– Я совсем недавно начала работать в бистро. До этого ухаживала за своей бабушкой, – это не так много, но уже начало.

– Ох, он умерла? – спрашивает он, чувствуя себя неуютно.

– Нет, – смеюсь я. – Бабуля далека от смерти, уж поверь мне.

Люк тоже смеется:

– Какое облегчение. На секунду, я подумал, что сморозил глупость. Почему ты за ней ухаживала?

На этот вопрос не так легко ответить, и я правда слишком запутана.

– Она болела какое-то время, вот и все, – мне за себя стыдно, но, по крайней мере, я поделилась маленькой частичкой себя.

– Мне жаль.

– Не стоит. Сейчас она в порядке, – говорю с мыслью, что Нан понравилось бы мое признание.

– Как ты проводишь свободное время?

Моя заминка очевидна. По правде говоря, никак. У меня нет армии подружек, у меня нет общественной жизни, нет увлечений, и поскольку раньше меня об этом никто не спрашивал, я никогда не думала, насколько я выпала из жизни и изолирована. Я всегда это знала – Боже, я к этому стремилась, но сейчас, когда я хочу произвести впечатление на интересного человека, я в тупике. Мне нечем подогреть этот разговор. Мне нечего предложить дружбе или отношениям.

Начинаю паниковать:

– Хожу в тренажерный зал, гуляю с друзьями.

– А, я занимаюсь в тренажерном зале, по крайней мере, три раза в неделю. В какой ты ходишь?

Становится хуже. Моя ложь провоцирует новые вопросы, за которыми следует новая ложь. Не самый лучший способ начинать дружбу. Беру свой бокал и подношу к губам, отчаянная попытка выиграть время, лихорадочно вспоминая названия местных тренажерных залов. Не могу припомнить ни одного.

– Один в районе Мейфэр.

– «Верджин»?

Облегчение на лице Люка, услышавшего мой ответ, очевидно:

– Да, «Верджин».

– Я хожу туда! Никогда тебя там не видел.

Мне уже физически больно:

– Я начала туда ходить совсем недавно, – надо сворачивать этот разговор быстро, прежде чем наговорю еще больше лжи. – Что насчет тебя? Чем ты занимаешься?

Он заглатывает наживку и погружается в рассказ, выдавая информацию в малейших деталях о себе и своей жизни. За последующие полчаса я так много узнаю о Люке. Ему есть что рассказать, и я не сомневаюсь, что все рассказанное правда и так же интересно, каким кажется, в отличие от моей никудышной попытки приукрасить себя и свою жизнь. Он фондовый брокер и живет со своим приятелем, Чарли, после расставания со своей девушкой четыре года назад, но сейчас покупает свое собственное жилье. Ему двадцать пять, намного ближе ко мне по возрасту, невероятно милый, сильный, благоразумный парень. Мне он нравится.

– Так что, никаких бывших парней, которых мне стоит опасаться? – спрашивает он, заканчивая свою речь.

Мне нравится его слушать. Меня захватило, я вставляю свое мнение и мысли, но, по большому счету, говорит Люк, и я рада.

Была до сих пор.

– Нет, – мотаю головой и делаю крошечный глоток вина.

– Должен быть кто-то, – смеется он. – У девушки с такой внешностью, как у тебя.

– Я ухаживала за бабушкой. Не было времени на свидания.

Он откидывается на спинку стула:

– Вау! Я в шоке.

Мое расслабленное состояние снова сменяется на дискомфорт, как только разговор направляется на меня.

– Не надо, – говорю тихо, покручивая свой бокал.

Взгляд на его лице говорит мне, что он в замешательстве, но больше не давит:

– Ладно, – он улыбается. – Принесу еще выпить. То же самое?

– Да, спасибо.

Он задумчиво кивает, может, задаваясь вопросом, какого черта он тратит свое время на осторожную, сомнительную официантку, и идет к бару, проталкиваясь к барной стойке. Раздраженно вздыхая, я откидываюсь на спинку стула, играя с бокалом, ругая себя за… все. Жизнь переворачивается, нужно менять ориентиры и направления. Но я не знаю, откуда начать.

Подпрыгиваю, чувствуя горячее дыхание у уха и сильную хватку на затылке.

– Идем со мной.

Застываю под его рукой, взгляд мечется по бару в поисках Люка. Не вижу его, но это не значит, что он не видит меня.

– Вставай, Ливи.

– Что ты творишь? – спрашиваю, игнорируя тепло, просачивающееся от его прикосновения к моей коже.

Свободной рукой Миллер берет меня под локоть и поднимает на ноги, а потом тащит к запасному выходу из бара.

