Барбара Смит - Одна безумная ночь

Не спуская, с него глаз, Шарлотта попыталась освободить заломленные за спину руки, перетянутые веревкой. В голове пульсировала боль, и мысли путались. Во рту из-за кляпа пересохло. Она пришла в себя несколько минут назад и обнаружила, что лежит... на какой-то незнакомой кровати.

Впрочем, не такой уж незнакомой. Совсем недавно она лежала здесь с Брэндом. Это была постель Бонов.

Как и тогда, ни Клиффорда, ни Лидии в спальне не было.

Отблески пламени, полыхавшего в камине, падали на светлые волосы и щегольской мундир полковника Томаса Рансома. Склонившись над камином, он методично но бросал в огонь страницы дневника мисс Дарби.

Но было очевидно, что это занятие не займет у него много времени. Что же он собирается делать потом?

Наконец полковник выпрямился и повернулся к Шарлотте. В его руке осталась последняя страница – чистый лист бумаги.

– А-а, вы уже пришли в себя. Видите вот это, миледи? Рансом поднес к огню последний листок. Бумага тут же вспыхнула. Когда от листка осталась только нижняя кромка, он осторожно задул пламя и бросил почерневшую полоску на камин.

– Умно с моей стороны, не правда ли? – промолвил полковник. – Полицейские подумают, что дневник сжег старина Клиффи. Никому не придет в голову, что записи уличали не его, а меня.

Но об этом знала Шарлотта. И тот факт, что Рансом не брал ее в расчет, не сулил ничего хорошего. Ее шансы на спасение были невелики.

Шарлотта пыталась сохранять спокойствие – не желала выдавать свой страх. Она снова попыталась освободить руки, но веревки крепко впились ей в запястья и не поддавались. К счастью, ноги он ей не связал. Если бы она смогла добраться до края постели, когда он не смотрит...

Но полковник направился прямо к ней. В синем парадном мундире, в желтовато-коричневых брюках и в жилете в золотистую полоску он выглядел истинным джентльменом.

Остановившись возле кровати, Рансом проговорил:

– Вам не следовало добиваться от Маргарет признания. Я стоял за дверью и слушал. Я все слышал.

Шарлотта полагала, что полковник уехал вместе с остальными гостями. Выходит, он спрятался где-то в доме, дождался, когда все улягутся спать, а затем отправился в комнату мисс Дарби на поиски дневника.

– Вероятно, вы полагаете, что она меня выдаст, – продолжал Рансом. – Но она этого не сделает. Никогда. Дело в том, что именно я спас ее от насильников. С тех пор Маргарет платит мне преданностью. Она предана мне и телом, и душой.

Откровения полковника ошеломили Шарлотту. Неудивительно, что мисс Дарби скрыла имя своего таинственного сообщника. Но был ли он предан ей в такой же степени? Смог бы он оставить девушку на произвол судьбы, как поступили Боны?

– Вы сорвали наши планы, – заявил он, нахмурившись. – Вскоре после венчания с Белиндой, с моей дорогой женушкой, произошел бы небольшой... несчастный случай. Дело в том, что нам с Маргарет нужны были деньги, чтобы пожениться. Мы с ней собирались обвенчаться, как положено, и...

Рансом умолк; его голубые глаза сверкали. Внезапно он улыбнулся и вновь заговорил:

– Но когда вы вошли, у меня родился новый план. Я освобожу Маргарет, а вас накажу. К тому времени, когда Боны вернутся домой, распространив по городу гнусные сплетни, уже взойдет заря. Дело будет представлено так, будто все эти убийства совершил старина Клиффи.

Шагая по коридору, Брэнд слышал тявканье Фэнси. Похоже, что не спала только собачка – в доме царила тишина.

Впрочем, не спал и Роли; он встретил графа у парадной двери и сообщил, что дамы уже удалились на покой. Брэнд тотчас же отправил преданного слугу отдыхать. Беспокоить старушек он не собирался; встречу с ними можно было отложить до утра.

Но только не встречу с Шарлоттой.

Даже если они не лягут в постель, он все равно хотел обнять Шарлотту. Да, он хотел обнять ее, поцеловать... и снова почувствовать ее тепло. О Господи, подобное происходило с ним впервые: он стремился оказаться в объятиях женщины и почти не думал о постели.

Может, он испытывал к ней нечто большее, чем одно лишь физическое влечение?

Нет, не следует об этом думать. Об этом он подумает потом. А сейчас...

Остановившись у двери, он услышал жалобное повизгивание Фэнси. Как странно... Почему Шарлотта не выпустила собаку?

Брэнд открыл дверь, и Фэнси стрелой вылетела в коридор.

