– Совершенно ничего не понимаю, – лепетала леди Стокфорд, обращаясь к подругам. – Должно быть, он очень нервничал, и у него не выдержало сердце.

– Вот уж никогда бы не подумала, что наш замысел приведет к такому страшному финалу, – пробормотала леди Инид.

Шарлотта слушала их вполуха. У нее было такое чувство, что она упустила что-то важное. Она окинула взглядом гостей. Лидия и Клиффорд стояли посередине комнаты и молча переглядывались. Полковник Рансом, совершенно невозмутимый, по-прежнему сидел в кресле. Сэр Джон Паркинсон сжимал перед грудью ладони, и его губы шевелились в безмолвной молитве. Мисс Дарби не сводила глаз с бездыханного Лейна. Но в отличие от всех остальных она не казалась шокированной. Более того, в ее взгляде было нечто... похожее на удовлетворение.

«Бокал Лейну подала мисс Дарби», – внезапно вспомнила Шарлотта. Ошеломленная страшной догадкой, она пристально смотрела на девушку. Неужели мисс Дарби добавила в вино Лейна яд? Хотела ли она подобным образом избавиться от него, или это происшествие каким-то образом связано с остальными убийствами?

У мисс Дарби на пальцах чернила. От печатного станка?

Но какое отношение к Лиге Люцифера могла иметь робкая, невинная девушка?

Шарлотта не знала, как ответить на этот вопрос. Что ж, она непременно поговорит с мисс Дарби. Но сначала ей предстояло сделать еще кое-что.

Резко развернувшись, Шарлотта выбежала из комнаты. Стараясь побыстрее выполнить поручение хозяйки, Нэн миновала кухню, подошла к двери и выскользнула во двор. Впервые за долгое время старый ворчливый Джиффлз не следовал за ней по пятам – его отвлекла всеобщая суматоха в гостиной.

У мистера Лейна случился сердечный приступ. Леди Шарлотта очень расстроилась и велела Нэн срочно отнести записку. Нэн же радовалась в душе. Если этот мерзкий мистер Лейн и впрямь умер, то туда ему и дорога. Больше он не заставит ни одну горничную доставлять ему утехи. Она до сих пор содрогалась, вспоминая его жирные лапы и запах перегара у него изо рта.

Направившись к калитке, Нэн заметила какую-то тень, метнувшуюся через двор, и с пронзительным криком попятилась. В следующее мгновение она узнала низкорослую жилистую фигуру.

– Дик, как ты меня напугал! – Она опасливо покосилась на дом, в окнах которого мерцали свечи. – Ты не должен здесь находиться.

– Так не встречают своего мужчину, Нэн. – Дик привлек ее к себе и поцеловал в губы. Почувствовав запах прокисшей колбасы и табака, она поморщилась. – Ну что, принесла? Нашла золото?

Высвободившись из объятий Дика, Нэн сделала глубокий вдох и пробормотала:

– Видишь ли я... я передумала. Его милость ко мне очень добр, и с моей стороны будет несправедливо его обчистить.

Дик нахмурился и проворчал:

– Несправедливо? Несправедливо тебе и мне побираться из-за корки хлеба, в то время как эти толстосумы живут как короли. Неужели я так много просил? Только несколько золотых. Я их заслужил. Или ты уже стала забывать, что я для тебя сделал?

– Нет-нет, – прошептала Нэн, стараясь не думать о той ужасной ночи, когда Дик помог ей бежать, помог смыть кровь...

Он крепко схватил ее за плечи:

– Тогда сделай то, что тебе говорят, моя девочка. Ты же не хочешь испытывать мое терпение, верно?

У Нэн от страха подгибались колени, но мысль о том, что госпожа ей доверяет, придавала сил.

– Я... я не могу этого сделать. Я не стану воровать для тебя. Пожалуйста, больше не проси меня об этом.

– Черт тебя подери. – Дик встряхнул девушку с такой силой, что у нее застучали зубы. – Тогда я пойду в полицию и заявлю, что ты совершила убийство. Они наверняка меня вознаградят...

Внезапно какая-то неведомая сила оторвала Нэн от Дика. Она вскрикнула и, обернувшись, увидела Джиффлза.

В следующее мгновение Джиффлз ударил Дика в челюсть, и тот, попятившись, рухнул на землю и громко застонал от боли. Склонившись над ним, камердинер процедил сквозь зубы:

– Убирайся отсюда немедленно. Если я тебя когда-нибудь здесь увижу, ты пожалеешь, что появился на свет.

Дик всхлипнул и, с трудом поднявшись на ноги, побрел к садовой калитке. При этом он то и дело оглядывался, словно опасался, что камердинер будет его преследовать. Наконец, хлопнула калитка, и вскоре шаги Дика затихли.

