Ольга Тимошина - Одиночество это нормально

Ей нравился дождь, потому что дождь оправдывало ее одиночество. Раньше она этого не понимала, и когда небо затягивали тяжелые серые тучи, она как все обреченно вздыхала и натягивала на себя грусть. «Ну, вот опять полила вода…» – ворчали все. А потом, как-то раз, до нее вдруг ясно дошло, что она была не права. И что дождь это как раз именно то, где ее настроение, наконец, соответствует внешнему миру, где она находит гармонию и успокаивается.

Да и сам по себе дождь, или как она говорила – «состояние дождя» – было ей ближе, чем теплое желтое солнце и голубое небо. По той причине, что все, чего она добилась к своим 43 годам, далось ей с такой невероятной борьбой и усилиями: через падения, страдания и потери, что результат не приносил никакой радости и наслаждения, а только вскрывал в памяти воспоминания о тернистой дороге, по которой она собственно и пришла к тому, что имела.

Она буквально невзлюбила солнце, потому как именно в такие дни всем людям соответствовало собираться вместе на пляже, устраивать пикники или играть в гольф. Что там еще делают друзья вместе? А ей места в компании никогда не находилось, и потому дождь барабанящий по стеклу и зажжённые свечи, больше располагали к меланхолии и выгораживали ее одиночество, окрашивая его в романтические тона мерцающего огня.

Анастасия Михайловна Рожкова. Мама назвала ее Лапочка, а Бабушка – Настенька. Но их больше нет, и теперь ее зовут так А. М. Рожкова. Так называют ее директор школы, куда ходят ее дети, налоговый инспектор и таможенники в аэропорту. А другого имени у нее давно уже нет, оно никому не интересно.

И почему бы ей на самом деле не пострадать сегодня в это прекрасный серый дождливый день, в конце концов, ведь нельзя же все время идти по жизни смеясь. Быть все время счастливой, по ее мнению было так же бесполезно как быть несчастной. Впрочем, все вышеперечисленное было так же бесполезно, как ее настоящее бренное существование.

Нет, она совсем не жаловалась на судьбу, а скорее наоборот была благодарна за руки, ноги и глаза, за милых детишек, мужа и крышу над головой. Но только было не понятно, откуда взялось это ужасное одиночество, сопровождающее ее еще со школы, когда в набитой детьми комнате она чувствовала себя совершенно лишней, и могла поклясться, что ее просто не замечали, что было еще хуже, чем если бы ее дразнили, обижали или даже били.

С тех пор она прошла через долгий путь взаимоотношений со своим одиночеством: боролась с ним, сопротивлялась, игнорировала, принимала, и даже пыталась любить. Но точки так и не были расставлены, и их роман, до сих пор и не имел никакого логического конца ни в жанре комедии, ни в драме. Они теперь просто жили вместе, как живут уже давно разлюбившие друг друга люди, не имеющие возможности, сил или смелости порвать с прошлым.

Что же оно такое это чертово одиночество? Сначала Анастасия думала, что это, когда тебя не любят, но ее любили: раньше родители, теперь дети и муж. Потом решила, что это страх, бессилие, разочарование. Но опять не то, потому как была она смелой, сильной, и откровенно веселой. Может это стремление найти себя среди толпы, но в таком случае непонятно почему это выпало ей как наказание, в то время как другие находят себя в окружении друзей и любимых? В своем одиночестве она даже дошла до того, что начала общаться с виртуальными друзьями в интернете! Но как ни привлекала народ на свою страничку забавными рассказами и красивыми фотографиями, в любом случае количество лайков выставленных другим человеком за его пригорелую яичницу, превышало ее описания сказочно красивых заморских стран или кадры подводных съемок. И она была совершенно уверена, что выложи она туда хоть видео летающего розового слона, «горелая яичница» все равно побьет все мыслимые рекорды. Потерпев фиаско, с Интернетом было окончательно покончено.

Потом Анастасия наша описание одиночества в словаре, и сочла его невероятно точным и лаконичным. Там вещалось, что это эмоциональное состояние человека, связанное с отсутствием близких людей или страхом их потери, что приводит к социальной изоляции. Акцент делался на том, что люди родные, не обязательно могут быть близкими, а близкие в свою очередь могут быть совершенно чужими людьми, но делать тебя счастливой. Так вот таких людей и в правду у нее никогда не было. Статья также гласила, что человеку со здоровыми психикой и рассудком одиночество должно служить для изменения себя в лучшую сторону, и в таком случае, заметила Анастасия с улыбкой, еще через каких-нибудь пару лет она станет самим совершенством. К этому все и шло. Это нормально.

