– Остановите вон ту пару. Они собираются сесть в красную машину. Он пьян.

Нахмурившись, Нико посмотрел через плечо, а затем снова на Мариэтту:

– Вы уверены?

– Да, я наблюдала за ними. – В панике Мариэтта еще сильнее сжала его руку. – Нико, пожалуйста…

Быстро поднявшись из-за стола, Нико выскочил на улицу и окликнул молодого человека. Последовал короткий разговор по-французски, поведение молодого человека из непринужденного стало враждебным, а затем и воинственным, когда Нико выхватил у него из рук ключи от машины.

Нико выглядел абсолютно спокойным, когда, увернувшись от удара, пригвоздил парня к дверце автомобиля. Неожиданно появились Люк и Филипп, помогая разрядить обстановку.

Напряжение отпустило Мариэтту, но смертельный холод сковал ее внутренности, у нее тряслись руки. Она крепко сцепила их и зажмурилась.

– Мариэтта?

Она открыла глаза и увидела сидящего перед ней на корточках Нико. Она испуганно посмотрела через его плечо, ища глазами молодых людей.

– Они внутри кафе. Жозефина уговорила их выпить кофе и поесть.

Мариэтта благодарно кивнула. Но страх не отпускал. Она тоже была однажды на месте этой девушки. Такая же молодая и красивая. Вся жизнь впереди. Если бы кто-нибудь остановил ее в тот момент, когда она с друзьями садилась в автомобиль…

Мариэтта качнула головой, отгоняя эту мысль. Лучше не думать о том, что было бы, если бы… Взяв чашку, она отхлебнула кофе и почувствовала облегчение, когда Нико распрямился. Усевшись напротив нее на стул, он сказал:

– Вы совершили хороший поступок.

– Мы, – поправила его она.

Он пожал плечами:

– Это ведь вы их заметили. Мальчишка и правда был здорово подшофе.

Мариэтта обняла обеими руками чашку, уставившись в кофейную гущу.

– Я не могла видеть, как они садятся в машину.

Нико помолчал.

– Тот несчастный случай с вами.

Она посмотрела ему в глаза:

– Вы знали?

– Только то, что ваш паралич стал результатом автокатастрофы, как сказал Лео.

У Мариэтты внутри все сжалось. Так бывало всякий раз при воспоминании о той страшной ночи. Неожиданный удар, звон разбитого стекла, стоны умирающей подруги, ее собственная боль, а затем онемение и страх.

Мариэтта обхватила чашку еще сильнее.

– Я была молодая и глупая. Выпила вина на вечеринке, куда Лео не хотел меня пускать. Я знала, что мой приятель слишком много выпил, когда он предложил подвезти меня. – Мариэтта скорчила гримасу. Трудно признаваться в собственной глупости. – И тем не менее я села в машину.

– И ваш друг… – тихо спросил Нико.

– Он и обе мои подруги погибли. Выжила я одна. – Она отставила чашку, ощутив горечь напитка.

– Мне очень жаль, Мариэтта.

Слова прозвучали глубоко и искренне. Мариэтта хотела думать, что на душе у нее потеплело от кофе, а не от баритона Нико, выразившего сочувствие.

– Я совершила ошибку, с последствиями которой вынуждена теперь жить. Если я могу остановить кого-то от опрометчивого шага, я делаю это.

Никто не заслуживает тех страданий, через которые ей пришлось пройти. Одно глупое решение, и твоя жизнь кардинально меняется. Она всегда хотела сделать карьеру художника и достигла цели. Но Мариэтта также мечтала о любви, замужестве, детях, теперь она этого лишена.

Синие глаза Нико были, как всегда, непроницаемы, и она неожиданно пожалела, что открылась ему. Этот человек знал про нее так много, а она о нем – практически ничего. Мариэтта знала, что он служил во французском иностранном легионе. Теперь она знает, что он вдовец. Ей хотелось узнать о нем побольше, но она понимала, что он не допускает никого в свое личное пространство, охраняя его, как неприступную крепость. Он ясно дал ей понять, что не намерен откровенничать с ней.

– Ладно. Все это дела давно минувших дней. Я стараюсь не думать о прошлом, – беспечно сказала она. – Ланч был прекрасен. Спасибо. Теперь мы можем осмотреть руины?

Брови Нико сошлись на переносице.

– Вам действительно интересна рассыпавшаяся груда древних камней?

– Я думала, мы сегодня делаем то, что я хочу.

Его глаза превратились в узкие щелки.

– Ну вы и упрямица, Мариэтта Винченти.

Она воинственно задрала подбородок:

– Вы не первый, кто мне об этом говорит.


