— А ты сомневался, когда мать встретил?

— Я был уверен… что она меня пошлёт по известному адресу. И угадал.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Вике ты лапшу на уши не повешаешь. Она уже наслушалась про звёзды и луну. Там пахать надо. Доказывать, что ты лучше, чем тот Петька, Колька или кто у неё был до тебя. Ребёнок. С этим тоже сложно. Если тебя не примет её дочка, то тебе ничего не светит. И хоть из шкуры выскочи, но она не из тех женщин, которая поменяет ребёнка на парня. Но и границу держать надо с девочкой. В идеале нужно, чтоб она тебя воспринимала, как отца. Иначе глазом не успеешь моргнуть, как пойдёт подростковый возраст, а девки порой дурные. И матери у них насмотрятся всякой ереси по телеку, такими же дурными становятся. Я не знаю, готов ты взять на себя такую ответственность. Это не игрушки. Не легкий роман с симпатичной девочкой. Вика если и решится с тобой чего-то мутить, то будет в тебе видеть именно мужика, который готов взять на себя обязательства перед семьёй. Её семьёй. А это тебе ещё доказать придётся, потому что она в тебе видит именно мальчишку. Она тебя старше, была замужем, ребёнок. Ей довелось понюхать семейного пороха, а тебе нет. Девчонка не дура. Пусть её там припечёт и любовь будет, но она может просто не решиться испытать судьбу второй раз. С одним ребёнком она эту жизнь вытянет. С двумя может утонуть. А ты ко мне с таким вопросом подходишь. Подумай вначале нужно ли это тебе. Геморроя много, выхлопа почти нет.

— Но ты не испугался этих проблем.

— Я её люблю. И это не скрываю. Остальное меня не волнует и не волновало, — ответил Данко. Эля так и замерла на пороге, после его слов. Две слезинки скатились у неё по щекам. В последнее время она стала слишком нервной и легко начинала плакать. Гормоны, неприятности — всё смешалось.

— Ребят, идите есть, — позвала она.

— Идём, — ответил Данко, осторожно поднимаясь. Эля сразу подошла к нему. Взяла его за руку. Рука в руке. Ничего. Они со всем справятся. Главное в это верить.

Эля еле уложила Ваньку, который был возбуждён их приездом и хотел рассказать все новости за один вечер. Но в итоге его выключило. Словно кто-то батарейку вынул. Он так и уснул на половине слова, рассказывая, как Ленка пыталась научить его песни, а он всё время забывал слова, потому что отвлекался на её цветное платье, в котором Ленка походила на фею из мультика. Укутав его одеялом и положив на полку робота, Эля прикрыла дверь. Серёжа смотрел на кухне фильм. Он как-то приспособился на кухне время проводить, когда Ванька засыпал. Только потом в комнату уходил. Там Ваньке уже всё равно было. Хоть из пушки стреляй, мальчишка не просыпался. Такому богатырскому сну оставалось только позавидовать.

Сняв высохшие вещи с верёвки, что была натянута в коридоре, что вёл в ванную, Эля зашла в комнату. Деревянный дом отзывался скрипом на каждый её шаг. Вначале, в первые года, когда она приехала из Подмосковья, где жила в многоэтажке, эти звуки нервировали. Деревянный двухэтажный дом барачного типа вызывал опасения. Казался ненадёжным и каким-то живым. Казалось, он дышал, вздыхал и стонал. Но постепенно она к нему привыкла. Данко сидел на кровати, прислонившись к стене, и молчал. Вечером он пытался шутить, пытался делать вид, что всё нормально, но она видела, как ему тяжело и ничего не могла сделать.

— К тебе можно? — спросила Эля, убирая вещи в шкаф.

— Садись, — согласился Данко. Она забралась с ногами на кровать. В этот момент он резко опрокинул её на кровать. Навис над ней.

— Ты чего? — испуганно выдохнула Эля. Он наклонился к её щеке. Прошёлся по ней губами, доходя до её уха. Остановился.

— Зачем меня обманываешь? — прошептал он.

— Я тебя не обманываю, — тихо ответила Эля. Попыталась его оттолкнуть, но Данко не сдвинулся с места.

— Я похож на дурака? Вот скажи, с чего ты решила, что я такой глупый? Я не достоин доверия? Почему тебе надо меня обманывать?

— Не было никакого обмана.

— А это? — он скользнул рукой по её животу.

— Ты ведь переживаешь выживу я или нет. Я выживу. Угрозы нет. А проблемы могут быть с ребёнком. Могут и не быть. Это рулетка, где не знаешь, как повезет. Не видят они ничего четка. И спрогнозировать ничего не могут.

— Но тебе предлагали искусственные роды раньше срока. Так?