– Понятия гребаного не имею, но я не могу остановиться.

– Миллер, пожалуйста.

– Пожалуйста, что?

– Пожалуйста, прекрати делать это, – я тихо умоляю в то время, как должна вырваться и врезать ему. – У меня свидание.

– Не говори так, – он выплевывает слова, и если бы я могла видеть его лицо, уверена, оно бы источало ярость. Но я не вижу его лица, потому что он позади меня и его рука на моей шее не дает мне повернуться. Он идет решительно, не оставляя мне выбора, кроме как бежать вприпрыжку, чтобы поспевать за его шагами.

Подсвеченная входная дверь открывается и захлопывается, меня разворачивают и осторожно прижимают к стене, его сильное тело вжимается в меня:

– Ты собираешься спать с ним? – губы сжаты в тонкую линию, глаза горят. Он все еще в ярости.

Конечно, не собираюсь, но его это никоим образом не касается.

– Это не твое дело, – я выпячиваю подбородок, как маленький знак неповиновения, абсолютно уверенная в том, что я его провоцирую. Могла бы просто сказать нет, только мне слишком интересно, что он собирается сделать. Не стану я падать на колени и упрашивать его, говорить то, что он хочет слышать.

Хоть и хочу этого.

Хочу клясться, что не посмотрю на другого мужчину так долго, сколько он будет меня боготворить. Его тело вжимается в меня, чистый взгляд прожигает, а сквозь приоткрытые губы вырывается яростный воздух тех самых невысказанных чувств и ударяет прямо в лицо. Начинаю дрожать под ним.

Хочу его.

Он опускает губы ближе ко мне.

– Я задал тебе вопрос.

– И я не собираюсь отвечать, – выдыхаю, продолжая артачиться. – Мне приходилось видеть тебя на свиданиях больше, чем единожды.

– Я объяснял тебе сотни раз. Ты ведь знаешь, как я ненавижу повторяться.

– Тогда, может, тебе стоит выражаться яснее, – нападаю я.

– Почему на твоем столе бокал вина?

– Не твое дело.

– Я делаю это своим делом, – он давит сильнее, провоцируя тяжелый выдох. – Ты собираешься спать с ним, и я не позволю этому случиться

Я отворачиваю от него лицо, ослабляя желание и получая взамен раздражение.

– Ты не можешь меня остановить, – я не знаю, что говорю.

– Ты все еще должна мне четыре часа, Ливи.

Я в шоке снова поворачиваю к нему голову.

– Ты думаешь, что я отдам тебе еще четыре часа, чтобы ты снова стал со мной холодным и бездушным? Я поделилась чем-то с тобой. Ты казался таким надежным рядом.

Его губы раздвигаются, дыхание становится более тяжелым, неестественным, словно он пытается себя контролировать.

– Ты в безопасности со мной, – рычит он.– И да, я жду, что ты дашь мне больше. Я хочу остаток времени, который ты мне должна.

– Ты этого не получишь, – заявляю я с уверенностью, в шоке от его абсурдного требования. – Ты правда думаешь, будто я что-то тебе должна?

– Ты едешь со мной домой.

– Нет, не еду, – борюсь с желанием закричать да. – И ты не ответил на мой вопрос.

– Не собираюсь отвечать, – он наклоняется и касается меня губами. – Позволь мне снова тебя попробовать.

Желание опять пробивается наружу:

– Нет.

– Позволь забрать тебя в мою постель.

Трясу головой и зажмуриваю глаза, ведь так хочется ему позволить, но я все равно знаю, что это будет ошибкой.

– Нет, не для того, чтобы ты снова мог меня выбросить, – чувствую приближающееся тепло его губ, но не поворачиваю голову.

Жду.

Позволяю этому случиться.

И когда его мягкие губы встречается с моими губами, я сдаюсь и с тихим стоном ему открываюсь, руки находят его плечи, голова запрокидывается, давая ему полное разрешение. Я теряюсь. Разум снова не функционирует.

– Искры, – шепчет он. – Настоящие электрические искры, и создаем их мы, – он кусает мои губы. – Не отбирай это у нас, – он прокладывает дорожку поцелуев по моей шее и прижимается к уху. – Прошу.

– Только четыре часа? – шепчу я.

– Прекрати слишком много думать.

– Я и не думаю слишком много. Я вообще едва ли могу думать, когда ты рядом.

– Мне это нравится, – он накрывает мою шею ладонями и приподнимает лицо. Его великолепные черты парализуют. – Позволь этому случиться.

– Уже позволяла, даже не единожды, и каждый раз ты от меня отгораживался. Так же будет и в этот раз?