– Шарлотта!

Он вошел в комнату и осмотрелся. На ночном столике возле пустой постели горела свеча. Брэнд заглянул в гардеробную, хотя заранее знал, что Шарлотты там нет.

Фэнси вернулась в спальню и заскулила. Однако не улеглась на спину, подставляя для ласки животик, как делала обычно. Она засеменила обратно к двери, потом вдруг остановилась и устремила на Брэнда внимательный взгляд.

– Шерстяной клубок, где твоя хозяйка? Найди Шарлотту.

Фэнси выбежала в коридор, и Брэнд последовал за ней.

Было похоже, что собачка прекрасно знала, куда идти. Она бежала по коридору и время от времени оглядывалась, словно проверяла, идет ли он за ней. Фэнси направлялась в ту часть дома, где располагались покои Розочек. Наконец она остановилась у одной из дверей и снова заскулила.

Это была спальня для гостей. Брэнд вытащил свечу из подсвечника на стене, распахнул дверь – и замер.

Вся постель была перевернута, а одеяла раскиданы по полу, словно здесь произошла схватка. Он прошел в комнату. Фэнси тотчас бросилась к кровати. Приподнявшись на задних лапах, она положила передние на матрас и снова жалобно заскулила.

Но что же здесь произошло? Неужели Фэнси пыталась дать ему понять, что тут побывала Шарлотта. С кем? Где она теперь?

Фэнси понюхала лежавшее на полу одеяло и извлекла из-под него обрывок бумаги.

Брэнд тотчас выхватил у нее из пасти находку. Это была коротенькая, в два слова, записка, и почерк сильно отличался от других образцов. Такие корявые буквы могли быть нацарапаны только рукой – Клиффорда Бона. Когда смысл написанного дошел до Брэнда, он почувствовал, как ледяные когти страха впились в его сердце.

Ты следующая.

– Ты следующая, – прошептал ей на ухо Рансом. – Готов биться об заклад, что ты не догадалась, кто писал все эти записки. Я хорошо умею изменять свой почерк.

Он склонился над Шарлоттой, обдавая ее шею теплым дыханием, от которого у нее по спине пробежали мурашки. Панический страх теснил грудь, и ей казалось, что она вот-вот задохнется. К тому же у нее ужасно болела голова – Рансом ударил ее довольно сильно.

Шарлотта лежала на спине, и в этом было ее маленькое преимущество. Она уже сумела принять удобную позу для удара ногой – удара в самое чувствительное у мужчины место. Но сейчас Рансом стоял слишком близко к ее голове, и она не могла нанести эффективный удар. Шарлотта решила выждать. У нее был только один шанс, и она не имела права его упустить.

Его пальцы коснулись ее щеки, и он с улыбкой проговорил:

– К счастью, я сумел перехитрить сыщика с Боу-стрит. Перехитрил и Фейвершема, что радует меня еще больше. Интересно, какое будет у него лицо, когда, вернувшись из тюрьмы, он обнаружит, что его любовница исчезла.

Но стал бы Брэнд заходить к ней в спальню? Шарлотту охватило отчаяние. Она ведь ясно дала ему понять, что их связь не будет иметь продолжения. Скорее всего он прямиком направился к себе, так и не узнав, что ее нет в доме. Даже если бы он постучал в ее дверь, то все равно не догадался бы, что ее похитили.

Как и все остальные, Брэнд наверняка был уверен, что убийца сидит за решеткой.

– Должен заметить, миледи, что огромные зеленые глаза и роскошные каштановые волосы делают вас настоящей красавицей. Возможно, я бы даже раскаивался, если бы не это. – Рансом провел пальцем по ее обезображенной руке и отпрянул с гримасой на лице. – Какой ужас, – пробормотал он. – Не представляю, как Фейвершем переносит ваши прикосновения.

Брэнд. Прошлой ночью в его объятиях она познала рай. Они оба познали райское блаженство. Как бы ей хотелось высказать ему все, признаться в своих чувствах. Она сожалела, что не сказала об этом раньше – не сказала, боясь раскрыться перед ним.

Естественно, тогда она не предполагала, что, возможно, видит его в последний раз. Тогда она даже не могла представить, какой кошмар ей уготован.

О... сегодня она, должно – быть, испытает муки ада. Ей не хотелось, чтобы Рансом видел ее страх, но она ничего не могла с собой поделать. Если бы не кляп во рту, то у нее стучали бы зубы.

Рансом же тем временем продолжал:

– Убивать женщин мне до сих пор не приходилось. Ты станешь первой. – Его пальцы подобрались к ее горлу и погладили ее шею. – Мне всегда хотелось перерезать моей возлюбленной горло в тот момент, когда она бьется в экстазе.

