Екатерина Смолина - Одинокий фонарь

– Не-е-т… – протянула. – Нет, дорогой, – всхлипнула. – Ты просто боишься шикарных женщин. Думаешь, что они могут бросить тебя в любой момент, прихватив с собой все, что у тебя есть. А такие вот… маленькие серые стервы…

– Следи за языком, – тихо рыкнул.

– Ты пойми, Максюша: такие, как твоя Катя, только кажутся безобидными и милыми. На деле они ничем не отличаются от прочих. А я бы могла… Ты даже не представляешь себе, какую силу мы бы обрели вдвоем. Тебе бы больше не надо было пахать на этого пухленького дурачка, и только представь, какие бы открылись огромные возможности, женись ты на мне!..

– Лер, поздно уже. Езжай домой… Переключись на что-нибудь другое, – неужели в твоем окружении нет нормальных, свободных мужиков?.. Ты же красавица, за тобой всегда толпами ходили, что ты во мне нашла? Миллионами не ворочаю, дома бываю редко…

Она печально усмехнулась, и в одно неуловимое движение прижалась к его губам. Максим вздрогнул и отшатнулся, но дело было сделано.

– К сожалению, Свиярский, это твои единственные недостатки… не считая, конечно, извращенной любви к сереньким мышкам. Удачи.

С грохотом хлопнула тяжелая металлическая дверь. Макс ударил по ней кулаком и выругался матом. А я словно приросла к косяку большой комнаты, слушая, как он, брезгливо оттирая помаду и не стесняясь в выражениях, «вертел эту чертову бабу», «имел ее родственников» и посылал пешим эротическим маршрутом.

И только обернувшись, он встретился со мной взглядом, – всего на пару секунд! Но молча сжав зубы и ссутулившись, отправился в ванную. Гораздо тише, но не менее эффектно снова громыхнула дверь.

Меня раздирали противоречивые чувства. «Два предыдущих раза ты тоже была при смерти, но как-то странно пыталась вылечиться, затащив меня в постель…» И когда это было? А меня, оказывается, много раз пытались оклеветать, а Макс… не поверил. Словно во сне я отправилась на кухню, мимо двери в ванную. Там лилась вода и что-то происходило. Но рваться к нему сейчас попросту страшно. Да и не особенно хочется.

Разогревая на плите горячий еще чайник, я механически высыпала остатки использованной заварки в ведро, предварительно слив почти полный заварник в раковину. Неужели эта тварь все-таки соблазнила Максима?! А он… выходит, врал?..

Я покосилась на стену, откуда доносился плеск воды, и снова занялась процессом приготовления чая. Хороший процесс. Долгий. Особенно, если не торопиться.

Интересно, сколько сейчас стоит номер в гостинице? Впрочем, деньги у меня есть. Вещами только обросла… Да и Дамьена жалко – привык ведь тут.

А как же я буду без несносного рыжего толстяка, обожающего рыбу? А Тесси? Я ведь полюбила ее, как свою!.. Да и Макс…

Нет.

Макс найдет себе…

Я закусила губу и стиснула горячую ручку чайника, только руку отдернула не сразу. Боль физическая оказалась лекарством для боли душевной, – а ведь продолжить мысль о будущем Максима без меня оказалось нечеловечески больно!..

Через полчаса я сидела на кухне и пила чай. Наверное, с таким же видом пил чай Безумный Шляпник в соответствующей компании, просто прикладывая к губам почти пустую чашку. Макс вышел из ванной взъерошенный и мрачный. Зачем-то заглянул в холодильник, затем в кухонный шкафчик. Подумал и полез в соседний…

– Ищешь оправдания? – покрутила в руках пустую кружку.

Он вздохнул, опершись на рабочий кухонный стол. Красивая спина, с еще свежими полосами от моих пальцев… А может, и не только моих?

– Мне жаль, что ты все это слышала.

На секунду мне померещился Юрка. Вот даже интонации голоса один в один!..

– О, нет!.. – отозвалась со злым весельем в голосе. – Я очень рада, что наконец услышала правду, а не очередной упрек о доверии!..

– Кать, я был пьян, и это было давно! – резко обернулся. – Мы только начали с тобой встречаться, и я понятия не имел, что наши отношения со временем не окончатся, а станут намного серьезнее!

Меня снова затошнило, как в доме родителей, и я встала, пошатываясь.

– Ты мне изменил, – прошептала, глядя в ненавистный прищур и сглатывая комок. – Остальное – отговорки.

Открытый было мужской рот с резко очерченными губами так и не издал ни звука. Вещи я бежала собирать, отряхивая зудящую от звонкого удара ладонь.

