— Глупо получилось… Я обещаю полностью восстановиться за ближайшие двадцать четыре часа, — надкусив круассан, смущенно произнесла я. — А где Джонатан?

— Зачем Вам Джонатан?

— У меня такое чувство… Я не знаю… Будто я вчера сделала что-то плохое. Недостойное меня… Хочу спросить у него, что вчера произошло. Наверное, я могла его оскорбить. Такое странное ощущение… Чувствую себя одновременно обиженной и обидевшей.

— Что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, — задумчиво произнес Роланд.

— Я совершенно ничего плохого о Джонатане не думаю, так что навряд ли я могла сказать ему что-то жестокое. Хотя, Вы только что вот так вот интересно сказали и у меня вдруг появилось странное ощущение, будто у меня вчера и вправду что-то было на языке… Не могу вспомнить, что… Мне кажется, что ничего кроме вина я вчера не пригубила. Не могу вспомнить… — Действительно мучаясь самой настоящей амнезией, поморщилась я.

— Я дал Джонатану отгул на сегодня, но уверяю Вас, что ничего предосудительного вчера не произошло. Он просто довел Вас до постели и ушел, сняв с Вас обувь.

— Честно?

— Выпейте горячего шоколада и ложитесь спать. Попытайтесь восстановиться до завтра, — не ответив на мой вопрос, перевел тему Олдридж, после чего вышел из комнаты.

Во второй раз за утро я решила последовать его совету. Наевшись круассанами с горячим шоколадом, я легла в постель и заснула крепким сном. Проснувшись лишь спустя пять часов, я переоделась в свою одежду и ускользнула из поместья через черный выход, по необъяснимой причине стесняясь встретиться с кем-нибудь из прислуги.

Глава 48

Оказавшись на пороге своего дома, я столкнулась с ледяным айсбергом, именующим себя семьёй. Мама выступала главой оппозиции.

— То есть, по-твоему — это нормально, что глубокой ночью нам звонит какой-то мужчина и говорит, что ты не придешь ночевать.

— Мам, прекрати. Это был Джонатан. Старик-швейцар.

— Никакой это был не Джонатан, — как бы под нос пробурчала бабушка, вяжущая спицами очередной шарфик для Дина.

— Голос принадлежал молодому человеку, — поднял брови отец.

— Вы склонны фантазировать, — заметила я.

— Конечно, вся семья склонна фантазировать, что ты… — Эмилия осеклась.

— Что? — сдвинула брови я, никак не в силах понять, к чему именно клонят все эти люди. Наверняка виной моей легкой заторможенности было похмелье, уже окончательно отпустившее моё тело, но всё еще слегка влияющее на моё подсознание.

— Доченька, ты еще так молода, у тебя еще всё впереди, — начала жалостливым голосом мама.

— Эмилия, лучше скажи ты, — не выдержав тянущейся резины, обратилась я к сестре, зная, что Эмилия не из тех, кто будет тянуть с жестокой правдой.

— Родители пришли к выводу, что ты стала любовницей своего начальника.

— Что?!

— Дорогая, мы ведь всё видим, — снова начала мама тоном, высказывающим всеобщую жалость к моей персоне. — Твой начальник повысил тебе и без того высокую зарплату, он уладил все наши проблемы с судом, ты едешь с ним в Швейцарию и всю поездку оплачивает именно он. А вчера этот парень звонит и говорит, что ты переночуешь у него в поместье, так как «этой ночью нужно присмотреть за Мартином».

Я вздрогнула от того, что почувствовала слова, заключенные мамой в скобки.

— Доченька, мы не лыком шиты, — подхватил маму отец. — Мы всё видим. Подобная лояльность, она достигается через…

— Через что?! — не выдержала я.

— Нет, всё, я так больше не могу, — всплеснула руками мама. — Дорогая, ты никуда не поедешь с этим извращенцем, и это не обсуждается. Вчера мы всей семьей так решили.

— Замечательно! — вспылила я, подняв руки над головой. — Чудесно! Вы все вместе собрались и всё решили за меня. Вы решили, что я способна стать любовницей из-за денег, даже не попытавшись понять, что мистер Олдридж помог Вам от чистого сердца, а вовсе не потому, что Ваша дочь залезла ему в штаны! Вы собрались и решили, что мне не стоит выезжать за пределы этого города еще минимум пятьдесят лет и даже не задумались о том, что вы не имеете никакого права принимать решения подобного рода за меня! Лучше бы вы так вместе собрались и решили проблему с Джудит, а не ждали, пока ваша дочь-путана всё порешает за вас!

