Анжела Биссел - Одна душа на двоих

Он прижался лбом к ее лбу. Жест был таким трогательным, что Мариэтту затопила волна нежности и чего-то еще, о чем ей было даже страшно подумать.

– Не знаю, с чего начать, – сказал он.

– Начни сначала, – мягко предложила Мариэтта.

Он кивнул и сделал глубокий вздох.

– Наутро после шторма, когда я приехал на виллу и увидел разбитое окно, а тебя нигде не было видно, ситуация повторилась, как в случае с Джулией, я не мог дышать, не мог ни о чем думать…

Сердце Мариэтты заныло. Она погладила его по щеке.

– Мне очень жаль, что я заставила тебя снова пройти через такие мучения, – прошептала она.

Он взял ее руку в свою и, поцеловав в ладонь, прижал руку к своей груди.

– Потеря Джулии нанесла мне незаживающие раны. Я больше не хотел испытывать подобную боль. Не хотел вновь испытывать чувство потери и внутреннего разрушения.

Он замолчал. Мариэтта терпеливо ждала продолжения.

– Ты была права, милая. Я испытывал страх. Я боялся снова привязаться, снова полюбить. Но вот настал момент… – Он лукаво улыбнулся. – И появилась ты.

В душе Мариэтты забрезжила надежда.

– Ты была права еще в одном, – продолжил Нико, – мне нужно было разобраться с чувством вины и встретиться с прошлым. – Он помолчал. – Я виделся с Джеком.

Глаза Мариэтты расширились.

– Ну и…

Нико скривился.

– Это было нелегко. Но мы поговорили и похоронили демонов прошлого.

– О, Нико… Я так горжусь тобой.

– Не стоит. – Его губы сжались. – Я оттолкнул тебя, и мне нечем гордиться. Я убедил себя, что это логично, но логика, основанная на страхе, – слабое оправдание для мужчины.

Мариэтта нахмурилась.

– Ты не слабак, – заявила она. – И ты не единственный, кто шел на поводу у страха.

Нико замотал головой:

– Мне не следовало говорить…

Мариэтта приложила палец к его губам.

– Ты был прав. Я, как и ты, изолировалась от всех, но по другой причине. Я тоже боялась, боялась хотеть того, чего не смогу получить.

Нико взял ее руку и перецеловал ее тонкие пальцы один за другим. Как же он любит эту женщину. Когда он шел к ней через сад и увидел ее, сидящую в кресле, такую красивую, в простом белом топе и длинной цветастой юбке, с распущенными по плечам волосами цвета красного дерева, его сердце едва не вырвалось из груди.

– И чего же ты хочешь, красавица моя?

– Тебя! – с горящим взором воскликнула она.

Нико нежно обхватил ее лицо руками.

– Мариэтта Винченти, удостоишь ли ты меня чести любить тебя?

В глазах Мариэтты заблестели слезы. Она накрыла его руки своими.

– Только в том случае, если и ты удостоишь меня той же чести.

В этот момент лимузин остановился. Нико быстро поцеловал ее многообещающим поцелуем.

– Я люблю тебя, – сказал он.

Он опустил боковое стекло и указал на большую зеленую лужайку, у края которой притормозил лимузин. Мариэтта зажмурилась от неожиданности при виде огромного яркого воздушного шара.

– Ты готова полетать со мной на воздушном шаре, любимая?

Мариэтта лукаво усмехнулась:

– Кто-то говорил, что летать на воздушном шаре опасно.

Нико только махнул рукой в ответ.

Вскоре пилот поднял «корзину для пикника» в воздух, и воздушный шар медленно поплыл над живописными окрестностями Тосканы. Мариэтта чувствовала себя маленькой взволнованной девочкой, а может быть, влюбленной женщиной. Она сидела на высоком стуле, позволявшем любоваться открывающимися чудесными видами. Нико обнял ее, и она прижалась спиной к его широкой и теплой груди.

Мариэтта подпрыгнула от неожиданно громкого шипения, когда пилот зажег горелку, но Нико только крепче сжал ее в объятиях.