— Это то же самое, что аборт. Только ребёнок при этом живой. Я не пойду на этого. Не буду его убивать. Не могу. Если суждено родиться с патологией, значит он родиться таким. И я его не брошу. Даже если ему передастся твоя слепота. Даже если не будет руки или ноги. Если он родится с синдромом Дауна. Я его не брошу. Понимаешь меня? Даже этой мысли не допущу, чтоб этого ребенка не было. Я за Сережу боролась. Буду бороться и за него. Не потому, что это твой ребёнок и у меня мания родить от тебя. Просто я верю, что случайных детей не бывает. Каждый на этот свет появляется для какой-то своей цели. Пусть мы не понимаем эту цель. Пусть нам кажется, что от этого будут одни несчастья. Но не мы решаем, что нам предназначено и какой груз должен лечь на наши плечи. Нам остаётся только его достойно нести и не отказываться от него. Не прятать голову в песок. Пусть и тяжело. Но это наша жизнь. Пойми ты меня! Я буду бороться за тебя. За детей. За каждый вдох. Тут даже объяснять не надо. Эта жизнь — она дерьмовая, сложная и тяжёлая. Но мы живём, дышим, чувствуем, радуемся тому, что имеем. То, что мы есть друг у друга. Пусть с изъянами, но мы есть. И тут нет обмана.

— Но есть упрямство, — ответил Данко. — Ты знаешь мои страхи.

— Знаю и обещаю, что тебя не оставлю. За столько лет не оставила, не оставлю и сейчас. Хотя, ты порой бываешь просто невыносим. А порой меня пугаешь.

— Пугаю? Это ты меня пугаешь, — скользя губами по её лицу, прошептал Данко. Поцеловал в губы. — Мне пришла в голову дурная идея.

— Какая? — ответила Эля, восстанавливая дыхание после его поцелуя.

— Расстаться. Не хочу быть тебе обузой. Это как-то неправильно.

— Так я тебя и отпустила.

— А я передумал уходить. Как тебя одну оставить? Опять плачешь.

— Нет.

— А это что? — он провёл ладонью по её щеке, снимая слезинки. — Если я не вижу, то это не значит, что я не слышу и не чувствую.

— Это не слёзы, а вода. Лишняя вода, которая мне не нужна, — усмехнулась Эля сквозь слёзы.

— Я знаю, как эту воду стереть, — увлекая её вместе с собой на бок, ответил Данко.

— Рано ещё…

— Мы с тобой осторожно. Очень-очень осторожно. Я по тебе скучаю. — Заиграла мелодия телефона, которая заставила вернуться на землю. — Кто-то решил позвонить не вовремя.

— А может вовремя? — спросила Эля, вставая и забирая телефон с полки. — Генка звонит.

— Кто бы сомневался, — закидывая руку за голову, хмыкнул Данко.

— Да, Ген, нет не отвлекаешь, — ответила Эля, садясь с краю на кровать.

— Ещё как отвлекает, — довольно громко сказал Данко.

— Не слушай его, — попыталась возразить Эля.

— Эль, дай трубку, — попросил Данко. Эля вложила ему телефон в ладонь. — Привет. Отвлекаешь. И сильно. Я тут жену соблазнял, а ты… Да ладно тебе кашлять. Чего случилось?

— Я не хотел вас отвлекать. Давай потом созвонимся, — поспешил ответить Гена.

— Нет уж. Чего там хотел?

— Да завтра Эля может с Таей сходить в магазин? Надо хоть чего-то к рождению ребёнка купить. А Тая теряется. Она заходит в магазин и не может понять чего нужно, чего нет. И в размерах путается. Я так прикинул общий список нужных вещей. Но с ней сходить не могу. Сам понимаешь, что родителей не с кем оставить. Вот и подумал…

— Не вопрос. Пусть идут гуляют. Я тогда к тебе в гости загляну.

— Договорились.

— Тогда до завтра, — Данко протянул Эли трубку. — На чём мы там остановились?

— На том, что надо подождать, — ответила Эля.

— Эх, вредная ты. Ладно. Будем ждать. Будем лежать и ждать. А я тебя буду соблазнять. Чтоб точно ни о ком больше не думала.

— А я и не думаю, — ответила Эля, ложась рядом.

— Эль, давай больше без тайн. Хорошо? Я не хочу подозревать всех и вся, — тихо попросил Данко.

— Никаких тайн, — ответила она.

— Слышала, только между нами, у Серёги кажись подружка появилась.

— А мне не сказал.

— Так потому что сам не уверен. Но думаю, что скоро нас с ней познакомит.

— Ладно, Серёжка. С ним всё понятно. Меня больше Ванька беспокоит. Он просто с ума сходит по Ленке.