Итак, Анастасия Михайловна Рожкова вела свой рыжий Порш по скоростному шоссе А8, что проходила по живописной дороге между Марселем и Сан Ремо… и плакала. Нет, даже не плакала, а стонала внутрь себя, что было еще обиднее, потому что когда плачешь вслух, потом становится легче, а когда слезы остаются внутри, то этот комок боли нарастает и начинает разрывать грудную клетку. Уж устройства процесса образования воя и плача она то, точно знала на зубок!

Скажите, пожалуйста, кто бы взглянул на неё сейчас! Она вдруг увидела себя со стороны: туш растеклась по щекам, красные глаза, волосы не чесаны, сердце практически не бьется и это нескончаемый внутренний диалог, который всегда сводил ее с ума. О! она хорошо различала в толпе таких людей, как она, ведущих бесконечный разговор с самим собой. По их машинальным движениям, кивкам или изогнутым бровям. Сама Анастасия тоже причисляла себя к числу психов, но психов умеющих контролировать свои эмоции, потому как за последние годы, благодаря усердным занятиям йогой, она все-таки научилась наблюдать за своим поведением и вовремя останавливать все жесты, которые и выдавали таких «мыслителей». Она вспомнила слова своего индийского учителя по йоге: «Внутреннее удовлетворение». И засмеялась. Наверняка хорошо говорить о своем внутреннем тихом мире, когда твоя единственная забота выбраться из позы лотоса и достать кокос, что висит у тебя прямо над головой. А ты попробуй быть удовлетворенным этой самой прекрасной – распрекрасной жизнью, если каждая минута это противостояние, попытка защитить, вырвать кусок. Тогда вдруг ей в голову пришла идея: а может надо просто все потерять, встать так сказать на один уровень с ее йогой, которому утрачивать собственно было нечего? Ну если только его книги, домик размером с коробку от большого телевизора и жизнь. Жизнь. Может ему она была дорога? Но ей то – определенно нет. Однако было совершенно не понятно, что делать с детьми, и если ее муж вполне целеустремленный и жизнерадостный мужчина, погоревав немного мог бы устроиться, и она была в этом уверена на все сто… То, что будет с детьми, вот это было совершенно не понятно и пугало ее неимоверно, тем самым не позволяя ей никаким образом ни развивать, ни мусолить мысль о потери ее никчёмной и несостоявшейся жизни.

Да и разве можно считать состоявшейся жизнью наличие Порша, дома, кучки детей и мужа. Разве это достижение, и ради этого все задумывалось? А как же другие, те что изобрели пенициллин, слетали на Луну, провели операции на сердце и написали бессмертные поэмы? Вот это достижения! – размышляла Анастасия. А что она: среднестатистическая домохозяйка с набором комплексов и никому не интересной историей существования: любовница и подруга для мужа, нянька и учительница для детей, ну да, конечно еще богатая-сучка-начальница для своих уже бывших коллег. Теперь же она была только спутником своей семьи и кружилась вокруг нее как безликая планета. Совершенно не нужная штука, но без нее возможно не было бы того, что собственно было сейчас. А кому надо то, что сейчас получилось?

Еще недавно родители звонили ей и задавали дурацкие вопросы что вроде: ты поела, как спала, не замерзла? И это безумно раздражало Анастасию, потому как она сама уже давно была мамой и наверняка могла о себе позаботиться. А потом их вдруг не стало, и с тех пор больше никто и никогда ничего подобного у нее не спрашивал? От этого становилось страшно одиноко и бессмысленно пусто. И можно было отдать вторую половину жизни за вопрос: ты как живешь, расскажи дочка?

Анастасия опять покачала головой и тут же спохватилась. Это были жесты одиночества, которые она презирала, но сделать ничего с ними не могла. Это были жесты человека, которого никто не хотел и не слышал. Такие как она не имели друзей, если конечно в этом мире были еще такие же выкидыши как она сама, – усмехнулась Анастасия. И все эти жесты и движения происходили от внутренних диалогов, то есть она как бы рассказывала себе что то, сама же смеялась над своими шутками, или оспаривала свое же собственное мнение. И ей внутри себя не было скучно. Она просто уже привыкла. Внутри ее были и друзья, и соседи, и даже вымышленные родственники. Вот бывало, пройдет она мимо знакомого и просто поздоровается, а он, конечно же, никогда не спросит как ее дела, или так запросто – как жизнь? Но это было не страшно, потому что в голове Анастасии уже было все придумано:

– Привет, как ты?