– Я поймал тебя, любимая.

Она улыбнулась ему:

– Знаю. Я тоже тебя поймала.

Навсегда.

– Папа! Папа!

Розово-сиреневое создание молнией пронеслось через дверь кабинета. Нико развернулся в кресле:

– Амели, не беги так… упс!

Его шестилетняя дочка запрыгнула к нему на колени и очаровательно ему улыбнулась. Он тут же забыл, что хотел пожурить ее. Обняв ее подвижное тельце, Нико улыбнулся в ответ.

Амели, кареглазая и темноволосая, миниатюрная копия матери, была подвижной как ртуть и не раз испытывала его терпение. Дочка унаследовала от Мариэтты не только красоту, но и упрямство. Однако Нико не мог долго сердиться на свою обожаемую дочурку.

– Папочка, пойдем на пляж.

Она, как и мама, обожала купаться в море.

– Немного погодя, моя маленькая русалка.

Девчушка надула пухлые розовые губки, чтобы разжалобить отца.

– Но я хочу сейчас. Энзо и Реми уже давно там. Почему я не могу спуститься к морю по ступенькам одна, как сделали они?

– Потому что они старше и сильнее.

Амели недовольно наморщила носик, когда Нико спустил ее с коленей.

– Беги, помоги маме собрать корзинку для пикника.

Он посмотрел вслед дочурке, пулей вылетевшей из кабинета. Энергия била из девчушки ключом, она не могла спокойно ходить, а только носилась подобно урагану. Ее старший брат, десятилетний Энзо, был таким же подвижным в ее возрасте. Он обожал лазать, покоряя любые вершины, будь то лестница, стул, горка или другое препятствие.

В первые годы отцовства Нико был убежден, что однажды получит инфаркт, так трудно давалась ему роль отца. В день рождения первенца он испытал гордость и радость, но одновременно и страх, что не сможет защитить это крохотное существо от таящихся в мире опасностей.

Мариэтта поняла его и помогла преодолеть эти страхи. По мере того как их сын подрастал, она убедила Нико, что не стоит чересчур оберегать его и растить в тепличных условиях. Их сын должен познавать мир таким, каков он есть. Конечно, безопасность превыше всего, но о рисках и их последствиях тоже нужно знать.

Мариэтта убедила его и в том, что им необходимо завести второго ребенка. Но она так тяжело вынашивала Энзо, что Нико поклялся себе не подвергать ее больше таким страданиям.

Однако Мариэтта всегда была сильной и гибкой женщиной.

Прошло время, и она принялась мечтать о братике или сестренке для Энзо, а уж какой убедительной она была в постели…

Нико закрыл лэптоп. На сегодня с работой покончено. Мариэтта частенько ворчала, если он уделял работе слишком много времени во время отпуска на Лавандовом острове.

Он поднялся из-за стола, и его взгляд упал на антикварное бюро в углу кабинета.

Призрак Джулии остался в прошлом, и чувство вины не мучило его больше. В какой-то момент он даже хотел избавиться от бюро, но Мариэтта отговорила его, и он был этому рад.

Он нашел своих девочек на кухне. Амели немедленно бросилась к нему, и он поднял ее на руки.

– Теперь мы можем пойти на пляж, папочка?

Нико взглянул на Мариэтту, почувствовав знакомое волнение. В саронге и алом бикини, с волосами, собранными в конский хвост, его жена выглядела молодой и обворожительной, несмотря на то что уже разменяла четвертый десяток.

– У вас все готово?

Мариэтта улыбнулась:

– Да, конечно. Бери корзинку и спускайтесь с Амели вниз. И не забудь вернуться за женой.

Нико легонько потрепал ее по плечу и, наклонившись, быстро поцеловал в соблазнительные губы.

– Очень смешно, миссис Сезар.

Она лучезарно улыбнулась мужу, и Нико в который раз подумал, что он самый счастливый человек на свете.

Мариэтта наслаждалась послеполуденным солнышком, растянувшись на пляжном полотенце, прикрыв глаза и прислушиваясь к голосам детей и мужа, которые плескались в море. Она уже поплавала с Нико и сейчас отдыхала, отдав мужа на растерзание Амели и Энзо.