— Пройдёт. Первая любовь — это светлое чувство, которое должен каждый пережить. Главное, чтоб в каждой встречной девчонке не видел подругу жизни. А то у нас проблем будет много. А проблем нам и без этого хватает.

— Справимся, — вздохнула Эля.

— Пока вместе, то да, — ответил Данко. — Но поодиночке — пропадём. Точно нельзя?

— Нужно подождать, — упрямо ответила Эля.

— Тогда хоть поцелуй. Поиграем с тобой в первый раз.

— Во что? — рассмеялась Эля.

— Представим, что мы ещё только начали встречаться. У тебя ещё и отношений никаких не было. И вот мы с тобой гуляем, за ручку держимся. Вроде и хочется, ан нельзя. Почему нельзя? Так потому что девчонка боится. Первый раз и всё такое. Вот и приходится поцелуями обходиться и мечтать, как окажешься с ней в одной кровати. Но и там засада. Целовать даёт, под кофточку забраться можно, а ниже нельзя, — горячо прошептал он.

— Безобразие. Тяжело парню приходится.

— Зато потом губы слаще кажутся. Ничего, переждём, подождём. Но потом я тебя зацелую, — пообещал он. Эля коснулась губами его губ.

— Спасибо тебе.

— За что? — удивился он.

— За то, что ты такой. И что ты есть.

— Глупая, — обнимая её, ответил Данко.

За окном ветер гонял снег. В комнате было темно. Свет от фонаря освещал письменный стол, на котором стоял компьютер. Где-то проехала машина. Тихое дыхание нарушало тишину. Слова. Их было и так много сказано. Порой достаточно было просто помолчать, чтоб понять важное. Вместе — странное слово и почему-то такое нужное…

Глава 8

Очередной поход в гости. Гена не звонил все новогодние праздники. По сути они к нему не ходили со времён, когда Эля и Тая сходили вместе за покупками для малышей, которые уже скоро должны были появиться на свет.

Данко сидел в комнате и прислушивался к звукам. В квартире у Гены оказывается их было много. Мать ворчала на отца, играл телевизор, хлопнула дверь, на улице машину кто-то прогревал. Когда он оставался у себя дома один, то поражался тишиной, которая царила в округе. Днём люди убегали на работу. Дети в школу. Только изредка можно было услышать лай собаки. Хорошо, что Эля его почти не оставляла одного дома. Он ей не признавался в страхах, но она словно это чувствовала. Со временем он привыкнет. Приспособиться, но пока было страшно.

— Чай? — спросил Гена.

— Давай, — согласился Данко. Они какое-то время молчали. — Чего говорят по поводу Таи?

— Лежит на сохранение. В праздники как её забрали с преждевременными родами, так и лежит. Удалось пока ребёнка придержать. Теперь в роддоме будет до срока лежать, — ответил Гена.

— Чего только сегодня сказал?

— У вас у самих проблем выше крыши.

— Но это не значит, что помочь не сможем. Вон, Серёгу попросим. От меня сейчас помощи никакой. Да и Эля того и гляди скоро родит. Но он вполне здоровый тип.

— Напрягать никого не хочу.

— Я тоже. Противно понимать, что нужна помощь. А ещё противнее её принимать. Слабость бесит, но если упираться до последнего, то только беду ещё больше наживёшь.

— Проверено шишкой на лбу? — спросил Гена. Данко потёр лоб.

— Типа того, — усмехнулся он, но раскрывать её причину не стал. — Поэтому не дури. Слушай, ты мне друг?

— Чего хочешь?

— Когда Элька родит, то узнай, всё ли в порядке с ребёнком. Она же мне не скажет. Промолчит.

— И что будешь делать, если что-то с ним не так?

— Не знаю, но мне нужно это знать.

— Ладно, постараюсь узнать, — ответил Гена.

— Спасибо.

— Как праздники провели?

— С матерью поругался. Она приехала к нам. Начала уговаривать меня к ней вернуться. Мол, я теперь обуза для Эльке. Хомут на её шее. Если ей нравится в нашей квартире жить, то пусть мол, живёт. Ещё такой акцент сделала. Элька молчала, только носом хлюпала. Я и сказал, что сами разберёмся. Мать обиделась. Ведь меня, такую обузу, к себе взять хотела, а мы благодарностью не прониклись.

— А Элька?

— Она с какого-то решила, что я её брошу и к матери уеду.

— Хотели как лучше, а получилось как всегда, — сказал Гена.

— Это точно. Но мать пока не разговаривает. Элька тут ещё высказала, что Серёга с нас тобой дурной пример берёт. Начал мутить с девчонкой, у которой дочка с Ванькой учится. Я думал не решиться.