высморкала её курносый нос в белоснежную салфетку, она довольно заулыбалась своему брату отсутствующими молочными зубами и снова повернулась к столу.

— Всё, я накушалась, — спустя минуту заявила Элис и начала слезать с моих рук. — Я пойду гулять.

— Куда ты пойдешь? Подожди нас, мы еще не доели, — запротестовала я, но это не погасило целеустремленности ребенка.

— Нам скоро подадут десерт, — вдруг сказал Роланд и Элис, замерев, внимательно посмотрела на него.

— Деселт? Ну ладно, — тяжело вздохнула девочка, — я останусь.

Уже спустя полминуты Элис положила руки на стол, легла на них и простонала, обременяюще глядя на Роланда:

— Ну где-е-е же деселт?

— Бесплатный сыр только в мышеловке, — встрял Дин. — Так дедушка Кристофер говорит.

— Я люблю сыл, — вздохнула Элис, — но сейчас я хочу сладенького.

Еще немного и Элис бы лопнула от нетерпения, но вовремя появившаяся кухарка буквально спасла девочку от разрыва. Быстро убрав всю лишнюю посуду, женщина поставили перед нами глубокие креманки с мороженым, залитым слоем сливок и украшенным мараскиновой вишней, листочком мяты и какао-пудрой.

— Ого! — воскликнула внезапно взбодренная Элис и сразу же шлепнула своими маленькими ладошками по столу. — Глория, я съем и свою, и твою вишенку, можно?

— Можно.

— А дедушка Дерек говорит, что если есть сладкое за двоих, тогда попа слипнется, — отозвался позавидовавший проворности сестры Дин.

— У меня не слипнется, мне её вчера вечером тётя Сэм мыла, — победоносно констатировала Элис. К этому моменту я уже сдалась и перестала реагировать на супер цитаты своих племянников, пока Роланд открывал для себя новый мир под названием «Детский Поток Сознания» или ДПС, как в сокращении называл его папа. Взяв удлиненную ложку и зачерпнув ей сливки, я попросту абстрагировалась, уже перестав бояться чего бы то ни было.

— Это моложеное! — наконец разобралась в содержимом своей креманки Элис.

— Ты опять начала картавить, — заметил Дин и задорно засмеялся. — Наверное, язык уже себе отморозила.

— Р-р-р, — в доказательство своей способности произносить твердые звуки, прорычала Элис. — Глория, можно я съем и твое мор-р-роженое?

— Ты еще своё не съела и если ты съешь две порции, у тебя заболит горло.

— Не заболит. Ты ведь не любишь мороженое.

— Тётя последний раз ела мороженое, наверное, когда еще училась в университете. Когда человек долго чего-то не пробует, он заново начинает это любить, — поумничал Дин. — У меня так было с ананасами. Я их так сильно не любил, а потом, когда у дедушки с бабушкой закончились деньги и они перестали покупать ананасы, мне вдруг так их захотелось. А потом Глория привезла из университета ананас и я снова его разлюбил.

— Дин, кушай молча, — попросила я, пытаясь сдержать нервный тик правой брови.

— На самом деле наша Глория сладкоежка, — немного помолчав, продолжил Дин.

— Сладкоежка? — заинтересованно спросил Роланд. — Я не знал.

— А Вы ей предлагали шоколадку?

— Нет.

— Ну конечно, поэтому Вы и не знали! Вы ей предложите чего-нибудь вкусного — она обязательно согласится. И даже станет немножко добрее.

— Дин, — снова многозначительно посмотрела я на мальчишку. Пожалуй, это был мой первый день под этой крышей, когда Мартин для меня казался белым и пушистым.

— Спасибо за совет, — красноречиво улыбнулся Роланд.

— Не за что, — взаимной улыбкой ответил довольный мальчишка.

Когда мороженое уже было съедено, Дин потянулся за лежащим в центре стола яблоком и случайно опрокинул свою креманку. Я не видела, но слышала, как она треснулась о пол, успешно разлетевшись на мелкие кусочки.

— Ну молодец! — тут же воскликнула Элис. — Теперь нам придется продать тётю Сэм на органы.

— Что? — переспросил Роланд и, впервые не выдержав, сорвался на смех, пока я размышляла о том, сколько же стоит эта несчастная креманка и скольких фунтов я не досчитаюсь в этом месяце в своем кармане.

— Бабушка Одри сказала, что если я разобью что-нибудь в Вашем замке, тогда нам придется продать тётю Сэм на органы, чтобы выплатить Вам ущерб, — пояснил Дин.

— Дин, что ты наделал, — надув нижнюю губу и приготовясь с секунды на секунду сорваться на рёв, упрекнула брата Элис. — Я так сильно любила тетю Сэм, — уже в прошедшем времени о своей любимой тети заговорила девочка. — Теперь вместо нее нас снова будет мыть Глория, а она не умеет надувать пузыри из пены.

