Мелисса Джейкобс - Один-ноль в пользу женщин

На церкви Святого Патрика бьют в колокола, и их музыкальный перезвон разносится по всей площади. Четыре удара. Господи, уже четыре часа! Я опаздываю к доктору Франклину.

– Я хотел бы услышать о твоей работе, – просит доктор Франклин.

И я начинаю хвастаться: рекламные мероприятия, известность, встречи со знаменитостями, большой офис, высокая зарплата… С драматичными нотками, обычно свойственными Лоле, я излагаю историю своего прихода к власти в «Голд груп». Но доктор Франклин видит меня насквозь:

– Такое впечатление, что у тебя напряженные отношения с владелицей компании.

– Со Сьюзен? – Я смеюсь. – Я почти не воспринимаю ее как свою начальницу. У нее масса занятий гораздо более важных, чем посещение офиса. Свои круги ада: балет, плавание, музыка, доктора, наборы «Хэппи мил» и супермаркет.

– Ты не завидуешь тому, как она живет?

– Ни капельки!

– Как ты думаешь, она счастлива?

Я пожимаю плечами:

– Она не выглядит счастливой и все время спешит куда-то.

– Некоторые женщины слишком увлекаются ролью матери, но постепенно все приходит в норму.

– Знаю. Моя подруга, Миа Роуз, просто потрясающая мать. Но у нее нет чувства превосходства, как у Сьюзен. Вот в чем дело. Сьюзен считает неполноценной любую женщину, у которой нет детей. «Мне нужно отвезти детей» – вот предлог, которым она чаще всего пользуется. И она произносит это, чуть ли не хвастаясь. «Моих детей!» Но парадокс в том, что я люблю ее детей и сочувствую им. Сьюзен постоянно куда-то спешит, а им не хватает ее внимания.

– Ты не завидуешь Сьюзен, но считаешь, что она завидует тебе?

– Именно так, док, – киваю я с умным видом.

Он кивает одновременно со мной:

– Пытаясь утвердиться в собственных глазах, она общается с тобой свысока.

– Точно.

– А может, ты ведешь себя высокомерно, чтобы оправдать свой образ жизни?

Я беспомощно смотрю на доктора Франклина. Он ждет ответа.

– Доктор, но вы же должны быть на моей стороне!

– Так и есть, Лекси, – усмехается он. – Может быть, ты считаешь нелепой жизнь Сьюзен, чтобы не искать проблем в своей? Легко судить других, сидя в уютном безопасном местечке. Ты, случайно, не ведешь себя по отношению к ней как футбольный болельщик у телевизора?

– Вы спрашиваете или утверждаете?

– Мне интересно, как ты сама это видишь, – объясняет он.

– Док, я вижу это следующим образом: Сьюзен пытается вести двойную жизнь, быть одновременно матерью и деловой женщиной, вот только это ей не удается.

– Ты считаешь, что ей следует определиться с приоритетами?

– Она, черт возьми, может делать все, что вздумается, пока это не влияет на мою жизнь! На мне лежит ответственность перед сотрудниками и клиентами «Голд груп», а решения Сьюзен очень часто подрывают мой авторитет и мешают деловым планам.

– Ты ее не уважаешь.

– А она не уважает меня.

Прервав мои разглагольствования, доктор Франклин записывает что-то в свой желтый блокнот и протирает очки, а я пытаюсь отдышаться.

– Ну и ну, даже не верится, что я все-таки сказала это. Я еще никому в этом не признавалась, даже самой себе. Вот вам и джинн в лампе, скорее стерва.

– Ваши отношения нельзя назвать конструктивными.

– Это Сьюзен ведет себя неконструктивно.

– Любые отношения подразумевают двоих, – улыбается он.

– Да-да, – соглашаюсь я, вздыхая. – И что теперь?

– Тебе решать, Лекси. Из твоего рассказа о работе следует, что тебе нравилось заниматься связями с общественностью еще до того, как ты стала вице-президентом. До того как ты занялась административными вопросами, ты получала удовлетворение от работы, помогая клиентам развивать бизнес. Правильно?

– Да.

– Ты стала вице-президентом, потому что так сложились обстоятельства. И собиралась замуж по этой же причине. Мне кажется, что ты очень много времени тратишь на реализацию чужих ожиданий, даже если это не радует тебя и в душе ты хочешь совсем другого. Знаешь, Лекси, счастье – это тяжелый труд.

– Тяжелый труд?