Джиффлз подошел к Нэн, поднял шаль, которую она уронила, и накинул ей на плечи.

– Этот мерзавец больше тебя не потревожит, – пробормотал камердинер.

Нэн вздохнула с облегчением – и бросилась ему на шею. Он крепко обнял ее, и она прижалась щекой к его щеке. Потом подняла голову и чуть приоткрыла губы в ожидании поцелуя. И Джиффлз не разочаровал ее, он действительно поцеловал девушку. Поцеловал, но тут же отпрянул.

Во дворе было слишком темно, и Нэн не могла как следует рассмотреть его лицо. Однако она чувствовала, что он пристально смотрит на нее. И тут вдруг раздался его голос:

– Этот негодяй говорил о каком-то убийстве, мисс Киллигру?

Нэн едва не разрыдалась. Значит, Джиффлз все слышал... И теперь он будет презирать ее. Но если она собирается вести честную жизнь, то должна рассказать ему правду.

Собравшись с духом, Нэн рассказала Джиффлзу о своем отце и о том, что он с ней проделывал. Рассказала и о той ужасной ночи, когда дала ему отпор. Закончив свой рассказ, она со страхом ждала, что Джиффлз ее осудит.

Но он осторожно провел ладонью по ее щеке и ласковым голосом проговорил:

– Мы потом еще обсудим это, а сейчас нам лучше поторопиться. Ты должна как можно быстрее выполнить поручение своей хозяйки.

– Значит, в полицейский участок на Боу-стрит? Чтобы привести мистера Джонса? – Нэн старалась не отставать от Джиффлза, направившегося к калитке. – А ты тоже пойдешь со мной?

– Обязательно. – Джиффлз едва заметно улыбнулся. – Похоже, что старый ворчун от тебя уже никогда не отстанет и будет следовать за тобой повсюду. Старый ворчун? Кажется, так ты меня называешь?

Мисс Дарби сидела в библиотеке на стуле с высокой спинкой, руки ее лежали на коленях, в глазах же стояли слезы. Перед ней полукругом расположились Розочки, Шарлотта и Ганнибал Джонс, сверливший девушку взглядом.

– Да, это я отравила мистера Лейна. – Губы мисс Дарби дрожали. – Я случайно подслушала разговор... В общем, я узнала, что мой кузен собирался отдать меня мистеру Лейну. Чтобы он мог... со мной позабавиться.

Джонс сделал пометку в блокноте.

– Но где же вы раздобыли яд? – спросил сыщик.

– Это крысиный яд, сэр. Я... я нашла баночку в буфете.

– Значит, вы действовали спонтанно? Воспользовались, так сказать, подходящим случаем?

– Да, сэр. – По бледным щекам мисс Дарби покатились слезы. – Я... я только хотела, чтобы он заболел. Чтобы он... меня не трогал. Я не знала, что он умрет.

Шарлотта тяжко вздохнула. Полчаса назад доктор объявил, что Урия Лейн скончался. Гости, разумеется, разъехались, и теперь можно было не сомневаться, что они уже разнесли новость по всему Лондону.

«Уж Боны-то непременно обо всем расскажут, – думала Шарлотта. – А судьба кузины лорда Клиффорда, похоже, уже не интересует». И конечно же, он не догадывался, что мисс Дарби и сама в состоянии за себя постоять и даже может выйти сухой из воды. Она уже многое сделала, чтобы убедить Ганнибала Джонса, что смерть Лейна к другим убийствам никакого отношения не имела. Эта девушка и на суде не растеряется, и история, которую она расскажет присяжным заседателям будет выглядеть вполне правдоподобно, так что ее наверняка оправдают.

«Разумеется, я сглупила, когда решила ей довериться и пригласила в дом Брэнда, – думала Шарлотта. – Что ж, впредь буду умнее».

– Покажите мистеру Джонсу чернильные пятна на ваших пальцах, – попросила она.

Мисс Дарби спрятала кулачки в складки юбки.

– Я... я не понимаю, почему...

– Пожалуйста, сделайте одолжение, покажите руки, – проговорила леди Стокфорд. – Если вам нечего скрывать, то и бояться нечего.

Мисс Дарби разжала кулачки, и сыщик принялся рассматривать ее руки.

– Верно, чернильные пятна, – произнес он.. – Но не понимаю, какое отношение они имеют к смерти мистера Лейна.

– Я... я вчера разлила бутылочку чернил, – пояснила мисс Дарби. – Когда писала.

– Когда перевозила печатный станок в наши конюшни на прошлой неделе, – возразила леди Фейвершем.

Леди Инид энергично закивала:

– Совершенно верно. Она не могла запачкать руки только вчера, потому что следы чернил уже порядком побледнели.