— Не переживай, — я попыталась успокоить Элис прежде, чем она начнет реветь во весь голос о потере своей любимой Саманты. — Бабушка пошутила. Никто никого отдавать на органы не будет.

— А как мы тогда отдадим Роланду деньги? — поинтересовался у меня Дин. — Нам точно придется отдать кого-нибудь на органы, потому что кроме тебя в нашей семье больше никто не работает. Ну, еще тётя Эми, но она немножко жадная. Можно вырезать одну почку твоему щенку, Элис. Правда почка тёти Сэм будет покрупнее, значит и денег за нее дадут побольше…

— Не-е-ет, — начала срываться на слёзы Элис.

— Стоп, — не выдержал Роланд, всё это время судорожно подавляющий приступ смеха. — Разбитая креманка не отнимет ни у кого жизни. Ничего страшного не произошло. Сейчас здесь всё приберут, и никаких денег мне возвращать не нужно.

— И даже почек тети Сэм?! — не успокаивался Дин.

— И даже почек тети Сэм, — всё-таки сорвался на смех Роланд.

— Круто! — обрадовался мальчишка. — Когда я приду домой, я скажу дедушке Дереку, что ты никакой не изврав… Израв…

— Из-вра-ще-нец, — по слогам помогла брату произнести сложное слово, слезающая с моих рук Элис.

— Да! Что ты не извращенец и кормишь нашу Глорию мороженым.

Обещание племянника заставило меня громко выдохнуть и прикрыть своё лицо ладонью.

После обеда мы вернулись в домик Мартина, где я уложила детей на тихий час в спальне для гостей и отправилась на кухню. Сев на барный стул и запрокинув голову назад, я молча начала разглядывать серый потолок, совершенно забыв о том, что должна приглядывать за мелким Олдриджем.

— По своему развитию ты мне напоминаешь своих пятилетних племянников, — заявил вошедший на кухню Мартин. — Только они милые, а ты нет.

— Не три глаза — будут красные, как у кролика.

— Просто мутно вижу твою физиономию, — колко ухмыльнулся мальчик.

— Это из-за того, что тебе тоже не помешало бы отправиться на тихий час.

Во время обеда Роланд, видя плачевность текущей ситуации, разрешил мне уйти с работы на два часа раньше. Мне бы расстраиваться, из-за потерянных денег в виде двух неотработанных часов, но, если не кривить душой, я была счастлива вернуться домой пораньше, принять душ, и завалиться на свою раскладушку сразу же после ужина.

* * *

На следующий день, после обеда, когда Мартин отправился к своему Xbox One, чтобы в сотый раз погрузиться в «Бэтмен: Лечебница Аркхэм», Рик всё еще топтался на кухне, пытаясь помочь мне с грязной посудой, что заставило меня напрячься. Обычно он смывался либо до обеда, либо сразу после, не задерживаясь ни на минуту, так как был слишком занят развитием собственного проекта.

— Что будешь делать дальше? — вдруг поинтересовался он.

— Наблюдать за тем, как Мартин выжимает соки из Харли Квин, не сильно хочется. Пожалуй, погреюсь на солнце во внутреннем дворике.

— Отлично, я с тобой.

— Что-то случилось? — уже усаживаясь на край шезлонга, поинтересовалась я.

— М-м-м-да. То есть нет. Должно случиться.

— Что-то хорошее? — напряглась я.

— Определенно хорошее.

— Ну, значит всё в порядке, — расслабившись, выдохнула я, после чего похлопала Рика по плечу. — Так что же должно произойти?

— День рождения Роланда третьего июня.

— Круто, третьего июня, эммм… Это ведь уже во вторник, — вдруг осознала я всю близость грядущего события. — Выходит, во вторник у меня либо выходной, либо напряженный день. Как думаешь, меня отпустят домой или заставят следить за вездесущим Мартином?

— Вообще-то, я хотел пригласить тебя.

— Куда? — непонимающе спросила я.

— Вечером во вторник здесь соберется весь бомонд Лондона. Роланд, пользуясь удачным предлогом для того, чтобы заключить пару выгодных контрактов, решил устроить в этот день вечеринку-маскарад. Он сказал, что если я не приду — он затаит на меня обиду до скончания своих лет, так что у меня нет выбора. Явиться же без пары на подобное мероприятие не очень комильфо, но мне совершенно не с кем идти и кроме тебя мне некого пригласить.

— Я не могу. Все засмеют тебя, когда узнают, что ты пришел с нянькой мелкого Олдриджа.

— Там тебя никто не узнает.

— Узнает сбившая меня Шейла Хиггинз или пассия Роланда Кэрол.

— Они обе не приглашены и, кстати, Кэрол не является пассией Роланда. Она уже полгода как безрезультатно кружит вокруг него.

— Если не они, тогда меня выдаст Мартин.

— Это мероприятие не для детей. Его там не будет. Из знакомых тебе буду только я.