— Дорогая, мы вовсе не говорили, что ты девушка легкого поведения, — ласково заметила бабушка.

— Просто ты могла запутаться, — подхватил отец.

— Просто я ушла из университета, просто устроилась на работу, просто мне повезло с работодателем и просто все многострадальные вопросы в этой семье решились не без моего участия. Только не нужно думать, что они развеялись благодаря интимным потребностям Олдриджа, моим скрытым навыками или сами собой!

— Дорогая, пойми нас, — начала мама.

— Как я могу понять тех, кто решает за меня, как именно я должна прожить свою жалкую жизнь?

— Мы всего лишь тебя оберегаем.

— Спасибо, сама справлюсь.

— Как бы там ни было, ты молодая девушка, которая ни разу не выезжала за границу, а он молодой человек, который пытается вывезти тебя из страны. Я тебя никуда не отпускаю! — скрестила руки на вздымающейся груди мама.

— Мне уже давно не семнадцать. Я сама способна решить еду я или нет.

— Ты наплюешь на мое мнение? — перешла в наступление мама.

— Но вы ведь все наплевали на моё мнение, заранее решив всё за меня. Наплевали на меня, назвав меня девушкой легкого поведения…

— Не смей так… — мама начала выражать злобу, но я вовремя её оборвала.

— Нет, это вы не смейте! Не смейте судить меня за то, чего я не делала и даже не собиралась сделать! И не смейте принимать решения за меня! — я впервые в жизни так сильно повысила голос на мать, ясно давая всем понять, что в этот раз подобное наступление со стороны семьи не прокатит. «Хотели извержение Йеллоустоунского вулкана?! Получайте!» — прокричало моё внутреннее «я».

Развернувшись, я громогласным шагом отправилась наверх и заперлась в своей спальне. Откинувшись навзничь на свою широкую раскладушку, я начала рассматривать косой потолок из деревянных досок, пытаясь усмирить своё негодование. Мне вовсе не хотелось плакать — мне хотелось взорваться! Не прошло и десяти минут, когда в дверь моей кладовки раздался робкий стук.

— Сестрёнка, можно? — послышался тихий голосок Тэмми. Тяжело выдохнув, я поднялась, чтобы открыть дверь. С высоко вздымающейся от негодования грудью, я посмотрела на младшую сестру.

— Эми сказала, что вся семья пришла к единому мнению, но на самом деле это не так. Сэм в этом всем отказалась участвовать, а я не согласна с мнением остальных. Ты ведь сама знаешь, что с моим мнением в этой семье никто не считается.

Я опустила скрещенные на груди руки и пропустила сестру внутрь. Она подождала, пока я снова улягусь на свое место, после чего села рядом со мной, на край скрипящей раскладушки.

— Мама не готова так просто сдаваться.

— Кто бы сомневался, — с вызовом фыркнула я.

— Она решила устроить тебе бойкот. Будет тебя игнорировать, чтобы дать тебе понять, что если ты уедешь в путешествие с Олдриджем, тогда ты потеряешь с ней дружеские отношения.

На слова сестры я только недовольно хмыкнула. Тэмми вела себя так, словно пыталась собраться с духом, чтобы что-то сказать или спросить, и я не хотела ей мешать. Уж если вся семья решила навалиться на меня разом, тогда я точно меньше всего желала отнимать это право у Тэмми.

Полминуты мы молчали, и я пыталась рассмотреть лицо Тэмми, которое было спрятано за пеленой темных ей волос. Она хмурила брови и я поняла, что нужно её отвлечь, чтобы впоследствии сестра заново смогла подойти к интересующему её вопросу.

— Почему все думают, что звонил Олдридж, а не Джонатан?

— Потому что в трубке телефона звучал молодой мужской голос. Мама и раньше пыталась развить тему твоего романа с этим мужчиной, но её слушали только бабушка и Эми, которые лишь от скуки пару раз отпустили свои мелкие замечания по этому поводу. Но я почти с самого начала знала, что это не Олдридж… — вдруг запнулась сестра и я поняла, что именно сейчас прозвучит мучающий её тихую головку вопрос. — У тебя ведь роман с Риком, да?

— Что-о-о? Не-е-ет, — смеясь, я так громко ответила на заданный ею мне вопрос, что Тэмми вдруг ссутулилась от неловкости. — Мы с Риком просто друзья. А почему ты спрашиваешь? — заговорчески ткнула в бок скрученную в рогалик сестру я. — Он что, тебе нравится, да? Да? Нравится же?