– Да, чтобы быть счастливой, нужно принимать сложные решения. Если бы путь к счастью был легким, я бы остался без работы, – доктор Франклин снова замолкает. – По поводу ситуации у тебя на работе. Мне кажется, есть только два выхода. Наладить отношения со Сьюзен или сменить работу.

– И то и другое очень сложно, – говорю я, и он кивает, соглашаясь. – Почему вы не можете, как любой врач, сказать: «Да, это очень интересно!» – и выписать мне успокоительное.

– Лекси, таблетки тебе не нужны. Если хочешь решить свои проблемы с их помощью, обращайся к другому специалисту.

– Док, мне кажется, именно это у вас называется «озарением».

– Да, – улыбается он.

– Нам, наверное, стоит обняться? – Я поворачиваюсь к нему.

– Нет, – смеется он. – Думаю, сегодня мы существенно продвинулись. На этом остановимся и продолжим разговор на следующей неделе. А пока подумай, как ты будешь справляться с ситуацией на работе. Тебе нужно принять несколько непростых решений.

– Да, – соглашаюсь я и поднимаюсь с дивана. Около двери я оборачиваюсь:

– Знаете, док, я ведь пришла к вам не для того, чтобы обсуждать работу. У меня проблемы в личной жизни.

– Мы сможем обсудить их в следующий раз, – заключает доктор Франклин.

Слова доктора Франклина еще звучат у меня в голове, когда я захожу в бар на Уолнат-стрит и оглядываюсь в поисках человека, который соответствовал бы описанию Лолы.

– Лекси?

Оглянувшись, я вижу симпатичного мужчину в брюках хаки, светло-голубой рубашке и темно-синем галстуке.

– В жизни ты еще лучше, чем на фотографии, – говорит он.

– Спасибо. – Он выглядит вполне нормально, но даже если бы это был самый сексуальный парень в мире, я все равно сейчас не расположена к общению. Тем не менее я согласилась выпить вместе с ним, а обещания нужно выполнять.

Джон рассказывает, что он юрист в некоммерческой организации «Проект: Д.О.М.», которая занимается реабилитацией бездомных, находит им временное жилье и дает профессию. Он доволен своей работой.

– Извини, я совсем заболтался, – говорит Джон через некоторое время. – Расскажи лучше, чем занимаешься ты. Связи с общественностью, да?

Я смотрю вниз на свое пиво. И начинаю плакать. Всхлипывать. Рыдать.

После сеанса у доктора Франклина меня вдруг захлестывают эмоции.

– Прости, – сквозь слезы говорю я. Люди в баре оборачиваются в мою сторону. Он хлопает меня по плечу и просит:

– Успокойся, успокойся…

От его сочувствия я начинаю рыдать еще сильнее.

– Прости, – повторяю я. – Я только что была у своего психиатра.

Это пугает Джона.

– Знаешь, может быть, нам стоит встретиться в другой раз. Когда ты будешь не в таком, гм… сентиментальном настроении.

Я киваю и сморкаюсь в коктейльную салфетку. Она оказывается слишком маленькой, и все вытекает мне в руку.

Джон резко встает и тянется за бумажником. Бросив на стол десять долларов, он говорит:

– Оставайся и допей пиво, если его можно пить с твоими лекарствами. А я… гм… позвоню тебе. Позже. Пока.

Мы договорились собраться вместе в субботу за поздним завтраком, чтобы попрощаться с женихом и невестой. Мии не будет, потому что сегодня ее очередь вывозить соседей в город. Она пыталась найти себе замену, но тщетно. Так что влюбленных голубков мы ждем втроем: Грейс, Лола и я. Элли и Жан-Франсуа задерживаются – вероятно, причина все в тех же «французских нежностях».

– Как прошло свидание с юристом? – интересуется Лола.

– Мы не понравились друг другу, – отвечаю я чуть быстрее, чем следовало бы. Чтобы сменить тему, пододвигаю к ней через стол несколько экземпляров договора с «Квизин ченнел». Она достает ручку и тут же подписывает их.

– Даже не хочешь прочитать? – удивляюсь я.

– А ты читала?

– Да.

– Какой смысл делать это двоим? – отвечает она.

Я пожимаю плечами и убираю бумаги в сумку.

В ресторан вбегают запыхавшиеся Элли и Жан-Франсуа. Заметив, что их лица сияют, я улыбаюсь. Элли летит в Париж и пробудет там почти месяц.

Грейс принимается твердить ей что-то о свадьбе, но Элли уже сделала все, что от нее требовалось по плану. Пытаясь сменить тему, она спрашивает:

– Лекси, а ты с кем придешь на свадьбу к Грейс?

– Я об этом не думала.