– Я отлично стрик! А ты?

– Потихоньку, вот книгу пишу, отдохнуть съездил, рецепт новый придумал для пирога, яблочного!

Да ты что, старик! Вот дела! Расскажи!

Ну или что то в этом духе. Но так как никто и никогда не спрашивал у нее ни об ее интересах, ни о достижениях, то в последствии, такие диалоги стали совершенно нормальными, и именно оттуда и появились эти неосознанные движения бровями, улыбки и маска отстранение от реальности. Однако Анастасия отдавала себе отчет, что такое поведение является совершенно не нормальным психическим расстройством, и потому всячески скрывалась и противостояла ему, и лишь иногда когда одиночество уже душило горло, она позволяла себе немного поболтать с собой.

«Чтоб не сдохнуть и не забыть язык», – оправдывала она себя, заводя диалог. Это было отнюдь не банальное рассуждение о смысле жизни, а наоборот совершенно осознанное осмысление своих поступков и желание их принять.

Чудесная асфальтированная дорога, нежная музыка и мягкие кожаные сидения Порша, позволяли ей общаться в расслабляющей умиротворенной обстановке. Как будто она ехала в одной машине с парочкой закадычных подружек, и они так непринужденно и искренне разговаривали, …о чем там разговаривают настоящие подруги, она на самом деле знала только из кино, так как в жизни друзей не имела, впрочем, как и не имела представление о реальной дружбе вообще. Дружба была бы для нее еще большим чудом, чем, к примеру, человек-амфибия или говорящий хомяк.

Ну а раз они так уж мило едут с девчонками в одной машине и болтают, то она, пожалуй, может рассказать им все, что с ней случилось. А что собственно произошло? Ничего такого особенного из за чего стоило устраивать слезы, оно как бы произошло то, что ничего не происходит, и не происходило уже давно, лет так 20.

Просто было очень одиноко как всегда и очень сильно давило чувство никчемности и ненужности. И создавалось оно из за молчания, которое присутствовало в ее существовании почти всегда. Просто с ней никто не говорил, и Анастасия никак не могла понять почему. И вроде она не урод какой то, а чистенькая, воспитанная, даже образованная, вежливая и внимательная к другим. Она никогда не ныла, ни капризничала и старалась всегда улыбаться людям. Не перемалывала их за спиной и честно хранила все священные и даже наивные секреты. Но вот не хотели с ней общаться и все.

– Это они тебе завидуют, – сказала одна подруга.

– Точно завидуют, – кивнула другая-ты успешная и красивая, а таких не любят. Зубы у тебя белые.

– Точно не любят, – сказала третья, – посмотри на себя, ведь у тебя все хорошо, и дети и муж такой замечательный и профессия, а они что? Ни кола ни двора, зубы кривые, «здрастье» сказать не могут без ошибок.

– Нет, нет, девочки, – запротестовала Анастасия, – я таких не знаю. Мои тоже все достойные люди, и семьи у них и деньги побольше нас всех, успех в конце концов.

– А ну тогда понятно, тогда ты не слишком до их уровня подходишь, – сказала первая.

– Да нет же, – снова запротестовала Анастасия, – мы все более менее одинаковые, но они мне все нужны, а я им нет. Но я же ничего особенного не прошу, может если только не считать из ряда вон выходящим немного вина за столом, рассказов, поздравить с днем рождения или просто позвонить спросить как ты там? Не сдохла еще?

– Ну, ты захотела! Это надо с детства дружить, с садика – сказала другая, – чтобы у тебя спрашивали как твои дела? Таких друзей в 40 не заведешь.

– Точно, – добавила третья, – или платить им надо хорошо: хорошим клиентам всегда звонят и с Днем рождения поздравляют, да… и с Новым годом тоже.

– Девочки, а может быть я просто неинтересная серая личность? – спросила Анастасия.

– Ты что!!! – в один голос заорали подруги, да ты такая замечательная, яркая, всего добиваешься, всегда готова помочь, столько видела, с тобой так уютно. Ты добрая. И ничего не требуешь взамен и не завидуешь. Да, ты еще щедрая и искренняя, и с тобой всегда весело, ты готовишь так вкусно! – кричали они, подпрыгивая на сиденьях.