Нико вышел на террасу с бутылкой и двумя бокалами в руках и с ощущением дежавю.

Хотя сегодня это был не коньяк, а отличное бургундское и атмосфера была более приятной.

Он уже и не помнил, когда проводил целый день в компании женщины.

Мариэтта – красивая женщина и заставляет его кровь быстрее бежать по жилам. Но он восхищался ею не только поэтому. Она сильная. Женщина, которая выжила в ситуации, радикально изменившей ее жизнь.

Она отличалась от остальных его женщин. И он не мог отрицать, что это… приятно.

Она очаровала всю семью Бушар, включая старика Генри. После инцидента с молодыми людьми они отправилась осматривать развалины крепости.

Ее восторг при виде руин озадачил Нико. Старинная крепость в былые времена защищала остров от набегов пиратов, но сейчас, с его точки зрения, была всего лишь грудой камней, тем не менее Мариэтта без устали щелкала фотоаппаратом, делая снимки с разных ракурсов, куда только позволяло ей добраться кресло.

Затем она попросила Нико взять ее на закорки и взобраться по винтовой лестнице на смотровую площадку, чтобы насладиться панорамой.

Это была пытка. Сладкая, изощренная пытка.

Ее мягкие, пышные груди упирались ему в спину. Ее тонкие, но сильные руки держали его за шею. Ее теплое дыхание щекотало его загривок.

Он считал, что, внося и вынося ее на руках из джипа, он достаточно закалился. Не тут-то было. Он нес ее на спине, а аромат клубники и ванили окутывал его, словно облако. И это было очередным испытанием его воли.

Мариэтта выехала на террасу. На коленях она держала тарелку с сырами, оливками и мясной нарезкой. Корзинка со свежими мини-багетами, полученная от Жозефины, уже стояла на столе.

Соорудив себе бутерброд с хлебом и сыром, Мариэтта немедленно впилась в него зубами.

– Я не должна бы проголодаться после такого обильного ланча и тем не менее хочу есть. Это морской воздух виноват.

Нико смотрел, с каким удовольствием она ест. Ему нравилось, что она не жеманится. Наверное, это ее итальянские корни.

– Воздух здесь действительно необыкновенно чистый. Это особенно чувствуется, когда приезжаешь сюда из Парижа или Нью-Йорка после длительного отсутствия.

Она сглотнула.

– У вас дома в Париже и Нью-Йорке?

– Квартиры.

Она кивнула, будто в этом не было ничего удивительного. Она склонила голову набок.

– И как же проводит свой отпуск владелец крупнейшей мировой компании по обеспечению безопасности?

Он крутил ножку бокала, стараясь не замечать, как она кусает хлеб.

– Ну, это зависит… – наконец сказал он.

– От чего?

– От того, на какой вид отдыха я настроен в тот момент.

Румянец, выступивший на ее щеках, обрадовал его больше, чем ему хотелось бы.

Ее глаза сузились.

– Где вы проводите отпуск?

– Я не беру отпуск, приезжаю сюда, чтобы расслабиться.

– Один?

– Да, один.

Мариэтта удивленно расширила глаза:

– И вы не привозите сюда… э-э-э… друзей?

Нико вопросительно поднял бровь:

– Вы имеете в виду любовниц, Мариэтта?

Мариэтта зарделась как маков цвет. Взяв бокал, она сделала большой глоток и снова поставила его на стол.

– Разве вам не бывает здесь одиноко?

Он пожал плечами:

– Я люблю тишину. – Нико немного лукавил. Он скорее предпочитал уединение. Здесь он мог укрыться от людей и окружающего мира.

Мариэтта посмотрела на океан и заходящее солнце. Небо светилось множеством оттенков оранжевого и золотого, отражаясь в водной глади.

– Здесь очень красиво и безмятежно. – Она снова взглянула на Нико. – Но разве вы не любите путешествовать, видеть новые места?

Он вытянул ноги.

– Вы и представить себе не можете, сколько я всего повидал, – ответил он. – И в большинство мест я не вернулся бы ни за какие коврижки. – В его голосе прозвучала опустошенность, которую ничем нельзя было заполнить после гибели Джулии.

Мариэтта изучающе посмотрела на него, а затем продолжила:

– А вот я мало путешествовала, хотя есть много мест, куда я хотела бы поехать.

– Например?

– Египетские пирамиды.

Нико нахмурился. Она, должно быть, шутит.

– А вы хоть представляете себе, насколько нестабилен этот регион?

Мариэтта пожала плечами:

– Жизнь в целом небезопасная штука.

