Я так занята поисками своего друга на нижнем этаже, что не замечаю, куда иду и врезаюсь в кого-то. Твердые мышцы торса под рубашкой и жилеткой слишком знакомы.

– Ливи, что ты делаешь? – спрашивает он почти устало, как будто я сражаюсь в заведомо проигрышном сражении. Боюсь, что так и есть.

– Пытаюсь сбежать от тебя, – говорю спокойно, отчего он раздраженно стискивает челюсть. – Пожалуйста, отойди.

– Нет, Ливи, – он произносит слова невероятно тихо, так, что невозможно оторвать взгляд от его губ. – Сколько ты уже выпила?

– Это не твое дело.

– Это мое дело, когда ты пьешь в моем клубе.

Открываю рот, в полном шоке, но он сохраняет свое непреклонное, нерадостное выражение лица.

– Это твой бар?

– Да, и часть моих обязанностей заключается в том, чтобы быть уверенным, что мои гости… ведут себя должным образом, – он снова приближается. – Ты ведешь себя неподобающе, Ливи.

– Тогда выкинь меня отсюда, – испытываю его. – Пусть меня выведут через служебный вход. Мне, черт возьми, плевать.

Он свирепо щурит глаза:

– Единственное место, куда тебя кинут, это моя постель.

Теперь уже я приближаюсь, поднимая к нему свое лицо, как будто собираюсь его поцеловать. Требуется вся моя сила воли, чтобы наши губы не слились, как будто я борюсь с магнитом, неудержимо тянущим меня к себе. Он тоже думает об этом. Его губы приоткрыты, он смотрит на меня, взгляд полон желания.

– Иди к черту, – говорю я ровно и спокойно, почти шепотом.

Я удивлена собственной холодностью, только не подаю вида. Уверенно встречаюсь с его шокированным взглядом, не отстраняюсь, а делаю еще один неторопливый большой глоток напитка. Но стакан быстро вырван из моей руки.

– Думаю, тебе уже достаточно.

– Да, ты прав. Я получила достаточно. Тебя! – я разворачиваюсь на каблуках и ухожу, чтобы найти Грегори, спасти его от глупой ситуации и избежать этого дьявольского положения.

– Ливи! – кричит Миллер позади меня.

Игнорирую его, направляясь вперед, и, осмелившись, спускаюсь на несколько пролетов, огибаю несколько углов, заглядываю в туалеты, и все это время он преследует меня, просто шагая за мной, спокойно блуждающей по его клубу.

– Что ты делаешь? – он перекрикивает музыку. – Ливи?

Не обращаю на него внимания, думая, где еще можно поискать. Я везде была, за исключением…

Я даже не думаю, что творю, злобно толкая дверь неработающего туалета. До тех пор, пока не слышу стук металлической бляшки ремня о кафельный пол, и не замираю, уставившись на Грегори, упирающегося в раковину со спущенными к щиколоткам джинсами. Бен уверенно держится за бедра моего друга, с диким рыком толкаясь вперед. Ни один из них, кажется, меня не заметил, также как и увеличившийся шум, оба абсолютно поглощены друг другом. Прижимаю в шоке ко рту руку и отступаю, сталкиваясь с грудью Миллера, но он толкает меня вперед и резко хлопает дверью, вырывая Бена и Грегори из их личной эйфории. Уже не такой личной, и оба мужчины, кажется, собираются с духом, испуганные, смущенные, пристыженные; каждый пытается успокоиться.

Я разворачиваюсь к Миллеру:

– Мы должны уйти, – заявляю, толкая его в грудь. – Миллер.

Он просто стоит и смотрит на Грегори и Бена, брови нахмурены, губы поджаты.

– Я выписал чек за вашу работу, он в моем кабинете на открытой террасе, Грег.

– Мистер Харт, – кивает, заливаясь румянцем, Грегори.

– И для вас тоже, – он смотрит на Бена, который явно чувствует себя униженным. Я переживаю за них обоих и ненавижу Миллера за то, что заставляет их чувствовать себя такими ничтожными. – Я вежливо прошу вас не использовать туалетные комнаты моего клуба в качестве борделя. Это закрытое, эксклюзивное заведение. Был бы крайне признателен за ваше уважение.

Я чуть не раскашлялась на месте. Уважение? Он только что шарил руками у меня под платьем посреди танцпола. Мне нужно уйти, прежде чем прибью одного из этих троих. Я рассержена на каждого из них. Выбираюсь прочь, шокированная столькими вещами, произошедшими за такой короткий промежуток времени. Голова кружится от алкоголя, ощущение потери контроля начинает меня беспокоить.