— Ничего подобного, — вдруг покраснела прежде бледная Тэмми.

— Как жаль, — притворно вздохнула я. — Просто он… Да не важно.

— Что он?! — сестра резко повернулась ко мне, совершенно забыв о своём стеснении.

— Ну, я с ним вчера напилась, он отправился к себе, а я решила переночевать в поместье. В самом начале, когда я еще не успела много выпить, он кое-что сказал мне… Но, раз он тебе не нравится, тогда зачем тебе забивать голову подобными вещами? Тем более он был пьян…

— Глория! — чуть не заплакала Тэмми и, поняв, что она не решится задать интересующий её вопрос, я решила больше не мучать бедное создание.

— Он сказ-а-ал… Что, ка-ажется, кое-кто ему уже симпатичен…

— Так и знала, — разочарованно вздохнула пунцовая Тэмми, явно измученная моими пытками, так как глаза у нее уже были на мокром месте.

— Ну ты дурёха! Честное слово. Я ведь прозрачно намекаю, что он имел в виду тебя.

— Меня?!

— А ты что, ревновала его ко мне, да?

— Никого я не ревновала. Потому что ничего подобного я к нему не испытываю…

— Ладно, я так ему и передам.

— Не передавай! — резко повернувшись ко мне всем телом, испуганно воскликнула Тэмми, молниеносно заглянув широко распахнутыми глазами прямо мне в душу.

— Ладно, не буду, — утвердительно улыбнулась я, слегка смутившись подобным напором сестры-тихони.

— Не сделаешь этого?

— Нет, — пообещала я и Тэмми сразу же расслабилась. Было видно, что у нее на языке вертится еще один вопрос, но на сей раз, я решила не помогать сестре и дождаться, пока она сама соберется с духом. Обычно я не была такой жестокой, всегда преждевременно отвечая на все поставленные ею, немые вопросы и заранее разрешая все её неловкости, но сегодня мне хотелось, чтобы эта мышка начала без посторонней помощи справляться со своими внутренними трудностями.

— А что именно он сказал? — вдруг пропищала Тэмми и я сразу же утвердительно кивнула головой, довольно улыбаясь тому, что сестра справилась с собой.

— Он сказал, что ты очень красивая и что ты ему нравишься. Хммм… Очень нравишься. Это значит, что вот прям сильно, — развела руками я и Тэмми стала еще более красной. — А еще он попросил у меня твой номер телефона.

— И ты дала ему мой номер?!

— Да.

— Зачем?!

— То есть, лучше бы я этого не делала?

— Не нужно было…

— Тэмми, соберись! Он наверняка попытается с тобой связаться и одновременно он хочет уехать в Австралию. Из его слов я поняла, что если у него не получится до тебя достучаться, тогда он купит билет в один конец и улетит за океан.

— Что мне делать?! — к глазам Тэмми снова подступили слёзы.

— Ты просто соберись, — привстав на локти, посоветовала я. — Ты ведь не хочешь всю жизнь прожить в четырех стенах этого дома и ни разу не поцеловать парня?

— Поцеловать?! — переспросила Тэмми с нотками протеста в голосе.

— Да, Тэмми, поцеловать. Когда ты в последний раз целовалась с парнем? Три года назад, и-то лишь из-за детских амбиций?

— Не напоминай мне о тех временах…

— Прости, больше не буду. Я лишь говорю о том, что ты очень красивая девушка с очень тонкой душой, а Рик — Аполлон, спустившийся к тебе на крыльях удачи. Он действительно очень хороший, красивый, добрый, мужественный и не целованный парень.

— Почему не целованный?

— Насколько я знаю, у него точно нет девушки. Просто дай ему шанс. Он очень хороший и ты очень хорошая. Вдруг это судьба и вы созданы друг для друга?

— Я не знаю как себя вести с ним…

— Попытайся не уходить в себя, чтобы он не думал, что чем-то тебя обидел. Просто объясняй все свои чувства, говори что тебе нравится, а что нет. И помни, что вы уже знакомы, и он знает, какая ты скромная тихоня, но всё равно тебя любит.

— Любит? — вновь покраснела Тэмми.

— Ну, я думаю, что скорее всего… Но я в этом не уверена, никак не могу вспомнить, говорил ли он, что уже тебя любит… Всему виной это элитное вино в сумме с сотрясением — половину вечера не могу вспомнить! У тебя всё получится, вот увидишь, — вдруг положив руку на плечо сестры, заулыбалась я. — Просто попытайся не обижать этого парня и сама на него не обижайся.