– Да, но именно поэтому туристы должны быть более осмотрительны при выборе маршрута путешествия. Безопасность – прежде всего.

– Согласна, но нельзя же прожить всю жизнь в защитной оболочке: никуда не ездить, ничего не делать. Жизнь подразумевает риск, хотим мы того или нет.

– Можно минимизировать риски, сделав разумный выбор.

Мариэтта вздохнула:

– Вы рассуждаете в точности как мой брат.

– Лео умный человек.

Мариэтта перекинула волосы через плечо. Ее грудь, обтянутая красным топом, колыхнулась. Нико сглотнул и быстро отвел взгляд.

– Ваши рассуждения ничуть не уменьшили мое желание увидеть пирамиды, – подытожила она. – Это ничего не меняет в моем списке желаний.

– У вас есть список? – заинтересованно спросил он. – Расскажите о нем.

– Не уверена, что мне этого хочется.

– И тем не менее расскажите, – скорее приказал, чем попросил он.

На ее лице промелькнуло недовольство. Она медленно отпила глоток вина, разжигая его нетерпение.

– О’кей. Я хочу совершить парный прыжок с парашютом.

– Нет, – непроизвольно вырвалось у него.

– Мне не нужно ничье разрешение, Нико.

Его губы сжались.

– Это опасно.

– Не более чем езда на автомобиле по автобану. Думаю, что вы не раз прыгали с парашютом во время службы во французском легионе.

Нико не удивился. Он не делал из службы секрета: на левом плече восемнадцать лет красовалась татуировка «Честь и верность».

В восемнадцать лет он записался в легион добровольцем и прослужил пять лет контрактником.

Наверняка он упоминал про службу ее брату, хотя никогда не вдавался в подробности. Боевые операции в джунглях, пустынях и других зонах конфликта – не для праздного уха. Хотя ему действительно приходилось десантироваться с парашютом.

– Это к делу не относится, Мариэтта. Что еще в вашем списке?

Она потягивала вино и явно не торопилась открывать ему свои желания.

– Путешествие на воздушном шаре. Дайте угадаю, – сказала она. – Это тоже очень опасно.

– А вы считаете полет на высоте в тысячу метров над землей в большой корзине для пикника увеселительной прогулкой?

Она округлила глаза:

– И это говорит мне человек, который водит вертолет?

Нико нахмурился. Никакого сравнения. Его вертолет – серьезный аппарат, сконструированный по всем законам аэронавтики и в соответствии с мерами безопасности. А воздушный шар – всего лишь шелковый купол, наполненный горячим воздухом. Скорее в аду выпадет снег, чем он заберется в эту корзину.

– Есть ли в вашем списке что-то более разумное?

Ее губы изогнулись в улыбке, будто разговор доставлял ей удовольствие.

– Разумно – это совсем невесело, правда? Но у меня есть желания с низким уровнем риска.

– Например?

– Поплавать в океане… – она помедлила и закончила, – нагишом.

Нико словно ударило электрическим током.

– Естественно, в каком-то укромном месте, – продолжила Мариэтта. Неожиданно она воскликнула: – Ваш частный пляж – идеальное место!

Услужливое воображение немедленно нарисовало Никто картинку обнаженной Мариэтты в прозрачной воде у подножия скалы. Горячая волна вожделения прокатилась по его телу. Нико знал, что Мариэтта чувствует то же самое. Он видел это в ее румянце на щеках и в блестящем вызывающем взгляде, прикованном к его лицу.

Она его явно провоцировала, играя с огнем.

Нико вплотную приблизился к креслу и пальцем приподнял ее подбородок. Его суровый взгляд должен был внушить ей страх. Ничего подобного, ее губы слегка приоткрылись в ожидании… поцелуя.

Господи, а ведь он действительно хотел ее поцеловать. Приникнуть губами к ее соблазнительному рту, наказав поцелуем за намеренную провокацию.

Усилием воли Нико остановился.

– Будьте осторожны в своих желаниях, Мариэтта, – сказал он, отпустив ее подбородок и направившись обратно в дом, в свой кабинет, где ему и следовало оставаться.


Нико стоял у края утеса и смотрел вниз на маленький пляж в форме полумесяца.

На этой стороне береговая линия была скалистой, но тут и там утесы образовывали небольшие бухточки с песчаными пляжами и кристально чистой водой для купания.

Вчера он сказал Мариэтте, что ступени, вырубленные в скале, могут быть разрушены временем, но на самом деле они выглядели вполне крепкими и такими же надежными, как сто лет назад. До сегодняшнего утра ему и в голову не приходило ими воспользоваться.