Иду, шатаясь, по коридору и вижу приближающегося мужчину, его пьяный взгляд похотливо бегает по моему телу. Я знаю этот взгляд. И мне он не нравится. Он льстивый. Мужчина проскальзывает мимо меня и ухмыляется.

– Я за тобой наблюдал, – мурлычет он, глаза горят желанием.

Нужно продолжать идти, но воспоминания замедляют движения, мозг не готов фокусироваться на каких-либо инструкциях, заставляющих идти, и вместо этого требует освежить вещи, спрятанные глубоко в сознании, которых я избегала годами.

Он рычит и толкает меня в стену. Я замираю. Это не сработает. А затем он впечатывает свои губы в мои, и воспоминания размножаются, но прежде чем я нахожу моральные и физические силы оттолкнуть его, он исчезает, и я тяжело, мучительно съезжаю по стене, наблюдая за тем, как Миллер удерживает сопротивляющегося парня.

– Какого черта? – орет парень. – Отпусти, блять, меня!

Миллер спокойно достает из кармана свой iPhone и нажимает всего одну кнопку.

– В конце коридора, первый этаж. Туалеты.

Парень продолжает сопротивляться, но он крепко прижат к месту не сильно напрягающимся Миллером, который смотрит на меня без эмоций на лице. Но он в ярости. Вижу это по холодному, как сталь, блеску в синих глазах. Там ярость – бушующая ярость, и мне совсем не комфортно от этого. Начинаю неуверенно идти, прижимаюсь к стене коридора, когда появляются два огромных охранника и надвигаются на меня. Оглядываюсь через плечо, чтобы оценить ситуацию, и вижу, как они забирают удерживаемого Миллером парня, оставляя Миллера поправлять рубашку и жилетку, после чего он поднимает взгляд и смотрит на меня. Он сердится, испарина блестит над его бровью. Миллер начинает медленно качать головой, шагая вперед, волосы теперь спадают на лоб. Знаю, что не уйду далеко, но направляюсь к бару. Мне нужно еще выпить, так что я спешу, быстро достигаю намеченной цели и заказываю шампанское, опрокидываю его, прежде чем он вырывает из моих рук пустой бокал и кладет руку на мою шею, уводя прочь. Я быстро передвигаю ногами, чтобы опережать его широкий шаг позади.

– Ты не получишь свои четыре часа! – отчаянно кричу я.

– Я, блять, не хочу их, – рычит он, грубо толкая меня вперед. Это заявление снова и снова ударяет меня в грудь.

Многие люди кивают, улыбаются и заговаривают с Миллером, пока он толкает меня вперед по клубу, но он не останавливается, даже не узнавая их. Не вижу его лицо, чтобы подтвердить свои мысли, лишь подозрительные взгляды каждого, мимо кого мы проходим, говорят мне все, что нужно знать. Его хватка на моей шее под волосами усиливается, и он не делает попыток ослабить руку, даже осознавая свою силу. Мы уже рядом с выходом из клуба, в поле зрения появляется свет больших стеклянных дверей и люди, по-прежнему ожидающие своей очереди.

Что-то привлекает мой взгляд, так что я оглядываюсь и натыкаюсь глазами на делового партнера Миллера. Она с раскрытым ртом смотрит, как Миллер тащит меня, бокал замирает у ее губ, она явно шокирована увиденным. Даже несмотря на опьянение, я впервые задаюсь вопросом, что Миллер ей сказал обо мне.

– Ливи! – слышу Грегори позади и пытаюсь обернуться, но без толку.

– Продолжай идти, – командует Миллер.

– Ливи!

Миллер останавливается и разворачивается, параллельно тянет меня за собой.

– Она идет со мной.

– Нет, – Грегори качает головой, приближаясь и глядя на меня. – Ненавистник кофе? – спрашивает он, и я киваю, заставляя лицо Грегори виновато поморщиться. Он скормил меня льву, а потом спрятался с Беном, отложив меня на потом.

– Миллер, – отвечаю я, подтверждая, что он именно тот, о ком Грегори думает, но еще я задаюсь вопросом, как он мог вообще не знать этого, если работал на него.

– Ты можешь остаться и выпить, – спокойно говорит Миллер. – Или же я могу выставить вас из своего клуба – решать тебе. – Слова Миллера хоть и спокойные, но угрожающие, и, вне всяких сомнений, я знаю, что он исполнит свою угрозу.

– Если я уйду, Ливи уйдет со мной.

– Ошибаешься, – просто и уверенно парирует Миллер. – Возможно, твой любовник попросит тебя поступить разумно и позволить мне забрать ее, – он играет нечестно.

Бен появляется позади Грегори, его лицо бледное и полное страха.

– Что вы собираетесь делать? – спрашивает он Миллера.