Рансом наклонился, чтобы открыть нижний ящик ночного столика.

– Но сначала мы должны представить все таким образом, чтобы со стороны показалось, что это работа Бона, – проговорил он, вытаскивая из ящика пару стальных наручников. – Что скажете, миледи? Не слишком ли они тяжелы для ваших нежных щиколоток? Не испугаетесь ли вы, если я прикую ваши ножки к кроватным столбикам?

Рансом обнажил в улыбке зубы. Держа в руках оковы, он шагнул к изножью кровати. И в тот момент, когда он к ней повернулся, Шарлотта нанесла удар – со всей силы ударила в его самое уязвимое место.

Громко застонав, Рансом выронил наручники и, прижав ладони к паху, согнулся пополам. Шарлотта тут же вскочила с кровати. У нее закружилась голова, но она, все же устояв на ногах, бросилась к двери. Связанными руками она нащупала дверную ручку. Щелкнул замок. Слава Богу, он не был заперт.

Увидев, что пленница пытается убежать, Рансом бросился следом за ней. В два прыжка он настиг ее и, грязно выругавшись, повалил на пол. Шарлотта отчаянно сопротивлялась и пыталась кричать, но кляп во рту заглушал ее крики. В конце концов Рансом прижал ее к полу, лишив всякой возможности отбиваться. Впившись в нее взглядом, он сквозь зубы прошипел:

– Стерва...

Полковник уже занес руку, чтобы ударить ее, но удара не последовало. Со стороны двери послышалось рычание, и Рансом, снова выругавшись, отпустил свою пленницу и вскочил на ноги.

В следующее мгновение Шарлотта заметила какой-то пушистый клубок, вкатившийся в комнату.

Фэнси!

Вслед за собакой в комнату ворвался Брэнд. Тотчас же оценив ситуацию, он бросился на Рансома.

Фэнси же кинулась к хозяйке и радостно завиляла хвостиком. Собачка прыгала вокруг Шарлотты и лизала ее лицо своим теплым шершавым язычком.

С трудом приподнявшись, Шарлотта повернулась к мужчинам, молотившим друг друга кулаками – по комнате разносились глухие звуки ударов. Наконец Брэнд, изловчившись, нанес противнику сильнейший удар в челюсть. Тот покачнулся и, попятившись, опрокинул хрустальные графины, стоявшие на столике. Графины со звоном попадали на пол и разбились вдребезги.

Рансом, не удержавшись на ногах, осел на пол и помотал головой, словно недоумевая. Брэнд подскочил к нему и рывком оторвал его от пола.

Шарлотта заметила, как полковник склонился к своему сапогу, – а в следующее мгновение в его руке сверкнул нож. Она в ужасе вскочила на ноги. Увы, закричать она не могла – мешал кляп во рту.

К счастью, Брэнд тоже заметил лезвие. Уклонившись от удара, он схватил противника за руку и принялся выкручивать запястье до тех пор, пока тот не выронил нож. После этого Брэнд нанес Рансому еще один удар в челюсть. Полковник снова покачнулся и отступил на шаг; он еще пытался защищаться, но было очевидно, что ему не удастся справиться с Брэндом.

Минуту спустя Рансом со стоном рухнул на пол. Брэнд уселся на него и принялся молотить его кулаками; казалось, он хотел забить полковника до смерти. Шарлотта же смотрела на своего возлюбленного в восхищении.

Внезапно в комнату ворвался Ганнибал Джонс, а спиной его маячили Роли и Хейуард. Слуги оттащили Брэнда от его жертвы. Рансом уже едва дышал; его лицо превратилось в кровавое месиво. Подобрав с пола наручники, Джонс сомкнул их вокруг запястий полковника.

Слуги же, подхватив арестованного под руки, заставили его подняться на ноги.

Шарлотта бросилась к Брэнду. У него на щеке краснела ссадина, а костяшки пальцев были ободраны в кровь. Он шагнул ей навстречу и, заключив в объятия, крепко прижал к груди. Затем, чуть отстранившись, вытащил у нее изо рта кляп и развязал руки. Потом снова обнял и прошептал ей в ухо:

– Что случилось? С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо... О Брэнд!

Она поцеловала его в подбородок и прижалась лицом к его груди. Вдыхая знакомый запах, она слушала биение его сердца, такое близкое, такое чудесное...

Ганнибал Джонс кашлянул и пробормотал:

– Миледи, от вас требуется заявление.

– Завтра, – отрезал Брэнд, не размыкая объятий. – Сейчас я везу ее домой.