– Мадам, вы выспались? – щекотно прошептал в ушко мокрый после душа Макс, обнимая сзади.

– Мм… – капризно протянула, утыкаясь в подушки.

Но поймала ускользающую мужскую ладонь, только что по-хозяйски сжимавшую под одеялом мою грудь. Так приятно, что он рядом, так здорово, что есть выходные! Кажется, мы сегодня собирались по магазинам, прикупить теплой одежды ему и мне. А еще кроссовки пора поменять, но это если деньги останутся. И…

– Катюшка, – игриво произнес мое имя, чувственно целуя шею. И, горячо дохнув на нее, добавил с задумчивой нежностью, – жена моя любимая…

Тесси капризничала и долго не хотела делать свои собачьи дела на улице, но мы с Максимом гуляли, держась за руки, и болтали о фильме, который смотрели вчера. С нами здоровались соседи, кто-то из знакомых Макса даже спросил разрешения «посоветоваться с твоей женой». И от этой просьбы стало светло на душе.

Конечно же, я помогла, чем смогла, почему бы и нет? Тем более, что приятное утро только начиналось, и нас ждал отличный завтрак, который мы приготовили вдвоем. Шедевров у моего обожаемого мужа пока не получалось, но за вполне сносный кофе и яичницу ему можно было ставить памятник!..

Мягко хлопнула дверь квартиры. Немного не тот звук, что присущ нашей металлической двери. Скорее, глухой, деревянный. И кто бы это мог быть? Ключи позвякивали, звонко переступали в коридоре чьи-то шпильки. Настроение пропало.

– Кать, ты дома? – позвал меня Аришкин голос.

Максим, квартира и уют исчезли. Вместо них я разочарованно созерцала толстый ворс бордового покрывала на диване. Лживая мечта растворилась в реальности.

А он ведь уговаривал остаться, убеждал, что ему больше никто не нужен, кроме меня. Но измена – это порция яда, как ни крути. Она разъедает душу, и нет сил уже довериться, как раньше. Да что в этой Лере хорошего, кроме фигуры?! Вульгарная и наглая!.. И если ему нравятся такие, то зачем было связываться со мной? Неужели только из жалости?..

Я тихонько заскулила, сжимаясь в комок. Снова больно. Где-то там, глубоко внутри. Будто кислотой плеснули… Еще и низ живота начало тянуть.

Предавшему однажды веры нет… И если бы однажды!..

Еще и на работе хаос…

Из-за болезни и вечно сонного состояния я катастрофически не успевала с делами. Шеф согласился дать мне помощника, но пока его найдут… Иногда мне казалось, будто я одна сражаюсь с ордой проблем и нет никого, кто бы мог поддержать или дать ценный совет.

Я заглянула в экран телефона. На заставке была наша с Максимом фотография, – моя боль и радость. То, чего у меня уже никогда не будет. Но и убрать это фото рука не поднималась: слишком много хорошего было связано с этими дурашливыми улыбками на фоне парка. Две недели – вполне достаточно, чтобы в полной мере прочувствовать одиночество снова, только в этот раз было гораздо хуже. Мне не хватало надежного плеча, шутливого и легкого общения, ласковых объятий. Кофе по утрам… Да Бог с ним, с кофе!.. Без тихого посапывания, изредка переходящего в храп, мне каждую ночь казалось, будто я в другой вселенной!

И подруга, как ни старалась, не могла заполнить собой эту пустоту. Да и не была обязана.

Едва я закрыла окошко, где договорилась об аренде квартиры, как на экране телефона высветилось сообщение от незнакомого номера. Снова. И не надо быть экстрасенсом, чтобы точно знать, от кого оно!..

А я читать разучилась, и руки дрожат. Зато теперь умею, почти не глядя, удалять сообщения!

Арина вошла в комнату в длинном шелковом халатике в цветах. По ее счастливой улыбке можно было только гадать, где и с кем она провела время. И мне подумалось, что невольно я сделала ее квартиру недоступной для свиданий. Давно было пора съехать, но как-то с деньгами туго оказалось… И когда я разучилась экономить?..

– Привет, – улыбнулась, насколько хватило запала настроения.

Судя по скепсису на лице подруги, которое она старательно очищала от макияжа, мне не поверили. Не очень-то и хотелось.

– Кать, может, сходим куда-нибудь? Ну чего ты все время лежишь?

– Не хочу. Ничего не хочу… Ты прости меня, Ариш. Я сегодня съеду. Извини, что задержалась…

– Так! – подруга встала в позу. – Куда ты уедешь, а?! Уедет она… В гостиницу, что ли, собралась? Денег много?

– В квартиру. Мне хватит, – мрачно буркнула, брезгливо натягивая плед на нос. – Я со всем справлюсь. Я сильная.