– Зависит от того, пойдете ли вы на предложенную сделку. Я отправлюсь с Оливией в свой кабинет, а вы двое вернетесь обратно в бар и будете наслаждаться выпивкой за мой счет.

Грегори и Бен смотрят на нас с Миллером подозрительно, явно находясь в смятении. Это заставляет меня заговорить.

– Я в порядке, – произношу тихо. – Идите, выпейте.

– Нет, – Грегори делает шаг вперед. – Не после того, что ты мне рассказала, Ливи.

– Я в порядке, – повторяю медленно, после чего смотрю на Милера в молчаливой просьбе двигаться дальше. Его хватка тут же ослабляется, злость стихает, пальцы начинают массировать мою кожу, восстанавливая кровоток.

– Миллер?

Перевожу взгляд влево и вижу ту женщину. Она следует за нами, и ее вишневого цвета надутые губы показывают, что она узнала меня, несмотря на макияж. Потом я смотрю на Миллера. Он выглядит абсолютно бесстрастным, глядя на нее. Все это неловко, напряжение ощутимо летает между нами пятью, только по абсолютно разным причинам. Чувствую себя чужой, однако это не мешает согласиться, чтобы Миллер увел меня подальше от этой ужасающей сцены.

Он молча ведет меня вниз по ступенькам и через лабиринт коридоров, пока мы не оказываемся перед дверью, где он издает проклятья, возясь с кодовым замком на металлической панели, после чего заходит внутрь. Жду, что он меня отпустит, когда закроет дверь, но не отпускает, и вместо этого ведет к большому белому столу, разворачивая меня. Толкает на спину, разводит мои бедра и нависает надо мной, обхватывает руками мои щеки, обрушивая на меня свои губы, его язык прорывается внутрь, начиная невозможно нежные движения у меня во рту. Хочу спросить, какого черта он вытворяет, но знаю, что буду этим наслаждаться. А вот его жаркими словами, которые, знаю, последуют за поцелуем, наслаждаться не буду, так что ловлю момент. Я принимаю его. С этим поцелуем я принимаю все, что он сделал сегодня и до этого, когда играл с моим сердцем – наполнил его, а потом снова опустошил, оставив кучу ноющих мышц в моей груди.

Он стонет, и мои руки произвольно движутся по его спине, пока не останавливаются на его затылке, прижимая его ближе ко мне.

– Я не позволю тебе снова так со мной поступить, – слабо шепчу ему в губы.

Его рот, мучая, не отпускает меня, и я не пытаюсь его остановить, несмотря на свои слова.

– Не думаю, что вопрос тут в твоем позволении, Ливи, – он толкается своим пахом в низ моего живота, посылая еще больше жара в пульсирующую плоть. Хнычу в поисках силы воли, чтоб его остановить. – Вот и оно, – Миллер кусает мою губу и посасывает ее, отстраняется и смотрит на меня. Убирает волосы с моего лица. – Мы уже смирились. И это нельзя остановить.

– Я могу это прекратить, ты уже так поступал множество раз, – выдыхаю шепотом. – Я должна остановить.

– Нет, не должна. Я тебе не позволю, и мне, в любом случае, никогда не следовало останавливаться, – он пробегает глазами по моему лицу и наклоняется, ласково меня целуя. – Что же с тобой случилось, моя сладкая девочка?

– Ты, – упрекаю я. – Ты со мной случился, – из-за него я стала безрассудной и нелогичной. Он, может, и заставляет меня чувствовать себя живой, но также быстро из-за него я чувствую себя безжизненной. Я как адвокат дьявола с этим мужчиной, притворяющимся джентльменом, и ненавижу себя за то, что не могу стать сильнее, не могу все это прекратить. Сколько раз я буду это повторять и сколько раз он будет так со мной поступать?

– Мне это не нравится, – он убирает мою руку со своего затылка и смотрит на мои ярко-красные ногти. – И мне не нравится это. – Подушечкой большого пальца проводит по красным губам, смотря на меня. – Хочу обратно мою Ливи.

– Твою Ливи? – мозг лихорадочно работает, сердце бешено колотится. Он хочет, чтобы вернулась прежняя Ливи? Чтобы снова вытереть об нее ноги? Так что ли? – Я не твоя.

– Ошибаешься. Ты очень даже моя, – он отталкивается и хватает меня за руку, поднимая меня в сидячее положение. – Сейчас я пойду и скажу твоему другу, что ты едешь со мной домой. Он захочет поговорить с тобой, поэтому ты возьмешь трубку, когда он позвонит.

– Я иду? – соскальзываю со стола, и он тут же сажает меня обратно.

– Нет, – он указывает куда-то за мое плечо. – Ты пойдешь в ванную и смоешь всю эту фигню со своего лица.