– У Лекси никого нет, – шепчет Грейс на ухо Жану-Франсуа.

– Грейс, в этом нет никакого секрета, – говорю я ей. – Жан-Франсуа знает о моем фиаско с Роном.

– А он в курсе, что с тех пор у тебя не было ни одного настоящего свидания? – Грейс снова поворачивается к французу и объясняет. – Лекси так и не устроила свою жизнь. Но до Рона у нее было много мужчин. Очень много. То есть это не значит, что она вела себя как проститутка…

– Грейс! – кричу я.

– Что? Я сказала, что ты не вела себя как проститутка. Не вела! – Она снова поворачивается к Жану-Франсуа. – Лекси не спала с кем попало. Она просто часто ходила на свидания.

– Это правда, – соглашается Элли и начинает повествование о моей личной жизни. Лола и Грейс время от времени вставляют свои замечания, и в итоге получается, что совет подружек дает подробный отчет жениху Элли обо мне и моих мужчинах. Мне совсем не смешно, и я с удивлением отмечаю, что Элли лицемерит. Неужели после помолвки она забыла обо всех своих прошлых связях?

– Смотрите, что я сейчас читаю. Так интересно! – говорю я, пытаясь сменить тему, и достаю из сумки книгу «Трижды щелкни каблуками, или Как пробудить в себе внутренние силы».

Элли берет ее у меня и гладит пластиковую обложку.

– Опять из библиотеки, – усмехается она.

– Лекси ходит в библиотеку каждую неделю, – сообщает Жану-Франсуа Лола.

– Прекратите ко мне придираться.

Грейс – она сидит рядом со мной – через стол наклоняется к Жану-Франсуа.

– Она не будет заводить собственную библиотеку, пока не отберет лучшие книги.

– А что здесь такого? – недоумеваю я.

– К мужчинам ты относишься точно так же.

– Что ты имеешь в виду?

– О, Лекси, перестань! – смеется Элли и кладет голову на плечо Жану-Франсуа. – Ты идешь в библиотеку и целый час ищешь книгу, которая тебе понравится. А потом с головой погружаешься в нее и везде таскаешь с собой: на улицу, в фитнес-клуб и в кровать. Ты не можешь с ней расстаться, – продолжает она. – Тебе кажется, что она написала специально для тебя. Но ты знаешь, что эта книга принадлежит тебе лишь на время и в конце недели придется вернуть ее в библиотеку. И тебе не нужно освобождать для нее место на полке. А когда у тебя будет возможность, ты отдашь ее и найдешь себе новую, с которой станешь носиться, пока снова не придет пора возвращать ее. И так раз за разом.

Элли и Грейс смеются, Жан-Франсуа выглядит смущенным, а Лола молча потягивает кофе.

Почему Элли вдруг взялась меня критиковать? Конечно, мы часто подтруниваем друг над другом, но как далеко она намерена зайти? Разве помолвка смыла с нее все грехи? Или это месть за то, что я сомневалась в серьезности их отношений? Или она пытается поднять себе настроение, выставив меня не в лучшем свете? Или ее разум помутился из-за кольца с сапфиром? Так ли уж она уверена в своем трансатлантическом романе?

С другого конца стола Лола предостерегающе смотрит на меня и едва заметно качает головой. Она знает, что я собираюсь нанести ответный удар, и хочет, чтобы я остановилась.

Ни за что!

– Элли, – говорю я, широко улыбаясь, – лучше пусть у меня будет возможность пойти в библиотеку, чем я куплю книгу, которая на первый взгляд представляется интересной, но в итоге окажется совсем не в моем вкусе, и я застряну на первой же главе.

Аналогия вполне очевидна. За столом воцаряется напряженное молчание.

Тут у Грейс пищит мобильный, и она читает сообщение.

– Это Майкл, – говорит она. – У нас дела, и я уже опаздываю.

Встает и выходит на улицу, и мы все направляемся за ней. Остановившись на тротуаре, смотрим друг на друга. Никто не хочет расставаться, не разрядив обстановку.

– Элли, – начинаю я, но она тут же перебивает меня:

– Все в порядке, Лекс. Я все понимаю. – И обнимает меня, а я размышляю, что же все-таки она поняла.

– Чуть не забыла, – говорит Лола и, достав из сумки конверт, протягивает его Элли. – Здесь рецепты и вся основная информация.

– Я буду работать каждый день, – говорит Элли. Она обещала написать книгу для Лолы за то время, пока будет в Париже. Я не уверена, что у нее получится, но договор остается договором и срок сдачи первой черновой копии приближается.