Арина подошла к дивану и привалилась ко мне, обнимая. От волн тошнотворного аромата ее духов я уже приготовилась бежать в туалет. Ну зачем так сильно душиться, неужели ее Сашеньке это нравится?! Предыдущий кавалер имел вкус получше…

– Может, помиритесь, а? Ка-а-ать… Вы же любите друг друга, – оба страдаете!..

– С ума сошла? – пробубнила из-под пледа. – Никто никого не любит! Он меня… бесит!.. И ты бесишь… И вообще я спать хочу.

Она на секунду замерла надо мной, обиженно посапывая. А затем наконец решилась:

– Тест делала?

Опять она за свое!..

– Ой, Арин, ну какой тест? Чего ты ко мне пристала?.. …И что у тебя с духами? Нормальные же были, а теперь… Как керосином!.. – отвернулась, пряча нос и сдерживая очередной рвотный позыв.

– Какой, какой… – буркнула она обиженно. – Сейчас!.. – убежала.

Вернулась она через пару минут.

– Идем, – протянула руку, пытаясь насильно вытащить меня из-под пледа.

– Не хочу, – сжалась еще сильнее, всхлипнув. Накатило что-то опять…

– Слушай, незнакомая женщина!.. Есть – ты не ешь, все время спишь, чуть что спрошу – огрызаешься или плачешь!.. Ты истеричный монстр, а не подруга! Куда дела мою стеснительную, тактичную подружку, а? Монстрятина!

Стало стыдно. И от этого еще обиднее и солонее на губах!.. Я и сама себя уже достала. Ей еще везет, она может уйти в другую комнату. А я куда от себя денусь? В психиатричку?!

– Арин, ну прости… – вздохнула и коснулась ее руки, стараясь не дышать. – Я скоро уеду… Вот сегодня. Через пару часов.

– Я тебе уеду! Ты со стороны себя видела? Как гусеница окуклилась!.. Иди, говорю, тест делай!.. – топнула ногой в пушистом розовом тапке.

Пришлось сесть. Я скосила взгляд в вырез своей вздыбленной футболки, болезненно морщась. Вроде и бюстгальтер сняла, а все равно как два налитых вулкана!.. Еще и жерла просвечивают сквозь светлую футболку темными кружками, даже неудобно… И жарко.

– Зачем его делать-то? – тихо отозвалась, крутя в руках пластиковый футляр теста на беременность. – И так, что ли, не видно?..

Она вдохнула и присела рядом, обнимая.

– Катюнь, проверить все равно надо. Ты в прошлый раз помнишь, какая счастливая была, когда думала, что ждешь ребеночка от Макса? А теперь есть реальные шансы. Подумай сама, – это же такое событие!.. – радостно потрясла меня за плечи.

– Да с ума сойти, радость какая!..

На самом деле, было страшно признавать, и уж тем более – проверять очевидное. Хотелось закрыть глаза и проснуться. Там, где я чувствовала себя счастливой, там, где я хотела сделать счастливым другого человека, там, где я хотела от него детей…

На работе творился кошмар, в перерывах на обед ко мне в кабинет неизменно приходила секретарь, чтобы уведомить о новом букете и подарке. Я больше не ходила есть в кафе, меня тошнило только от одних запахов, доносящихся оттуда! Ела я и впрямь плохо. Скорее, убеждала себя в необходимости питаться, только вся еда все равно оказывалась вне организма. Еще и розы эти вонючие…

Андрей настойчиво искал со мной встречи, осыпал комплиментами и уговаривал… поужинать с ним. Конечно же я отказывалась. Можно было бы сходить на это свидание назло одному выпивающему подлому Казанове с псевдогусарскими эполетами, но тошниться в ресторане, на глазах у всех?..

Я не отвечала на звонки. Почту и смс безжалостно стирала, не читая. Потому что каждое его слово – боль. Из-за каждого сообщения с пометкой «Свиярский Максим» мои руки и живот становились холодными, а горло стягивало подкатывающими слезами. Даже пришлось заблокировать несколько номеров, чтобы попытаться начать жить заново. Оставалась единственная проблема: кажется, я начинала свою новую жизнь не одна.

С замиранием сердца я вновь и вновь вглядывалась в окошко теста, уединившись в туалете. Мне все время казалось, что если зажмуриться вот так, в щелочки, то вторая полоска даже и не видна…

…Через три минуты обе полоски, словно нарочно, жирными, красными линиями пересекали тест. Еще через несколько секунд расплылись и полоски, и тест, и сама комната, а я в очередной раз всхлипнула, тихонько подвывая в заострившиеся коленки.