Шелли Брэдли - Одна ночь

Люсьен рывком поднялся с дивана, не обращая внимания на резкую боль в колене.

– Нет, это письмо имеет смысл, черт побери! И я желаю знать, какой именно.

– Не смейте так со мной разговаривать! Я леди, что бы вы обо мне ни думали.

– Я буду говорить все, что мне захочется, – процедил он сквозь зубы, – чтобы, черт возьми, выбить из вас правду. – Он схватил ее за руку. – Я хочу знать, действительно ли вам угрожает какая-то опасность?

– Вы не имеете на это права!

– Я сам решаю, на что имею право.

Она высвободила свою руку и отошла от него.

– Хорошо. Опасность, о которой писал Сайрес, исходит не от разбойников. Опасен тот, кто нанял убийц. – Она замолчала, словно решая, стоит ли продолжать. Люсьен терпеливо ждал. – У моего мужа нет прямого наследника. Единственный, кто может унаследовать его владения, – это его племянник Алистер, бывший граф Марсден.

Услышав это имя, Люсьен вспомнил, что в свете говорили об Алистере как о промотавшемся игроке и пьянице. Кредиторы графа уже давно потеряли всякое терпение и перешли от слов к физическим угрозам.

– Если вы знаете этого человека, то представляете, какое это бремя для семьи Уоррингтонов, – сказала Серина.

– Да, я кое-что слышал о нем.

– Я считаю, что это Алистер нанял убийц, чтобы завладеть наследством моего мужа.

Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Понимает ли она, насколько серьезны ее обвинения? Ее нервное состояние свидетельствовало о том, что она старалась скрыть от него свой испуг.

Серина снова вздохнула, пытаясь собраться с силами, и сказала:

– У меня есть все основания полагать, что как только будет прочитано завещание моего мужа, Алистер захочет и моей смерти.

Надеясь, что у нее будет время немного прийти в себя, Серина приехала в адвокатскую контору в Сити на двадцать минут раньше назначенного срока. Но когда мистер Хиггинс провел ее в тесное помещение, тускло освещенное свечами, она увидела там Алистера.

Клерк принес ей стул.

– Ваша светлость, где вам угодно сесть?

Серина указала на угол, противоположный тому месту, где сидел Алистер. Клерк поставил стул и ушел, оставив ее один на один с племянником мужа. Герцогиня старалась смотреть прямо перед собой на заставленные коробками полки, чтобы не видеть развалившегося на своем стуле Алистера, который вдруг громко захохотал.

– Что случилось, ваша светлость? – насмешливо спросил он. – Вам не нравится, что меня теперь тоже будут называть «ваша светлость»?

Она нехотя посмотрела на него. Больше всего ей хотелось встать, взять свой стул и со всей силы ударить им убийцу.

– Меня не волнует ничто, имеющее отношение к вам, – медленно произнесла она.

– Теперь все, что имеет ко мне отношение, будет вас волновать. Отныне вы находитесь под моей опекой, – резко сказал он. – Хотите снова увидеть замок Уоррингтон?

Серина сжала кулаки. Она очень любила Суссекс, тихую деревню рядом с замком, ее жителей. И этот ублюдок знал об этом.

– Я знаю, как вам хочется снова вернуться к этой груде камней, но я вам не позволю сделать это. Я вам это запрещаю, сиятельная сучка!

Он поднялся со своего стула, чтобы она увидела его. Когда леди Уоррингтон отвернулась, он схватил ее за руку.

– Ты слышишь меня? – почти кричал он. – Двери замка больше никогда не откроются для тебя!

Он приблизился к ней почти вплотную.

– Я знаю твою породу. Ты просто шлюха, которая охотится за богатством и высоким положением. Ты – дрянь, которая вышла замуж за денежный мешок. А как насчет супружеского долга? Ты его выполняла? Наверняка – да. И ненавидела каждую секунду, которую проводила в постели старика, годящегося быть твоим дедом. Он хотел наследника, но у него ничего не получилось! – Алистер снова рассмеялся. – Теперь все принадлежит мне.

Он замолчал, глядя на нее своими холодными как лед глазами.

– Хотя ты можешь выбрать мою постель. Я готов утешить тебя в любую минуту. Интересно, сколько крови твоей матери течет в твоих жилах? Что ты молчишь?

Гнев клокотал в душе Серины. Она повернулась и со всей силы залепила Алистеру такую пощечину, что сама испугалась своей ярости.

– Этот ответ тебя удовлетворит?!

Алистер отпрянул, схватившись за щеку.

– Ты пожалеешь об этом! Ты будешь в моей постели. И сделаешь это с радостью, если хочешь снова увидеть замок Уоррингтон.

Серина едва удержалась от того, чтобы не плюнуть ему в лицо.

– Скорее настанет Судный день, чем ты прикоснешься ко мне!

Прежде чем Алистер успел ответить, Хиггинс открыл дверь и внес в комнату еще один стул. Граф Марсден вернулся на свое место.

В этот момент в комнату вошел Люсьен. Он внимательно посмотрел на Серину, потом на Алистера. Леди Уоррингтон нервно сглотнула, понимая, что он не сможет не заметить отпечатка ее ладони на щеке Алистера. Люсьен молча взял стул из рук клерка и поставил его между Сериной и графом. Он сел, полностью закрывая ее от него.

– Кто он такой и какого черта здесь делает? – спросил Алистер.

– Лорд Дейнридж находится здесь по просьбе вашего дяди, – ответил Хиггинс.

Граф Марсден подозрительно взглянул на Люсьена, но ничего не сказал.

– Можно начинать? – поинтересовался Хиггинс, глядя на всех поверх очков.

– Давно пора, – буркнул Алистер.

Серина сложила руки на коленях. Она повернулась так, чтобы Люсьен не попадал в поле ее зрения.

Всю неделю она старалась не думать о денежных делах Сайреса и о том, как они могут коснуться ее. Она знала, что он не оставит ее без средств к существованию, но замок Уоррингтон теперь навсегда будет для нее потерян. Алистер считал его грудой камней. Боже правый, при таком отношении он не станет тратить деньги на поддержание его в хорошем состоянии. Пройдет не так много времени, думала она, и замок действительно развалится. И она бессильна этому помешать.

Тем временем мистер Хиггинс занял свое место за письменным столом, откашлялся и протер очки.

– Прежде чем начать, – сказал он с явным неодобрением в голосе, – хочу заметить, что леди Уоррингтон приглашена сюда по личному распоряжению его светлости. Я прошу у вас прощения, – сказал он, обращаясь к Серине, – но вы, несомненно, знаете, как необычно, что при чтении завещания присутствует женщина, не важно, является она женой или нет. – Поскольку Серина никак не прореагировала на эти слова, он продолжил: – Однако я должен уважать просьбу его светлости.

– Разумеется, должны. А теперь к делу, – нетерпеливо пробормотал Алистер.

Мистер Хиггинс бросил на него быстрый взгляд.

– Да, конечно. Так как завещание является весьма объемным документом, я вкратце доведу до вас его содержание. После чтения вы сможете ознакомиться с ним лично. Итак, во-первых, его светлость завещает по пять тысяч фунтов каждому из слуг за каждые пять лет их службы.

Алистер усмехнулся:

– Переходи к более важным деталям, приятель.

Мистер Хиггинс поднял брови, но воздержался от комментариев.

– Моему камердинеру Уотерсону, – продолжал читать он, – завещаю дополнительно к вышеуказанной сумме еще две тысячи фунтов, а также дом в Уэльсе.

Алистер заерзал на стуле и негромко выругался.

– Софи, Мадлен и Эмили, моим дочерям, рожденным вне брака, оставляю по двадцать пять тысяч фунтов, которые будут им выданы после достижения двадцати одного года, а также еще по десять тысяч, когда они выйдут замуж. Если же кто-то из них откажется от замужества, дополнительная сумма будет им выдана по достижении двадцати пяти лет.

Алистер вскочил со своего места. Его лицо пылало от гнева.

– Больше сотни тысяч незаконнорожденным сучкам! Да это неслыханно!

– Милорд, – сказал Хиггинс, обращаясь к Алистеру, – прошу вас сесть и позволить мне продолжать. Кроме того, прошу вас в дальнейшем воздержаться от подобных аффектов.

Алистер сел, сжимая и разжимая руки от душившей его злобы.

– Бабушке моей супруги, леди Харкорт, оставляю двух моих спаниелей и пять тысяч фунтов на их содержание.

Дочитав до этого места, адвокат замолчал. Все напряженно замерли на своих местах, понимая, что должно произойти нечто необычное.

– Следующую часть завещания, – после минутного колебания начал адвокат, – его светлость переписал всего за неделю до его смерти. И это, должен заметить, довольно странно.

– Что там? – спросил граф, не в силах больше сдерживаться.

Глядя на Алистера, мистер Хиггинс сказал:

– Вам он оставляет фамильные замки Уоррингтон, Коулшил в Беркшире и Элтем-Лодж в Кенте, а также фамильные драгоценности.

– Что еще? – спросил Алистер. – Сколько денег?

Не обращая на него внимания, Хиггинс повернулся к Серине:

– Ваша светлость, повторюсь, я нахожу это весьма странным, но ваш муж завещал вам все семейные фонды, все наличные деньги и всю недвижимость, не входящую в майорат, включая ваш лондонский дом со всем его содержимым. Ваша доля составляет четыреста тысяч фунтов.

Серина ахнула и закрыла глаза. Ужас наполнил ее душу. Вот почему Сайрес написал Люсьену письмо с просьбой защитить ее. Он знал, как смертельно будет оскорблен Алистер, когда услышит эту часть завещания.

Словно в доказательство того, что Сайрес был прав, граф Марсден вскочил со стула и закричал:

– Все деньги? Он оставил все семейные деньги этой шлюхе? Не сомневаюсь, – зло бросил он, поворачиваясь к Серине, – ты здорово научилась у своей матушки тому, как нужно обольщать мужчин и заставлять их…

– Достаточно! – Голос Люсьена заставил графа замолчать. Он бросил на Клейборна исполненный злобы взгляд.

– Лорд Марсден, – сказал Хиггинс, – прошу вас, садитесь. Это еще не все.

Алистер внимательно посмотрел на адвоката, а затем решительно направился прямо к нему. Он наклонился, вплотную приблизившись к лицу мистера Хиггинса.

– Я опротестую завещание! – выпалил он. – Этот старый идиот совсем выжил из ума. – Он бросил на Серину уничтожающий взгляд. – Или его околдовали.

– Сядьте, – сурово произнес адвокат. – Если вы будете опротестовывать завещание, как и предвидел его светлость, то лишитесь права на майорат. В этом случае все замки и драгоценности пойдут на благотворительность.

– Да тогда я вообще ничего не получу!

– Если вы обратитесь в суд, то так и случится, – сказал Хиггинс. – Выбор за вами, милорд.

– У меня нет никакого выбора, черт возьми, – пробормотал Алистер, бросая на Серину яростные взгляды.

Хиггинс откашлялся и продолжил:

– Теперь прошу вас извинить меня за нетактичный вопрос, ваша светлость, но могу ли я предположить, что имеется некоторая возможность того, что вы… о, я не знаю, как это лучше сказать, – замялся он, нервно улыбаясь. – Вы ждете ребенка? – наконец решился адвокат.

На какое-то мгновение Серина растерялась. Она не знала, что ответить. Она почти не сомневалась, что беременна, но теперь ей придется сообщить об этом и Люсьену, у которого не будет сомнений в том, кто является отцом ребенка. Три пары глаз внимательно смотрели на нее, требуя ответа, но Серина не могла его дать. Если она признается, что ждет наследника, то спасет замок Уоррингтон и другие владения, входящие в майорат, от посягательств Алистера. Она вздохнула. Сайрес определенно хотел, чтобы она это сделала, но потом, возможно, ей придется пожалеть об этом.

Разве у нее был выбор? Сознательно избегая встречаться глазами с Люсьеном, она молилась о том, чтобы он оставался бесстрастным.

Наконец Серина глубоко вздохнула и сказала:

– Да, я жду ребенка.

Люсьен сжал край стула так, что у него побелели костяшки пальцев. Ждет ребенка? Его ребенка. О Господи!

Тишину нарушил громкий крик графа Марсдена:

– Это ложь!

А вдруг она на самом деле ошиблась? Но мистер Хиггинс, похоже, не обратил никакого внимания на заявление графа.

– Очень хорошо, – сказал он. – А могу я узнать, когда должен родиться ребенок?

Серина задумалась.

– В середине марта.

Люсьен быстро отсчитал девять месяцев. Значит, она зачала около восьми недель назад, в середине июня. Именно тогда он соблазнил герцогиню.

Он смотрел на профиль Серины, словно умоляя ее подтвердить или опровергнуть его подозрения. Но она сидела очень прямо, не сводя глаз с адвоката.

– Вы уверены, ваша светлость? – спросил Хиггинс.

– Абсолютно уверена, сэр, – ответила Серина, гордо поднимая голову.

Губы мистера Хиггинса тронула довольная улыбка.

– Его светлость был бы рад услышать эту новость.

Серина смущенно провела пальцами по лбу.

– Да, конечно. Я не была уверена в этом до прошлой недели. Мне очень жаль, что я не успела сообщить ему об этом до его смерти.

– Учитывая полученную информацию, – торжественно произнес мистер Хиггинс, – все фамильные владения и драгоценности будут находиться под моей опекой до рождения ребенка, а затем перейдут к нему по завещанию, если, конечно, родится мальчик.