– Никто не знает, что случится в будущем, Ливи, – его губы движутся не спеша, приковывая мое внимание к его рту.

– Это плохой ответ, – шепчу я. – И ты можешь сказать мне, что случится, потому что у тебя все под контролем. – Неприятно, я выложила свои карты на стол – стало совершенно ясно, что я хочу больше, чем он хочет дать.

– На самом деле, я не могу, – он тянется поцеловать меня, но я усилием воли отворачиваю лицо, позволяя ему коснуться своей щеки. – Позволь мне ощутить твой вкус, Ливи.

Я должна отказать ему, и его смутный ответ дает мне силы сделать нужное.

– Ты уже получил слишком много, – если сейчас я оступлюсь, возможности подняться уже не будет. Приняв предложение, я дам ему шанс повернуться ко мне спиной, когда он получит желаемое, и у меня никогда не будет достаточной причины обвинять его, потому что я сама позволю… снова.

– А ты? – спрашивает он. – Тебе меня достаточно, Ливи?

– Слишком, – я отталкиваю его. – Чересчур много, Миллер.

Он ругается и пробегает рукой по волосам.

– Я не отпущу тебя домой с тем парнем.

– И как ты меня остановишь? – тихо спрашиваю. Он меня не хочет, но и не хочет, чтобы я была с кем-то другим. Я его не понимаю и не позволю ему снова меня заглотить, чтобы потом опять выплюнуть.

– Он не вызовет в тебе таких же чувств, как я.

– Имеешь в виду чувство, будто меня использовали? – возражаю я. – Ты заставляешь меня чувствовать себя использованной. Никогда прежде я не позволяла мужчине влиять на меня эмоционально, а тебе позволила. У меня по жизни за спиной тянется целый багаж сожалений, Миллер. И ты самое главное из них.

– Не говори того, что на самом деле в виду не имеешь, – он тянется и проводит по моей щеке костяшками пальцев. – Как ты можешь сожалеть о чем-то, что было таким прекрасным?

– Просто, – убираю его руку со своего лица и опускаю ее. – Могу сожалеть об этом запросто, если знаю, что с этим покончено, – я прошмыгиваю мимо него, стараясь его не касаться, и иду домой.

– У тебя это может быть снова, – кричит он. – У нас снова это может быть, Оливия.

– Только не на четыре часа, – отвечаю я, зажмуривая глаза. – Лучше у меня этого не будет совсем. – Ноги двигаются, только я их не чувствую, и я смутно понимаю, что в баре у меня свидание с парнем, которому уж точно любопытно, куда я исчезла. Но я не могу вернуться туда и разыгрывать хорошее настроение, уж слишком разбитой я себя чувствую. Поэтому печатаю Люку извинения с оправданием, якобы Нан стало плохо. После чего плетусь домой.

Глава 15

– Как все прошло? – спрашивает Грегори следующим утром, когда я ему звоню. Ни «привет» тебе, ни «чем занимаешься».

– Он милый, – замечаю я, – но не думаю, что увижу его снова.

– И почему я не удивлен, – ворчит он, а я слышу шарканье на заднем плане.

– Где ты?

Затянувшаяся тишина, потом снова шарканье и отчетливый звук закрывающейся двери.

– Я зависал с Беном прошлой ночью, – шепчет он.

– В самом деле? – ухмыляюсь в трубку. – Грязный гуляка.

– Все было не так. Мы погуляли, а потом пили кофе у него дома.

– И завтракали.

– Да, да и завтракали, – улыбается друг, признаваясь в этом, от чего моя собственная улыбка становится только шире. – Слушай, помнишь, я говорил, что Бен хотел с тобой познакомиться?

– Припоминаю.

– Так вот, сегодня открытие ночного клуба. Бен планировал его неделями, и он пригласил меня. Хочет, чтобы ты к нам присоединилась.

– Я? – выпаливаю. – В ночной клуб?

– Да, ну пойдем. Будет весело. Это охрененно шикарное место называется «Айс». Пожалуйста, скажи да, – его умоляющий голос меня не убедит. Не могу ничего себе представить хуже, чем оказаться в ночном клубе Лондона. И в любом случае, три человека – это уже толпа.

– Не думаю, Грегори, – сама себе качаю головой.

– Ну, малышка, – стонет он. Если бы я его видела, знаю, он был бы с надутыми губами. – Это тебя отвлечет.

– И что тебя заставляет думать, что мне нужно отвлечься? – задаю вопрос. – Я в порядке.

Он почти рычит:

– Кончай врать, Ливи. Я не принимаю нет в качестве ответа. Ты идешь, разговор окончен. Да, и никаких конверсов.