Такова теперь ее реальная жизнь. В первые годы замужества она с трудом верила в происходившее с ней, испытывая в душе страх, что это всего лишь фантастическая мечта, которая может лопнуть, как воздушный шарик, и она снова вернется в прежнюю жизнь.

Но шарик не лопался, а становился все больше и прочнее, как и ее любовь к мужу. Наконец Мариэтта поняла, что это не сказка, а быль, перестала беспокоиться и стала наслаждаться жизнью, о которой раньше не смела и мечтать.

Она улыбнулась, услышав звонкое верещание Амели и представив, как Нико подбрасывает дочурку в воздух. Она слышала голоса мальчиков. Ее сын и Реми Бушар, сын Люка, – закадычные друзья. Реми обычно гостил у них в доме, когда они приезжали в отпуск на виллу.

Она не могла поверить, что они с Нико женаты уже тринадцать лет. Они наконец осели в Париже и жили в прекрасном доме, который отреставрировали по собственному проекту и приспособили для ее инвалидного кресла. Они продали ее квартиру в Риме, но оставили апартаменты Нико в Лондоне, Нью-Йорке и Сингапуре, которыми он пользовался во время деловых поездок.

Мариэтта успешно сочетала карьеру художницы с воспитанием детей.

Она услышала, как Нико наставляет Энзо следить за младшей сестрой и как тот послушно соглашается с отцом. Энзо все больше становится похожим на отца, такой же серьезный и ответственный, а от нее он унаследовал любознательность и стремление познать мир.

– Чему ты улыбаешься, любимая, – раздался бархатный баритон, и Нико улегся рядом с ней на полотенце.

Сердце Мариэтты затрепетало, как при первой встрече с Нико. Он совсем не изменился за эти годы. Только седина слегка посеребрила виски и лучики морщин вокруг глаз стали чуть глубже от постоянного беспокойства за жену и детей, хотя для этого не было никакого повода. Но таков уж Нико, семья для него всегда на первом плане. И он любил ее так же сильно и страстно, как в начале их отношений.

– Я подумала, – сказала Мариэтта, проводя указательным пальчиком по его щеке, – что Энзо очень похож на своего папу.

Нико улыбнулся, и она, как всегда, растаяла от этой обворожительной улыбки.

Нико выпятил грудь колесом.

– Это точно! Такой же симпатичный, умный, привлекательный.

Мариэтта прикрыла ему рот ладонью.

– И нескромный, – добавила она.

Нико поцеловал ладонь жены.

– А наша дочка – вылитая мама, – сказал он.

– Да, – подхватила Мариэтта, – она красивая, талантливая…

– Упрямая, своенравная, и список ее желаний уже гораздо длиннее маминого.

Мариэтта расхохоталась:

– Девочке необходимо мечтать.

Сама же она исчерпала свой список желаний, потому что получила все, о чем мечтала, и даже больше.

Практически все ее желания были исполнены в первые годы брака, пока не было детей. Нико свозил ее в Египет посмотреть пирамиды и побывать в Долине царей. Путешествие было волшебным, несмотря на то что его охрана следовала за ними буквально по пятам. Они совершили еще один полет на воздушном шаре в свадебное путешествие, и наконец после долгих уговоров Нико согласился на парный прыжок с парашютом.

Сейчас она мечтала только о здоровье и счастье своей семьи.

Она взглянула на Нико, который пристально смотрел на нее, подперев щеку локтем.

– А чему улыбаешься ты, мой драгоценный?

Он провел пальцем по ее голому животу, вызвав у нее мурашки.

– Тому, что я попросил Люка через часок забрать детей в деревню и оставить их там на ночь.

Мариэтту затопила горячая волна вожделения. Она выгнула дугой соболиную бровь.

– И что ты тогда собираешься делать? – невинно поинтересовалась она.

– Тогда, красавица моя, – ответил он, пронзив ее страстным синим взглядом, – я устрою волшебную ночь и покажу своей жене, как сильно я ее люблю.