– Возле пресса имелось пятно от разлитых чернил, – добавила Шарлотта. – Вы должны были обратить на него внимание, мистер Джонс.

Сыщик нахмурился и пробормотал:

– Как бы то ни было, фальшивомонетчик уже за решеткой.

Леди Фейвершем ударила тростью в пол:

– Не говорите глупости! Мой внук – не преступник! Он не печатал эти злосчастные банкноты. Вот кто их печатал. – Она указала на мисс Дарби.

Леди Стокфорд положила ладонь на плечо подруги и, пристально глядя на Ганнибала Джонса, заметила:

– Не забывайте, убит еще один член Лиги Люцифера. Вы не можете отрицать эту связь, мистер Джонс. Слишком уж странное совпадение.

Джонс почесал за ухом огрызком карандаша. Немного помолчав, пробормотал:

– Но мисс Дарби не могла поднять такой тяжелый станок.

– Значит, наняла кого-то в помощники, – подсказала Шарлотта и со вздохом добавила: – Она обрекла графа на смерть за преступление, к которому он не имеет ни малейшего отношения.

Мисс Дарби побледнела и воскликнула:

– Нет. Я не хочу, чтобы он умирал!

Шарлотта смерила ее презрительным взглядом. И все же что-то в этом жалобном голоске задело ее за живое. Но если мисс Дарби способна разыгрывать спектакль, то почему бы и ей, Шарлотте, не последовать ее примеру?

Поднявшись со стула, Шарлотта опустилась перед мисс Дарби на колени и взяла ее за руки. Глядя прямо в глаза девушки, она проговорила:

– Поймите, я люблю Брэнда всем сердцем. Но он умрет, если вы не скажете правду. Мисс Дарби, я умоляю вас... Скажите правду, иначе человек, которого я люблю, взойдет на эшафот.

Лицо девушки исказила гримаса.

– Что ж, хорошо, скажу... Да, это я подложила банкноты. Я намеревалась положить конец его расспросам, Но я не хотела, чтобы он умер. Он не был одним из них.

– Одним из них?

– Одним из мужчин, которые сделали со мной... это. – По телу мисс Дарби пробежала дрожь. – Они связали меня и изнасиловали.

Шарлотта почти не слышала возгласов старушек. И она не смотрела на мистера Джонса, яростно строчившего что-то в своем блокноте. Ее внимание было всецело приковано к огромным голубым глазам, в которых теперь сверкали искренние слезы боли и раскаяния.

– Мисс Дарби, вы имеете в виду... Лигу Люцифера? – спросила Шарлотта. – Но клуб прекратил свое существование четыре года назад. Вам тогда была... лет четырнадцать, не так ли?

– Это произошло три года назад. Мне тогда было пятнадцать. Я гостила у своего кузена, но его и Лидии не было дома. К ним зашли его друзья, и они...

Мисс Дарби с силой сжала руки Шарлотты. – Они заперли меня в моей комнате, и все по очереди... О, это было ужасно...

– Вы об этом никому не рассказывали?

Мисс Дарби покачала головой, и по ее телу снова пробежала волна дрожи.

– Они поклялись, что убьют меня, если я кому-нибудь расскажу. Много позже я решила им отомстить.

Шарлотта не могла не проникнуться состраданием к несчастной девушке и ненавистью к мужчинам, надругавшимся над ней. И все же... убить их всех...

– Кто были эти мужчины? Меллингем, Уоллис, Олдрич, Троубридж, Уэдерби и Лейн? Кто еще?

– Лейн был последним. – Как это ни удивительно, но на губах мисс Дарби появилось подобие улыбки. – Правда, я хотела отомстить ему по-другому, но когда мне представилась удобная возможность... В общем, я не смогла удержаться.

Шарлотта невольно вздрогнула; она представила, как мисс Дарби, сидя у себя в комнате, замышляла убийство. А ведь девушкам в ее возрасте следовало думать о балах и нарядах...

– А покушение на старушек? – спросила Шарлотта. – Почему вы пошли на это? Решили отвлечь Брэнда?

– Да. Он начал задавать вопросы. – Мисс Дарби окинула старушек взглядом – словно только сейчас вспомнила об их присутствии. – Прошу прощения. Я очень виновата перед вами. Вы были так добры ко мне... Вы и леди Шарлотта... – Она вздохнула и шепотом добавила: – Я... я больше не могу говорить об этом.

Ганнибал Джонс взял девушку под руку и помог ей подняться на ноги:

– Идемте со мной, мисс Дарби. Остальные признания сделаете в полицейском участке на Боу-стрит.

– И вы должны немедленно выпустить моего внука на свободу, – заявила леди Фейвершем. Опираясь на трость, она тоже встала. – Он не должен оставаться под арестом ни секундой дольше.

Джонс нахмурился: